Глава 520 — Непоколебимый •
От лица Артура Лейвина.
Все краски покинули карманное измерение. Бледный свет окутал Кэзесса в форме дракона, в то время как тёмное пламя сгущало тени вокруг Агроны. Сам Кэзесс не двигался, но пасть дракона широко раскрылась. Агрона, объятый пламенем, раздвоился. Его повторяющиеся образы быстро возникали слева и справа, словно намереваясь нас окружить. Белый огонь вспыхнул, на мгновение ослепив меня. Он поглотил пространство, где только что стоял Агрона.
Не отводя взгляда, я влил эфир в Королевский Гамбит, доводя возможности божественной руны до пределов, которых я никогда не достигал. Моё восприятие ускорилось, замедляя время и движения двух королей-богов асур, но я едва мог уследить за ними.
Голова дракона повернулась в одну сторону, следуя за растущим окружением теневого, мерцающего Агроны. Чистая мана выжигала воздух, камень и тени одновременно. Глаза Кэзесса следили за окружением, и каждый образ сгорал в эфирном пламени, как только его взгляд касался их.
Мои усиленные Сердцем Мира чувства утонули в потоке маны. Агрона и Кэзесс, казалось, были везде и повсюду одновременно. Безудержное столкновение их сил душило.
Камень под моими ногами сдвинулся, когда дыхание дракона поглотило пол. Я оттолкнулся от небольшого количества атмосферного эфира, содержащегося в карманном измерении, зависнув как раз в тот момент, когда пол поддался, обрушившись в нижнюю часть замка.
Эфир хлынул из меня, застывая в небольшую вертикальную платформу у моих ног. Едва я коснулся её подошвами, как эфир также начал накапливаться по всему моему телу, сгущаясь до тех пор, пока в мышцах не произошёл внезапный взрыв. Я отлетел назад, оставив за собой ударную волну в мане и эфире, короткий клинок одновременно сформировался в моей руке. Вторая серия взрывов прошла через мою руку и плечо, метнув клинок назад с такой силой, что я почувствовал, как мои кости покрылись паутиной трещин.
Мой удар столкнулся с несокрушимой противодействующей силой, и его импульс развеялся, сотрясая меня и вызывая боль до мозга костей во всём теле. Я посмотрел вниз на руку в белой перчатке, сжимавшую моё запястье. Мои глаза метнулись вверх, встретившись с глазами Агроны, и он слегка приподнял бровь. Внезапно раздался громоподобный раскат, когда воздух схлопнулся позади меня после сверхзвукового удара.
Затем атака Кэзесса поглотила нас.
Мы исчезли в белом огне чистой маны.
Чёрная тень прорвалась сквозь белое, и я поднял руки, чтобы защититься. Удар отбросил меня назад из пламени. К тому времени, как я пришёл в себя, эфир собрался вдоль моих ран, сращивая треснувшие кости и разорванную плоть.
Пламя утихло, и на мгновение я увидел выжженный Тэгрин Келум. Пол, и несколько этажей под ним, обрушились в груду дымящихся обломков. Потолок рушился, а залы над нами искажались по краям, словно они не были материальными в этом внепространственном измерении.
Кэзесс всё ещё не двигался, если не считать того, что он поднялся на несколько метров в воздух. Его изысканная одежда оставалась нетронутой, ни один волосок не выбился из причёски. Его глаза, словно две яркие вспышки фиолетовой молнии, пронеслись по обломкам, но Агроны нигде не было видно.
Его раскалённый добела взгляд остановился на мне, и лёгкая морщинка пролегла между его губами.
Мгновение спустя я почувствовал ментальное вторжение.
‘Ах!’ — удивлённо воскликнул Реджис. ‘Дерьмо!’
Затем моего спутника силой выбросило из моего тела, сначала он растекся лужей по разбитой каменной кладке, а затем принял свою физическую форму, шерсть встала дыбом, и он угрожающе зарычал, глядя на меня.
У меня перехватило горло, и я внезапно не смог сглотнуть. «Независимо от твоего желания помочь мне, ты это сделаешь». Слова исходили от меня, но голос не был моим, или, по крайней мере, не только моим. Два насыщенных баритона эхом перекликались друг с другом, один мой, другой — Агроны.
Мои руки сжались в кулаки, дрожа. Шея неудобно вытянулась, и я уставился на Кэзесса, чьё выражение лица стало совершенно лишённым эмоций. «Давай, Кэзесс. Он запер нас обоих здесь. Вырви его внутренности, расплавь плоть с его слабых костей. Не стесняйся».
Кэзесс молчал. Его глаза впились в мои, словно он мог видеть насквозь борьбу между моим контролем и контролем Агроны.
Меч из эфира сгустился в моём кулаке. Меч был зазубренным и тёмным, с него капала порча, словно капли чёрной крови.
Реджис рванулся вперёд, и я развернулся, метнув клинок ему в горло. Он стал тенью и эфиром, затем пламенем, и фиолетовое пламя пробежало по всей длине меча. Вся моя усиленная Королевским Гамбитом концентрация разом обрушилась внутрь, вычищая мою физическую форму от каждой крупицы сущности, которая не была мной, и, словно поток через канал, я протолкнул эту сущность дальше, заставив её собраться в одном месте.
Клинок Разрушения вонзилось в сустав моего левого плеча, когда эфирная броня скрылась, обнажая мою кожу. Клинок прошёл сквозь кожу, мышцы и кости без усилий, почти безболезненно. Испорченная плоть рухнула на землю, горя Разрушением, и сопротивление, та карающая сила изнутри — Агрона, борющийся за контроль над моим телом — исчезло.
Моя броня наросла над дырой в левом боку. Тёмный дым и огонь поднимались от руки, которая ещё секунду назад была там прикреплена. Я отдернул клинок, который выпрямился и посветлел, когда я восстановил контроль над собой, затем метнул его к месту, где восстанавливался Агрона.
Разрушение плясало в сердце облака, ища что-нибудь для поглощения. Дым и огонь отступили, разделившись на два отдельных облака, затем снова на четыре, потом на восемь. Каждое облако несло в себе крошечную искру Разрушения, но этого было достаточно, чтобы начать поглощать их изнутри. Облака разделялись снова и снова, словно ураганный ветер уносил их прочь, пока искра Разрушения, которую они несли, не рассеялась до полного исчезновения.
Я взмахнул клинком в сторону, Шаг Бога показал мне дюжину сопряжения, каждая из которых позволяла небольшой части клинка Разрушения пройти сквозь неё, каждая из которых поражала одно из проявлений Агроны. В одно мгновение дюжина его призрачных форм вспыхнула аметистовым пламенем Разрушения, сгорая дотла, но все остальные снова слились воедино, образовав невредимого Агрону.
В то же время бесплотный серебристо-белый дракон вокруг Кэзесса ударил одной лапой по земле, сотрясая это потустороннее эхо Тэгрин Келума.
Я почувствовал, как время вокруг меня затвердевает, словно драконья лапа пригвоздила меня к земле. На мгновение я заколебался. Я не хотел попасть в ловушку силы Кэзесса, но и не хотел разрушать заклинание и давать Агроне возможность сбежать. Сквозь переплетённые ветви моих широко раскинувшихся мыслей, удерживаемых в матрице, образованной Королевским Гамбитом, я слегка коснулся истины этого конфликта. Инстинкт самосохранения победил.
Отталкиваясь от эфирного искусства Кэзесса, как я делал раньше, я сбросил его эфирную остановку времени.
Агрона дёрнулся, внезапно застыв. В ткани времени произошёл разрыв, затем он двигался — двинулся — а затем снова застыл. Агрона тоже сопротивлялся заклинанию. Но затвердевало не только время, воздух и пространство сгущались во что-то тяжёлое и осязаемое. Атмосфера кристаллизовалась вокруг него, слегка перламутровая оболочка из чистого алмаза заключала его дёргающуюся форму, словно саркофаг. Его глаза вернулись к нормальному движению как раз в тот момент, когда саркофаг полностью окружил его.
Увидев его в ловушке, я опустился на одно колено. Моя правая рука прижалась к чистому срезу, где я отсёк левую руку. Она отрастёт, но на это потребуется время.
Пока Кэзесс наконец соизволил двинуться к пойманному Агроне, легко ступая по земле, которая восстанавливалась под его ногами, я направлял и формировал эфир из своего ядра. Запечатанная броня на моём левом плече снова открылась, и эфир хлынул из неё, не формируя свежую плоть, а вытягиваясь наружу в фиолетовое, слегка светящееся подобие руки. Я встал и согнул конечность, работая пальцами и вращая суставами. В голове я чувствовал её, словно она была моей собственной.
Этого хватит, пока не отрастёт настоящая.
Я стоял, внимательно наблюдая за Агроной и Кэзессом. Василиск смотрел на дракона из кристаллической тюрьмы. Дракон свирепо смотрел в ответ.
«За мою дочь», — сказал Кэзесс, его голос был тихим, но твёрдым как сталь. Он поднял руку и сжал её в кулак.
Кристаллический саркофаг смялся внутрь, как консервная банка. Прозрачный, перламутровый камень мгновенно стал багровым, тело Агроны было уничтожено, его кровь и внутренности оказались заперты внутри.
В то же время Кэзесс застонал от боли, когда чёрный шип вонзился ему в рёбра, пробив его ману и эфир.
Он развернулся, его свирепый взгляд остановился на единственном, что он мог видеть: на мне. Я видел расчёт, мелькавший за его глазами, когда он определял, я ли напал на него.
Сжав кулак на рукояти клинка Разрушения, я покачал головой и открыл рот, чтобы ответить на его невысказанный вопрос.
За его спиной кристалл разлетелся вдребезги, растаяв, как лёд. Кровь и внутренности исчезли, словно их никогда и не было, и тёмный, насмешливый смех разнёсся по всему карманному измерению.
Я внезапно узнал исследующие щупальца пустотного ветра и звуковой маны в своей голове и понял, что это иллюзия. Я обрубил нити со своего разума, затем проследил их длину до источника. Используя принципы аннулирования маны, я возбудил ману своим эфиром, разрушая заклинание.
Фиолетовый импульс прошёл рябью по пространству, разрушая иллюзию, но времени увидеть результат не было. Импульс моего вмешательства взорвался вихрем чёрных шипов длиной с мою ладонь, заполнив карманное измерение. Я спрятал лицо за сгибом своей эфирной руки, которая расширилась, как щит вокруг меня, трескаясь и восстанавливаясь сто раз в секунду, пока меня атаковали со всех сторон.
Мана-сигнатура Кэзесса вспыхнула, и белый свет распространился по карманному измерению, как краска из кисти. Воздух застыл. Когда свет потускнел, крепость казалась невредимой, все повреждения от нашей битвы внезапно исчезли. Запах свежего дождя и плодородной почвы остался, каким-то образом успокаивая. Вращающиеся шипы исчезли, и Агрона стоял там, где был до начала боя.
Я сосредоточил все свои чувства — Королевский Гамбит и Сердце Мира, чувство эфира моего ядра, и мои собственные глаза, уши и интуицию — на Агроне. Это был он, его иллюзия была разрушена.
Агрона был слегка бледен и вспотел. Напротив него Кэзесс истекал кровью из раны в боку. Слабое эфирное заклинание цеплялось за него, подавляя действие какой-то ослабляющей порчи, просачивающейся сквозь его вены.
Наступило затишье. Агрона, вечно неспособный удержаться от разговоров, заговорил в тишине. «Кэзесс. Кэззи. Я потратил столетия, готовясь к этому моменту. Ты же не думаешь, что я планировал уничтожить всю расу драконов, не научившись защищаться от твоего величайшего оружия, не так ли? Особенно после откровения о способностях Артура…» Его спокойное выражение лица потемнело, и его внимание переключилось на меня. «Что до тебя, Артур. Ты сдерживаешься. Сохраняешь свою силу. Как долго, по-твоему, ты сможешь это выдерживать? Было неразумно с твоей стороны войти с нами. Умнее было бы отправить меня внутрь и закрыть за мной дверь, оставив нас обоих разбираться».
Выражение лица Агроны сменилось хитрой ухмылкой. «Ты просто не можешь отпустить, не так ли? Этот комплекс героя. Должен был быть здесь сам, убедиться, что со мной действительно покончено. Сделать это сам, если сможешь». Его брови поднялись. «Ну как? Сможешь?»
Я ответил концентрированным эфирным взрывом из ладони моей прозрачной, фиолетовой руки. Раздался низкий свист, затем рёв, когда конус фиолетовой энергии взорвался в его сторону. Он отлетел в сторону от его траектории, затем изменил направление и полетел прямо на меня, чёрный клинок появился в его руке.
За моей спиной Кэзесс концентрировался на готовящейся атаке. Давление раскалённого добела жара было настолько велико, что я едва не пропустил маленькие булавочные уколы маны, сгущающиеся подо мной из моей собственной тени. Вместо того чтобы готовиться отразить удар Агроны, я переместился Шагом Бога назад на шесть метров, оставив за собой ряд чешуек от моей брони там, где несколько иглоподобных шипов чуть не поразили меня. Я переместился снова, и снова, шипы появлялись везде, где я оказывался, вгрызаясь, как зубы.
Если бы не Королевский Гамбит, я бы никогда не смог увернуться от них всех. Атаки Агроны были слишком быстрыми, чтобы их можно было обнаружить только зрением или чувством маны. Мои мысли, моё внимание были рассредоточены вокруг меня, Королевский Гамбит позволял мне одновременно сосредотачиваться на сотне мельчайших деталей.
Серебристо-белый дракон шагнул вперёд, его крылья окутали Кэзесса, чтобы отразить любые шипы, нацеленные на него. Он всё ещё стоял на том же месте, но его глаза были закрыты. Пока я снова и снова метался по пространству, сильно теснимый шипами Агроны, растущими из земли, моей собственной тени и самого воздуха, Кэзесс, казалось, пребывал в блаженном неведении.
Но нет, это было не совсем так. Импульсы времени, быстро ускоряющиеся и замедляющиеся, толкающие и тянущие меня и Агрону, спасли меня не раз.
И всё же я не был достаточно быстр.
Я едва появился, эфирная молния пробежала по внешней стороне моей брони, когда шип пронзил подошву моей ноги и вышел из верхней части колена. Рана мгновенно перешла от мучительной боли к онемению, зрение поплыло, и мой контроль над божественными рунами начал ослабевать. Острая боль расцвела в бедре, груди и шее. Я посмотрел вниз и обнаружил, что меня пронзили в нескольких местах тонкие шипы, источающие чёрный ихор. ‘Разрушение!’ — взревел Реджис внутри меня. ‘Выжги их…’
Фокус моего затуманенного мозга сместился на луч горячего белого света, который выстрелил из центра широкого зала. Кэзесс закончил направлять своё заклинание и теперь тянулся к потолку, луч исходил из его руки. Каменная кладка над и под ним обрушивалась рябью, расходящейся наружу. Его глаза резко открылись, уставились на Агрону и сузились. Его рука опустилась.
Луч расколол крепость пополам, словно пылающий светом и жаром солнца меч, протянувшийся из недр мира до неба вверху. Даже сквозь мою кататонию¹ я чувствовал, как он обжигает мою кожу. Мои глаза слезились, но я не мог их закрыть, моё лицо онемело. Пол поддался подо мной. Я начал падать.
На мгновение я увидел две половины крепости, нависающие надо мной, разделённые ровно и медленно отделяющиеся друг от друга. Солнечный свет просачивался издалека сверху сквозь мутную серость внешнего барьера карманного измерения. Затем две половины замка рухнули вместе, как гигантские каменные руки, и свет погас.
Моё тело вращалось в воздухе, и я увидел сотни этажей внизу, разделённых, словно линии разломов сместились и земля разверзлась, оставив за собой тёмную пустоту. Я падал в эту пустоту, больше не в силах контролировать своё тело или свою магию.
Тени окутали меня, и моё падение замедлилось. Было темно, если не считать мерцающего фиолетового света. Свет становился сильнее, и я осознал, что по мне распространяется пламя. Между одним прерывистым вдохом и следующим онемение было выжжено и заменено болью.
Я закричал.
Разрушение. Фиолетовый огонь был в моей крови. Меня пожирало изнутри.
Боль отступила, и я судорожно, сдавленно вздохнул, когда эфир устремился исцелять мою разрушенную кровеносную систему. Моё зрение было искажено, мысли были вялыми и спутанными.
«Спокойно, принцесса, спокойно», — бормотал знакомый голос надо мной.
Я качался вверх и вниз в темноте, пока мои чувства возвращались.
Сверху доносились грохот и взрывы, и мимо нас пролетали новые обломки.
Я почувствовал, как разум Реджиса исследует мой, пытаясь определить, всё ли со мной в порядке. В отсутствие Королевского Гамбита, который исчез, как и большинство моих других направленных божественных рун, ему было легче находиться в моей голове.
Я немедленно мысленно заметался, хватаясь за мысли, которые я не должен был думать, и загоняя их в темноту.
«Ого, спокойно, принцесса, это всего лишь я», — настороженно сказал он, слегка отступая. Это было неловкое движение, учитывая, что он меня поддерживал.
Я прочистил горло, вытер кровь с глаз и взял управление своим полётом на себя, вырвавшись из его хватки. Он принял свою форму Разрушения, и его толстые крылья быстро бились, чтобы удержать его в воздухе. Тёмная скала окружала нас со всех четырёх сторон и сверху. Внизу простиралась пустота. Каждые несколько секунд стены и потолок дрожали.
«Мне пришлось выжечь яд Агроны из тебя», — объяснил Реджис, когда мой мозг зажил, и мои мысли устремились вдогонку. «Потолок снова зарос над нами».
Направив эфир в Сердце Мира, я искал Кэзесса и Агрону, ожидая почувствовать их битву высоко наверху.
Вместо этого я ничего не почувствовал. Даже без активного Королевского Гамбита я мог догадаться, что Агрона оттеснил нас в угол карманного измерения и сложил его вокруг нас.
Я также мог догадаться, что это какая-то ловушка. Медленно, проверяя своё состояние после того, как Разрушение прошло по моим венам и эфирным каналам, я направил свежий эфир также и в Королевский Гамбит. Мой разум вспыхнул мыслями и возможностями, когда корона засияла у меня на лбу. «Он хочет, чтобы я пробил дыру обратно в остальную часть изолированного пространства. Карманное измерение будет повреждено, и он использует это, чтобы сбежать и попытаться заманить Кэзесса и меня обратно внутрь».
«Это сработает?» — спросил Реджис, Разрушение мерцало между его зубами.
Я мог только пожать плечами, заставив своё тело качнуться вверх и вниз в пустоте. «Если бы я точно знал, что смогу запереть их обоих здесь, пока они не сгниют, я бы так и сделал. Но это творение Агроны. Он понимает его лучше, чем я».
‘Кроме того’, — подумал я про себя, отдельно от моей связи с Реджисом, — ‘если мои видения из последнего камня-ключа развернутся так, как я их видел, я всё равно не смогу долго удерживать карманное измерение закрытым’.
На короткое время я исследовал границы карманного измерения своей новой божественной руной спатиума. Затем мой эфир устремился в Реквием Ароа. Мягкий золотой свет плеснул сквозь яростный фиолетовый свет пламени Реджиса, и частицы божественной руны потекли по моей руке и вышли в пустое пространство, собираясь вдоль стен и потолка. Это заняло некоторое время.
Камень, казалось, крошился, словно частицы были десятью тысячами насекомых, поедающих его. Шум ожесточённой битвы становился громче, стены дрожали сильнее. Сломанные, полусформированные этажи рябью спускались по стенам, а потолок быстро проламывался, запечатывался и снова проламывался. Хотя мы не двигались, внезапно показалось, будто мы проносимся вверх сквозь разрушенные залы Тэгрин Келума.
Стены и потолок растаяли, и я снова стоял на треснувшем, но целом полу реликвария, где началась битва. Не осталось и следа от катастрофической атаки Кэзесса, техники, подобной Пожирателю Миров, которая разрушила всю эту фальшивую крепость. Вместо этого огромные чёрные шипы вонзались от пола до потолка, как наклонные столбы, а угол зала растворился в чём-то, похожем на чёрную лаву. Светящиеся белые шарики заполнили воздух, как пыльца, и в тот момент, когда я появился, ближайшие из них быстро отпрянули.
Я инстинктивно почувствовал, что не должен прикасаться к шарикам, которые излучали убийственное намерение Кэзесса.
«О, Артур, ты так последовательно умудряешься одновременно разочаровывать и впечатлять», — сказал Агрона справа от меня. Его руки были скрещены, лицо искажено кривой усмешкой. Но вся его левая половина, как кожа, так и некогда белая броня, была почерневшей, сильно обожжённой.
Кэзесс стоял слева от меня. Он всё ещё стоял небрежно, воздух вокруг него гудел. Но серебристо-белый аспект дракона казался более далёким, менее отчётливым, и у него появились ещё две небольшие раны, которые, казалось, сильно кровоточили. Блёклые чёрные вены змеились по его шее и щеке, а кожа вокруг краёв вен приобрела оттенок болезненной зелени.
Теперь было легче ощущать их соответствующие мана-сигнатуры. Должно быть, мне потребовалось больше времени, чтобы вернуться, чем я предполагал, поскольку они оба чувствовали себя истощёнными, словно их битва бушевала несколько дней. Но затем, как отметила другая ветвь моих мыслей, в карманном измерении было мало маны или эфира, из которых можно было бы черпать силы. Сама тюрьма морила их голодом, ускоряя их растущую слабость. Несмотря на всю браваду Агроны о том, что это его владения, он, казалось, чувствовал себя не лучше Кэзесса.
Я покрутил своим ноющим, отрубленным плечом, концентрируясь на восстановлении эфирной руки. Мой собственный резервуар эфира, заключённый в четырёхслойном ядре, был значительным, но не бесконечным. Тем не менее, сосредоточенность асур друг на друге означала, что я держался, как и намеревался.
Реджис двинулся между мной и Агроной, его пламя трещало зазубренным, неестественным образом.
«Ты планируешь, чтобы мы продолжали эту битву вечно, Агрона?» — спросил Кэзесс, его голос был прерывистым и пронизан болью. «Два бессмертных, запертые в карманном измерении, сражающиеся до конца вечности?»
Агрона усмехнулся, качая головой в сторону Кэзесса. «Ты можешь быть старше грязи, из которой слеплен Эфеот, но ты не бессмертен. На самом деле, ты такой же смертный!»
Он внезапно поднял руки. Зазубренные чёрные линии образовали стену между ним и нами, испаряя белые пятна везде, где они касались. Та же зазубренная энергия перескочила со стены на один из столбов, который разветвился ещё на два, каждый из которых продолжился к другим. Белые частицы полетели к зазубренным чёрным линиям, шипя и лопаясь при столкновении двух сил.
Я потянулся к Шагу Бога, но пути обрывались везде, где они проходили бы через одну из линий. Однако, увидев это, я понял, что тёмная энергия, перескакивающая от столба к столбу, была не случайной, а образовывала форму руны.
Мои глаза расширились, и я шагнул в эфирные пути, но не вышел сразу.
Давление было невероятным, сокрушительным, невозможным. Меня сжимало до самой сущности, и со вспышкой я понял, что если останусь дольше, то разделю участь Байрона, моя эфирная сущность будет выжата из моего тела и втянута обратно в пустоту.
Тянясь, падая, карабкаясь, летя к ближайшей точке соединения, я, пошатываясь, вернулся в комнату, пот лил градом с моего лица.
Кроваво-железные столбы разлетелись вдребезги, белые частицы исчезли, и Агрона теперь стоял перед Кэзессом, который упал на одно колено. Агрона положил руку на макушку Кэзесса, затем повернулся, чтобы посмотреть, почувствовав моё появление. «Интересно отметить, что это карманное измерение просачивается в эфирное царство, хотя я полагаю, важность этого маленького открытия скоро не будет иметь большого значения. Тем не менее, если убийство тебя не освободит меня, может быть, я смогу ускользнуть этим путём».
Я проигнорировал его, сосредоточившись на Кэзессе, пока отходил от своего недавнего состояния, напоминающего клиническую смерть. Клеймо выделялось тёмным и кровавым на шее Кэзесса в форме руны, которая была начертана между столбами. Я не до конца понимал магию, которую только что использовал Агрона, но достаточно хорошо читал силу руны. Хотя и более сложная, она явно была похожа на руны, используемые на кандалах, подавляющих ману и хорошо знакомых мне.
Глаза Кэзесса встретились с моими. Несмотря на магию, запирающую его силу внутри него, и его коленопреклонную позу, они были полны властности.
«Теперь, Артур», — начал Агрона, похлопывая Кэзесса по макушке, как ребёнка или домашнее животное. «Ты можешь пойти лёгким путём и освободить меня, или я могу выпотрошить тебя и плескаться в твоих внутренностях, пока твоё заклинание не иссякнет. Что выбира…»
Шаг Бога перенёс меня между Кэзессом и Агроной. Я прижал свою здоровую руку к шее Кэзесса и поднял эфирную руку к лицу Агроны, выпустив ещё один взрыв эфира. Рука Агроны сомкнулась на моей, отводя её в сторону, так что взрыв лишь прокатился по его уже обожжённому боку. Его другая рука метнула кинжал, который рассёк моё запястье. Затем кинжал развернулся и устремился к моей шее.
Одной ветвью своего сознания я направил эфир в Реквием Ароа. Другой я укрепил свой эфирный барьер и броню. Ещё одной я восстановил только что отсечённую сотворённую руку, и всё это время рассчитывал траекторию молниеносного удара Агроны.
Я опустил плечо и отклонился всего на несколько сантиметров. Чёрный клинок скользнул по поверхности брони, содрав пару чешуек, но не пролив крови. Реджис в своей форме Разрушения возвысился над Агроной и попытался оттащить асуру назад. Его челюсти, окутанные Разрушением, сомкнулись на плече Агроны.
Яркие частицы божественной руны плясали на клейме в плоти Кэзесса. Не было времени сомневаться, смогу ли я это сделать. Я знал, что единственным пределом возможностей божественной руны было моё собственное понимание. Я знал, что Агрона сформировал и нанёс эту неестественную руну на шею Кэзесса, и что её там не было всего мгновение назад. Этого было достаточно, чтобы обратить вспять.
Частицы погрузились в клеймо, обращая время вспять для маны, которая его формировала.
За моей спиной Агрона, казалось, на мгновение растаял в дыму и тени, вытекая из хватки Реджиса. Тёмные крылья расправились за спиной Агроны. Когда они взмахнули, из них вырвался чёрный ветер, отбросив Реджиса, как лист в урагане.
Чистый, яркий белый свет хлынул из Кэзесса, пронизанный зазубренными, гневными фиолетовыми венами. Там, где свет касался Агроны, по его плоти и броне распространялись трещины. Тёмные крылья рассыпались. Он поднял руку, чтобы прикрыть глаза.
Я сотворил эфирный клинок и попытался сделать выпад, но тёмные крылья снова взорвались, обнажив две изогнутые, чёрные фигуры на фоне белого. Крылья метнулись вперёд, и я на мгновение оказался зажат между противоборствующими светом и тьмой.
Я скорее почувствовал, чем увидел, как замок вокруг нас разлетелся вдребезги. Мы существовали в сфере пустоты, внутри которой не было ничего, кроме несовершенного баланса света и тьмы…
Реальность обрушилась обратно. Я стоял на коленях, окутанный защитной эфирной оболочкой. Моя броня была в плачевном состоянии. Тысяча мелких порезов сочились тонкими струйками крови по всему моему телу.
Впереди меня Агрона пошатнулся. За моей спиной Кэзесс раздулся.
Бестелесный аспект дракона проявился и бросился вперёд, схватив одно из тёмных крыльев Агроны своими челюстями и разорвав его. Агрона взмахнул запястьем, всё ещё держащим кинжал, и тот выпрыгнул из его пальцев и взорвался тысячей одинаковых клинков.
Потянувшись к Шагу Бога и руне спатиума, я разорвал эфирный путь и одновременно сложил пространство, перенаправив его. Стена кинжалов исчезла в пространстве, а затем обрушилась на Агрону сверху. Везде, где они касались его, они безвредно таяли в его теле.
Кэзесс сделал шаг вперёд, и эфирный дракон набросился, огромные серебристо-белые когти схватили Агрону за плечи и швырнули его на землю. Кэзесс сделал второй шаг, и дракон открыл пасть и выдохнул луч чистой маны, который поглотил фигуру Агроны. Я поднял свою сотворённую руку, глядя сквозь неё, чтобы приглушить ослепительный свет.
В сердце пламени извивалась женщина. Она была среднего возраста, со светло-русыми волосами и золотыми отметинами на лице. Я видел её портрет, висящий в замке клана Индрат.
Её глаза расширились, и она закричала, душераздирающий звук, от которого желчь подступила к горлу. «Отец, пожалуйста! Хватит, Отец! Ты убиваешь меня…»
Лицо Кэзесса исказилось в гримасе ярости, и он наклонился вперёд. Дракон рванулся вниз, его пасть сомкнулась вокруг образа Сильвии, снова разрушая пол и погружаясь в кратер. Кэзесс ахнул, быстро моргая, и попытался отступить, сдерживая свою силу, но чёрные цепи окутали дракона и тянули его всё дальше и дальше в кратер.
Кэзесс прижал руку к груди, его глаза расширились от страха и боли, которых я никогда раньше в них не видел. Королевский Гамбит соединил для меня несколько точек. Поморщившись, я прыгнул в кратер, следуя за драконом и Агроной вниз.
Надо мной появилась тень, и Реджис растворился в бестелесности, прошёл сквозь мою кожу и в моё ядро. Смех эхом разнёсся по руинам крепости, и мы рухнули вниз.
Стены разлетелись вдребезги, когда мы падали, разбитые обломки превращались в копья из горящего кровавого железа и вонзались в тело прозрачного дракона. Сила проявления иссякала, утекая по мере нашего падения и получения всё новых ран.
Я видел, как мана и эфир устремляются обратно к Кэзессу, пока он изо всех сил пытался отозвать свою силу. Так много её содержалось в этом проявлении. Без него он не смог бы противостоять Агроне.
Подо мной дракон боролся с цепями, извиваясь, скрежеща зубами и царапая тень Агроны под собой. Его дыхание тщетно распылялось вокруг нас.
Затем, в мгновение между двумя потоками чистой маны, я почувствовал двойной поток маны, утягиваемый вниз, от Кэзесса к Агроне. Он поглощал ману Кэзесса, усиливая себя и ослабляя Кэзесса.
Своей эфирной рукой я потянулся к связи между Кэзессом и его проявленным драконьим аспектом. Как я делал ранее с золотыми нитями, я заострил кончики пальцев и перерезал связь. Крик боли эхом донёсся сверху из кратера, и дракон растаял в сырую ману, которая закружилась и завихрилась, быстро рассеиваясь. Агрона удивлённо моргнул.
Дюжина эфирных клинков сформировалась в воздухе вокруг меня, каждый из которых контролировался отдельной гранью Королевского Гамбита. Клинки вращались, рассекали и наносили удары в идеальной согласованности. Шипы из кровавого железа, щиты из сгущённого пустотного ветра и плети из огня души кружились вокруг Агроны, отражая удары с равной точностью.
В этот момент отвлечения я сложил пространство под ним.
Он врезался в него на полной скорости, даже не успев осознать, что оно там. Удар разрушил сложенное пространство, и всё карманное измерение содрогнулось, словно могло взорваться. Разрушенная крепость начала падать вместе с нами, и всё превратилось в пыль.
Я не был до конца уверен, когда наш импульс остановился. Мы не приземлились, мы просто перестали падать. Я провёл рукой по воздуху, искажая пространство так, чтобы пыль больше не висела вокруг нас.
Агрона лежал на земле, его голова кровоточила. Он опёрся на один локоть, глядя на меня налитыми кровью глазами. Напротив него Кэзесс стоял на одном колене, положив одну руку на другую, его тело слегка дрожало. Карманное измерение наполнилось ароматом озона от всей той силы, что была здесь погашена.
Я стоял над двумя измученными королями-богами, словно их заставили склониться передо мной. Ирония была ощутима. Мне пришлось подавить желание сказать им это, обрушиться на их преступления, самодовольно ткнуть их носом в их коллективные неудачи, указать на каждое место, где они совершили ошибки. Мои мысли, разворачивающиеся в одно мгновение благодаря Королевскому Гамбиту, следовали тем же путём, что и когда мы впервые вошли в карманное измерение.
Слева от меня Агрона. Он привёл меня в этот мир, чтобы закрепить возможное перевоплощение Сесилии, преждевременно оборвав мою жизнь на Земле. Он превратил мой дом, мою семью и моих друзей в оружие против меня. Его влияние на мою жизнь было постоянным мучением. Но именно благодаря ему у меня была семья, моя связь с Сильви. Когда я едва открыл глаза в этом мире, я уже понимал, что это на самом деле было моим вторым шансом. Шансом, который я получил благодаря действиям Агроны.
Справа от меня Кэзесс. Он исказил этот мир — мой дом — ради своих жестоких намерений, уведя свой народ — свою семью — в безопасное место, пока он строил и сокрушал цивилизацию за цивилизацией в мире, который он оставил позади. Он был постоянен, надёжно у власти, никогда по-настоящему не подвергался сомнению или вызову. Он держал свой мир в контролируемом застое, статус-кво, который никогда не менялся, существование настолько стабильное, что его народ не мог измениться, даже если бы это было необходимо для выживания.
Агрона усмехнулся. Фигура, лежащая на земле, растаяла, открыв его стоящим всего в нескольких метрах от иллюзии. «Почему ты колеблешься, мальчик?» Он взглянул мимо меня на Кэзесса, который шатко стоял. «Пытаешься решить, кого из нас убить первым?» Прежде чем я успел ответить, он продолжил. «Это был хитрый трюк, отсечь столько силы Кэзесса. Это был твой план с самого начала, или просто удачная возможность для тебя? Хитро, но немного очевидно. Позволить нам ослабить друг друга и искать место и время, чтобы подрезать нам ноги. Не трудись отрицать. Я ясно вижу твои истинные мысли о нём в твоём разуме сейчас, Артур. Ты ослабил контроль, мой мальчик».
Я усмехнулся с презрением.
«Глупец», — пробормотал Кэзесс. Нахмурившись, я полуобернулся, чтобы взглянуть на него, но одним глазом следил за Агроной. Он свирепо посмотрел на меня. «Я всегда знал, что из-за твоего недальновидного альтруизма ты вряд ли когда-нибудь по-настоящему поймешь меня. Когда всё закончится, , я предполагал, что мне придётся уничтожить тебя и твою семью, если кто-нибудь из вас выживет. Тем не менее, ты тщательно скрывал свои истинные намерения до сих пор. Возможно, я даже питал некоторую слабую надежду, что мы действительно сможем работать вместе в будущем. Но ты никогда не планировал этого делать, не так ли?»
Моё лицо вытянулось, и я начал отступать, чтобы не оказаться прямо между двумя асурами. Я подумывал отрицать это, пытаясь спасти свои отношения с Кэзессом хотя бы на время, чтобы закончить это. Но я так долго держался за ложь нашего союза, никогда не признавая своих истинных намерений даже в собственных мыслях, что просто не мог больше этого выносить. Я знал, что это будет означать, но острая улыбка, формирующаяся на моём лице, говорила мне, что я готов.
«Нет. Не планировал».
Кэзесс смахнул с себя пыль с усмешкой, затем посмотрел на Агрону. Агрона ухмыльнулся ему в ответ. Оба асурских владыки, лидеры своих кланов и рас, возможно, два самых могущественных существа в этом мире, повернулись ко мне.
× × × × ×
¹ Кататония — это состояние, при котором у человека нарушаются двигательная активность, поведение и мышечный тонус. Простыми словами, Артур «завис».
Все краски покинули карманное измерение. Бледный свет окутал Кэзесса в форме дракона, в то время как тёмное пламя сгущало тени вокруг Агроны. Сам Кэзесс не двигался, но пасть дракона широко раскрылась. Агрона, объятый пламенем, раздвоился. Его повторяющиеся образы быстро возникали слева и справа, словно намереваясь нас окружить. Белый огонь вспыхнул, на мгновение ослепив меня. Он поглотил пространство, где только что стоял Агрона.
Не отводя взгляда, я влил эфир в Королевский Гамбит, доводя возможности божественной руны до пределов, которых я никогда не достигал. Моё восприятие ускорилось, замедляя время и движения двух королей-богов асур, но я едва мог уследить за ними.
Голова дракона повернулась в одну сторону, следуя за растущим окружением теневого, мерцающего Агроны. Чистая мана выжигала воздух, камень и тени одновременно. Глаза Кэзесса следили за окружением, и каждый образ сгорал в эфирном пламени, как только его взгляд касался их.
Мои усиленные Сердцем Мира чувства утонули в потоке маны. Агрона и Кэзесс, казалось, были везде и повсюду одновременно. Безудержное столкновение их сил душило.
Камень под моими ногами сдвинулся, когда дыхание дракона поглотило пол. Я оттолкнулся от небольшого количества атмосферного эфира, содержащегося в карманном измерении, зависнув как раз в тот момент, когда пол поддался, обрушившись в нижнюю часть замка.
Эфир хлынул из меня, застывая в небольшую вертикальную платформу у моих ног. Едва я коснулся её подошвами, как эфир также начал накапливаться по всему моему телу, сгущаясь до тех пор, пока в мышцах не произошёл внезапный взрыв. Я отлетел назад, оставив за собой ударную волну в мане и эфире, короткий клинок одновременно сформировался в моей руке. Вторая серия взрывов прошла через мою руку и плечо, метнув клинок назад с такой силой, что я почувствовал, как мои кости покрылись паутиной трещин.
Мой удар столкнулся с несокрушимой противодействующей силой, и его импульс развеялся, сотрясая меня и вызывая боль до мозга костей во всём теле. Я посмотрел вниз на руку в белой перчатке, сжимавшую моё запястье. Мои глаза метнулись вверх, встретившись с глазами Агроны, и он слегка приподнял бровь. Внезапно раздался громоподобный раскат, когда воздух схлопнулся позади меня после сверхзвукового удара.
Затем атака Кэзесса поглотила нас.
Мы исчезли в белом огне чистой маны.
Чёрная тень прорвалась сквозь белое, и я поднял руки, чтобы защититься. Удар отбросил меня назад из пламени. К тому времени, как я пришёл в себя, эфир собрался вдоль моих ран, сращивая треснувшие кости и разорванную плоть.
Пламя утихло, и на мгновение я увидел выжженный Тэгрин Келум. Пол, и несколько этажей под ним, обрушились в груду дымящихся обломков. Потолок рушился, а залы над нами искажались по краям, словно они не были материальными в этом внепространственном измерении.
Кэзесс всё ещё не двигался, если не считать того, что он поднялся на несколько метров в воздух. Его изысканная одежда оставалась нетронутой, ни один волосок не выбился из причёски. Его глаза, словно две яркие вспышки фиолетовой молнии, пронеслись по обломкам, но Агроны нигде не было видно.
Его раскалённый добела взгляд остановился на мне, и лёгкая морщинка пролегла между его губами.
Мгновение спустя я почувствовал ментальное вторжение.
‘Ах!’ — удивлённо воскликнул Реджис. ‘Дерьмо!’
Затем моего спутника силой выбросило из моего тела, сначала он растекся лужей по разбитой каменной кладке, а затем принял свою физическую форму, шерсть встала дыбом, и он угрожающе зарычал, глядя на меня.
У меня перехватило горло, и я внезапно не смог сглотнуть. «Независимо от твоего желания помочь мне, ты это сделаешь». Слова исходили от меня, но голос не был моим, или, по крайней мере, не только моим. Два насыщенных баритона эхом перекликались друг с другом, один мой, другой — Агроны.
Мои руки сжались в кулаки, дрожа. Шея неудобно вытянулась, и я уставился на Кэзесса, чьё выражение лица стало совершенно лишённым эмоций. «Давай, Кэзесс. Он запер нас обоих здесь. Вырви его внутренности, расплавь плоть с его слабых костей. Не стесняйся».
Кэзесс молчал. Его глаза впились в мои, словно он мог видеть насквозь борьбу между моим контролем и контролем Агроны.
Меч из эфира сгустился в моём кулаке. Меч был зазубренным и тёмным, с него капала порча, словно капли чёрной крови.
Реджис рванулся вперёд, и я развернулся, метнув клинок ему в горло. Он стал тенью и эфиром, затем пламенем, и фиолетовое пламя пробежало по всей длине меча. Вся моя усиленная Королевским Гамбитом концентрация разом обрушилась внутрь, вычищая мою физическую форму от каждой крупицы сущности, которая не была мной, и, словно поток через канал, я протолкнул эту сущность дальше, заставив её собраться в одном месте.
Клинок Разрушения вонзилось в сустав моего левого плеча, когда эфирная броня скрылась, обнажая мою кожу. Клинок прошёл сквозь кожу, мышцы и кости без усилий, почти безболезненно. Испорченная плоть рухнула на землю, горя Разрушением, и сопротивление, та карающая сила изнутри — Агрона, борющийся за контроль над моим телом — исчезло.
Моя броня наросла над дырой в левом боку. Тёмный дым и огонь поднимались от руки, которая ещё секунду назад была там прикреплена. Я отдернул клинок, который выпрямился и посветлел, когда я восстановил контроль над собой, затем метнул его к месту, где восстанавливался Агрона.
Разрушение плясало в сердце облака, ища что-нибудь для поглощения. Дым и огонь отступили, разделившись на два отдельных облака, затем снова на четыре, потом на восемь. Каждое облако несло в себе крошечную искру Разрушения, но этого было достаточно, чтобы начать поглощать их изнутри. Облака разделялись снова и снова, словно ураганный ветер уносил их прочь, пока искра Разрушения, которую они несли, не рассеялась до полного исчезновения.
Я взмахнул клинком в сторону, Шаг Бога показал мне дюжину сопряжения, каждая из которых позволяла небольшой части клинка Разрушения пройти сквозь неё, каждая из которых поражала одно из проявлений Агроны. В одно мгновение дюжина его призрачных форм вспыхнула аметистовым пламенем Разрушения, сгорая дотла, но все остальные снова слились воедино, образовав невредимого Агрону.
В то же время бесплотный серебристо-белый дракон вокруг Кэзесса ударил одной лапой по земле, сотрясая это потустороннее эхо Тэгрин Келума.
Я почувствовал, как время вокруг меня затвердевает, словно драконья лапа пригвоздила меня к земле. На мгновение я заколебался. Я не хотел попасть в ловушку силы Кэзесса, но и не хотел разрушать заклинание и давать Агроне возможность сбежать. Сквозь переплетённые ветви моих широко раскинувшихся мыслей, удерживаемых в матрице, образованной Королевским Гамбитом, я слегка коснулся истины этого конфликта. Инстинкт самосохранения победил.
Отталкиваясь от эфирного искусства Кэзесса, как я делал раньше, я сбросил его эфирную остановку времени.
Агрона дёрнулся, внезапно застыв. В ткани времени произошёл разрыв, затем он двигался — двинулся — а затем снова застыл. Агрона тоже сопротивлялся заклинанию. Но затвердевало не только время, воздух и пространство сгущались во что-то тяжёлое и осязаемое. Атмосфера кристаллизовалась вокруг него, слегка перламутровая оболочка из чистого алмаза заключала его дёргающуюся форму, словно саркофаг. Его глаза вернулись к нормальному движению как раз в тот момент, когда саркофаг полностью окружил его.
Увидев его в ловушке, я опустился на одно колено. Моя правая рука прижалась к чистому срезу, где я отсёк левую руку. Она отрастёт, но на это потребуется время.
Пока Кэзесс наконец соизволил двинуться к пойманному Агроне, легко ступая по земле, которая восстанавливалась под его ногами, я направлял и формировал эфир из своего ядра. Запечатанная броня на моём левом плече снова открылась, и эфир хлынул из неё, не формируя свежую плоть, а вытягиваясь наружу в фиолетовое, слегка светящееся подобие руки. Я встал и согнул конечность, работая пальцами и вращая суставами. В голове я чувствовал её, словно она была моей собственной.
Этого хватит, пока не отрастёт настоящая.
Я стоял, внимательно наблюдая за Агроной и Кэзессом. Василиск смотрел на дракона из кристаллической тюрьмы. Дракон свирепо смотрел в ответ.
«За мою дочь», — сказал Кэзесс, его голос был тихим, но твёрдым как сталь. Он поднял руку и сжал её в кулак.
Кристаллический саркофаг смялся внутрь, как консервная банка. Прозрачный, перламутровый камень мгновенно стал багровым, тело Агроны было уничтожено, его кровь и внутренности оказались заперты внутри.
В то же время Кэзесс застонал от боли, когда чёрный шип вонзился ему в рёбра, пробив его ману и эфир.
Он развернулся, его свирепый взгляд остановился на единственном, что он мог видеть: на мне. Я видел расчёт, мелькавший за его глазами, когда он определял, я ли напал на него.
Сжав кулак на рукояти клинка Разрушения, я покачал головой и открыл рот, чтобы ответить на его невысказанный вопрос.
За его спиной кристалл разлетелся вдребезги, растаяв, как лёд. Кровь и внутренности исчезли, словно их никогда и не было, и тёмный, насмешливый смех разнёсся по всему карманному измерению.
Я внезапно узнал исследующие щупальца пустотного ветра и звуковой маны в своей голове и понял, что это иллюзия. Я обрубил нити со своего разума, затем проследил их длину до источника. Используя принципы аннулирования маны, я возбудил ману своим эфиром, разрушая заклинание.
Фиолетовый импульс прошёл рябью по пространству, разрушая иллюзию, но времени увидеть результат не было. Импульс моего вмешательства взорвался вихрем чёрных шипов длиной с мою ладонь, заполнив карманное измерение. Я спрятал лицо за сгибом своей эфирной руки, которая расширилась, как щит вокруг меня, трескаясь и восстанавливаясь сто раз в секунду, пока меня атаковали со всех сторон.
Мана-сигнатура Кэзесса вспыхнула, и белый свет распространился по карманному измерению, как краска из кисти. Воздух застыл. Когда свет потускнел, крепость казалась невредимой, все повреждения от нашей битвы внезапно исчезли. Запах свежего дождя и плодородной почвы остался, каким-то образом успокаивая. Вращающиеся шипы исчезли, и Агрона стоял там, где был до начала боя.
Я сосредоточил все свои чувства — Королевский Гамбит и Сердце Мира, чувство эфира моего ядра, и мои собственные глаза, уши и интуицию — на Агроне. Это был он, его иллюзия была разрушена.
Агрона был слегка бледен и вспотел. Напротив него Кэзесс истекал кровью из раны в боку. Слабое эфирное заклинание цеплялось за него, подавляя действие какой-то ослабляющей порчи, просачивающейся сквозь его вены.
Наступило затишье. Агрона, вечно неспособный удержаться от разговоров, заговорил в тишине. «Кэзесс. Кэззи. Я потратил столетия, готовясь к этому моменту. Ты же не думаешь, что я планировал уничтожить всю расу драконов, не научившись защищаться от твоего величайшего оружия, не так ли? Особенно после откровения о способностях Артура…» Его спокойное выражение лица потемнело, и его внимание переключилось на меня. «Что до тебя, Артур. Ты сдерживаешься. Сохраняешь свою силу. Как долго, по-твоему, ты сможешь это выдерживать? Было неразумно с твоей стороны войти с нами. Умнее было бы отправить меня внутрь и закрыть за мной дверь, оставив нас обоих разбираться».
Выражение лица Агроны сменилось хитрой ухмылкой. «Ты просто не можешь отпустить, не так ли? Этот комплекс героя. Должен был быть здесь сам, убедиться, что со мной действительно покончено. Сделать это сам, если сможешь». Его брови поднялись. «Ну как? Сможешь?»
Я ответил концентрированным эфирным взрывом из ладони моей прозрачной, фиолетовой руки. Раздался низкий свист, затем рёв, когда конус фиолетовой энергии взорвался в его сторону. Он отлетел в сторону от его траектории, затем изменил направление и полетел прямо на меня, чёрный клинок появился в его руке.
За моей спиной Кэзесс концентрировался на готовящейся атаке. Давление раскалённого добела жара было настолько велико, что я едва не пропустил маленькие булавочные уколы маны, сгущающиеся подо мной из моей собственной тени. Вместо того чтобы готовиться отразить удар Агроны, я переместился Шагом Бога назад на шесть метров, оставив за собой ряд чешуек от моей брони там, где несколько иглоподобных шипов чуть не поразили меня. Я переместился снова, и снова, шипы появлялись везде, где я оказывался, вгрызаясь, как зубы.
Если бы не Королевский Гамбит, я бы никогда не смог увернуться от них всех. Атаки Агроны были слишком быстрыми, чтобы их можно было обнаружить только зрением или чувством маны. Мои мысли, моё внимание были рассредоточены вокруг меня, Королевский Гамбит позволял мне одновременно сосредотачиваться на сотне мельчайших деталей.
Серебристо-белый дракон шагнул вперёд, его крылья окутали Кэзесса, чтобы отразить любые шипы, нацеленные на него. Он всё ещё стоял на том же месте, но его глаза были закрыты. Пока я снова и снова метался по пространству, сильно теснимый шипами Агроны, растущими из земли, моей собственной тени и самого воздуха, Кэзесс, казалось, пребывал в блаженном неведении.
Но нет, это было не совсем так. Импульсы времени, быстро ускоряющиеся и замедляющиеся, толкающие и тянущие меня и Агрону, спасли меня не раз.
И всё же я не был достаточно быстр.
Я едва появился, эфирная молния пробежала по внешней стороне моей брони, когда шип пронзил подошву моей ноги и вышел из верхней части колена. Рана мгновенно перешла от мучительной боли к онемению, зрение поплыло, и мой контроль над божественными рунами начал ослабевать. Острая боль расцвела в бедре, груди и шее. Я посмотрел вниз и обнаружил, что меня пронзили в нескольких местах тонкие шипы, источающие чёрный ихор. ‘Разрушение!’ — взревел Реджис внутри меня. ‘Выжги их…’
Фокус моего затуманенного мозга сместился на луч горячего белого света, который выстрелил из центра широкого зала. Кэзесс закончил направлять своё заклинание и теперь тянулся к потолку, луч исходил из его руки. Каменная кладка над и под ним обрушивалась рябью, расходящейся наружу. Его глаза резко открылись, уставились на Агрону и сузились. Его рука опустилась.
Луч расколол крепость пополам, словно пылающий светом и жаром солнца меч, протянувшийся из недр мира до неба вверху. Даже сквозь мою кататонию¹ я чувствовал, как он обжигает мою кожу. Мои глаза слезились, но я не мог их закрыть, моё лицо онемело. Пол поддался подо мной. Я начал падать.
На мгновение я увидел две половины крепости, нависающие надо мной, разделённые ровно и медленно отделяющиеся друг от друга. Солнечный свет просачивался издалека сверху сквозь мутную серость внешнего барьера карманного измерения. Затем две половины замка рухнули вместе, как гигантские каменные руки, и свет погас.
Моё тело вращалось в воздухе, и я увидел сотни этажей внизу, разделённых, словно линии разломов сместились и земля разверзлась, оставив за собой тёмную пустоту. Я падал в эту пустоту, больше не в силах контролировать своё тело или свою магию.
Тени окутали меня, и моё падение замедлилось. Было темно, если не считать мерцающего фиолетового света. Свет становился сильнее, и я осознал, что по мне распространяется пламя. Между одним прерывистым вдохом и следующим онемение было выжжено и заменено болью.
Я закричал.
Разрушение. Фиолетовый огонь был в моей крови. Меня пожирало изнутри.
Боль отступила, и я судорожно, сдавленно вздохнул, когда эфир устремился исцелять мою разрушенную кровеносную систему. Моё зрение было искажено, мысли были вялыми и спутанными.
«Спокойно, принцесса, спокойно», — бормотал знакомый голос надо мной.
Я качался вверх и вниз в темноте, пока мои чувства возвращались.
Сверху доносились грохот и взрывы, и мимо нас пролетали новые обломки.
Я почувствовал, как разум Реджиса исследует мой, пытаясь определить, всё ли со мной в порядке. В отсутствие Королевского Гамбита, который исчез, как и большинство моих других направленных божественных рун, ему было легче находиться в моей голове.
Я немедленно мысленно заметался, хватаясь за мысли, которые я не должен был думать, и загоняя их в темноту.
«Ого, спокойно, принцесса, это всего лишь я», — настороженно сказал он, слегка отступая. Это было неловкое движение, учитывая, что он меня поддерживал.
«Мне пришлось выжечь яд Агроны из тебя», — объяснил Реджис, когда мой мозг зажил, и мои мысли устремились вдогонку. «Потолок снова зарос над нами».
Направив эфир в Сердце Мира, я искал Кэзесса и Агрону, ожидая почувствовать их битву высоко наверху.
Вместо этого я ничего не почувствовал. Даже без активного Королевского Гамбита я мог догадаться, что Агрона оттеснил нас в угол карманного измерения и сложил его вокруг нас.
Я также мог догадаться, что это какая-то ловушка. Медленно, проверяя своё состояние после того, как Разрушение прошло по моим венам и эфирным каналам, я направил свежий эфир также и в Королевский Гамбит. Мой разум вспыхнул мыслями и возможностями, когда корона засияла у меня на лбу. «Он хочет, чтобы я пробил дыру обратно в остальную часть изолированного пространства. Карманное измерение будет повреждено, и он использует это, чтобы сбежать и попытаться заманить Кэзесса и меня обратно внутрь».
«Это сработает?» — спросил Реджис, Разрушение мерцало между его зубами.
Я мог только пожать плечами, заставив своё тело качнуться вверх и вниз в пустоте. «Если бы я точно знал, что смогу запереть их обоих здесь, пока они не сгниют, я бы так и сделал. Но это творение Агроны. Он понимает его лучше, чем я».
‘Кроме того’, — подумал я про себя, отдельно от моей связи с Реджисом, — ‘если мои видения из последнего камня-ключа развернутся так, как я их видел, я всё равно не смогу долго удерживать карманное измерение закрытым’.
На короткое время я исследовал границы карманного измерения своей новой божественной руной спатиума. Затем мой эфир устремился в Реквием Ароа. Мягкий золотой свет плеснул сквозь яростный фиолетовый свет пламени Реджиса, и частицы божественной руны потекли по моей руке и вышли в пустое пространство, собираясь вдоль стен и потолка. Это заняло некоторое время.
Камень, казалось, крошился, словно частицы были десятью тысячами насекомых, поедающих его. Шум ожесточённой битвы становился громче, стены дрожали сильнее. Сломанные, полусформированные этажи рябью спускались по стенам, а потолок быстро проламывался, запечатывался и снова проламывался. Хотя мы не двигались, внезапно показалось, будто мы проносимся вверх сквозь разрушенные залы Тэгрин Келума.
Стены и потолок растаяли, и я снова стоял на треснувшем, но целом полу реликвария, где началась битва. Не осталось и следа от катастрофической атаки Кэзесса, техники, подобной Пожирателю Миров, которая разрушила всю эту фальшивую крепость. Вместо этого огромные чёрные шипы вонзались от пола до потолка, как наклонные столбы, а угол зала растворился в чём-то, похожем на чёрную лаву. Светящиеся белые шарики заполнили воздух, как пыльца, и в тот момент, когда я появился, ближайшие из них быстро отпрянули.
Я инстинктивно почувствовал, что не должен прикасаться к шарикам, которые излучали убийственное намерение Кэзесса.
«О, Артур, ты так последовательно умудряешься одновременно разочаровывать и впечатлять», — сказал Агрона справа от меня. Его руки были скрещены, лицо искажено кривой усмешкой. Но вся его левая половина, как кожа, так и некогда белая броня, была почерневшей, сильно обожжённой.
Кэзесс стоял слева от меня. Он всё ещё стоял небрежно, воздух вокруг него гудел. Но серебристо-белый аспект дракона казался более далёким, менее отчётливым, и у него появились ещё две небольшие раны, которые, казалось, сильно кровоточили. Блёклые чёрные вены змеились по его шее и щеке, а кожа вокруг краёв вен приобрела оттенок болезненной зелени.
Теперь было легче ощущать их соответствующие мана-сигнатуры. Должно быть, мне потребовалось больше времени, чтобы вернуться, чем я предполагал, поскольку они оба чувствовали себя истощёнными, словно их битва бушевала несколько дней. Но затем, как отметила другая ветвь моих мыслей, в карманном измерении было мало маны или эфира, из которых можно было бы черпать силы. Сама тюрьма морила их голодом, ускоряя их растущую слабость. Несмотря на всю браваду Агроны о том, что это его владения, он, казалось, чувствовал себя не лучше Кэзесса.
Я покрутил своим ноющим, отрубленным плечом, концентрируясь на восстановлении эфирной руки. Мой собственный резервуар эфира, заключённый в четырёхслойном ядре, был значительным, но не бесконечным. Тем не менее, сосредоточенность асур друг на друге означала, что я держался, как и намеревался.
Реджис двинулся между мной и Агроной, его пламя трещало зазубренным, неестественным образом.
«Ты планируешь, чтобы мы продолжали эту битву вечно, Агрона?» — спросил Кэзесс, его голос был прерывистым и пронизан болью. «Два бессмертных, запертые в карманном измерении, сражающиеся до конца вечности?»
Агрона усмехнулся, качая головой в сторону Кэзесса. «Ты можешь быть старше грязи, из которой слеплен Эфеот, но ты не бессмертен. На самом деле, ты такой же смертный!»
Он внезапно поднял руки. Зазубренные чёрные линии образовали стену между ним и нами, испаряя белые пятна везде, где они касались. Та же зазубренная энергия перескочила со стены на один из столбов, который разветвился ещё на два, каждый из которых продолжился к другим. Белые частицы полетели к зазубренным чёрным линиям, шипя и лопаясь при столкновении двух сил.
Я потянулся к Шагу Бога, но пути обрывались везде, где они проходили бы через одну из линий. Однако, увидев это, я понял, что тёмная энергия, перескакивающая от столба к столбу, была не случайной, а образовывала форму руны.
Мои глаза расширились, и я шагнул в эфирные пути, но не вышел сразу.
Давление было невероятным, сокрушительным, невозможным. Меня сжимало до самой сущности, и со вспышкой я понял, что если останусь дольше, то разделю участь Байрона, моя эфирная сущность будет выжата из моего тела и втянута обратно в пустоту.
Тянясь, падая, карабкаясь, летя к ближайшей точке соединения, я, пошатываясь, вернулся в комнату, пот лил градом с моего лица.
Кроваво-железные столбы разлетелись вдребезги, белые частицы исчезли, и Агрона теперь стоял перед Кэзессом, который упал на одно колено. Агрона положил руку на макушку Кэзесса, затем повернулся, чтобы посмотреть, почувствовав моё появление. «Интересно отметить, что это карманное измерение просачивается в эфирное царство, хотя я полагаю, важность этого маленького открытия скоро не будет иметь большого значения. Тем не менее, если убийство тебя не освободит меня, может быть, я смогу ускользнуть этим путём».
Я проигнорировал его, сосредоточившись на Кэзессе, пока отходил от своего недавнего состояния, напоминающего клиническую смерть. Клеймо выделялось тёмным и кровавым на шее Кэзесса в форме руны, которая была начертана между столбами. Я не до конца понимал магию, которую только что использовал Агрона, но достаточно хорошо читал силу руны. Хотя и более сложная, она явно была похожа на руны, используемые на кандалах, подавляющих ману и хорошо знакомых мне.
Глаза Кэзесса встретились с моими. Несмотря на магию, запирающую его силу внутри него, и его коленопреклонную позу, они были полны властности.
«Теперь, Артур», — начал Агрона, похлопывая Кэзесса по макушке, как ребёнка или домашнее животное. «Ты можешь пойти лёгким путём и освободить меня, или я могу выпотрошить тебя и плескаться в твоих внутренностях, пока твоё заклинание не иссякнет. Что выбира…»
Шаг Бога перенёс меня между Кэзессом и Агроной. Я прижал свою здоровую руку к шее Кэзесса и поднял эфирную руку к лицу Агроны, выпустив ещё один взрыв эфира. Рука Агроны сомкнулась на моей, отводя её в сторону, так что взрыв лишь прокатился по его уже обожжённому боку. Его другая рука метнула кинжал, который рассёк моё запястье. Затем кинжал развернулся и устремился к моей шее.
Одной ветвью своего сознания я направил эфир в Реквием Ароа. Другой я укрепил свой эфирный барьер и броню. Ещё одной я восстановил только что отсечённую сотворённую руку, и всё это время рассчитывал траекторию молниеносного удара Агроны.
Я опустил плечо и отклонился всего на несколько сантиметров. Чёрный клинок скользнул по поверхности брони, содрав пару чешуек, но не пролив крови. Реджис в своей форме Разрушения возвысился над Агроной и попытался оттащить асуру назад. Его челюсти, окутанные Разрушением, сомкнулись на плече Агроны.
Яркие частицы божественной руны плясали на клейме в плоти Кэзесса. Не было времени сомневаться, смогу ли я это сделать. Я знал, что единственным пределом возможностей божественной руны было моё собственное понимание. Я знал, что Агрона сформировал и нанёс эту неестественную руну на шею Кэзесса, и что её там не было всего мгновение назад. Этого было достаточно, чтобы обратить вспять.
Частицы погрузились в клеймо, обращая время вспять для маны, которая его формировала.
За моей спиной Агрона, казалось, на мгновение растаял в дыму и тени, вытекая из хватки Реджиса. Тёмные крылья расправились за спиной Агроны. Когда они взмахнули, из них вырвался чёрный ветер, отбросив Реджиса, как лист в урагане.
Чистый, яркий белый свет хлынул из Кэзесса, пронизанный зазубренными, гневными фиолетовыми венами. Там, где свет касался Агроны, по его плоти и броне распространялись трещины. Тёмные крылья рассыпались. Он поднял руку, чтобы прикрыть глаза.
Я сотворил эфирный клинок и попытался сделать выпад, но тёмные крылья снова взорвались, обнажив две изогнутые, чёрные фигуры на фоне белого. Крылья метнулись вперёд, и я на мгновение оказался зажат между противоборствующими светом и тьмой.
Я скорее почувствовал, чем увидел, как замок вокруг нас разлетелся вдребезги. Мы существовали в сфере пустоты, внутри которой не было ничего, кроме несовершенного баланса света и тьмы…
Реальность обрушилась обратно. Я стоял на коленях, окутанный защитной эфирной оболочкой. Моя броня была в плачевном состоянии. Тысяча мелких порезов сочились тонкими струйками крови по всему моему телу.
Впереди меня Агрона пошатнулся. За моей спиной Кэзесс раздулся.
Бестелесный аспект дракона проявился и бросился вперёд, схватив одно из тёмных крыльев Агроны своими челюстями и разорвав его. Агрона взмахнул запястьем, всё ещё держащим кинжал, и тот выпрыгнул из его пальцев и взорвался тысячей одинаковых клинков.
Потянувшись к Шагу Бога и руне спатиума, я разорвал эфирный путь и одновременно сложил пространство, перенаправив его. Стена кинжалов исчезла в пространстве, а затем обрушилась на Агрону сверху. Везде, где они касались его, они безвредно таяли в его теле.
Кэзесс сделал шаг вперёд, и эфирный дракон набросился, огромные серебристо-белые когти схватили Агрону за плечи и швырнули его на землю. Кэзесс сделал второй шаг, и дракон открыл пасть и выдохнул луч чистой маны, который поглотил фигуру Агроны. Я поднял свою сотворённую руку, глядя сквозь неё, чтобы приглушить ослепительный свет.
В сердце пламени извивалась женщина. Она была среднего возраста, со светло-русыми волосами и золотыми отметинами на лице. Я видел её портрет, висящий в замке клана Индрат.
Её глаза расширились, и она закричала, душераздирающий звук, от которого желчь подступила к горлу. «Отец, пожалуйста! Хватит, Отец! Ты убиваешь меня…»
Лицо Кэзесса исказилось в гримасе ярости, и он наклонился вперёд. Дракон рванулся вниз, его пасть сомкнулась вокруг образа Сильвии, снова разрушая пол и погружаясь в кратер. Кэзесс ахнул, быстро моргая, и попытался отступить, сдерживая свою силу, но чёрные цепи окутали дракона и тянули его всё дальше и дальше в кратер.
Кэзесс прижал руку к груди, его глаза расширились от страха и боли, которых я никогда раньше в них не видел. Королевский Гамбит соединил для меня несколько точек. Поморщившись, я прыгнул в кратер, следуя за драконом и Агроной вниз.
Надо мной появилась тень, и Реджис растворился в бестелесности, прошёл сквозь мою кожу и в моё ядро. Смех эхом разнёсся по руинам крепости, и мы рухнули вниз.
Стены разлетелись вдребезги, когда мы падали, разбитые обломки превращались в копья из горящего кровавого железа и вонзались в тело прозрачного дракона. Сила проявления иссякала, утекая по мере нашего падения и получения всё новых ран.
Я видел, как мана и эфир устремляются обратно к Кэзессу, пока он изо всех сил пытался отозвать свою силу. Так много её содержалось в этом проявлении. Без него он не смог бы противостоять Агроне.
Подо мной дракон боролся с цепями, извиваясь, скрежеща зубами и царапая тень Агроны под собой. Его дыхание тщетно распылялось вокруг нас.
Затем, в мгновение между двумя потоками чистой маны, я почувствовал двойной поток маны, утягиваемый вниз, от Кэзесса к Агроне. Он поглощал ману Кэзесса, усиливая себя и ослабляя Кэзесса.
Своей эфирной рукой я потянулся к связи между Кэзессом и его проявленным драконьим аспектом. Как я делал ранее с золотыми нитями, я заострил кончики пальцев и перерезал связь. Крик боли эхом донёсся сверху из кратера, и дракон растаял в сырую ману, которая закружилась и завихрилась, быстро рассеиваясь. Агрона удивлённо моргнул.
Дюжина эфирных клинков сформировалась в воздухе вокруг меня, каждый из которых контролировался отдельной гранью Королевского Гамбита. Клинки вращались, рассекали и наносили удары в идеальной согласованности. Шипы из кровавого железа, щиты из сгущённого пустотного ветра и плети из огня души кружились вокруг Агроны, отражая удары с равной точностью.
В этот момент отвлечения я сложил пространство под ним.
Он врезался в него на полной скорости, даже не успев осознать, что оно там. Удар разрушил сложенное пространство, и всё карманное измерение содрогнулось, словно могло взорваться. Разрушенная крепость начала падать вместе с нами, и всё превратилось в пыль.
Я не был до конца уверен, когда наш импульс остановился. Мы не приземлились, мы просто перестали падать. Я провёл рукой по воздуху, искажая пространство так, чтобы пыль больше не висела вокруг нас.
Агрона лежал на земле, его голова кровоточила. Он опёрся на один локоть, глядя на меня налитыми кровью глазами. Напротив него Кэзесс стоял на одном колене, положив одну руку на другую, его тело слегка дрожало. Карманное измерение наполнилось ароматом озона от всей той силы, что была здесь погашена.
Я стоял над двумя измученными королями-богами, словно их заставили склониться передо мной. Ирония была ощутима. Мне пришлось подавить желание сказать им это, обрушиться на их преступления, самодовольно ткнуть их носом в их коллективные неудачи, указать на каждое место, где они совершили ошибки. Мои мысли, разворачивающиеся в одно мгновение благодаря Королевскому Гамбиту, следовали тем же путём, что и когда мы впервые вошли в карманное измерение.
Слева от меня Агрона. Он привёл меня в этот мир, чтобы закрепить возможное перевоплощение Сесилии, преждевременно оборвав мою жизнь на Земле. Он превратил мой дом, мою семью и моих друзей в оружие против меня. Его влияние на мою жизнь было постоянным мучением. Но именно благодаря ему у меня была семья, моя связь с Сильви. Когда я едва открыл глаза в этом мире, я уже понимал, что это на самом деле было моим вторым шансом. Шансом, который я получил благодаря действиям Агроны.
Справа от меня Кэзесс. Он исказил этот мир — мой дом — ради своих жестоких намерений, уведя свой народ — свою семью — в безопасное место, пока он строил и сокрушал цивилизацию за цивилизацией в мире, который он оставил позади. Он был постоянен, надёжно у власти, никогда по-настоящему не подвергался сомнению или вызову. Он держал свой мир в контролируемом застое, статус-кво, который никогда не менялся, существование настолько стабильное, что его народ не мог измениться, даже если бы это было необходимо для выживания.
Агрона усмехнулся. Фигура, лежащая на земле, растаяла, открыв его стоящим всего в нескольких метрах от иллюзии. «Почему ты колеблешься, мальчик?» Он взглянул мимо меня на Кэзесса, который шатко стоял. «Пытаешься решить, кого из нас убить первым?» Прежде чем я успел ответить, он продолжил. «Это был хитрый трюк, отсечь столько силы Кэзесса. Это был твой план с самого начала, или просто удачная возможность для тебя? Хитро, но немного очевидно. Позволить нам ослабить друг друга и искать место и время, чтобы подрезать нам ноги. Не трудись отрицать. Я ясно вижу твои истинные мысли о нём в твоём разуме сейчас, Артур. Ты ослабил контроль, мой мальчик».
Я усмехнулся с презрением.
«Глупец», — пробормотал Кэзесс. Нахмурившись, я полуобернулся, чтобы взглянуть на него, но одним глазом следил за Агроной. Он свирепо посмотрел на меня. «Я всегда знал, что из-за твоего недальновидного альтруизма ты вряд ли когда-нибудь по-настоящему поймешь меня. Когда всё закончится, , я предполагал, что мне придётся уничтожить тебя и твою семью, если кто-нибудь из вас выживет. Тем не менее, ты тщательно скрывал свои истинные намерения до сих пор. Возможно, я даже питал некоторую слабую надежду, что мы действительно сможем работать вместе в будущем. Но ты никогда не планировал этого делать, не так ли?»
Моё лицо вытянулось, и я начал отступать, чтобы не оказаться прямо между двумя асурами. Я подумывал отрицать это, пытаясь спасти свои отношения с Кэзессом хотя бы на время, чтобы закончить это. Но я так долго держался за ложь нашего союза, никогда не признавая своих истинных намерений даже в собственных мыслях, что просто не мог больше этого выносить. Я знал, что это будет означать, но острая улыбка, формирующаяся на моём лице, говорила мне, что я готов.
«Нет. Не планировал».
Кэзесс смахнул с себя пыль с усмешкой, затем посмотрел на Агрону. Агрона ухмыльнулся ему в ответ. Оба асурских владыки, лидеры своих кланов и рас, возможно, два самых могущественных существа в этом мире, повернулись ко мне.
× × × × ×
¹ Кататония — это состояние, при котором у человека нарушаются двигательная активность, поведение и мышечный тонус. Простыми словами, Артур «завис».
Закладка