Глава 1542: Новая жизнь. Часть 2 •
— Но теперь я думаю, что имена моих родителей станут дурным предзнаменованием, — ответила Труда.
— Мой отец был великим королём. Гениальным магом, который создал Скульптурирование Тела и спас бесчисленные жизни как целитель, но он также погубил слишком много людей, включая самого себя.
— Моя мать провела последние годы в бегах, как преступница, и в конце концов умерла от разбитого сердца. Я не хочу, чтобы моё дитя постигла та же судьба.
— Наше дитя, — поправил Джакра. — И я согласен. Есть другой вариант?
— Тогда я хотела бы назвать его в твою честь...
— Ни за что. Половину жизни я провёл в плену, а потом попал в рабство. Ни одно из моих имён не достойно быть унаследованным, — перебил он.
— Тогда у меня нет идей, — вздохнула Труда. — Глава Академии свёл нас вместе, но назвать ребёнка в честь него… меня от одного этого тошнит. Севенус — просто чудовище.
— Согласен, — сказал Джакра, и Гистар мысленно добавил его в список мести, но тут же понял, что не может причинить Джакре вреда — Изумрудный Дракон тоже подчинялся приказам Артана.
— А что насчёт Валерона? Он первый в своём роде, возможно, даже будущий король Королевства Грифона. Если мы хотим, чтобы он стал счастливым человеком, добившимся всего, чего пожелает, то имя Валерон подойдёт лучше всего.
— Валерон, Первый Король. Опять, — усмехнулась Труда, и к ней стали возвращаться силы и краски, пока её воронка поглощала окружающую энергию мира. — Мне нравится.
Затем ребёнок начал плакать, не переставая превращаться и царапаться, несмотря на все попытки Джакры его успокоить.
— Парень, ты может и сильный, но туповат, — сказала Иата, забирая младенца из рук Дракона.
Она завернула ребёнка в тёплую ткань, чтобы ограничить его движения, и передала его Труде, прижавшей сына к груди. Плач тут же стих, а Джакра почувствовал себя неуклюжим варваром.
— Первое, чему меня научила мать: младенцы проводят месяцы в тёплом и тёмном месте, слушая одну и ту же «музыку» снова и снова. После рождения мир для них слишком яркий, холодный и шумный, — скорпикора закрыла глаза Валерона лёгким заклинанием тьмы.
— Значит, вот для чего ткань и заклинание, — понял Джакра. — А какая музыка?
— Биение сердца матери, — ответила Иата, указывая на Валерона, который, успокоившись, снова принял человеческую форму и уснул.
――――――――――――――――ranobes.com――――――――――――――――
Кровавый Пустыня, обеденное время.
— Спасибо тебе, бабушка, — сказал Лит, разрезая самый странный стейк, что ему доводилось видеть, и мысленно молясь, чтобы он оказался вкусным. — Я так хорошо не спал с самой смерти Мирим.
— На здоровье, дитя моё. А теперь ешь досыта, иначе твоя форма Тиамата никогда не сформируется полностью, — с улыбкой ответила Салаарк.
После прогулки по дворцу и знакомству с новым окружением Лит и Солус приступили к работе с давроссом, пока усталость не заставила их рухнуть спать.
Созидательная магия Салаарк позволяла им проверять все свои зачарования в порядке возрастания сложности без всякого риска. Получилось — прекрасно. Не получилось — Хранительница возвращала все четыре слитка к исходному состоянию, и они начинали заново.
— Спасибо, бабушка! У тебя тут супер-круто! — хором сказали дети. — Мы можем возвращаться домой, играть с друзьями, а потом снова приходить сюда. Солнце можно догонять — и играть целый день!
Аран и Лерия быстро поняли, как работают часовые пояса, и начали пользоваться этим, чтобы не пропускать ни дня из привычного распорядка, ложась спать гораздо позже обычного.
— Не думайте, что вам долго удастся так делать, — сказала Элина, наполняя их стаканы водой, чтобы избежать обезвоживания. — Скоро вы устанете, как и все мы.
— Здесь всегда так жарко? — спросил Рааз, озвучив общее недовольство.
Кроме Лита и Тисты, чьи тела легко переносили жару, остальные уже изнывали от жары с самого восхода солнца. При этом внутри дворца было ощутимо прохладнее.
Салаарк зачаровала ткань своей палатки так, чтобы днём она накапливала жар, а ночью — медленно его отдавала, поддерживая стабильную температуру, словно внутри пещеры. Благодаря этому выходить из дворца и возвращаться назад было безопасно для здоровья.
— Нет, обычно ещё жарче, — со смехом ответила Салаарк. — Не волнуйтесь, привыкнете. Первые дни после переезда — всегда самые тяжёлые.
Лит обнаружил, что стейк действительно вкусный, а специи хоть и непривычные, но вполне приятные. Когда он добавил к мясу ещё и острый соус, остальным стало ещё жарче.
— Бабушка, я понимаю, что ты Хранительница и всё такое, но неужели ты действительно можешь сдерживать все восстания? — спросила Тиста. — Ты ведь одна, и не можешь быть повсюду одновременно.
— Конечно, не могу, — ответила Салаарк. — Какой бы мирной ни была страна, какие бы льготы ты ни давала, где-то всегда найдётся кто-то, кто хочет большего.
— Те, кто думает, что знают лучше, но при этом не представляют, насколько тяжело поддерживать мир хотя бы внутри одного племени, не говоря уже о десятках разных.
— Тогда как тебе удалось избежать гражданской войны? — спросил Лит. — История Королевства утверждает, что с момента твоего восшествия на трон все конфликты в Пустыне были только с внешними врагами.
— История права, — кивнула она. — Кровавая Пустыня слишком богата магическими ресурсами и природными сокровищами, чтобы не быть целью внешнего вмешательства.
— Одна из моих постоянных проблем — это то, что и так называемые свободные страны, и дельцы из Империи и Королевства предлагают свою «помощь» всяким бунтовщикам в обмен на сокровища.
— Месторождений слишком много, гейзеров тоже. Даже с помощью моих детей невозможно уследить за всем.
— Тогда как ты сохраняешь мир? — осторожно спросил Рааз, глядя на детей, чтобы дать понять, что разговор должен остаться в рамках приличия.
— Во-первых, я сознательно позволяю мелкое воровство с моих залежей, — сказала она, и Лит поперхнулся.
— Что?! Зачем?!
— Потому что предатели всегда начинают с малого, пёрышко моё. Я позволяю им обнаглеть, чтобы видеть, кто доносит, кто делает вид, что не заметил, и кто помогает напрямую.
— Все честны — до тех пор, пока у них не появляется шанс совершить преступление и уйти безнаказанно. Ты сам это знаешь лучше других.
Хотя Салаарк и не уточнила, о чём говорит, намёк на многочисленные «перегибы» Лита в пользу собственных интересов заставил его смутиться — хотя бы потому, что он не хотел быть плохим примером для детей.
— Мой отец был великим королём. Гениальным магом, который создал Скульптурирование Тела и спас бесчисленные жизни как целитель, но он также погубил слишком много людей, включая самого себя.
— Моя мать провела последние годы в бегах, как преступница, и в конце концов умерла от разбитого сердца. Я не хочу, чтобы моё дитя постигла та же судьба.
— Наше дитя, — поправил Джакра. — И я согласен. Есть другой вариант?
— Тогда я хотела бы назвать его в твою честь...
— Ни за что. Половину жизни я провёл в плену, а потом попал в рабство. Ни одно из моих имён не достойно быть унаследованным, — перебил он.
— Тогда у меня нет идей, — вздохнула Труда. — Глава Академии свёл нас вместе, но назвать ребёнка в честь него… меня от одного этого тошнит. Севенус — просто чудовище.
— Согласен, — сказал Джакра, и Гистар мысленно добавил его в список мести, но тут же понял, что не может причинить Джакре вреда — Изумрудный Дракон тоже подчинялся приказам Артана.
— А что насчёт Валерона? Он первый в своём роде, возможно, даже будущий король Королевства Грифона. Если мы хотим, чтобы он стал счастливым человеком, добившимся всего, чего пожелает, то имя Валерон подойдёт лучше всего.
— Валерон, Первый Король. Опять, — усмехнулась Труда, и к ней стали возвращаться силы и краски, пока её воронка поглощала окружающую энергию мира. — Мне нравится.
Затем ребёнок начал плакать, не переставая превращаться и царапаться, несмотря на все попытки Джакры его успокоить.
— Парень, ты может и сильный, но туповат, — сказала Иата, забирая младенца из рук Дракона.
Она завернула ребёнка в тёплую ткань, чтобы ограничить его движения, и передала его Труде, прижавшей сына к груди. Плач тут же стих, а Джакра почувствовал себя неуклюжим варваром.
— Первое, чему меня научила мать: младенцы проводят месяцы в тёплом и тёмном месте, слушая одну и ту же «музыку» снова и снова. После рождения мир для них слишком яркий, холодный и шумный, — скорпикора закрыла глаза Валерона лёгким заклинанием тьмы.
— Значит, вот для чего ткань и заклинание, — понял Джакра. — А какая музыка?
— Биение сердца матери, — ответила Иата, указывая на Валерона, который, успокоившись, снова принял человеческую форму и уснул.
――――――――――――――――ranobes.com――――――――――――――――
Кровавый Пустыня, обеденное время.
— Спасибо тебе, бабушка, — сказал Лит, разрезая самый странный стейк, что ему доводилось видеть, и мысленно молясь, чтобы он оказался вкусным. — Я так хорошо не спал с самой смерти Мирим.
— На здоровье, дитя моё. А теперь ешь досыта, иначе твоя форма Тиамата никогда не сформируется полностью, — с улыбкой ответила Салаарк.
После прогулки по дворцу и знакомству с новым окружением Лит и Солус приступили к работе с давроссом, пока усталость не заставила их рухнуть спать.
Созидательная магия Салаарк позволяла им проверять все свои зачарования в порядке возрастания сложности без всякого риска. Получилось — прекрасно. Не получилось — Хранительница возвращала все четыре слитка к исходному состоянию, и они начинали заново.
— Спасибо, бабушка! У тебя тут супер-круто! — хором сказали дети. — Мы можем возвращаться домой, играть с друзьями, а потом снова приходить сюда. Солнце можно догонять — и играть целый день!
Аран и Лерия быстро поняли, как работают часовые пояса, и начали пользоваться этим, чтобы не пропускать ни дня из привычного распорядка, ложась спать гораздо позже обычного.
— Не думайте, что вам долго удастся так делать, — сказала Элина, наполняя их стаканы водой, чтобы избежать обезвоживания. — Скоро вы устанете, как и все мы.
— Здесь всегда так жарко? — спросил Рааз, озвучив общее недовольство.
Кроме Лита и Тисты, чьи тела легко переносили жару, остальные уже изнывали от жары с самого восхода солнца. При этом внутри дворца было ощутимо прохладнее.
Салаарк зачаровала ткань своей палатки так, чтобы днём она накапливала жар, а ночью — медленно его отдавала, поддерживая стабильную температуру, словно внутри пещеры. Благодаря этому выходить из дворца и возвращаться назад было безопасно для здоровья.
— Нет, обычно ещё жарче, — со смехом ответила Салаарк. — Не волнуйтесь, привыкнете. Первые дни после переезда — всегда самые тяжёлые.
Лит обнаружил, что стейк действительно вкусный, а специи хоть и непривычные, но вполне приятные. Когда он добавил к мясу ещё и острый соус, остальным стало ещё жарче.
— Бабушка, я понимаю, что ты Хранительница и всё такое, но неужели ты действительно можешь сдерживать все восстания? — спросила Тиста. — Ты ведь одна, и не можешь быть повсюду одновременно.
— Конечно, не могу, — ответила Салаарк. — Какой бы мирной ни была страна, какие бы льготы ты ни давала, где-то всегда найдётся кто-то, кто хочет большего.
— Те, кто думает, что знают лучше, но при этом не представляют, насколько тяжело поддерживать мир хотя бы внутри одного племени, не говоря уже о десятках разных.
— Тогда как тебе удалось избежать гражданской войны? — спросил Лит. — История Королевства утверждает, что с момента твоего восшествия на трон все конфликты в Пустыне были только с внешними врагами.
— История права, — кивнула она. — Кровавая Пустыня слишком богата магическими ресурсами и природными сокровищами, чтобы не быть целью внешнего вмешательства.
— Одна из моих постоянных проблем — это то, что и так называемые свободные страны, и дельцы из Империи и Королевства предлагают свою «помощь» всяким бунтовщикам в обмен на сокровища.
— Месторождений слишком много, гейзеров тоже. Даже с помощью моих детей невозможно уследить за всем.
— Тогда как ты сохраняешь мир? — осторожно спросил Рааз, глядя на детей, чтобы дать понять, что разговор должен остаться в рамках приличия.
— Во-первых, я сознательно позволяю мелкое воровство с моих залежей, — сказала она, и Лит поперхнулся.
— Что?! Зачем?!
— Потому что предатели всегда начинают с малого, пёрышко моё. Я позволяю им обнаглеть, чтобы видеть, кто доносит, кто делает вид, что не заметил, и кто помогает напрямую.
— Все честны — до тех пор, пока у них не появляется шанс совершить преступление и уйти безнаказанно. Ты сам это знаешь лучше других.
Хотя Салаарк и не уточнила, о чём говорит, намёк на многочисленные «перегибы» Лита в пользу собственных интересов заставил его смутиться — хотя бы потому, что он не хотел быть плохим примером для детей.
Закладка