Глава 248: Гибель Чжао – Часть 4 •
Император взмахнул рукой и охранники поместили Чжао Сянхэ внутрь клетки. Деревянные колышки впились в его голову.
Охранники начали медленно подталкивать колышки.
Чжао Сянхэ истошно завопил, отчего у всех гостей волосы встали дыбом.
Тут же все увидели, как на макушке Чжао Сянхэ появилось отверстие величиной со столовую ложку.
Охранники вдруг принесли жестяное ведро, наполненное кипящим маслом и стали тонкой струйкой заливать масло в отверстие на голове несчастного Чжао Сянхэ.
В тот же миг над его головой появился дым. Чжао Сянхэ извивался и бился в конвульсиях, при этом тело его было крепко зажато в клетке.
В это время Император снова взмахнул рукой и охранники стали дальше продвигать колышек и тут череп Чжао Сянхэ раскололся на три части. Мозг несчастного вырвался наружу.
На глазах у всех Чжао Сянхэ превратился в труп.
Император громко рассмеялся и обратился к Императрице Пэй:
— Что думает Императрица об этой клетке?
Императрица Пэй мягко улыбнулась и сдержанно ответила:
— Этот метод устрашения можно использовать одни или дважды. При дальнейшем использовании, он перестанет действовать и Вашему Величеству придется искать другой способ.
Император холодно взглянул на нее:
— Хуанхоу [Императрице] не стоит об этом беспокоиться. У меня есть очень много методов пыток.
Императрица слегка улыбнулась. Лицо при этом у нее осталось спокойным.
Обычно, определенные законом меры наказания, министерство наказаний осуществляет довольно быстро.
Сначала преступнику не дают целый день не разрешают спать и есть, затем, после захода солнца, ему все равно не дают лечь спать. Если преступник начинал засыпать, его били и не давали заснуть. Около 30-ти процентов преступников не могут этого вынести и начинают говорить.
В отношении тех, кто все же не заговорил, министерство наказаний на практике освоил некоторые необычные методы допроса, такие как железные зажимы, дубинки, плётки, свечи, перцовый раствор и тому подобное. Эта железная клетка в настоящее время, как наказание, было самым устрашающим. Многие преступники еще при виде этой клетки начинали признаваться, поэтому этот метод был хорошим.
Али Гунчжу стояла зажмурив глаза. Она была напугана.
Ли Вэй Ян повернулась к ней и стала ее утешать:
— Гунчжу не нужно бояться.
Увидев, что выражение лица Ли Вэй Ян не изменилось, Али Гунчжу тихо сказала:
— Цзя Эр такая храбрая. По моему, ваш Император…
Она не договорила. Ли Вэй Ян покачала головой, давая ей понять, что надо быть осторожней.
Али Гунчжу испуганно замолчала. Она считала, что этот угрюмый Император был демоном и не щадил никого, кто делал его несчастным.
В это время Император усмехнулся:
— Выходит, раз семья Чжао незаконно присвоила денежное содержание армии, значит сын семьи Го был несправедливо обвинен. Все согласны со мной?
В такой ситуации, кто бы посмел противоречить ему, поэтому все и так стоявшие все это время на коленях, стали кланяться еще ниже и стали восхвалять мудрость Императора.
— Хорошо, на этом закончим.
Сказал он и повернувшись, направился к выходу.
Все государственные чиновники и военные и их бесчисленные родственники стояли на коленях, не осмеливаясь поднять голову.
В глазах Императора были вялость и безразличие.
Ли Вэй Ян подняла голову и заметила на лице Императора задорное выражение, словно он ждал с нетерпением случайной ошибки очередного человека и это для него была забава. Тут же она уже видела , как высоко поднялись полы его айфри-дом.су халата, подобно паре громадных крыльев, несущих несчастье, и он исчез за поворотом.
Все женщины Дворца стали уходить. Императрица Пэй поднялась со своего места последней. Она была совершенно спокойна, без малейшего намека на гнев.
Ли Вэй Ян было интересно знать, о чем сейчас думала Императрица, но, к сожалению, она знала, что никто не может разгадать мысли это женщины.
Все гости молчали как цикада зимой [не смели и слова молвить]. Они испуганно ждали, пока уйдет Император. Этот человек был все равно, что кошмар. Все эти годы Император действовал очень лаконично и внушал всем только страх. Но его действия и его личность не гармонировали между собой.
После того, как Император и его жены ушли, чиновники начали подходить и поздравлять Ци Гогуна:
— Поздравляем, Гогун Гонье [обращение к обладателю высшего из пяти рангов знатности], ваш сын оправдан!
Да, теперь, когда отец и сын семьи Чжао были признаны виновными, Го Янь считался оправданным. Теперь нужен был только приказ о помиловании, чтобы он мог торжественно вернуться в столицу и мог быть восстановлен в прежней должности.
Ци Гогун не выказывал удивления и спокойно отвечал:
— Я принимаю ваши добрые слова.
Затем, Ци Гогун повернулся, чтобы уйти.
Кто-то громко произнес:
— Посмотрите на Гогун Гонье. Он все держал в тайне. Этот У Го Гунцзы все еще умеет дергать тигра за усы!
Услышав его слова, многие тихо захихикали, но на их лицах был страх.
Действия семьи Го на этот раз были поддержаны Сюй Ваном Юань ли и Его Величеством, так что все прошло гладко.
Естественно, это случилось и из-за чрезмерной доверчивости семьи Чжао. Если бы они были способны понять, что семья Го намеренно устроила эту ловушку, чтобы поймать их на крючок, как бы их можно было взять с поличным? Что за кучка идиотов?! Теперь все смеются над тайной стратегией семьи Го. Им даже не помешало недостаточность доказательств. Семья Го просто выкопала яму и позволила семье Чжао прыгнуть в нее. Не известно, кто еще был способен на такой трюк…
В это время Ли Вэй Ян встала и тоже пошла к выходу, но неподалеку заметила Пэй Би. Ли Вэй Ян продолжая идти, улыбнулась и спросила:
— Что вы думаете об этом, Пэй Гунцзы?
Пэй Би, который все это время молча сидел в толпе и наблюдал за происходящим, улыбнулся:
— Эта хорошая стратегия – вытащить змею из норы.
Ли Вэй Ян кивнула и глядя исподлобья, сказала:
— Разве Пэй Гунцзы не предугадал этого?
Пэй Би посмотрел на яркую луну и тяжело вздохнул:
— Даже если я предугадал этот конец, отец и сын Чжао оказались упрямыми и самоуверенными людьми и совершенно не слушали моих команд. Это их роковая ошибка, и я не мог им помочь.
Когда он говорил, на его лице на было сожаления, но Ли Вэй Ян знала, что сердце Пэй Би сейчас отравлено ненавистью. Чем спокойней было его лицо, тем больше он был возмущен в своем сердце.
Комментариев 1