Глава 376. В ловушке •
В духовном мире грозные скопления теней неохотно отступали, растворяясь в непроглядной мгле. Переход в этом эфемерном мире был подобен погружению в бездну — жуткое спокойствие, словно эхо древнего заклятия, замораживало саму пустоту.
Агата, хранительница этого сокровенного царства, плавно подняла левую руку, и ее взор, исполненный скорби, упал на распростертое тело еретика. Он лежал у подножия сияющей геометрической фигуры — треугольника, священного символа этого мира. Измученное болью лицо искажала гримаса страдания, тело била дрожь. Черные цепи, некогда символ его пагубной преданности, ныне разорванные, валялись рядом, источая клубы едкого дыма. Дым медленно таял, оседая на земле мелкой черной пылью — безмолвным напоминанием о былой силе и губительной власти тьмы.
Гибель клыкастого демона, его верного спутника, возвестила скорый конец еретика. Жизненные силы стремительно покидали его, но он еще цеплялся за этот мир, и Агата видела шанс получить ответы на мучившие ее вопросы.
Она не питалa иллюзий насчет его готовности к сотрудничеству, но долг требовал хотя бы попытаться. Осторожно ступая, Агата приблизилась к распростертому телу, не решаясь пересечь черту, за которой мерцал священный треугольник. Ее взгляд, холодный и проницательный, встретился с глазами поверженного еретика.
— Поистине удивительно, — медленно произнесла она, и ее голос, размеренный и холодный, разнесся по безмолвному пространству, подобно могильному эху, способному пробить самую стойкую духовную защиту. — Вы проникли в святая святых и подчинили ее своей воле, бросив вызов Церкви Смерти. Более того, вы подменили собой священников... Поведайте же, как вам удалось совершить столь невозможное?
Еретик, собирая угасающие силы, попытался приподнять голову, но лишь судорожно скривился в подобии усмешки. В его потускневших глазах не было и тени страха.
— Догадываешься? — прохрипел он из последних сил.
Не обращая внимания на его вызывающий тон, Агата продолжила:
— Ваш оплот скрыт во Фросте?
В ответ — лишь слабый стон, больше похожий на смешок. С трудом перевернувшись на спину, еретик вскинул на Агату полные яда глаза.
— Не трать силы попусту… Фрост ли, не Фрост… Когда ты найдёшь наше святилище — если найдешь, конечно, — наш триумф уже будет необратим, наивная привратница…
Лицо Агаты оставалось бесстрастным. Ни единая мышца не дрогнула на ее лице, когда она подняла посох и направила его острый конец в грудь еретика.
— Поведай же о своей великой стратегии. Загрязнить Фрост скверной твоих «сущностей»? Или, быть может, вы мечтаете заменить его жителей своими куклами? И как в этом замешана сила, что таится в морской пучине? Она как-то связана с «Исследованием Глубин»?
На кончике посоха вспыхнул призрачный огонь, источая зловещее сияние. Эта энергия способна была испепелить плоть и душу, обрекая жертву на невыносимые муки. Еретика затрясло в лихорадке, но его вера в злого бога не дрогнула. Стиснув зубы, он уставился на привратницу, и из его горла вырвался жуткий, пугающий смех.
— Ха… ха… Пророчество… свершится… Никто… Никто не избежит…
Впервые на лице Агаты отразилось нечто похожее на досаду. Она плавно подняла руку, и посох, словно незримый рычаг, поднял еретика в воздух. Призрачное пламя окутало его тело, истерзанное и искаженное нечестивым союзом с демоническим псом. Он извивался в воздухе, словно выцветшее знамя, подхваченное вихрем инфернального пламени.
— Последний вопрос. — Голос Агаты прозвучал ледяным эхом, холодным, как сама смерть. — Почему ты, богохульник, смеешь произносить имя нашего бога, Бога Смерти?
Сквозь призрачное пламя проступили очертания скелета — еретик зловеще улыбался. Удовольствие, казалось, притупляло даже адскую боль, тем более что привратница на мгновение потеряла дар речи от его дерзости.
— Поистине, Владыка Глубин открывает нам истинные реальности… Все религии мира сольются в единую сущность… Мы, просветленные, давно превзошли подобные заблуждения… Неужели ты, глупая жрица, до сих пор веришь, будто между твоим богом и нашим Владыкой есть разница?
Лицо Агаты исказилось гневом. Сравнить Владыку Глубин с Богом Смерти! Подобное святотатство было непростительно. Но еретик, наслаждаясь произведенным эффектом, лишь самодовольно ухмыльнулся сквозь завесу призрачного пламени, прежде чем испустить последний вздох. Огонь поглотил его без остатка.
— Бред безумца, лишенный смысла и логики, — пробормотала Агата, опуская посох. Ее все ещё трясло от гнева, но она усилием воли обуздала бурлящие внутри эмоции. Как только ярость улеглась, разум вновь обрел ясность.
Игнорируя дерзкое богохульство еретика, Агата все же признала, что он, сам того не желая, предоставил ей много пищи для размышлений.
Итак, у сектантов действительно было логово во Фросте — «святилище», как они его называли, указывая на его ритуальное предназначение. Предположение подтвердилось. Это святилище было мастерски скрыто, но еретик явно связывал их грядущий успех с тем, как продвигается работа в нем. Можно предположить, что сам способ маскировки неразрывно связан с их «ритуалом» . Чем ближе к завершению, тем более уязвимым становится убежище…
Возможно, по мере проведения ритуала происходит неконтролируемый выброс магической энергии? Или же проявление святилища — это необходимое условие для завершения ритуала?
Кроме того, еретик упомянул некое «пришествие» . Возможно, речь идет о кульминации их пророчества — о том, что сила Владыки Глубин захватит материальный мир, а морские глубины, обычно скрытые от глаз смертных, станут новой «реальностью». Члены Культа Уничтожения всегда видели в морской пучине свой рай.
Но как именно должна произойти эта метаморфоза? Неужели достаточно всего лишь распространить по Фросту их «сущности»? Вряд ли… Эти «подделки» не способны долго сохранять стабильность, а тем более — загрязнить целый город.
Агата нахмурилась, прерывая размышления, и огляделась.
Она все еще находилась в духовном мире, залитом мерцающим светом, что струился сквозь трещины в своде, окрашивая все вокруг в призрачные тона. До нее доносился тихий шепот — тени вновь начинали волноваться. Очевидно, пиршество не утолило их голода надолго.
Привратница покачала головой, подняла левую руку и вправила выпавший глаз.
Шорохи мгновенно прекратились, тусклые тени рассеялись, пейзаж вновь обрел цвета, а в ноздри ударил знакомый запах материального мира.
Агата с облегчением вздохнула и уже потянулась к поясу за флаконом с каплями для глаз, но вдруг замерла.
Вокруг стояла гробовая тишина — ни единого звука, выдававшего присутствие человека.
Агата быстро огляделась. Нигде не было видно ни стражников в черном, с которыми она прибыла, ни управляющего очистными сооружениями, что совсем недавно бросился наутек. Но больше всего ее поразило отсутствие хоть каких-то следов праха трех еретиков и их многочисленных «подделок».
После уничтожения еретиков и «подделок» в духовном мире их останки должны были материализоваться и в материальном мире.
Тишина, повисшая в воздухе, пугала своей неестественностью. Агата не чувствовала вокруг ни души.
Привратница нахмурилась. Она закапала в глаза лекарство и, внимательно оглядываясь, медленно направилась к ближайшему выходу. Тяжелые металлические ворота оказались приоткрыты — кто-то явно уходил в спешке.
С протяжным скрипом Агата распахнула ворота. За ними скрывался коридор, не прогретый теплом, несмотря на горящие по бокам газовые фонари.
*Тук… тук… тук… тук…*
Ритмичный звук ее шагов, отдававшийся эхом от стен, нарушал тягостную тишину, пока Агата шла вперед.
Очистные сооружения опустели.
Не было видно и врагов.
Агата беспрепятственно пересекла территорию и вышла за ворота.
Над головой нависло низкое, тяжелое небо, затянутое грозовыми тучами. Сквозь это свинцовое покрывало едва-едва пробивались скудные лучи света, бессильные развеять царивший мрак. Город словно бы утопал в этой мрачной дымке, от которой веяло холодом, смертью, обреченностью.
Агата отчетливо помнила, что, когда они только прибыли к очистным сооружениям, стоял ослепительно солнечный день — солнце сияло во всю мощь, и над городом не было ни единого облачка.
Солнце?
В ее сознании зародилось едва уловимое сомнение, которое с невероятной быстротой разрослось в огромный, всепоглощающий когнитивный диссонанс. И тут ее словно молнией пронзило озарение. Взволнованная, она снова подняла голову и внимательно осмотрела небо.
На небе не было ничего, кроме бессмысленного, хаотичного сияния, в котором не угадывался диск солнца.
Агата нахмурилась, пытaясь вспомнить, как выглядит… как должно выглядеть… солнце.
Вскоре она поняла, что не может вспомнить, словно плотный туман заволок ее сознание, скрывая воспоминания. Но одно она знала точно: в мире должно быть небесное светило — солнце, которое озаряет все вокруг, дарует свет и тепло!
— Духовный сбой, затронувший даже меня… И какова же его масштабность, раз он распространяется на все вокруг?.. — пробормотала Агата. Первое мгновение недоверия сменилось холодным анализом. — Я в другом измерении.