Том 1. Глава 15. Безумство праздника •
Шун
20 лет
«Восьмой»
Мы с Наттой потратили полдня на походы по магазинам, а всё из-за подготовки жителей этого города к предстоящему рынку рабов. Хотя мы всё же смогли купить броню, оружие, одежду и немного еды в дорогу. Я собрался уйти из города в ближайшие дни, так что еда нам понадобится. Хотя то, что нас как-то «перенесут» в столицу, всё ещё оставляло у меня некоторые сомнения.
Помимо этого, после покупок мы отнесли их в номер гостиницы. После чего я решил провести дружеский спарринг с Наттой. Сначала она отказывалась от него, когда я предложил, но после, когда я сказал, что это для того, чтобы я смог оценить её способности, и что я оставлю свой меч в ножнах, она согласилась. Да, конечно, она вначале опасалась, что я буду сражаться с обнажённым мечом, так что я специально пообещал ей, что такого не будет. И вот мы стоим за стенами города, в открытом поле, где проходит не так много людей.
Натта стояла в десятке метров от меня, и, когда я кивнул, она обнажила свои парные клинки и встала в боевую стойку. Пусть даже она и истощена и вообще находится не в самой хорошей форме, но стоит на своих двоих она уверенно. И даже есть некий блеск решимости в глазах. Да и как ни взгляни, она точно умеет обращаться с мечами.
И всё же основная проблема была в том, что раб по контракту хозяин — раб никак не может напасть на своего хозяина, даже косвенно. Но это правило не действует, если это будет приказом хозяина. Пока мы ходили по магазинам, я много об этом расспрашивал Натту, на что она неохотно отвечала. Это и понятно, что это ей не понравится, но всё ещё оставались неясности именно нашей печати, так как за время, пока была рабом, она видела немало печатей разных видов, но ни одной похожей на нашу.
Но мы всё равно ради эксперимента решили узнать особенности нашей печати хозяин — раб путём простых и иногда глупых действий. И если честно, сам контракт, по сути, доставляет кучу проблем. И не только зудом от выжженной печати на руке, но и тем, что Натта не может отойти от меня более чем на пятьсот метров, после чего её печать в качестве предупреждения начинает доставлять ей неудобства в виде сильного, но постоянного покалывания. Да и сама Натта от этого не в восторге: провести полтора года в рабстве и освободиться, чтобы снова стать рабом, притом что прошлый контракт не имел ограничений на расстояние. Хотя имел жёсткие рамки послушания.
Так или иначе, но я уже принялся за «рассеивание» этого контракта. Моя мана, как и чёрный туман, почему-то были губительны для магических кругов и некоторых предметов, если, конечно, их направить в эти предметы именно с такой целью. И всё же я старался периодически вливать ману в печать так, чтобы и Натте это не повредило. По её словам, она подобное воздействие ощущает как слабый прилив сил, так что можно сказать, что пока всё в порядке. Только вот этот процесс займёт довольно продолжительное время.
В общем, вернусь к спаррингу! Я и Натта стоим в чистом поле напротив друг друга. Она со своими парными клинками, а я с катаной в ножнах. Моя катана в ножнах со стороны выглядит как чёрная металлическая трость, переливающаяся синим цветом в прожилках. Так что это даже немного странно, но и завораживает.
— Нападай! — Это должно было сработать как приказ.
В ответ на мои слова Натта заметно напряглась, но не сдвинулась с места. Я видел напряжение на её лице, а вскоре печать на её плече засветилась слабым, еле заметным светом. Натта тут же прекратила пытаться и расслабилась, опустив голову. Провал?
— Не выходит. — Она подняла на меня взгляд с немного измученным видом. Видимо, печать доставила ей некий дискомфорт.
— Хм… Тогда попробуем так… Натта, я приказываю тебе напасть на меня! — немного поразмыслив, я решил озвучить это как совершенно очевидный приказ.
И как только Натта напряглась, то тут же сорвалась с места и направилась ко мне для атаки. Быстро сократив дистанцию, она нанесла удар наискось одним клинком, а другим навстречу первому клинку. Это движение было чем-то наподобие ножниц. Немного глупый трюк, по-моему, но она делает это просто молниеносно.
Так как сейчас у меня мозг наподобие компьютера, обрабатывающего огромное количество информации очень быстро, то я могу в какой-то мере замедлить время. Хотя это, конечно же, не само время замедляется, а я начинаю настолько быстро воспринимать информацию из окружающего мира, что вокруг меня всё начинает двигаться медленно. Но даже так её движения были плавными и быстрыми. И когда она нанесла этот необычный удар, я с лёгкостью блокировал её атаку.
Хах… Вот оно что. Теперь я понял, что за смысл у её атаки. Она просто заблокировала мою катану, зажав её между своими клинками. После этого она попыталась сделать резкое движение в сторону — видимо, чтобы вырвать меч у меня из руки, но остановившись на полпути. Её действия были вполне логичны, а именно обезоружить меня, но почему-то она прервалась на половине действия. После чего попыталась нанести удар ногой мне в живот.
Шаг в сторону — и её удар прошёл мимо. Из-за этого невыгодного положения она освободила мой меч и стала наносить множественные быстрые атаки. Удивительно, что даже в её состоянии она двигается так быстро. Последовал очередной удар, который я парировал, но после этого промаха — ещё удар, а за ним ещё один блок. Таким образом мы сражались примерно четверть или треть часа.
В это время стражники на стенах внимательно следили за нашим спаррингом. Любой другой стражник при виде получеловека, сражающегося с человеком что в пределах города, что за городом, сразу же атаковал бы первого. Ведь зачастую именно получеловек нападал первым, и у людей не возникало сомнений, если атакованный человек обвинял в нападении получеловека. Но именно эти стражники видели, как мы вдвоём выходили из ворот и сами начали спарринг, да и мои слова о приказе они слышали. И даже, кажется, ещё и ставки делают…
А Натта всё не прекращала яростных и быстрых атак. Внезапные удары клинками, удары ногами и так далее — она была довольно вёрткой, так что быстрые атаки и ловкое парирование моих вялых атак проводила хорошо. Я же, в свою очередь, не пытался прилагать излишне много силы в своих атаках, поэтому-то и назвал их вялыми.
В какой-то момент я заметил, что у неё сбилось дыхание. Моментально ускорив сознание и проведя анализ её тела в момент замаха, я получил моментальный результат. Перенапряжение, чрезмерное сердцебиение и вследствие высокий пульс, перенапряжение мышц ног, торса и рук. Это плохо — такими темпами она может свалиться в бессознательном состоянии в любой момент. Для её тела в её-то состоянии это было очень плохо.
Решив закончить этот поединок как можно быстрее, я провёл простой приём. Увернувшись от атаки, я воспользовался её слабостью, которую ясно видел на протяжении всего спарринга. В момент, когда она уже нанесла удар и собиралась развернуться ко мне для нового, я слегка ударил её по ноге кончиком ножен. В этот момент она не смогла сохранить равновесие и мягко упала на траву.
Теперь она лежит на траве с лицом, выражающим изумление от того, что только что произошло. Похоже, она вообще не поняла, что только что было. Для неё моя атака показалась практически моментальной. Я стал над ней и наклонился ближе. Её лицо было красным, а сама она часто и тяжело дышала.
— Этого хватит. — Кивнув ей, я вновь встал и медленно обошёл её со стороны.
— Ха… Хах… Нет, подождите… Я совсем немного устала… Ха-а… — Она приподняла руку, направляя её в мою сторону.
— Для твоего состояния немного это уже плохо, а ты сейчас даже встать не можешь. О каком продолжении спарринга вообще может идти речь? — Я прикрепил катану обратно себе на пояс, говоря это.
Несмотря на мои слова, Натта попыталась встать, но после нескольких попыток опять свалилась на траву, широко раскинув руки и тяжело дыша. В её новой броне двигаться вполне легко, да и сама она довольно лёгкая, но для Натты сейчас она была просто неподъёмной. Смотря на неё, я вдруг понял, что просто не отвожу неё взгляда, хотя в этой броне она выглядит довольно хорошо.
— Да… Сдаюсь… Вха-а-а… — выдохнув, Натта расслабилась, продолжая лежать на траве и переводить дыхание.
Я сел недалеко от неё и окинул взглядом пейзаж вокруг. Пастбища, засеянные подобием пшеницы поля, вдали леса, а на стенах веселятся стражники. Там было довольно шумно, и их голоса доходили и до нас — видимо, ставили на мою победу, что неудивительно… Ну, а я продолжил сидеть так ещё некоторое время, пока Натта переводила дыхание.
— Ну так как я? — вскоре спросила меня она, всё ещё лёжа на траве.
— Вполне неплохо. Твои быстрые атаки и ловкое тело отлично подходят для молниеносных нападений. Да ещё и магия Света и Тьмы делает тебя идеальным ассасином. — Неожиданно для себя я заговорил как мастер боевых искусств, хотя отец во время моего обучения много времени уделял и им.
— Ассасином… А кто это? —удивлённо переспросила она меня, явно не понимая смысл услышанного нового слова. Я вообще сомневаюсь, что подобное слово есть в здешнем языке.
— Эх, ну-у… Кто-то наподобие наёмного убийцы. Ловкий, бесшумный убийца, выполняющий свою работу тихо и не привлекая внимания окружающих, — попытался объяснить я более простыми словами, но это оказалось труднее, чем я думал.
— Хм, теперь понятно. — И всё же, видимо, ей было достаточно и этого объяснения.
— Даже так. Некоторые твои движения лишние — к примеру, при переходе из одной стойки в другую ты отвлекаешься. При первом ударе ты не закончила его, а перешла на другой, потеряв при этом преимущество ситуации. И последнее, но немаловажное: твоё равновесие. Ты слишком на нём зациклена, отвлекаешься на него больше, чем смотришь на противника, и в конце можешь попасть под неожиданную атаку, не успев уклониться либо парировать её.
Натта лежала на траве и смотрела на меня щенячьими глазами. Я искренне удивился подобной реакции на мои слова. Тебя что, ни разу так не отчитывали? Я ещё раз переосмыслил суть сказанного, но ничего лишнего не заметил. Впрочем, ладно…
— Хотя некоторые промахи можно списать на твоё истощение и длительный перерыв в практике. Но это не меняет того, что тебе стоит вновь начать практиковаться. — Я скрестил руки на коленях, сидя на траве.
— Тогда я постараюсь быстрее восстановиться, и мы проведём ещё один спарринг! — Натта уже перевела дыхание и теперь сидела рядом, повернувшись ко мне.
— Хорошо, так и поступим. — Я кивнул в ответ на её воодушевление.
Ещё некоторое время мы просидели так, переводя дух и просто наблюдая за окружением…
Уже на следующий день мы были готовы отправляться в дальний путь. Из гостиницы я выселился, забрав все свои вещи, коих было немного, хотя всё же и пришлось купить Натте отдельную комнату на эту ночь.
На улице, как обычно, было людно и шумно, учитывая то, что сейчас раннее утро. Было полным-полно людей в красивых одеждах и изредка с охраной. Но и обычных людей было много. Всё же сегодня проводится ежегодный день торга рабами. В Хельс съезжаются многие работорговцы и обычные торговцы, от мала до велика. А вместе с ними и дворяне с полными кошелями золотых. Из-за такого наплыва цены на рабов взлетают до заоблачных сумм. Не только рабы, но и все товары города также быстро дорожают. Благо, что купили мы всё заранее. Хоть у меня и остался один золотой…
Мы должны будем отправиться в столицу сегодня в полночь, так что у нас ещё целый день свободен. Но у меня были планы и на это время. А пока до начала ещё далеко, я решился прогуляться по городу вместе с Наттой.
Улицы полны народу, везде стоят мелкие лавочки и зазывалы в крупные магазины. Также стояли большие платформы, на которых в скором времени должны показывать рабов. И судя по всему, скорее всего, это будет аукцион. Всё было заранее подготовлено: и платформы, и уже привезённые рабы, которых сейчас где-то держат в клетках. От одной только мысли тошнит…
Мы гуляли по городу довольно долго, и в какой-то момент я завалился на скамейку, которая была на центральной площади. Натта положила сумку, которую всё это время носила с собой, и села рядом. Я тоже нёс небольшую сумку на плече, надо же нам где-то припасы с одеждой хранить. Ну, у меня была в основном еда, а у Натты еда и одежда.
Я и не помню, сколько мы уже прошли. Два или три раза весь город успели обойти? Ну, времени прошло уже достаточно, и скоро должен начаться аукцион. Естественно, самый крупный и дорогой будет в центре, где мы с Наттой теперь находимся. На этот аукцион допускаются только дворяне. Разумеется, тут не нужны личности с сомнительным количеством денег, хотя с площади просто так выгонять, видимо, не собираются.
Я должен был видеть, как будет происходить аукцион, и моё теперешнее место никак не подходит для обзора. Так как отсюда видны только спины и головы тех скопившихся дворян и просто проходящих мимо, и только самая верхушка платформы. Я встал со скамьи и направился в один из переулков, Натта поспешно последовала за мной.
Став в таком месте, где никто нас не увидит, я подозвал Натту к себе. Она нерешительно подошла, не понимая, что мы делаем в переулке. А я, обхватив её за талию, в один прыжок очутился на крыше одноэтажного здания. По ощущениям, словно при прыжке, в ногах собирается очень много энергии вместе с чёрным туманом. Натта от таких моих действий перепугалась так, что схватилась за мою шею, но потом отпустила. Передвигаясь по крышам, мы перебрались уже на соседнюю крышу трёхэтажного здания, с которого открывался великолепный вид на центральную площадь, где и произойдёт аукцион. Сев и устроившись поудобнее, мы стали следить.
Перед деревянной платформой, которая была примерно двадцать на десять метров, уже давно начали толпиться люди в богатых одеждах, явно являющиеся дворянами. Но и зевак, желающих посмотреть на «товар», было немало. В общей сумме тут собралось более тысячи человек, и большая площадь и широкие улицы вмещали всех.
Но проходило время, шум внизу всё никак не утихал, а сами торги так и не начинались. Хотя люди внизу, похоже, всё ещё не совсем собрались.
— Шун, чего мы тут такого забыли? Мы тут уже часа два сидим, — немного заскучав, Натта, сидящая на черепице рядом, повернулась ко мне.
— Увидишь… Вон. Уже начинается. — Я не отводил взгляда от площади, и когда началось необычное движение, я сразу указал на него.
Из переулка выехало четыре крытых повозки. Они остановились позади платформы, и персонал начал разгружаться. Сняв с повозок ткань, открыли вид на клетки, в которых были преимущественно полулюди редких и не очень видов. После этого раздался радостный шум толпы. Натта только от одного этого шума покривилась.
Тем временем на платформу вышел человек средних лет, с короткой каштановой причёской и аккуратными усиками. Одет он строго, но на лице весёлая улыбка.
— Добро пожаловать всем присутствующим на ежегодный аукцион рабов в Хельсе! Сегодня я буду вести этот аукцион для вас. Здесь будут представлены лучшие товары из всех, некоторые можно назвать брильянтами сегодняшнего дня! Итак, приступим! — расставив руки в стороны, словно обхватывая всех стоящих перед ним, ведущий начал этот аукцион.
И после его слов аукцион наконец начался. По очереди выводили полулюдей в оковах, но с более-менее нормальной одеждой. Женщины, девушки, подростки, мужчины для тяжёлой работы и просто «редкие» представители. Некоторые красовались, становясь в различные позы, словно модели, и ярко улыбались, другие же имели хмурый или даже подавленный вид.
Цены оглашались разные, но росли они очень быстро. Сто… четыреста… восемьсот золотых… Ведущий объявил, что в конце всем купленным рабам поставят метки, если, конечно, покупатель согласится. Но это должно произойти в конце дня, когда закончится последний аукцион. Сейчас вечереет, так что продолжится это не очень долго. Не знаю, почему они решили так, наверно, потому, что тех, кто ставит эти метки, у них всего пара человек, или просто ради того, чтобы подсчитать количество проданных рабов.
Натта сидела рядом, её выражение лица можно описать как крайнее отвращение. Не к рабам, конечно, нет, а к тем, кто их покупает. Она крепко сжимала зубы и держалась за один из своих клинков, готовая в любой момент сорваться и покромсать каждого там стоящего дворянина.
— Успокойся, сейчас всё начнётся. — Я прикоснулся к её напряжённой руке, и Натта перевела на меня свой взгляд, который теперь имел такое молящее выражение, будто она извиняется за своё поведение.
После этого мы продолжили наблюдать. И вот, наконец, выводят мужчину-полуящера… Но неожиданно один из помощников ведущего хватает полуящера за руку, покрытую чешуёй, и что-то говорит ведущему. В чём дело? Этого полуящера уводят обратно и вместо него выводят девочку того же вида. Длинные волосы, руки и ноги немного покрыты светло-зелёной чешуёй, и маленький хвост, как у ящерицы. Мужчина-полуящер явно сопротивляется и вырывается, когда его уводят. Когда девочку вывели на платформу, начался шум и возгласы толпы. Девочка явно боялась и поэтому прикрывала руками уши, при этом сильно зажмурившись.
Мужчина, видимо являвшийся её отцом, быстро осматривал округу, и когда нашёл взглядом меня с Наттой на крыше, смотрел не отрываясь. Я видел его лицо довольно отчётливо, и оно словно выражало ожидание чего-то от меня.
— Чёрт, придётся начать раньше… — цокнув языком, я прошептал себе под нос с явным недовольством.
Я сразу поднёс ко рту два пальца и громко свистнул. Свист никто не заметил, ибо было слишком шумно, но Натта, находящаяся рядом, чётко его услышала и смотрела на меня удивлённо. Но я свистел не ей и не кому-то из окружающей толпы…
— А теперь… Девочка из полуящеров! Начальная цена сто золотых! — ведущий объявил о начале торгов.
Вместе с этим начались и ставки, которые быстро сменялись. Девочка еле сдерживала слёзы, она была напугана. Шум, крики — всё это слишком страшно для ребёнка… Но тут незаметно для огромной толпы перед ногами девочки села птица. Она была чёрная как уголь и имела такие же чёрные глаза, но с синей радужкой, которые смотрели прямо на девочку. Она смотрела на причудливую птицу, словно совсем позабыв о страхе. Как будто одним взглядом эта птичка успокоила её.
Заметив птицу, ведущий попытался спугнуть её, чтобы та не мешалась под ногами, но не получилось. Птица перевела взгляд на ведущего, и по его спине пробежал холодок. Теперь во взгляде птицы читалось что-то, что заставило ведущего вздрогнуть. Рядом с его ногами приземлились ещё две неизвестно откуда взявшиеся птицы. Потом ещё и ещё, и через пару секунд их было уже с десяток.
Мужчина пытался согнать их, что выглядело странно со стороны, но в ответ они начали его клевать. Тем временем толпа следила за происходящим, но всё ещё были слышны ставки. А вот ведущему было не до ставок: клевки птиц были очень болезненными, так что мужчина вскоре начал покрикивать от полученных синяков.
Шумиха понемногу стихла, и все затаив дыхание наблюдали за сценой. Но после послышались крики и из толпы. На даму голубых кровей напала такая же птица — и явно не собиралась ни улетать, ни прекращать нещадные клевки. Из ниоткуда птицы начали нападать на толпу, появляясь везде. Шум и возгласы, недавно стихшие, обернулись в крики и панику. А в это же время птиц стало уже намного больше.
Сотни и тысячи чёрных как уголь птиц начали нападать на горожан. Появляясь из переулков, из тёмных мест и, казалось бы, просто из ниоткуда, они очень быстро охватили улицы, и через минуту они уже заполонили весь торговый город Хельс. Птицы как пули влетали в дома, разбивая стёкла, устраивали погром и ломали вещи и товары. Они безжалостно крушили всё подряд, словно обезумив…
Девочка, наблюдавшая за всем, что творилось вокруг, оцепенела. Птичка, которая всё ещё стояла рядом, перевела на неё взгляд и начала подходить. Девочка вздрогнула и уже хотела было закричать или заплакать и просто убежать, но птица, резко подлетев, одним клевком разбила оковы на ногах, а после и на руках. Девочка ещё секунду приходила в себя, но потом, услышав голос отца, звавший её, побежала ему навстречу, уйдя от места, где была та птица.
Стражник, стоящий у лестницы платформы, попытался остановить её, но его замедлили налетевшие на него птицы, а после стражника сбил с ног сильный удар мужчины-ящера, который уже был свободен от оков. Они вместе с дочкой рванули в сторону ворот, окружённые хаосом, устроенным птицами.
Полулюди, всё ещё находящиеся в клетках, пытались выбраться, но замки были высокого качества, и простым ударом их было не открыть. Отчаявшись, они уже пытались сделать хоть что-то, но птицы, летевшие словно пули в их сторону, заставили их отодвинуться от замка. Птицы врезались в замки клеток и растворялись, обращаясь в чёрный туман, замок становился чёрным и сыпался прямо на глазах, словно был слеплен из чёрного песка. Заключённые сразу начали выбивать дверцы клеток вместе с рассыпавшимися замками и бежали кто куда. Стражники не могли их остановить, ведь как только они подходили к бежавшим рабам, то на них сразу обрушивалась туча птиц, за которыми не было видно ровным счётом ничего.
Мы с Наттой, всё ещё сидя на крыше, наблюдали за этим представлением с первых рядов. Натта мотала головой то сюда, то туда, оглядываясь. Она была в замешательстве и изумлении от происходящего, переводя взгляд то на стражников, окутанных тучей птиц, то на рабов, свободно бегущих к воротам или тайным путям.
А что же до меня? Я никак не мог сдержать смех… Я смеялся от всей души, смеялся так громко, как только мог. Но моего смеха совсем не было слышно из-за постоянных криков с улицы и звука чего-то ломающегося в стороне. Не сказать, что это был смех только лишь от удовольствия, скорее он был чем-то похож на злобный, язвительный смех. Лишь Натта слышала его, но продолжала оглядываться, уже стоя на черепице, пытаясь увидеть масштаб события.
Но куда бы ни упал её взгляд, везде творилось одно и то же. Птицы полностью заполонили город, круша всё, обращая дворян в панику, не давая стражникам ступить и шагу. Обернувшись ко мне, Натта с серьёзным лицом спросила меня:
— Это ты? Это ведь ты всё устроил?! — Она опустилась на колено рядом со мной и смотрела на меня широко открытыми глазами, ожидая ответа.
Но ответом ей был мой истошный смех и радостный, удовлетворённый взгляд. От этого она только больше изумлялась, вновь усевшись на черепицу, словно оставшись без сил от увиденного.
Как я и думал, мероприятие было на редкость весёлым…
20 лет
«Восьмой»
Мы с Наттой потратили полдня на походы по магазинам, а всё из-за подготовки жителей этого города к предстоящему рынку рабов. Хотя мы всё же смогли купить броню, оружие, одежду и немного еды в дорогу. Я собрался уйти из города в ближайшие дни, так что еда нам понадобится. Хотя то, что нас как-то «перенесут» в столицу, всё ещё оставляло у меня некоторые сомнения.
Помимо этого, после покупок мы отнесли их в номер гостиницы. После чего я решил провести дружеский спарринг с Наттой. Сначала она отказывалась от него, когда я предложил, но после, когда я сказал, что это для того, чтобы я смог оценить её способности, и что я оставлю свой меч в ножнах, она согласилась. Да, конечно, она вначале опасалась, что я буду сражаться с обнажённым мечом, так что я специально пообещал ей, что такого не будет. И вот мы стоим за стенами города, в открытом поле, где проходит не так много людей.
Натта стояла в десятке метров от меня, и, когда я кивнул, она обнажила свои парные клинки и встала в боевую стойку. Пусть даже она и истощена и вообще находится не в самой хорошей форме, но стоит на своих двоих она уверенно. И даже есть некий блеск решимости в глазах. Да и как ни взгляни, она точно умеет обращаться с мечами.
И всё же основная проблема была в том, что раб по контракту хозяин — раб никак не может напасть на своего хозяина, даже косвенно. Но это правило не действует, если это будет приказом хозяина. Пока мы ходили по магазинам, я много об этом расспрашивал Натту, на что она неохотно отвечала. Это и понятно, что это ей не понравится, но всё ещё оставались неясности именно нашей печати, так как за время, пока была рабом, она видела немало печатей разных видов, но ни одной похожей на нашу.
Но мы всё равно ради эксперимента решили узнать особенности нашей печати хозяин — раб путём простых и иногда глупых действий. И если честно, сам контракт, по сути, доставляет кучу проблем. И не только зудом от выжженной печати на руке, но и тем, что Натта не может отойти от меня более чем на пятьсот метров, после чего её печать в качестве предупреждения начинает доставлять ей неудобства в виде сильного, но постоянного покалывания. Да и сама Натта от этого не в восторге: провести полтора года в рабстве и освободиться, чтобы снова стать рабом, притом что прошлый контракт не имел ограничений на расстояние. Хотя имел жёсткие рамки послушания.
Так или иначе, но я уже принялся за «рассеивание» этого контракта. Моя мана, как и чёрный туман, почему-то были губительны для магических кругов и некоторых предметов, если, конечно, их направить в эти предметы именно с такой целью. И всё же я старался периодически вливать ману в печать так, чтобы и Натте это не повредило. По её словам, она подобное воздействие ощущает как слабый прилив сил, так что можно сказать, что пока всё в порядке. Только вот этот процесс займёт довольно продолжительное время.
В общем, вернусь к спаррингу! Я и Натта стоим в чистом поле напротив друг друга. Она со своими парными клинками, а я с катаной в ножнах. Моя катана в ножнах со стороны выглядит как чёрная металлическая трость, переливающаяся синим цветом в прожилках. Так что это даже немного странно, но и завораживает.
— Нападай! — Это должно было сработать как приказ.
В ответ на мои слова Натта заметно напряглась, но не сдвинулась с места. Я видел напряжение на её лице, а вскоре печать на её плече засветилась слабым, еле заметным светом. Натта тут же прекратила пытаться и расслабилась, опустив голову. Провал?
— Не выходит. — Она подняла на меня взгляд с немного измученным видом. Видимо, печать доставила ей некий дискомфорт.
— Хм… Тогда попробуем так… Натта, я приказываю тебе напасть на меня! — немного поразмыслив, я решил озвучить это как совершенно очевидный приказ.
И как только Натта напряглась, то тут же сорвалась с места и направилась ко мне для атаки. Быстро сократив дистанцию, она нанесла удар наискось одним клинком, а другим навстречу первому клинку. Это движение было чем-то наподобие ножниц. Немного глупый трюк, по-моему, но она делает это просто молниеносно.
Так как сейчас у меня мозг наподобие компьютера, обрабатывающего огромное количество информации очень быстро, то я могу в какой-то мере замедлить время. Хотя это, конечно же, не само время замедляется, а я начинаю настолько быстро воспринимать информацию из окружающего мира, что вокруг меня всё начинает двигаться медленно. Но даже так её движения были плавными и быстрыми. И когда она нанесла этот необычный удар, я с лёгкостью блокировал её атаку.
Хах… Вот оно что. Теперь я понял, что за смысл у её атаки. Она просто заблокировала мою катану, зажав её между своими клинками. После этого она попыталась сделать резкое движение в сторону — видимо, чтобы вырвать меч у меня из руки, но остановившись на полпути. Её действия были вполне логичны, а именно обезоружить меня, но почему-то она прервалась на половине действия. После чего попыталась нанести удар ногой мне в живот.
Шаг в сторону — и её удар прошёл мимо. Из-за этого невыгодного положения она освободила мой меч и стала наносить множественные быстрые атаки. Удивительно, что даже в её состоянии она двигается так быстро. Последовал очередной удар, который я парировал, но после этого промаха — ещё удар, а за ним ещё один блок. Таким образом мы сражались примерно четверть или треть часа.
В это время стражники на стенах внимательно следили за нашим спаррингом. Любой другой стражник при виде получеловека, сражающегося с человеком что в пределах города, что за городом, сразу же атаковал бы первого. Ведь зачастую именно получеловек нападал первым, и у людей не возникало сомнений, если атакованный человек обвинял в нападении получеловека. Но именно эти стражники видели, как мы вдвоём выходили из ворот и сами начали спарринг, да и мои слова о приказе они слышали. И даже, кажется, ещё и ставки делают…
А Натта всё не прекращала яростных и быстрых атак. Внезапные удары клинками, удары ногами и так далее — она была довольно вёрткой, так что быстрые атаки и ловкое парирование моих вялых атак проводила хорошо. Я же, в свою очередь, не пытался прилагать излишне много силы в своих атаках, поэтому-то и назвал их вялыми.
В какой-то момент я заметил, что у неё сбилось дыхание. Моментально ускорив сознание и проведя анализ её тела в момент замаха, я получил моментальный результат. Перенапряжение, чрезмерное сердцебиение и вследствие высокий пульс, перенапряжение мышц ног, торса и рук. Это плохо — такими темпами она может свалиться в бессознательном состоянии в любой момент. Для её тела в её-то состоянии это было очень плохо.
Решив закончить этот поединок как можно быстрее, я провёл простой приём. Увернувшись от атаки, я воспользовался её слабостью, которую ясно видел на протяжении всего спарринга. В момент, когда она уже нанесла удар и собиралась развернуться ко мне для нового, я слегка ударил её по ноге кончиком ножен. В этот момент она не смогла сохранить равновесие и мягко упала на траву.
Теперь она лежит на траве с лицом, выражающим изумление от того, что только что произошло. Похоже, она вообще не поняла, что только что было. Для неё моя атака показалась практически моментальной. Я стал над ней и наклонился ближе. Её лицо было красным, а сама она часто и тяжело дышала.
— Этого хватит. — Кивнув ей, я вновь встал и медленно обошёл её со стороны.
— Ха… Хах… Нет, подождите… Я совсем немного устала… Ха-а… — Она приподняла руку, направляя её в мою сторону.
— Для твоего состояния немного это уже плохо, а ты сейчас даже встать не можешь. О каком продолжении спарринга вообще может идти речь? — Я прикрепил катану обратно себе на пояс, говоря это.
Несмотря на мои слова, Натта попыталась встать, но после нескольких попыток опять свалилась на траву, широко раскинув руки и тяжело дыша. В её новой броне двигаться вполне легко, да и сама она довольно лёгкая, но для Натты сейчас она была просто неподъёмной. Смотря на неё, я вдруг понял, что просто не отвожу неё взгляда, хотя в этой броне она выглядит довольно хорошо.
— Да… Сдаюсь… Вха-а-а… — выдохнув, Натта расслабилась, продолжая лежать на траве и переводить дыхание.
Я сел недалеко от неё и окинул взглядом пейзаж вокруг. Пастбища, засеянные подобием пшеницы поля, вдали леса, а на стенах веселятся стражники. Там было довольно шумно, и их голоса доходили и до нас — видимо, ставили на мою победу, что неудивительно… Ну, а я продолжил сидеть так ещё некоторое время, пока Натта переводила дыхание.
— Ну так как я? — вскоре спросила меня она, всё ещё лёжа на траве.
— Вполне неплохо. Твои быстрые атаки и ловкое тело отлично подходят для молниеносных нападений. Да ещё и магия Света и Тьмы делает тебя идеальным ассасином. — Неожиданно для себя я заговорил как мастер боевых искусств, хотя отец во время моего обучения много времени уделял и им.
— Ассасином… А кто это? —удивлённо переспросила она меня, явно не понимая смысл услышанного нового слова. Я вообще сомневаюсь, что подобное слово есть в здешнем языке.
— Эх, ну-у… Кто-то наподобие наёмного убийцы. Ловкий, бесшумный убийца, выполняющий свою работу тихо и не привлекая внимания окружающих, — попытался объяснить я более простыми словами, но это оказалось труднее, чем я думал.
— Хм, теперь понятно. — И всё же, видимо, ей было достаточно и этого объяснения.
— Даже так. Некоторые твои движения лишние — к примеру, при переходе из одной стойки в другую ты отвлекаешься. При первом ударе ты не закончила его, а перешла на другой, потеряв при этом преимущество ситуации. И последнее, но немаловажное: твоё равновесие. Ты слишком на нём зациклена, отвлекаешься на него больше, чем смотришь на противника, и в конце можешь попасть под неожиданную атаку, не успев уклониться либо парировать её.
Натта лежала на траве и смотрела на меня щенячьими глазами. Я искренне удивился подобной реакции на мои слова. Тебя что, ни разу так не отчитывали? Я ещё раз переосмыслил суть сказанного, но ничего лишнего не заметил. Впрочем, ладно…
— Хотя некоторые промахи можно списать на твоё истощение и длительный перерыв в практике. Но это не меняет того, что тебе стоит вновь начать практиковаться. — Я скрестил руки на коленях, сидя на траве.
— Тогда я постараюсь быстрее восстановиться, и мы проведём ещё один спарринг! — Натта уже перевела дыхание и теперь сидела рядом, повернувшись ко мне.
— Хорошо, так и поступим. — Я кивнул в ответ на её воодушевление.
Ещё некоторое время мы просидели так, переводя дух и просто наблюдая за окружением…
Уже на следующий день мы были готовы отправляться в дальний путь. Из гостиницы я выселился, забрав все свои вещи, коих было немного, хотя всё же и пришлось купить Натте отдельную комнату на эту ночь.
На улице, как обычно, было людно и шумно, учитывая то, что сейчас раннее утро. Было полным-полно людей в красивых одеждах и изредка с охраной. Но и обычных людей было много. Всё же сегодня проводится ежегодный день торга рабами. В Хельс съезжаются многие работорговцы и обычные торговцы, от мала до велика. А вместе с ними и дворяне с полными кошелями золотых. Из-за такого наплыва цены на рабов взлетают до заоблачных сумм. Не только рабы, но и все товары города также быстро дорожают. Благо, что купили мы всё заранее. Хоть у меня и остался один золотой…
Мы должны будем отправиться в столицу сегодня в полночь, так что у нас ещё целый день свободен. Но у меня были планы и на это время. А пока до начала ещё далеко, я решился прогуляться по городу вместе с Наттой.
Улицы полны народу, везде стоят мелкие лавочки и зазывалы в крупные магазины. Также стояли большие платформы, на которых в скором времени должны показывать рабов. И судя по всему, скорее всего, это будет аукцион. Всё было заранее подготовлено: и платформы, и уже привезённые рабы, которых сейчас где-то держат в клетках. От одной только мысли тошнит…
Мы гуляли по городу довольно долго, и в какой-то момент я завалился на скамейку, которая была на центральной площади. Натта положила сумку, которую всё это время носила с собой, и села рядом. Я тоже нёс небольшую сумку на плече, надо же нам где-то припасы с одеждой хранить. Ну, у меня была в основном еда, а у Натты еда и одежда.
Я и не помню, сколько мы уже прошли. Два или три раза весь город успели обойти? Ну, времени прошло уже достаточно, и скоро должен начаться аукцион. Естественно, самый крупный и дорогой будет в центре, где мы с Наттой теперь находимся. На этот аукцион допускаются только дворяне. Разумеется, тут не нужны личности с сомнительным количеством денег, хотя с площади просто так выгонять, видимо, не собираются.
Я должен был видеть, как будет происходить аукцион, и моё теперешнее место никак не подходит для обзора. Так как отсюда видны только спины и головы тех скопившихся дворян и просто проходящих мимо, и только самая верхушка платформы. Я встал со скамьи и направился в один из переулков, Натта поспешно последовала за мной.
Став в таком месте, где никто нас не увидит, я подозвал Натту к себе. Она нерешительно подошла, не понимая, что мы делаем в переулке. А я, обхватив её за талию, в один прыжок очутился на крыше одноэтажного здания. По ощущениям, словно при прыжке, в ногах собирается очень много энергии вместе с чёрным туманом. Натта от таких моих действий перепугалась так, что схватилась за мою шею, но потом отпустила. Передвигаясь по крышам, мы перебрались уже на соседнюю крышу трёхэтажного здания, с которого открывался великолепный вид на центральную площадь, где и произойдёт аукцион. Сев и устроившись поудобнее, мы стали следить.
Перед деревянной платформой, которая была примерно двадцать на десять метров, уже давно начали толпиться люди в богатых одеждах, явно являющиеся дворянами. Но и зевак, желающих посмотреть на «товар», было немало. В общей сумме тут собралось более тысячи человек, и большая площадь и широкие улицы вмещали всех.
Но проходило время, шум внизу всё никак не утихал, а сами торги так и не начинались. Хотя люди внизу, похоже, всё ещё не совсем собрались.
— Шун, чего мы тут такого забыли? Мы тут уже часа два сидим, — немного заскучав, Натта, сидящая на черепице рядом, повернулась ко мне.
— Увидишь… Вон. Уже начинается. — Я не отводил взгляда от площади, и когда началось необычное движение, я сразу указал на него.
Из переулка выехало четыре крытых повозки. Они остановились позади платформы, и персонал начал разгружаться. Сняв с повозок ткань, открыли вид на клетки, в которых были преимущественно полулюди редких и не очень видов. После этого раздался радостный шум толпы. Натта только от одного этого шума покривилась.
Тем временем на платформу вышел человек средних лет, с короткой каштановой причёской и аккуратными усиками. Одет он строго, но на лице весёлая улыбка.
— Добро пожаловать всем присутствующим на ежегодный аукцион рабов в Хельсе! Сегодня я буду вести этот аукцион для вас. Здесь будут представлены лучшие товары из всех, некоторые можно назвать брильянтами сегодняшнего дня! Итак, приступим! — расставив руки в стороны, словно обхватывая всех стоящих перед ним, ведущий начал этот аукцион.
И после его слов аукцион наконец начался. По очереди выводили полулюдей в оковах, но с более-менее нормальной одеждой. Женщины, девушки, подростки, мужчины для тяжёлой работы и просто «редкие» представители. Некоторые красовались, становясь в различные позы, словно модели, и ярко улыбались, другие же имели хмурый или даже подавленный вид.
Цены оглашались разные, но росли они очень быстро. Сто… четыреста… восемьсот золотых… Ведущий объявил, что в конце всем купленным рабам поставят метки, если, конечно, покупатель согласится. Но это должно произойти в конце дня, когда закончится последний аукцион. Сейчас вечереет, так что продолжится это не очень долго. Не знаю, почему они решили так, наверно, потому, что тех, кто ставит эти метки, у них всего пара человек, или просто ради того, чтобы подсчитать количество проданных рабов.
Натта сидела рядом, её выражение лица можно описать как крайнее отвращение. Не к рабам, конечно, нет, а к тем, кто их покупает. Она крепко сжимала зубы и держалась за один из своих клинков, готовая в любой момент сорваться и покромсать каждого там стоящего дворянина.
— Успокойся, сейчас всё начнётся. — Я прикоснулся к её напряжённой руке, и Натта перевела на меня свой взгляд, который теперь имел такое молящее выражение, будто она извиняется за своё поведение.
После этого мы продолжили наблюдать. И вот, наконец, выводят мужчину-полуящера… Но неожиданно один из помощников ведущего хватает полуящера за руку, покрытую чешуёй, и что-то говорит ведущему. В чём дело? Этого полуящера уводят обратно и вместо него выводят девочку того же вида. Длинные волосы, руки и ноги немного покрыты светло-зелёной чешуёй, и маленький хвост, как у ящерицы. Мужчина-полуящер явно сопротивляется и вырывается, когда его уводят. Когда девочку вывели на платформу, начался шум и возгласы толпы. Девочка явно боялась и поэтому прикрывала руками уши, при этом сильно зажмурившись.
Мужчина, видимо являвшийся её отцом, быстро осматривал округу, и когда нашёл взглядом меня с Наттой на крыше, смотрел не отрываясь. Я видел его лицо довольно отчётливо, и оно словно выражало ожидание чего-то от меня.
— Чёрт, придётся начать раньше… — цокнув языком, я прошептал себе под нос с явным недовольством.
Я сразу поднёс ко рту два пальца и громко свистнул. Свист никто не заметил, ибо было слишком шумно, но Натта, находящаяся рядом, чётко его услышала и смотрела на меня удивлённо. Но я свистел не ей и не кому-то из окружающей толпы…
— А теперь… Девочка из полуящеров! Начальная цена сто золотых! — ведущий объявил о начале торгов.
Вместе с этим начались и ставки, которые быстро сменялись. Девочка еле сдерживала слёзы, она была напугана. Шум, крики — всё это слишком страшно для ребёнка… Но тут незаметно для огромной толпы перед ногами девочки села птица. Она была чёрная как уголь и имела такие же чёрные глаза, но с синей радужкой, которые смотрели прямо на девочку. Она смотрела на причудливую птицу, словно совсем позабыв о страхе. Как будто одним взглядом эта птичка успокоила её.
Заметив птицу, ведущий попытался спугнуть её, чтобы та не мешалась под ногами, но не получилось. Птица перевела взгляд на ведущего, и по его спине пробежал холодок. Теперь во взгляде птицы читалось что-то, что заставило ведущего вздрогнуть. Рядом с его ногами приземлились ещё две неизвестно откуда взявшиеся птицы. Потом ещё и ещё, и через пару секунд их было уже с десяток.
Мужчина пытался согнать их, что выглядело странно со стороны, но в ответ они начали его клевать. Тем временем толпа следила за происходящим, но всё ещё были слышны ставки. А вот ведущему было не до ставок: клевки птиц были очень болезненными, так что мужчина вскоре начал покрикивать от полученных синяков.
Шумиха понемногу стихла, и все затаив дыхание наблюдали за сценой. Но после послышались крики и из толпы. На даму голубых кровей напала такая же птица — и явно не собиралась ни улетать, ни прекращать нещадные клевки. Из ниоткуда птицы начали нападать на толпу, появляясь везде. Шум и возгласы, недавно стихшие, обернулись в крики и панику. А в это же время птиц стало уже намного больше.
Сотни и тысячи чёрных как уголь птиц начали нападать на горожан. Появляясь из переулков, из тёмных мест и, казалось бы, просто из ниоткуда, они очень быстро охватили улицы, и через минуту они уже заполонили весь торговый город Хельс. Птицы как пули влетали в дома, разбивая стёкла, устраивали погром и ломали вещи и товары. Они безжалостно крушили всё подряд, словно обезумив…
Девочка, наблюдавшая за всем, что творилось вокруг, оцепенела. Птичка, которая всё ещё стояла рядом, перевела на неё взгляд и начала подходить. Девочка вздрогнула и уже хотела было закричать или заплакать и просто убежать, но птица, резко подлетев, одним клевком разбила оковы на ногах, а после и на руках. Девочка ещё секунду приходила в себя, но потом, услышав голос отца, звавший её, побежала ему навстречу, уйдя от места, где была та птица.
Стражник, стоящий у лестницы платформы, попытался остановить её, но его замедлили налетевшие на него птицы, а после стражника сбил с ног сильный удар мужчины-ящера, который уже был свободен от оков. Они вместе с дочкой рванули в сторону ворот, окружённые хаосом, устроенным птицами.
Полулюди, всё ещё находящиеся в клетках, пытались выбраться, но замки были высокого качества, и простым ударом их было не открыть. Отчаявшись, они уже пытались сделать хоть что-то, но птицы, летевшие словно пули в их сторону, заставили их отодвинуться от замка. Птицы врезались в замки клеток и растворялись, обращаясь в чёрный туман, замок становился чёрным и сыпался прямо на глазах, словно был слеплен из чёрного песка. Заключённые сразу начали выбивать дверцы клеток вместе с рассыпавшимися замками и бежали кто куда. Стражники не могли их остановить, ведь как только они подходили к бежавшим рабам, то на них сразу обрушивалась туча птиц, за которыми не было видно ровным счётом ничего.
Мы с Наттой, всё ещё сидя на крыше, наблюдали за этим представлением с первых рядов. Натта мотала головой то сюда, то туда, оглядываясь. Она была в замешательстве и изумлении от происходящего, переводя взгляд то на стражников, окутанных тучей птиц, то на рабов, свободно бегущих к воротам или тайным путям.
А что же до меня? Я никак не мог сдержать смех… Я смеялся от всей души, смеялся так громко, как только мог. Но моего смеха совсем не было слышно из-за постоянных криков с улицы и звука чего-то ломающегося в стороне. Не сказать, что это был смех только лишь от удовольствия, скорее он был чем-то похож на злобный, язвительный смех. Лишь Натта слышала его, но продолжала оглядываться, уже стоя на черепице, пытаясь увидеть масштаб события.
Но куда бы ни упал её взгляд, везде творилось одно и то же. Птицы полностью заполонили город, круша всё, обращая дворян в панику, не давая стражникам ступить и шагу. Обернувшись ко мне, Натта с серьёзным лицом спросила меня:
— Это ты? Это ведь ты всё устроил?! — Она опустилась на колено рядом со мной и смотрела на меня широко открытыми глазами, ожидая ответа.
Но ответом ей был мой истошный смех и радостный, удовлетворённый взгляд. От этого она только больше изумлялась, вновь усевшись на черепицу, словно оставшись без сил от увиденного.
Как я и думал, мероприятие было на редкость весёлым…
Закладка