Глава 248: Гибель Чжао – Часть 3 •
Тайцзы холодно усмехнулся. Если Император не признает эту бухгалтерскую книгу, С в о б о д н ы й м и р р а н о б э а у Го Дао нет прямого свидетеля, об этом преступлении семьи Чжао можно будет забыть.
Вдруг Император засмеялся во весь голос и вставая на ноги с нескрываемым чувством удовлетворения произнес:
— И впрямь, сын достоин своего отца!
Он слегка прищурился и, как будто, постепенно успокоился. Неожиданно выражение его лица изменилось. Оно вдруг стало холодным и суровым. Он долгое время жил в глубине Дворца и не любил выходить наружу, но его хватка была сильнее всех! Секрет его был в жестком контроле каждой силы! В этой бухгалтерской книге сохранилась лишь треть от записей и этого недостаточно, чтобы доказать вину Чжао Цзуна в растрате и не было ни одного свидетеля. При снисходительном отношении к Чжао Цзуну, на все это вполне можно было не обратить внимание и обвинить Го Дао в фальсификации и желании оклеветать честного человека, но…рука семьи Пэй стала слишком длинной и вышла далеко за пределы допустимого. Эту разросшуюся ветвь лозы нужно срезать как можно скорее!
Император с еле сдерживаемым гневом произнес:
— Значит, на армию было потрачено лишь 500 000 лян, а остальные 1,5 миллиона…
Дальше он уже в ярости закричал:
— Все ушил в карман Чжао Цзуна! Мелкого полководца, поданного Императора! Насколько же нужно быть алчным и наглым, чтобы позволять себе такое беззаконие!
Чиновники все испуганно опустились на колени и отчаянно начали умолять:
— Ваше Величество, умерьте свой гнев.
Ли Вэй Ян опустила голову, чтобы скрыть усмешку. Она действительно ожидала именно этого. Императору не хватало предлога, чтобы избавиться от семьи Чжао. Это партия была рискованной, но она выиграла ее!
Грудь Императора высоко вздымалась, он, казалось, впал в крайнюю ярость:
— Этот старый прохвост Чжао Цзун присвоил огромное количество денежных средств и умер!
Император обычно говорил очень спокойно и сдержанно, и теперь услышав его брань все поняли, что он крайне рассержен и даже женщины испуганно преклонили колени. Никто не осмеливался проронить ни слова.
Одна Императрица Пэй продолжала сидеть на своем месте. Благородная и спокойная, с улыбкой на лице.
— Эта крыса, ядовитое насекомое, паразит на теле государства!
Продолжал проклинать Император.
Все придворные молча сидели на коленях, опустив головы и глядя в пол. Даже Тайцзы не осмеливался говорить, опасаясь стать жертвой гнева Императора.
Император видя, что все испуганы, сурово произнес:
— Привести ко мне всех этих животных!
Юань Ли взмахнул рукой и охранники немедленно привели Чжао Ту, Чжао Сянхэ и Пэй Чжуна.
Нарядная одежда Чжао Ту была помята и вид у него был такой, будто с ним обошлись несправедливо. Он опустился на колени:
— Вэйчень [презренный слуга (уничижительно о себе)] явился на аудиенцию к Вашему Величеству, но Сюй Ван схватил меня и несправедливо обвинил меня! Ваше Величество, прошу, спасите меня!
Император холодно произнес:
— Чжао Ту, ты признаешь свою вину?
Чжао Ту поднял голову:
— Три поколения моей семьи служили при дворе. Теперь и я служу Вашему Величеству. Мне известно лишь чувство верности императорскому двору и не понимаю в чем моя вина.
— Чжао Ту, двуличный человек, ты помогал своему старшему брату Чжао Цзуну в его коварных замыслах — незаконно присваивать денежное довольствие армии. Это заговор!
Чжао Ту ошеломленно упал на землю:
— Я главный секретарь государственной канцелярии и действовал лишь согласно приказам Его Величества. Я никогда не превышал своих полномочий! Чжао Цзун мой старший брат и я действительно поддерживал с ним постоянную связь и я верю в моральные качества Да Гэ. Я уверен, что люди оклеветали его и обвинили в незаконном присвоении денежного довольствия армии. Это чистой воды навет! Ваше Величество, я действительно не понимаю, почему вы верите семье Го! Я вместо своего Да Гэ подаю жалобу на несправедливое обвинение, а также на несправедливое обвинение меня и семьи Чжао!
— Вытащите этого старого разбойника! Нещадно допросите его. Наверняка за его спиной найдется тот, кто подстрекал его!
Чжао Ту был в панике. Он сначала надеялся, что Императрица Пэй как-то вступиться за них, однако не дождавшись, понял, что дело плохо и горько зарыдав, поклонился до земли и начал жалобно просить:
— Ваше Величество, прошу вспомните, что старый слуга много лет преданно и верно служил стране. Старый слуга просит пощадить его. Верный слуга просит отстранить его от должности, понизить в звании до простолюдина и он больше никогда не вернется в столицу!
Но охранники уже вышли вперед и направились к нему, чтобы выполнить приказ Императора.
Чжао Ту в панике пытался зацепиться за кирпичи на земле и несмотря на то, что ломал ногти, не разжимал руки и громко кричал:
— Ваше Величество, Ваше Величество, пощадите, подарите жизнь!
Ли Вэй Ян холодно улыбаясь пристально смотрела на Императрицу Пэй. Сейчас была прекрасная возможность, надо лишь Императрице Пэй ходатайствовать и она вытащит членов семьи Пэй! Скорее! Скорее! Чжао Дарен [взрослый, господин, старший], тебе обязательно нужно кричать и убиваться горем погромче. Пусть Императрица Пэй будет вынуждена заговорить, чтобы я могла пойти дальше!
Императрица Пэй холодно наблюдала за этой сценой. Ее ресницы шевелились, как будто она собиралась что-то сказать.
В решающий момент, Император вдруг схватился руками за голову и закрыл глаза. Он часто и тяжело задышал и медленно опустился на трон.
Похоже, у Императора снова начались его головные боли. Ли Вэй Ян нахмурилась. Что это за болезнь? Почему это происходит, когда он сердится?!
Императрица Пэй взглянула на Императора и в ее глазах блеснул холодный свет. Она вдруг успокоилась и передумала говорить. Императрица Пэй молчала, Тайцзы молчал, члены семьи Пэй, естественно, не решались действовать. У Императора был переменчивый характер и все больше всего боялись стать следующими.
В это время Чжао Сянхэ и Пэй Чжун были до смерти напуганы.
Чжао Сянхэ громко произнес:
— Ваше Величество, отец и дядя несправедливо обижены. Слуга ничего не знает. Не слушайте чушь, которую несет семья Го. Они пытаются подставить нас!
Ясно, что Чжао Сянхэ по-прежнему не был склонен признать себя виновным и несмотря на то, что он сожалел, что не может вовлечь Императрицу Пэй, он знал, что теперь будет. Жизнь семьи Чжао больше не будет сохранена! И на допросе ничего нельзя будет доказать!
Юань Ли холодно улыбнулся:
— Ваше Величество, с древних времен не было необходимости в суровом наказании. Преступник никогда не скажет правду!
Голова Императора болела так, что ему казалось, будто его голова сейчас расколется. Он разозлился еще больше и холодно усмехнувшись, произнес:
— Принесите железную клетку.
Выражения лиц гостей изменились. Они молча наблюдали, как два охранника внесли клетку высотой с человеческий рост с небольшим отверстием наверху, в которое могла поместиться голова, и несколькими деревянными колышками по краям. Верх клетки был широким, а к низу заострялся. Это выглядело причудливо.
Император холодно улыбнулся:
— Что вы думаете об этой вещице.
Никто не осмелился ответить.
Али Гунчжу спросила у Ли Вэй Ян:
— Что это?
Ли Вэй Ян нахмурилась и покачала головой:
— Я такого еще не видела.
Го Фурен побледнев, тихо прошептала:
— Эта железная клетка – первое творение Его Величества…