Глава 519 — Игры •
От лица Артура Лейвина.
Портал не перёнес нас мгновенно и плавно. Однако, он не был таким резким и болезненным, как тот, что поймал нас в ловушку. Вместо этого меня растянуло на немыслимое расстояние: одна нога — в эфирном плане, другая — тянулась к физическому миру.
Мои глаза выпучились. Сердце бешено колотилось. Кровь прилила к вискам, угрожая разорвать череп.
‘Меня… сейчас… превратит… в спагетти…’
Рядом со мной Реджис представлял собой длинное, тонкое волокно тёмной энергии, наполовину бесплотное. Его голос в моей голове был слабым и отдавался эхом.
Внезапно меня резко дёрнуло вперёд, и я неуклюже приземлился на твёрдую землю. Экзистенциальный дискомфорт от портала мгновенно сменился глубокой, резонирующей болью внутри моего ядра. Но прежде чем я успел заглянуть внутрь себя, мой взгляд упал на землю у моих ног.
Варай опустилась на колени рядом с телом Байрона, положив его голову и плечи себе на колени. Тессия присела рядом с ними, прижав пальцы к груди Байрона, в поисках сердцебиения.
Клэр стояла в стороне, грифоноподобная голова её экзоскелета царапала потолок. Сильви подошла к балкону и смотрела на горы вдалеке, где мы сражались с силами Агроны.
Тесс посмотрела на Варай и покачала головой. Варай кивнула в ответ.
Эта ловушка была расставлена для меня. Без жертвы Байрона — без талантов всех остальных — я бы застрял там, возможно, навсегда.
‘Можно ли было избежать смерти Байрона, если бы я был осторожнее, принял более серьёзные меры предосторожности?’ — спросил я себя, чувствуя, как давление в ядре вызывает нарастающую тошноту. Но я почти сразу же оборвал эту мысль. Я не мог поддаваться сомнениям и сожалениям, не сейчас. Слишком многое было на кону.
‘Битва там окончена’, — передала Сильви, — ‘но не похоже, что мы долго отсутствовали’.
Мои пальцы впились в грудину, пока я обдумывал наш следующий шаг. Ядро болело от давления. Формирование этого четвёртого слоя не походило на второй или третий. Не было внезапного притока и перераспределения эфира, и это не было долгим, медленным, целенаправленным поглощением. Когда я направлял реку, чтобы манипулировать пространством между мирами с помощью моей божественной руны спатиума, пытаясь воссоздать и обратить вспять портальную ловушку, полагаясь лишь на ощущения, я открыл своё ядро лишь для малой части потока реки. Этого всё равно оказалось слишком много для моего трёхслойного ядра.
Инстинктивно я направил эфир в Королевский Гамбит, заставив свои мысли разорваться на десятки отдельных потоков, чтобы лучше оценить ситуацию.
Насколько я знал, я был уникален. Даже среди драконов и джиннов никто никогда не формировал эфирное ядро. Несмотря на мою силу, я всё ещё так многого не знал, и спросить было не у кого. Я рос в силе, обретая новые знания и укрепляя своё ядро новыми слоями, что позволяло мне хранить в нём на порядки больше эфира. Но был ли это единственный способ для эфирного мага стать сильнее? Или будущие поколения смогут повторить то, что сделал я, открывая более эффективные способы усиления, как это веками делали люди с маной?
На мгновение я представил себе молодого мага, лежащего на полу маленькой библиотеки и читающего о применении эфира для формирования новых слоёв, обо всех преимуществах и опасностях этого процесса. Что было бы написано в этой книге? Кто бы её написал?
Пока одна ветвь моей сознательной мысли исследовала эту тему, другая была сосредоточена на Байроне, Варай и Клэр. Я никогда не собирался заводить мисс Блейдхарт так глубоко в пасть василиска. Она сыграла важную роль в нашем побеге из Реликтовых Гробниц, но какими бы впечатляющими ни были экзоскелеты, это не спасёт её в битве против Агроны.
Варай, Байрон и Мика горели желанием, даже настаивали на том, чтобы присоединиться ко мне в битве против самого Агроны. На том совещании это была простая математика: они повышали мои шансы на успех. Но сейчас — мой взгляд метнулся к распростёртому телу Байрона — тратить жизнь Варай в предстоящей битве казалось расточительством.
«Варай, Клэр. Заберите тело Байрона и возвращайтесь к Серис. Держите всех подальше от крепости. Мы не знаем, какие ещё ловушки расставил Агрона».
Королевский Гамбит был буфером между мной и гневом или разочарованием, которые я испытывал, удерживая Тессию при себе. Здесь ей грозила ужасная опасность, но я ничего не знал о планировке Тэгрин Келума и не мог почувствовать Агрону, чтобы выследить его напрямую. Тессия жила здесь, исследовала даже его личное святилище. Она была мне нужна.
Варай легко подняла безвольное тело Байрона, затем взмыла на полметра над полом. Она сурово посмотрела на меня, её глаза горели, отражая свет моей яркой короны. «Я бы всё равно сражалась с Агроной на твоей стороне, Артур, даже сейчас. Но я уже знаю твой ответ. Поэтому вместо этого я скажу лишь… закончи это. Ради Байрона. Ради Айи. Ради Ольфреда и Алеи».
Она не стала дожидаться моего ответа, вылетела в окно и перемахнула через перила балкона, где задержалась ровно настолько, чтобы к ней присоединилась Клэр. Крылья экзоскелета Клэр расправились, и она, оглянувшись через плечо, помахала одной огромной механической рукой, прежде чем последовать за Варай.
Внезапно рука Тессии оказалась в моей, и её голова прижалась к моей груди. Реликтовая броня перетекла с неё, окутывая меня. Она посмотрела на меня сверху вниз, её рука теперь была отделена от моей тонкими чешуйками между нами. «Думаю, она считает, что тебе она нужнее, чем мне», — сказала она, пытаясь, но не совсем успешно, звучать уверенно.
Я знал, что броня отреагировала на мою исключительную сосредоточенность на Агроне. Одна далёкая частичка моего сознания признала присущий этому моменту эгоизм. Моим инстинктом было не защищать Тессию любой ценой, а искать любое преимущество для себя в предстоящей битве. Отдельный поток мыслей отвечал, что победа над Агроной и предотвращение падения Эфеота с небес и были тем, как я защищал Тессию. Её и всех остальных.
Я крепче сжал её руку, затем отпустил и вопросительно указал на дверь. «Куда нам смотреть в первую очередь?»
«Джи-э», — только и сказала она, и мы вместе вышли из кабинета в широкий, сводчатый коридор, уставленный чучелами мана-зверей.
Я шёл на несколько шагов впереди, пока Тессия вела нас через густой лабиринт залов и комнат. Сильви и Реджис замыкали шествие. Хотя мы готовились к нападению на каждом шагу, в крепости не было никаких признаков другой жизни. Даже сосредоточив Королевский Гамбит в Сердце Мира, я не мог уловить никаких других сигнатур маны, кроме наших собственных.
Дважды мы доходили до дверей лестничных клеток, которые открывались в сплошные стены, на одной из которых было высечено в камне, преграждавшем нам путь: «Не работает». Целый этаж был превращён в лабиринт, коридоры и комнаты были перемещены, чтобы создать пути, очевидно, наспех.
«Он играет с нами», — сказал я, когда мы вышли на тропу, которая упиралась в окно, над которым висела табличка: «Аварийный выход».
Сильви согласно хмыкнула. «Инфантильные отвлекающие манёвры, чтобы сбить нас с толку и разозлить.
Тессия сделала долгий, успокаивающий вдох. «Это не похоже на действия загнанного в угол божества».
«Лично я предпочёл бы, чтобы он отчаянно пытался нас удержать», — проворчал Реджис. «Поле смерти и портал в Реликтовые Гробницы имели соответствующую атмосферу серьёзности, понимаете, о чём я? Это просто оскорбительно».
Наконец, когда мы прибыли в комнату, ведущую в то, что Тессия описала как личное крыло Агроны в крепости, нас снова застало врасплох неожиданное зрелище.
Череп дракона был втиснут в дверной проём, удерживая открытыми две огромные, опалённые огнём двери. Пасть зияла широко, заставляя нас пройти сквозь неё, чтобы двигаться дальше.
«Это… это моя мать?» — спросила Сильви, побледнев. Болезненный жар подступил к моей шее, когда её эмоции просочились в меня.
Поскольку Королевский Гамбит активно защищал меня от моего собственного эмоционального смятения при этой тревожной мысли, я наложил свои воспоминания о чертах Сильвии на этот череп, сравнивая размер и форму.
Я не ответил на вопрос Сильви. В этом не было нужды.
Один за другим мы прошли сквозь челюсти и вышли из задней части черепа в комнату за ним. Широкий красный ковёр был расстелен, простираясь за пределы комнаты и в следующую.
Челюсти слегка скрипнули, когда Сильви прошла между ними, и в воздухе послышался шёпот, который я не смог разобрать. Холодная, горькая ненависть поднялась, как желчь, в моих внутренностях.
Я сжал плечо моей связи. «Это скоро закончится».
Голос сочился из камня вокруг нас. «Какая самоуверенность! Ты всегда был очень высокого мнения о себе, Убийца Богов».
Мы все замерли, оглядываясь. Эфир хлынул по моим каналам, собираясь в конечностях и руках, пока я готовился к реакции.
«Ах, но не улавливаю ли я некоторую нервозность?» — продолжал голос. Это был насыщенный, шутливый баритон. Не было никаких сомнений, кому он принадлежал. «Ну, давай, давай. Грубо заставлять своего Верховного Владыку ждать, особенно когда ты так неудачно выбрал время для визита. Я весьма занят, наслаждаясь своей победой, но, полагаю, всегда могу найти время для своей дочери и её питомцев».
Ковёр вёл через несколько роскошно украшенных комнат, прежде чем спуститься по странно расположенной лестнице, которая, казалось, была вырезана посреди уже существующей комнаты.
Лестница спускалась в большое, голое, пустое пространство. Казалось, это целый уровень этого крыла, пустого, за исключением единственной структуры. Не было ни стен, ни коридоров, только одно гигантское пустое пространство. В самом центре большой подиум, увенчанный светящимся кристаллом и окружённый вращающимися каменными кольцами, казался крошечным в этой пустоте.
Кристаллическая структура была идентична тем, что я видел в руинах Реликтовых Гробниц.
«Джи-э», — подтвердила Тессия мгновение спустя.
Агрона вышел из-за сооружения, залитый светом кристалла. «Добро пожаловать, почётные гости, в сердце Тэгрин Келума».
Агрона перед нами был идентичен марионетке из плоти, которая была заключена в Эфеоте. Ростом он был примерно с меня, но его ветвистые рога делали его намного выше. Он не заменил утерянные украшения, которые когда-то свисали с рогов. Вместо их прежнего броского вида, чёрные, остроконечные рога, похожие на оленьи, придавали его чертам внушительный вид, ещё более усиленный красноватой бронёй из белых чешуек, которая покрывала его тело от горла до пят.
Моя челюсть сжалась, когда я внимательнее рассмотрел броню.
Агрона склонил голову, его брови поднялись. «О! Этот взгляд на твоём лице». Он глубоко рассмеялся. «Я знаю, о чём ты думаешь, но нет, я не сделал свою броню из тела моей некогда возлюбленной. Принести её череп из подземелья, чтобы приветствовать тебя в моём доме, дорогая Сильви, вот чего хотела бы Сильвия. Но она не смогла защитить меня в жизни, даже от самой себя. Я бы не доверил ей сделать это и в смерти».
Он демонстративно провёл руками в перчатках по передней части брони, как бы разглаживая чешую. «Хотя, вполне возможно, это был какой-то твой родственник. Я не узнал его имени, прежде чем содрал с него кожу. Честно говоря, я рад, что вы здесь! Приятно иметь повод достать старую экипировку из шкафа, понимаете?» Его ухмылка заострилась, став хищной. «Нужно действительно стараться одеваться по случаю, а воссоединение с моей дочерью и приёмным сыном, которого у меня никогда не было, здесь, накануне моей окончательной победы… ну, это требует некоторого изящества».
Одним потоком мыслей я следил за болтовнёй Агроны, в то время как другие были сосредоточены на ином.
Кристалл вспыхивал, свет быстро пробегал по нему, и я чувствовал, как внимание проекции джинна, заключённой внутри него, распространяется по комнате, её чувства, словно физические щупальца, витали в воздухе. Она, без сомнения, непрерывно снабжала Агрону информацией о каждой мурашке на нашей коже или поднятии волоска на шее, читая нас как открытые книги.
Но её чувства были не единственным, что витало здесь в воздухе. Мне не нужно было активировать божественную руну спатиума, чтобы почувствовать давление и притяжение внепространственной границы. Именно поэтому он опустошил эту комнату: чтобы освободить больше места для сжатия и игры с каким-то карманным измерением, не похожим на то, в котором я прятался, перемещаясь по четвёртому камню-ключу.
Именно так, конечно, он победил ассасинов, посланных Кэзессом, понял я. Теперь, когда я стоял так близко к складке пространства, это казалось почти слишком очевидным. Агрона научился какому-то трюку, который позволял ему создавать собственные карманные измерения. Как он это сделал, было интересным вопросом, но не самым важным. Почему пространство было сложено в этой комнате? Ещё одна ловушка? С помощью Королевского Гамбита я начал сплетать плотную сеть теорий, которые рисовали ясную картину.
«Ну, не стойте же у лестницы, проходите», — продолжил Агрона, раскинув руки.
Ковёр под нашими ногами начал двигаться, и нас всех потащило вперёд на несколько метров, прежде чем я обрушил на него свою волю. Ковёр разорвался пополам, сложившись перед нами. Тотчас же он растаял, превратившись в ручей крови, который быстро утёк в решётки под тем местом, где мгновение назад был ковёр.
Агрона, казалось, не обратил на это внимания. «Тессия Эралит. Тесс. «Мясная кукла Сесилии». Рад снова тебя видеть. Кто бы мог подумать, что однажды ты снова станешь самой собой, с полностью функционирующим телом и сияющим новеньким белым ядром — кстати, неплохой трюк. Представь себе, так усердно работать, чтобы освободиться от всякого предназначения и всего, что делает тебя особенной. Ты могла бы прокатиться на плечах моего величия, но теперь ты будешь ничем. Когда этот мир исчезнет, не останется никого, кто вспомнил бы твои ничтожные достижения».
Тесс напряглась рядом со мной, её челюсти сжались.
«Не разговаривай с ней», — ответила Сильви, шагнув вперёд и встав между Агроной и остальными из нас, как раз в тот момент, когда я собирался сделать то же самое. «Ты не имеешь права обращаться к Тессии. Неужели ты действительно собираешься провести свои последние мгновения так, Отец? Тратя эти последние вздохи на грубые, тщетные насмешки?»
«Какой свирепой драконицей ты стала», — ответил Агрона. Его пальцы теребили края драконьих чешуек, из которых состояла его броня. «Ты могла бы стать гораздо большим, но, увы. Кэзесс Индрат обладает особым талантом портить всё, к чему прикасается, и даже моя кровь не смогла защитить тебя от этого».
«Всё кончено, Агрона», — сказал я. Мы с Тессией подошли и встали по обе стороны от Сильви, а Реджис защитно прижался к другому боку Тессии. «Я убью тебя, и твой народ будет приветствовать твою смерть».
«О, ну конечно, Убийца Богов. Ты, бессердечное животное. Жестокий убийца в этой жизни и в прошлой. Даже зарезал девушку своего лучшего друга, и не один раз, а дважды!» Он цокнул языком, скрестил руки на груди и покачал головой с издевательским неодобрением. «Представь себе, я так усердно работал, чтобы дать Сесилии и Нико второй шанс в этом мире после того, как ты вырвал сердце Нико, проткнув Сесилию мечом, только для того, чтобы ты пришёл и сделал всё это снова здесь».
Я слегка склонил голову, ведя беседу одним потоком мыслей, пока остальные распространялись вокруг меня, отслеживая моих друзей, ощущая края карманного измерения, считывая ману и эфир, взаимодействующие с проницательными чувствами Джи-э, и, что самое важное, протягивая руку к привязке Майр, которой она соединила меня с Кэзессом.
«Я не убивал их», — объяснил я, удивлённый, что он не знал больше о том, что произошло. «Ты превратил Сесилию в нечто неузнаваемое, а Нико собирался последовать за ней в любую дыру, какой бы глубокой или тёмной она ни была. Пока ты был в их жизнях, для них не было никакой возможности искупления, но моя победа не требовала их искупления».
Я посмотрел на Тессию. «Я не прощаю ни одного из них за все ужасные вещи, которые они сделали в своей жизни здесь, не в последнюю очередь за использование твоего тела для совершения своих преступлений».
Мой взгляд вернулся к Агроне, став жёстче. «Но Сесилия не выбирала быть Наследием. Это сделало её мишенью в обеих жизнях, лишив её шанса. Поэтому я отнял это, вырезал из неё и открыл им путь обратно на Землю. Там они будут жить обыденной, бессильной жизнью. Не потому, что они этого заслужили, а потому, что это навредило тебе. Найдут ли они там какое-то искупление для себя, я никогда не узнаю, и я смирился с этим».
«Я смирился с этим», — передразнил Агрона, покачивая рогатой головой из стороны в сторону. «Так зрело с твоей стороны. Я уверен, что семьи и крови всех людей, которых они убили на моей службе, прекрасно поймут тебя». Он махнул рукой в мою сторону. «Твоё высокомерие действительно самое удивительное. В конце концов, ты пришёл сюда, практически один, думая, что убьёшь меня. Какая дерзость».
Я позволил лёгкой улыбке изогнуть мои губы.
Привязь, связывающая меня с Кэзессом, накалилась. Я почувствовал, как открывается портал, внезапное приближение, искажение пространства и восстановление равновесия всей энергии в обоих мирах.
«Я не один».
Глаза Агроны метнулись влево от нас как раз в тот момент, когда белый свет сгустился в две фигуры. На мгновение два силуэта застыли в свете, словно дыры, выжженные в реальности.
Ауры Кэзесса и Виндсома мгновение спустя заполнили Тэгрин Келум, когда те двое уставились через пустынную комнату на Агрону.
«Наконец-то», — сказал Агрона с приветливой улыбкой.
Ловушка, которую я почувствовал, захлопнулась.
Виндсом плавно шагнул вперёд Кэзесса, чьё выражение лица даже не дрогнуло. Эфир напрягся вокруг него, когда он физически схватил края карманного измерения, прежде чем они успели сомкнуться вокруг них.
За Виндсомом Кэзесс не двигался, но мир, казалось, двигался вокруг него, изменяя форму. На мгновение он предстал нестареющим, расслабленным мужчиной и одновременно возвышающимся бело-золотым чешуйчатым драконом. Полы и потолок деформировались и ломались, чтобы вместить его.
Кровь брызнула на пол, и пространство, казалось, исказилось. Активировав божественную руну спатиума, я оттолкнул Сильви и Тессию, создавая больше пространства между ними и смыкающейся ловушкой.
Баланс сил изменился так внезапно, что это было похоже на то, как будто из комнаты высосали воздух. Моё зрение помутнело. Резкий грохот падающих камней обрушился на мои уши, а пыль наполнила лёгкие. Беспокойство Сильви пронзило мои мысли, и Реджис шевельнулся рядом со мной, руна Разрушения активировалась защитно.
Я моргнул несколько раз, пока зрение не восстановилось. Кэзесс исчез. Виндсом стоял точно там же, где и мгновение назад. Его глаза, словно две яркие галактики в глазницах, были широко раскрыты, рот беззвучно шевелился.
Кровь начала сочиться из его щеки, и тёмное пятно расплылось по его военной форме, красный цвет пополз по золотым бликам на чёрном. Свет и цвет померкли в его глазах, и запоздалое: «О», — вырвалось из окровавленных губ. Затем его тело распалось на несколько частей.
Тягучая тишина повисла в комнате.
Реджис шагнул вперёд, осматривая кровавую груду со склоненной головой. «Ну… Виндсом, ты, похоже, немного схуднул¹».
Агрона, стоявший в шести метрах от нас рядом с вместилищем джинна, разразился смехом. Он не двигался, но мана яростно бушевала вокруг него. Он смеялся долго, очень долго. «О, а это хорошо». Он вытер слезу и посмотрел на меня серьёзнее. «Отлично сработано, Артур. Я знал, что из всех людей, только ты убедишь Кэзесса покинуть свою нору. Долгая, медленная смерть, которую он претерпит, пока его тело будет увядать и голодать в этой тюрьме, я думаю, это именно то, чего джинны хотели бы для него. Ты не согласна, Джи-э?»
‘Артур…’ — Это был голос Сильви в моих мыслях. Её отбросило назад, она не могла поддерживать постоянную связь из-за Королевского Гамбита, но она позволила своей неуверенности просочиться в мой разум вместе с её голосом.
Её страх был оправдан, но я его не разделял.
«Разве ты не хочешь проверить его, убедиться, что он действительно заперт?» — спросил я ровным голосом, наложив на своё выражение лица маску любопытства.
Брови Агроны сошлись на переносице, его пальцы сжались. Мана в ответ изогнулась наружу, заставив вращающиеся кольца вместилища Джи-э затрепетать на своей орбите. «Боюсь, больше никаких игр. Это было занимательно, но всё прошло точно по плану. Ты, моя дочь или эта мясная кукла мне больше не нужны, так что…»
«Я настаиваю», — прервал я.
Агрона отреагировал мгновенно, его сила обрушилась. Сам воздух разделился, превратившись в оружие, в пустое пространство, где частицы маны и материи были разделены.
Реджис растворился в бесплотности прямо перед атакой, метнувшись мне в грудь.
Промежуточное пространство карманного измерения уже изгибалось между нами, когда я открыл его с помощью божественной руны спатиума. Оно поглотило атаку Агроны, а затем окутало нас двоих.
Его лицо исказилось в яростном оскале, но он уже показал мне, как быстро может захлопнуться его ловушка, когда поймал Кэзесса. Его высокомерное сияние после победы померкло, а затем и вовсе превратился в страх. Мой последний мимолётный взгляд на физический мир, как раз в тот момент, когда карманное измерение сомкнулось вокруг нас двоих, был на Сильви — черты лица напряжены от сдерживаемого усилия — хватающую паникующую Тессию. Затем карманное измерение поглотило нас.
В каком-то смысле казалось, что мы даже не двигались. Мы всё ещё стояли на твёрдом камне, широкая, пустая комната открывалась вокруг нас. Но воздух был холоднее, а заряд маны и эфира — другим. Когда мои глаза перефокусировались, комната, казалось, бесконечно расширилась. На окраинах моего восприятия поднялся какой-то туман, изгибаясь над нашими головами, словно я смотрел на внутреннюю часть снежного шара.
Кэзесс, стоявший в ста метрах от нас, медленно повернулся к нам лицом. Фиолетовые молнии, казалось, искрились в грозовой пурпуре его радужек.
Агрона разгладил черты лица, изобразив кривую, почти поздравительную ухмылку. Он сразу же показался уменьшившимся, маленьким в неопределённых пределах карманного измерения. «Ну, разве это не ловкий трюк». Его выражение напряглось, и его воля надавила на стены пространства, но внешнее измерение оттолкнуло его, не позволяя ему уйти. «Впечатляюще. Ты, что? Окутал коконом моё карманное измерение внутри другого?»
Я покачал головой, глядя на него, как на умственно отсталого ребёнка. «Это было бы излишней работой».
Всё, что потребовалось, — это сжать пространство вокруг его карманного измерения, когда нас засасывало внутрь, это был едва заметный всплеск силы через божественную руну спатиума. Кэзесс не мог открыть пространство, чтобы уйти, потому что снаружи было слишком большое давление. Единственный выход — это если я воспользуюсь божественной руной.
Кэзесс смотрел на меня. «Виндсом?»
Я покачал головой. «Мёртв».
Ноздри Кэзесса раздулись, когда его голова снова повернулась к Агроне.
Но Агрона всё ещё был сосредоточен на мне. «После всего этого, всего, чему ты научился, ты запер нас двоих в ящике и всё равно собираешься встать на его сторону?» Он закатил глаза. «В отличие от его геноцида, в чём именно заключаются мои преступления? В том, что я сделал свой народ сильным? В том, что я боролся против его авторитаризма? В том, что я помог последнему остатку расы джиннов добиться справедливости за геноцид её народа?» Теперь он жестикулировал при каждом слове. «Уверяю тебя, Артур, если ты взвесишь тех, кто погиб от его руки, против моих, его погребальный костёр будет в сотни и тысячи раз выше».
Число, конечно, было намного больше, чем даже знал Агрона. Я сделал вид, что колеблюсь, обдумывая его слова.
Справа от меня — Агрона, чьи преступления были направлены непосредственно против меня и моих близких. Его война убила моего отца и слишком многих моих друзей. Он препарировал Сильвию, которая любила его, и он приказал убить мою связь, свою собственную дочь. Любое из его преступлений обрекало его на смерть в моих глазах.
Но слева от меня — Кэзесс. Он привёл меня в свой мир, обучил меня, назвал меня асурой. Мы конфликтовали, да, и те, кого я любил, пострадали из-за его приказа применить технику Пожирателя Миров, но даже это было частью войны. Я сделал почти точно такой же выбор в своей предыдущей жизни. Нет, преступления Кэзесса были не против меня, а против давно умерших. Людей, которых я никогда не знал, цивилизаций, которые существовали лишь как слабые точки, мелькающие на карте в моём сознании.
«Я не согласен с тем, что сделал Кэзесс, но я понимаю его», — ответил я, открывая врата своего ядра, так что эфир хлынул в моё тело, поднимая меня с земли. «И когда ты умрёшь, а мы спасём этот мир и Эфеот, мы сможем защитить его вместе. Более человечным способом». Говоря это, я не смотрел на Кэзесса.
Агрона, казалось, не удивился, издав горький смешок. «Дурак до самого конца. Я бы сказал, он тебя пережуёт и выплюнет, но я этого не допущу. Вы всё ещё заперты в средоточии моей силы, оба отрезаны от своей собственной». Его лицо исказила жуткая улыбка. «Ну же. Ты желал умереть, а я как нельзя более любезен».
¹ В оригинале: «Well… I guess you Windsom, you lose some». Есть два варианта адаптации на русский:
Первый вариант— прямой перевод. Здесь комбинация из игры слов «Win some — Windsom» (звук d в английском языке при чтении проглатывается и имя «Виндсом» читается похоже на «вин сам») и устойчивого выражения «You win some, you lose some» (аналог усточивого выражения на русском — пословица «Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь»). Эта фраза часто используется, чтобы утешить проигравшего, и означает, что жизнь непредсказуема и события могут складываться самым неожиданным образом. Этот вариант трудно передать на русском языке с сохранением «остроумности» игры слов с именем Виндсома.
Второй вариант — использование «you lose some» в значении потери веса, т. е. «схуднул». Хотя этот перевод и не передаёт изначальную задумку автора, здесь он отлично подходит по смыслу, хорошо передавая иронию Реджиса и в принципе его характер. Этот вариант и был использован.
Портал не перёнес нас мгновенно и плавно. Однако, он не был таким резким и болезненным, как тот, что поймал нас в ловушку. Вместо этого меня растянуло на немыслимое расстояние: одна нога — в эфирном плане, другая — тянулась к физическому миру.
Мои глаза выпучились. Сердце бешено колотилось. Кровь прилила к вискам, угрожая разорвать череп.
‘Меня… сейчас… превратит… в спагетти…’
Рядом со мной Реджис представлял собой длинное, тонкое волокно тёмной энергии, наполовину бесплотное. Его голос в моей голове был слабым и отдавался эхом.
Внезапно меня резко дёрнуло вперёд, и я неуклюже приземлился на твёрдую землю. Экзистенциальный дискомфорт от портала мгновенно сменился глубокой, резонирующей болью внутри моего ядра. Но прежде чем я успел заглянуть внутрь себя, мой взгляд упал на землю у моих ног.
Варай опустилась на колени рядом с телом Байрона, положив его голову и плечи себе на колени. Тессия присела рядом с ними, прижав пальцы к груди Байрона, в поисках сердцебиения.
Клэр стояла в стороне, грифоноподобная голова её экзоскелета царапала потолок. Сильви подошла к балкону и смотрела на горы вдалеке, где мы сражались с силами Агроны.
Тесс посмотрела на Варай и покачала головой. Варай кивнула в ответ.
Эта ловушка была расставлена для меня. Без жертвы Байрона — без талантов всех остальных — я бы застрял там, возможно, навсегда.
‘Можно ли было избежать смерти Байрона, если бы я был осторожнее, принял более серьёзные меры предосторожности?’ — спросил я себя, чувствуя, как давление в ядре вызывает нарастающую тошноту. Но я почти сразу же оборвал эту мысль. Я не мог поддаваться сомнениям и сожалениям, не сейчас. Слишком многое было на кону.
‘Битва там окончена’, — передала Сильви, — ‘но не похоже, что мы долго отсутствовали’.
Мои пальцы впились в грудину, пока я обдумывал наш следующий шаг. Ядро болело от давления. Формирование этого четвёртого слоя не походило на второй или третий. Не было внезапного притока и перераспределения эфира, и это не было долгим, медленным, целенаправленным поглощением. Когда я направлял реку, чтобы манипулировать пространством между мирами с помощью моей божественной руны спатиума, пытаясь воссоздать и обратить вспять портальную ловушку, полагаясь лишь на ощущения, я открыл своё ядро лишь для малой части потока реки. Этого всё равно оказалось слишком много для моего трёхслойного ядра.
Инстинктивно я направил эфир в Королевский Гамбит, заставив свои мысли разорваться на десятки отдельных потоков, чтобы лучше оценить ситуацию.
Насколько я знал, я был уникален. Даже среди драконов и джиннов никто никогда не формировал эфирное ядро. Несмотря на мою силу, я всё ещё так многого не знал, и спросить было не у кого. Я рос в силе, обретая новые знания и укрепляя своё ядро новыми слоями, что позволяло мне хранить в нём на порядки больше эфира. Но был ли это единственный способ для эфирного мага стать сильнее? Или будущие поколения смогут повторить то, что сделал я, открывая более эффективные способы усиления, как это веками делали люди с маной?
На мгновение я представил себе молодого мага, лежащего на полу маленькой библиотеки и читающего о применении эфира для формирования новых слоёв, обо всех преимуществах и опасностях этого процесса. Что было бы написано в этой книге? Кто бы её написал?
Пока одна ветвь моей сознательной мысли исследовала эту тему, другая была сосредоточена на Байроне, Варай и Клэр. Я никогда не собирался заводить мисс Блейдхарт так глубоко в пасть василиска. Она сыграла важную роль в нашем побеге из Реликтовых Гробниц, но какими бы впечатляющими ни были экзоскелеты, это не спасёт её в битве против Агроны.
Варай, Байрон и Мика горели желанием, даже настаивали на том, чтобы присоединиться ко мне в битве против самого Агроны. На том совещании это была простая математика: они повышали мои шансы на успех. Но сейчас — мой взгляд метнулся к распростёртому телу Байрона — тратить жизнь Варай в предстоящей битве казалось расточительством.
«Варай, Клэр. Заберите тело Байрона и возвращайтесь к Серис. Держите всех подальше от крепости. Мы не знаем, какие ещё ловушки расставил Агрона».
Королевский Гамбит был буфером между мной и гневом или разочарованием, которые я испытывал, удерживая Тессию при себе. Здесь ей грозила ужасная опасность, но я ничего не знал о планировке Тэгрин Келума и не мог почувствовать Агрону, чтобы выследить его напрямую. Тессия жила здесь, исследовала даже его личное святилище. Она была мне нужна.
Варай легко подняла безвольное тело Байрона, затем взмыла на полметра над полом. Она сурово посмотрела на меня, её глаза горели, отражая свет моей яркой короны. «Я бы всё равно сражалась с Агроной на твоей стороне, Артур, даже сейчас. Но я уже знаю твой ответ. Поэтому вместо этого я скажу лишь… закончи это. Ради Байрона. Ради Айи. Ради Ольфреда и Алеи».
Она не стала дожидаться моего ответа, вылетела в окно и перемахнула через перила балкона, где задержалась ровно настолько, чтобы к ней присоединилась Клэр. Крылья экзоскелета Клэр расправились, и она, оглянувшись через плечо, помахала одной огромной механической рукой, прежде чем последовать за Варай.
Внезапно рука Тессии оказалась в моей, и её голова прижалась к моей груди. Реликтовая броня перетекла с неё, окутывая меня. Она посмотрела на меня сверху вниз, её рука теперь была отделена от моей тонкими чешуйками между нами. «Думаю, она считает, что тебе она нужнее, чем мне», — сказала она, пытаясь, но не совсем успешно, звучать уверенно.
Я знал, что броня отреагировала на мою исключительную сосредоточенность на Агроне. Одна далёкая частичка моего сознания признала присущий этому моменту эгоизм. Моим инстинктом было не защищать Тессию любой ценой, а искать любое преимущество для себя в предстоящей битве. Отдельный поток мыслей отвечал, что победа над Агроной и предотвращение падения Эфеота с небес и были тем, как я защищал Тессию. Её и всех остальных.
Я крепче сжал её руку, затем отпустил и вопросительно указал на дверь. «Куда нам смотреть в первую очередь?»
«Джи-э», — только и сказала она, и мы вместе вышли из кабинета в широкий, сводчатый коридор, уставленный чучелами мана-зверей.
Я шёл на несколько шагов впереди, пока Тессия вела нас через густой лабиринт залов и комнат. Сильви и Реджис замыкали шествие. Хотя мы готовились к нападению на каждом шагу, в крепости не было никаких признаков другой жизни. Даже сосредоточив Королевский Гамбит в Сердце Мира, я не мог уловить никаких других сигнатур маны, кроме наших собственных.
Дважды мы доходили до дверей лестничных клеток, которые открывались в сплошные стены, на одной из которых было высечено в камне, преграждавшем нам путь: «Не работает». Целый этаж был превращён в лабиринт, коридоры и комнаты были перемещены, чтобы создать пути, очевидно, наспех.
«Он играет с нами», — сказал я, когда мы вышли на тропу, которая упиралась в окно, над которым висела табличка: «Аварийный выход».
Сильви согласно хмыкнула. «Инфантильные отвлекающие манёвры, чтобы сбить нас с толку и разозлить.
Тессия сделала долгий, успокаивающий вдох. «Это не похоже на действия загнанного в угол божества».
«Лично я предпочёл бы, чтобы он отчаянно пытался нас удержать», — проворчал Реджис. «Поле смерти и портал в Реликтовые Гробницы имели соответствующую атмосферу серьёзности, понимаете, о чём я? Это просто оскорбительно».
Наконец, когда мы прибыли в комнату, ведущую в то, что Тессия описала как личное крыло Агроны в крепости, нас снова застало врасплох неожиданное зрелище.
Череп дракона был втиснут в дверной проём, удерживая открытыми две огромные, опалённые огнём двери. Пасть зияла широко, заставляя нас пройти сквозь неё, чтобы двигаться дальше.
«Это… это моя мать?» — спросила Сильви, побледнев. Болезненный жар подступил к моей шее, когда её эмоции просочились в меня.
Поскольку Королевский Гамбит активно защищал меня от моего собственного эмоционального смятения при этой тревожной мысли, я наложил свои воспоминания о чертах Сильвии на этот череп, сравнивая размер и форму.
Я не ответил на вопрос Сильви. В этом не было нужды.
Один за другим мы прошли сквозь челюсти и вышли из задней части черепа в комнату за ним. Широкий красный ковёр был расстелен, простираясь за пределы комнаты и в следующую.
Челюсти слегка скрипнули, когда Сильви прошла между ними, и в воздухе послышался шёпот, который я не смог разобрать. Холодная, горькая ненависть поднялась, как желчь, в моих внутренностях.
Я сжал плечо моей связи. «Это скоро закончится».
Голос сочился из камня вокруг нас. «Какая самоуверенность! Ты всегда был очень высокого мнения о себе, Убийца Богов».
Мы все замерли, оглядываясь. Эфир хлынул по моим каналам, собираясь в конечностях и руках, пока я готовился к реакции.
«Ах, но не улавливаю ли я некоторую нервозность?» — продолжал голос. Это был насыщенный, шутливый баритон. Не было никаких сомнений, кому он принадлежал. «Ну, давай, давай. Грубо заставлять своего Верховного Владыку ждать, особенно когда ты так неудачно выбрал время для визита. Я весьма занят, наслаждаясь своей победой, но, полагаю, всегда могу найти время для своей дочери и её питомцев».
Ковёр вёл через несколько роскошно украшенных комнат, прежде чем спуститься по странно расположенной лестнице, которая, казалось, была вырезана посреди уже существующей комнаты.
Лестница спускалась в большое, голое, пустое пространство. Казалось, это целый уровень этого крыла, пустого, за исключением единственной структуры. Не было ни стен, ни коридоров, только одно гигантское пустое пространство. В самом центре большой подиум, увенчанный светящимся кристаллом и окружённый вращающимися каменными кольцами, казался крошечным в этой пустоте.
Кристаллическая структура была идентична тем, что я видел в руинах Реликтовых Гробниц.
«Джи-э», — подтвердила Тессия мгновение спустя.
Агрона вышел из-за сооружения, залитый светом кристалла. «Добро пожаловать, почётные гости, в сердце Тэгрин Келума».
Агрона перед нами был идентичен марионетке из плоти, которая была заключена в Эфеоте. Ростом он был примерно с меня, но его ветвистые рога делали его намного выше. Он не заменил утерянные украшения, которые когда-то свисали с рогов. Вместо их прежнего броского вида, чёрные, остроконечные рога, похожие на оленьи, придавали его чертам внушительный вид, ещё более усиленный красноватой бронёй из белых чешуек, которая покрывала его тело от горла до пят.
Моя челюсть сжалась, когда я внимательнее рассмотрел броню.
Агрона склонил голову, его брови поднялись. «О! Этот взгляд на твоём лице». Он глубоко рассмеялся. «Я знаю, о чём ты думаешь, но нет, я не сделал свою броню из тела моей некогда возлюбленной. Принести её череп из подземелья, чтобы приветствовать тебя в моём доме, дорогая Сильви, вот чего хотела бы Сильвия. Но она не смогла защитить меня в жизни, даже от самой себя. Я бы не доверил ей сделать это и в смерти».
Он демонстративно провёл руками в перчатках по передней части брони, как бы разглаживая чешую. «Хотя, вполне возможно, это был какой-то твой родственник. Я не узнал его имени, прежде чем содрал с него кожу. Честно говоря, я рад, что вы здесь! Приятно иметь повод достать старую экипировку из шкафа, понимаете?» Его ухмылка заострилась, став хищной. «Нужно действительно стараться одеваться по случаю, а воссоединение с моей дочерью и приёмным сыном, которого у меня никогда не было, здесь, накануне моей окончательной победы… ну, это требует некоторого изящества».
Одним потоком мыслей я следил за болтовнёй Агроны, в то время как другие были сосредоточены на ином.
Кристалл вспыхивал, свет быстро пробегал по нему, и я чувствовал, как внимание проекции джинна, заключённой внутри него, распространяется по комнате, её чувства, словно физические щупальца, витали в воздухе. Она, без сомнения, непрерывно снабжала Агрону информацией о каждой мурашке на нашей коже или поднятии волоска на шее, читая нас как открытые книги.
Но её чувства были не единственным, что витало здесь в воздухе. Мне не нужно было активировать божественную руну спатиума, чтобы почувствовать давление и притяжение внепространственной границы. Именно поэтому он опустошил эту комнату: чтобы освободить больше места для сжатия и игры с каким-то карманным измерением, не похожим на то, в котором я прятался, перемещаясь по четвёртому камню-ключу.
Именно так, конечно, он победил ассасинов, посланных Кэзессом, понял я. Теперь, когда я стоял так близко к складке пространства, это казалось почти слишком очевидным. Агрона научился какому-то трюку, который позволял ему создавать собственные карманные измерения. Как он это сделал, было интересным вопросом, но не самым важным. Почему пространство было сложено в этой комнате? Ещё одна ловушка? С помощью Королевского Гамбита я начал сплетать плотную сеть теорий, которые рисовали ясную картину.
«Ну, не стойте же у лестницы, проходите», — продолжил Агрона, раскинув руки.
Ковёр под нашими ногами начал двигаться, и нас всех потащило вперёд на несколько метров, прежде чем я обрушил на него свою волю. Ковёр разорвался пополам, сложившись перед нами. Тотчас же он растаял, превратившись в ручей крови, который быстро утёк в решётки под тем местом, где мгновение назад был ковёр.
Агрона, казалось, не обратил на это внимания. «Тессия Эралит. Тесс. «Мясная кукла Сесилии». Рад снова тебя видеть. Кто бы мог подумать, что однажды ты снова станешь самой собой, с полностью функционирующим телом и сияющим новеньким белым ядром — кстати, неплохой трюк. Представь себе, так усердно работать, чтобы освободиться от всякого предназначения и всего, что делает тебя особенной. Ты могла бы прокатиться на плечах моего величия, но теперь ты будешь ничем. Когда этот мир исчезнет, не останется никого, кто вспомнил бы твои ничтожные достижения».
Тесс напряглась рядом со мной, её челюсти сжались.
«Не разговаривай с ней», — ответила Сильви, шагнув вперёд и встав между Агроной и остальными из нас, как раз в тот момент, когда я собирался сделать то же самое. «Ты не имеешь права обращаться к Тессии. Неужели ты действительно собираешься провести свои последние мгновения так, Отец? Тратя эти последние вздохи на грубые, тщетные насмешки?»
«Какой свирепой драконицей ты стала», — ответил Агрона. Его пальцы теребили края драконьих чешуек, из которых состояла его броня. «Ты могла бы стать гораздо большим, но, увы. Кэзесс Индрат обладает особым талантом портить всё, к чему прикасается, и даже моя кровь не смогла защитить тебя от этого».
«Всё кончено, Агрона», — сказал я. Мы с Тессией подошли и встали по обе стороны от Сильви, а Реджис защитно прижался к другому боку Тессии. «Я убью тебя, и твой народ будет приветствовать твою смерть».
«О, ну конечно, Убийца Богов. Ты, бессердечное животное. Жестокий убийца в этой жизни и в прошлой. Даже зарезал девушку своего лучшего друга, и не один раз, а дважды!» Он цокнул языком, скрестил руки на груди и покачал головой с издевательским неодобрением. «Представь себе, я так усердно работал, чтобы дать Сесилии и Нико второй шанс в этом мире после того, как ты вырвал сердце Нико, проткнув Сесилию мечом, только для того, чтобы ты пришёл и сделал всё это снова здесь».
Я слегка склонил голову, ведя беседу одним потоком мыслей, пока остальные распространялись вокруг меня, отслеживая моих друзей, ощущая края карманного измерения, считывая ману и эфир, взаимодействующие с проницательными чувствами Джи-э, и, что самое важное, протягивая руку к привязке Майр, которой она соединила меня с Кэзессом.
«Я не убивал их», — объяснил я, удивлённый, что он не знал больше о том, что произошло. «Ты превратил Сесилию в нечто неузнаваемое, а Нико собирался последовать за ней в любую дыру, какой бы глубокой или тёмной она ни была. Пока ты был в их жизнях, для них не было никакой возможности искупления, но моя победа не требовала их искупления».
Я посмотрел на Тессию. «Я не прощаю ни одного из них за все ужасные вещи, которые они сделали в своей жизни здесь, не в последнюю очередь за использование твоего тела для совершения своих преступлений».
Мой взгляд вернулся к Агроне, став жёстче. «Но Сесилия не выбирала быть Наследием. Это сделало её мишенью в обеих жизнях, лишив её шанса. Поэтому я отнял это, вырезал из неё и открыл им путь обратно на Землю. Там они будут жить обыденной, бессильной жизнью. Не потому, что они этого заслужили, а потому, что это навредило тебе. Найдут ли они там какое-то искупление для себя, я никогда не узнаю, и я смирился с этим».
«Я смирился с этим», — передразнил Агрона, покачивая рогатой головой из стороны в сторону. «Так зрело с твоей стороны. Я уверен, что семьи и крови всех людей, которых они убили на моей службе, прекрасно поймут тебя». Он махнул рукой в мою сторону. «Твоё высокомерие действительно самое удивительное. В конце концов, ты пришёл сюда, практически один, думая, что убьёшь меня. Какая дерзость».
Я позволил лёгкой улыбке изогнуть мои губы.
Привязь, связывающая меня с Кэзессом, накалилась. Я почувствовал, как открывается портал, внезапное приближение, искажение пространства и восстановление равновесия всей энергии в обоих мирах.
«Я не один».
Глаза Агроны метнулись влево от нас как раз в тот момент, когда белый свет сгустился в две фигуры. На мгновение два силуэта застыли в свете, словно дыры, выжженные в реальности.
Ауры Кэзесса и Виндсома мгновение спустя заполнили Тэгрин Келум, когда те двое уставились через пустынную комнату на Агрону.
«Наконец-то», — сказал Агрона с приветливой улыбкой.
Ловушка, которую я почувствовал, захлопнулась.
Виндсом плавно шагнул вперёд Кэзесса, чьё выражение лица даже не дрогнуло. Эфир напрягся вокруг него, когда он физически схватил края карманного измерения, прежде чем они успели сомкнуться вокруг них.
За Виндсомом Кэзесс не двигался, но мир, казалось, двигался вокруг него, изменяя форму. На мгновение он предстал нестареющим, расслабленным мужчиной и одновременно возвышающимся бело-золотым чешуйчатым драконом. Полы и потолок деформировались и ломались, чтобы вместить его.
Кровь брызнула на пол, и пространство, казалось, исказилось. Активировав божественную руну спатиума, я оттолкнул Сильви и Тессию, создавая больше пространства между ними и смыкающейся ловушкой.
Баланс сил изменился так внезапно, что это было похоже на то, как будто из комнаты высосали воздух. Моё зрение помутнело. Резкий грохот падающих камней обрушился на мои уши, а пыль наполнила лёгкие. Беспокойство Сильви пронзило мои мысли, и Реджис шевельнулся рядом со мной, руна Разрушения активировалась защитно.
Я моргнул несколько раз, пока зрение не восстановилось. Кэзесс исчез. Виндсом стоял точно там же, где и мгновение назад. Его глаза, словно две яркие галактики в глазницах, были широко раскрыты, рот беззвучно шевелился.
Кровь начала сочиться из его щеки, и тёмное пятно расплылось по его военной форме, красный цвет пополз по золотым бликам на чёрном. Свет и цвет померкли в его глазах, и запоздалое: «О», — вырвалось из окровавленных губ. Затем его тело распалось на несколько частей.
Тягучая тишина повисла в комнате.
Реджис шагнул вперёд, осматривая кровавую груду со склоненной головой. «Ну… Виндсом, ты, похоже, немного схуднул¹».
Агрона, стоявший в шести метрах от нас рядом с вместилищем джинна, разразился смехом. Он не двигался, но мана яростно бушевала вокруг него. Он смеялся долго, очень долго. «О, а это хорошо». Он вытер слезу и посмотрел на меня серьёзнее. «Отлично сработано, Артур. Я знал, что из всех людей, только ты убедишь Кэзесса покинуть свою нору. Долгая, медленная смерть, которую он претерпит, пока его тело будет увядать и голодать в этой тюрьме, я думаю, это именно то, чего джинны хотели бы для него. Ты не согласна, Джи-э?»
‘Артур…’ — Это был голос Сильви в моих мыслях. Её отбросило назад, она не могла поддерживать постоянную связь из-за Королевского Гамбита, но она позволила своей неуверенности просочиться в мой разум вместе с её голосом.
Её страх был оправдан, но я его не разделял.
«Разве ты не хочешь проверить его, убедиться, что он действительно заперт?» — спросил я ровным голосом, наложив на своё выражение лица маску любопытства.
Брови Агроны сошлись на переносице, его пальцы сжались. Мана в ответ изогнулась наружу, заставив вращающиеся кольца вместилища Джи-э затрепетать на своей орбите. «Боюсь, больше никаких игр. Это было занимательно, но всё прошло точно по плану. Ты, моя дочь или эта мясная кукла мне больше не нужны, так что…»
«Я настаиваю», — прервал я.
Агрона отреагировал мгновенно, его сила обрушилась. Сам воздух разделился, превратившись в оружие, в пустое пространство, где частицы маны и материи были разделены.
Реджис растворился в бесплотности прямо перед атакой, метнувшись мне в грудь.
Промежуточное пространство карманного измерения уже изгибалось между нами, когда я открыл его с помощью божественной руны спатиума. Оно поглотило атаку Агроны, а затем окутало нас двоих.
Его лицо исказилось в яростном оскале, но он уже показал мне, как быстро может захлопнуться его ловушка, когда поймал Кэзесса. Его высокомерное сияние после победы померкло, а затем и вовсе превратился в страх. Мой последний мимолётный взгляд на физический мир, как раз в тот момент, когда карманное измерение сомкнулось вокруг нас двоих, был на Сильви — черты лица напряжены от сдерживаемого усилия — хватающую паникующую Тессию. Затем карманное измерение поглотило нас.
В каком-то смысле казалось, что мы даже не двигались. Мы всё ещё стояли на твёрдом камне, широкая, пустая комната открывалась вокруг нас. Но воздух был холоднее, а заряд маны и эфира — другим. Когда мои глаза перефокусировались, комната, казалось, бесконечно расширилась. На окраинах моего восприятия поднялся какой-то туман, изгибаясь над нашими головами, словно я смотрел на внутреннюю часть снежного шара.
Кэзесс, стоявший в ста метрах от нас, медленно повернулся к нам лицом. Фиолетовые молнии, казалось, искрились в грозовой пурпуре его радужек.
Агрона разгладил черты лица, изобразив кривую, почти поздравительную ухмылку. Он сразу же показался уменьшившимся, маленьким в неопределённых пределах карманного измерения. «Ну, разве это не ловкий трюк». Его выражение напряглось, и его воля надавила на стены пространства, но внешнее измерение оттолкнуло его, не позволяя ему уйти. «Впечатляюще. Ты, что? Окутал коконом моё карманное измерение внутри другого?»
Я покачал головой, глядя на него, как на умственно отсталого ребёнка. «Это было бы излишней работой».
Всё, что потребовалось, — это сжать пространство вокруг его карманного измерения, когда нас засасывало внутрь, это был едва заметный всплеск силы через божественную руну спатиума. Кэзесс не мог открыть пространство, чтобы уйти, потому что снаружи было слишком большое давление. Единственный выход — это если я воспользуюсь божественной руной.
Кэзесс смотрел на меня. «Виндсом?»
Я покачал головой. «Мёртв».
Ноздри Кэзесса раздулись, когда его голова снова повернулась к Агроне.
Но Агрона всё ещё был сосредоточен на мне. «После всего этого, всего, чему ты научился, ты запер нас двоих в ящике и всё равно собираешься встать на его сторону?» Он закатил глаза. «В отличие от его геноцида, в чём именно заключаются мои преступления? В том, что я сделал свой народ сильным? В том, что я боролся против его авторитаризма? В том, что я помог последнему остатку расы джиннов добиться справедливости за геноцид её народа?» Теперь он жестикулировал при каждом слове. «Уверяю тебя, Артур, если ты взвесишь тех, кто погиб от его руки, против моих, его погребальный костёр будет в сотни и тысячи раз выше».
Число, конечно, было намного больше, чем даже знал Агрона. Я сделал вид, что колеблюсь, обдумывая его слова.
Справа от меня — Агрона, чьи преступления были направлены непосредственно против меня и моих близких. Его война убила моего отца и слишком многих моих друзей. Он препарировал Сильвию, которая любила его, и он приказал убить мою связь, свою собственную дочь. Любое из его преступлений обрекало его на смерть в моих глазах.
Но слева от меня — Кэзесс. Он привёл меня в свой мир, обучил меня, назвал меня асурой. Мы конфликтовали, да, и те, кого я любил, пострадали из-за его приказа применить технику Пожирателя Миров, но даже это было частью войны. Я сделал почти точно такой же выбор в своей предыдущей жизни. Нет, преступления Кэзесса были не против меня, а против давно умерших. Людей, которых я никогда не знал, цивилизаций, которые существовали лишь как слабые точки, мелькающие на карте в моём сознании.
«Я не согласен с тем, что сделал Кэзесс, но я понимаю его», — ответил я, открывая врата своего ядра, так что эфир хлынул в моё тело, поднимая меня с земли. «И когда ты умрёшь, а мы спасём этот мир и Эфеот, мы сможем защитить его вместе. Более человечным способом». Говоря это, я не смотрел на Кэзесса.
Агрона, казалось, не удивился, издав горький смешок. «Дурак до самого конца. Я бы сказал, он тебя пережуёт и выплюнет, но я этого не допущу. Вы всё ещё заперты в средоточии моей силы, оба отрезаны от своей собственной». Его лицо исказила жуткая улыбка. «Ну же. Ты желал умереть, а я как нельзя более любезен».
¹ В оригинале: «Well… I guess you Windsom, you lose some». Есть два варианта адаптации на русский:
Первый вариант— прямой перевод. Здесь комбинация из игры слов «Win some — Windsom» (звук d в английском языке при чтении проглатывается и имя «Виндсом» читается похоже на «вин сам») и устойчивого выражения «You win some, you lose some» (аналог усточивого выражения на русском — пословица «Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь»). Эта фраза часто используется, чтобы утешить проигравшего, и означает, что жизнь непредсказуема и события могут складываться самым неожиданным образом. Этот вариант трудно передать на русском языке с сохранением «остроумности» игры слов с именем Виндсома.
Второй вариант — использование «you lose some» в значении потери веса, т. е. «схуднул». Хотя этот перевод и не передаёт изначальную задумку автора, здесь он отлично подходит по смыслу, хорошо передавая иронию Реджиса и в принципе его характер. Этот вариант и был использован.
Закладка