Глава 98. Можно знать кожу и кости, но трудно познать душу •
Глава 98. Можно знать кожу и кости, но трудно познать душу
Не успел Ли Цзин договорить, как Чжан Куан прервал его все тем же холодным, лишенным эмоций голосом:
— Если ты хочешь убить Цинь Хаосюаня, то сначала я убью тебя! Даже если ты обладатель фиолетового семени! Кто убьет Цинь Хаосюаня — того убью я!
Ли Цзин инстинктивно содрогнулся, но тут же в его сердце вспыхнул гнев. «Ты — фиолетовое семя, но разве я — нет? Я пришел с добрыми намерениями, чтобы наладить с тобой отношения, а ты так со мной разговариваешь! Кто кого боится?!»
— Младший брат Чжан! Еще неизвестно, кто кого убьет! — Ли Цзин поднялся, бросил эту угрозу и, взмахнув рукавом, ушел.
Выйдя из комнаты Чжан Куана и взглянув на холодный лунный свет, Ли Цзин все отчетливее понимал, что Чжан Куан не только превзошел его в культивации, но и достиг более высокого состояния ума. Он был тайно поражен. Какая же невероятная удача выпала Чжан Куану, что он, который раньше мечтал стереть Цинь Хаосюаня в порошок, стал таким сдержанным!
Вернувшись в свою комнату, Ли Цзин снова погрузился в раздумья. «Удача Чжан Куана, должно быть, была поистине велика. Она дала ему столько сил, что он больше не воспринимает всерьез ни Цинь Хаосюаня, ни даже Сюй Юй. Именно поэтому он стал таким спокойным и зрелым. Иначе он бы давно не смог усидеть на месте».
«У Чжан Куана есть уверенность в своих силах, а у меня — нет!» — Ли Цзин долго размышлял. Как же ему лишить Сюй Юй поддержки Цинь Хаосюаня?
Его взгляд случайно упал на осколки чашки, которую он разбил. Внезапно в его голове мелькнула мысль: «Обезьяна, обезьяна! Точно, дело в этой обезьяне! Если я убью ее, Цинь Хаосюань лишится своей двадцатипроцентной доли урожая, Сюй Юй не сможет создавать пилюли, и ее скорость культивации замедлится!»
***
Цинь Хаосюань потягивался в теплых лучах утреннего солнца. Проведя всю ночь в поглощении духовной ци, он чувствовал себя бодрым и свежим.
— Какое теплое солнце, давно я тебя не видел! — вздохнул он.
Немного понежившись на солнце, Цинь Хаосюань перевел взгляд на Пу Ханьчжуна и смотрел на него так пристально, что тот почувствовал себя неловко.
— Почему ты так на меня смотришь! — улыбнулся Пу Ханьчжун, и морщины на его лице стали еще заметнее.
— Старший брат, в последнее время я изготовил много Порошка Улучшения Ци. У меня даже другие люди купили несколько пакетиков! — говоря это, Цинь Хаосюань достал из-за пазухи несколько свертков. — Старший брат, ты должен взять это.
Пу Ханьчжун медленно покачал головой и твердо отказался:
— Младший брат, я уже одной ногой в могиле. Этот порошок не поможет мне совершить прорыв и не продлит мою жизнь. Ты еще даже не взрастил лист, тебе он нужнее.
Будь на его месте кто-то другой, он бы с горящими глазами выхватил порошок. Но Пу Ханьчжун оставался спокоен и даже не смотрел в его сторону. Он отступил на несколько шагов и, притворившись рассерженным, сказал:
— Нет — значит нет, больше не говори об этом!
Цинь Хаосюань тяжело вздохнул:
— Старший брат…
— Давай закроем эту тему. Лучше думай о том, как усерднее культивировать, чтобы поскорее взрастить лист, — твердый отказ Пу Ханьчжуна не оставил Цинь Хаосюаню выбора. Ему пришлось снова убрать порошок за пазуху. После этого он снова лег на веревку, натянутую между двумя деревьями, и, раскачиваясь, как на качелях, наслаждался редким весенним теплом.
Пу Ханьчжун с улыбкой смотрел на него. Он размышлял, почему у Цинь Хаосюаня уже месяц как были признаки появления листа, но он до сих пор не пророс? Сколько он ни думал, ответа не находил.
В этот редкий момент отдыха к ним подошел ученик в коричневом халате, на двадцатой ступени Сферы Бессмертного Ростка.
— Прошу прощения, вы — младший брат Цинь Хаосюань? — на груди ученика было вышито пять золотых слов: «Зал Древнего Облака · Лю Хуань». Он смотрел на Цинь Хаосюаня с некоторым высокомерием, но не вел себя заносчиво и сразу перешел к делу: — У меня есть десять му духовного поля высшего ранга, на котором я выращиваю женьшень. У меня нет времени за ним ухаживать, а я слышал, что твоя обезьяна может помогать с поливом, рыхлением, удобрением и ловлей насекомых. Поэтому я хотел бы попросить тебя о помощи.
Цинь Хаосюаню не понравилось, что его прервали. Он и так недолюбливал учеников Зала Древнего Облака. Раз уж этот Лю Хуань вел себя как делец, а в его взгляде читалось презрение, он не стал тратить на него лишних слов и просто поднял два пальца.
Лю Хуань без колебаний кивнул:
— Идет. Но духовный женьшень — это не какая-нибудь простая трава вроде тяньмы. Уход за ним отличается. Пойдем, я тебе покажу!
— У меня нет времени. Всю работу в поле я всегда доверяю Сяо Цзинь. Я пошлю ее с тобой!
— А если с духовными травами что-то случится…
— Ничего не случится, — отрезал Цинь Хаосюань и подозвал Сяо Цзинь.
Обезьянка была примерно того же размера, что и раньше, но выглядела гораздо сильнее, о чем говорила ее блестящая и гладкая шерсть.
Скорость культивации Сяо Цзинь была намного выше, чем у Цинь Хаосюаня. Она практиковала ту обезьянью технику меньше двух месяцев, но Цинь Хаосюань уже чувствовал, что не сможет ее одолеть. Но самым удивительным было то, что она, оказывается, ела Порошок Улучшения Ци.
Однажды ночью, когда Цинь Хаосюань только закончил готовить порошок и расфасовал его, уже спавшая Сяо Цзинь внезапно проснулась. Ее глаза горели ярким светом. Она схватила один пакетик, проглотила его и, сев на землю по-собачьи, начала медитировать. Над ее головой образовался вихрь духовной ци размером с таз, и энергия с огромной скоростью хлынула в ее тело. Сначала на ее мордочке отразилась боль — поток был слишком сильным, — но вскоре она уже наслаждалась процессом. Через три шичэня Цинь Хаосюань отчетливо почувствовал, что ее аура изменилась, а уровень культивации заметно вырос.
С тех пор Сяо Цзинь время от времени брала или крала у него порошок. Сначала Цинь Хаосюаню было жаль, но постепенно он привык. Именно благодаря порошку скорость ее культивации резко возросла, а число могучих обезьян под ее командованием увеличилось со ста до двухсот.
Хотя ее сила росла, она по-прежнему слушалась его беспрекословно. По ее ласковому поведению было видно, что она считает его своей семьей. Поэтому теперь Цинь Хаосюань, готовя порошок, всегда оставлял порцию и для Сяо Цзинь.
Увидев обезьянку, Лю Хуань окинул ее оценивающим взглядом, и в его глазах промелькнул огонек.
— Ц-ц, чего только о твоей обезьяне не рассказывают. Но если она не справится с работой, я спрошу с тебя.
Цинь Хаосюань улыбнулся. Под командованием Сяо Цзинь могучие обезьяны работали послушно и аккуратнее, чем люди. Если не придираться специально, то с ее интеллектом, не уступающим человеческому, ухаживать за полем не составит труда.
После того как Лю Хуань увел Сяо Цзинь, Цинь Хаосюань продолжил изучать с Пу Ханьчжуном Шесть Искусств Культивации. Каждое из них было настолько глубоким, что ему предстояло еще долго их осваивать.
***
Новость о том, что ученик двадцатой ступени нанял обезьяну Цинь Хаосюаня, быстро дошла до Ли Цзина. В его глазах вспыхнула убийственная ярость. Пока он раздумывал, как избавиться от обезьяны, один из его людей подал ему идею.
— Старший брат Ли, вы знаете, что месяц назад Цинь Хаосюань, продавая порошок у «Полоски неба», обидел одного парня по имени Янь Дун?
Ли Цзин кивнул. Он слышал об этом. Тот Янь Дун был недалеким — даже не понял, что Ло Цзиньхуа была с ними. Таких, как он, на двенадцатой ступени, в четырех залах было пруд пруди, и Ли Цзин не обращал на них внимания.
— Но вы, наверное, не знаете, что этот Янь Дун тоже из Зала Древнего Облака. Он злобный и мстительный. Цинь Хаосюань сильно унизил его, и он наверняка ищет способ отомстить. К тому же, насколько я знаю, Янь Дун в хороших отношениях с Лю Хуанем, который нанял обезьяну. Если подговорить его, он без проблем сможет убедить Лю Хуаня подсыпать яд в еду обезьяны!
Глаза Ли Цзина загорелись. Он похлопал своего подчиненного по плечу:
— Если дело выгорит, награда будет твоей! Я сейчас напишу письмо, а ты передашь его Янь Дуну… Нет, письмо оставит улики. Если станет известно, что я подстроил смерть обезьяны, это повредит моей репутации. Сделай так: передай Янь Дуну на словах, что эта обезьяна принадлежит Цинь Хаосюаню. Пусть он ее отравит. Когда дело будет сделано, я его щедро отблагодарю. К тому же, он сможет отомстить. Убьет двух зайцев одним выстрелом.
Подчиненный с радостью принял приказ и передал слова Янь Дуну.
В прошлый раз из-за Ло Цзиньхуа, которую подговорил Цинь Хаосюань, Янь Дун полмесяца пролежал в постели и потратил немало пилюль на восстановление. Он мечтал стереть Цинь Хаосюаня в порошок и как раз думал, как бы отомстить, когда получил весточку от Ли Цзина. Он тут же пришел в восторг.
Отравить обезьяну Цинь Хаосюаня — это означало не только заслужить расположение обладателя фиолетового семени, но и отомстить. Янь Дун немедленно согласился и, ударив себя в грудь, пообещал все сделать в лучшем виде.
Когда посланник Ли Цзина ушел, он немедленно приступил к делу. Сначала он нашел Лю Хуаня и под каким-то предлогом отослал его подальше. Затем он тайно пробрался на его поле и посыпал бесцветным ядом без запаха обед Сяо Цзинь — сушеный инжир, оставленный на меже.
Сяо Цзинь, в конце концов, была всего лишь обезьяной. Хоть ее культивация и была выше, чем у Цинь Хаосюаня, а интеллект не уступал человеческому, она не знала о коварстве людских сердец. Цинь Хаосюань тоже не думал, что кто-то может покуситься на Сяо Цзинь, и не давал ей особых наставлений.
Этот яд Янь Дун извлек из ядовитых трав. Обычный культиватор четвертой-пятой ступени умер бы на месте, и даже Великий Золотой Небожитель не смог бы его спасти, что уж говорить об обезьяне.
Съев инжир, Сяо Цзинь рухнула на землю с пеной у рта. Ее мордочка стала темно-фиолетовой, глаза закатились, и она едва дышала.
Могучие обезьяны, увидев, что их вожак без причины упал, проявили смекалку: они тут же подхватили Сяо Цзинь и понесли ее обратно в Долину Духовных Полей, к Цинь Хаосюаню.
Поле Лю Хуаня находилось на другой стороне Пика Желтого Императора, на значительном расстоянии от долины. Когда они добежали, уже наступила ночь. Цинь Хаосюань как раз собирался проводить Пу Ханьчжуна, когда увидел вдалеке бегущую стаю обезьян. Присмотревшись, он увидел, что они, задыхаясь, по очереди несут Сяо Цзинь, чье тело уже полностью потемнело от яда.