Глава 2115 — Правота и заблуждение •
Между Небом и Землёй мало что остаётся вне понимания Богов Творения.
Тем не менее, почему Изначальный Меч Карающий Небеса и Колесо Десяти Тысяч Несчастий Злого Младенца были названы ‘Карающий Небеса’ и ‘Десять Тысяч Несчастий’? Этот секрет оставался нераскрытым для всех, даже для Богов Творения и Императоров Дьяволов. Причина состояла в том, что со смертью Первородной Богини больше никто не был способен постичь её замысел.
Но слова Мо Е…
«Ты… и правда… знаешь?»
Ни Сюань и Мо Е всегда считали, что никто в этом мире не понимает их лучше, чем они друг друга.
Однажды Ни Сюань сказал Мо Су: «Каждый раз, когда твой старый упрямец открывает рот, я уже знаю, какой очередной божественной ерундой он перданёт… Эх, а ведь и правда, даже Боги Творения пускают газы. Твой старик делает это шесть раз каждые сто тысяч лет.»
«Хм… Ха? Ты сказал ‘Ли Суо’? Пердеть? Ли Суо – это святая богиня! Как ты смеешь ставить её в один ряд с такими грубыми богами, как мы? Хочешь верь, хочешь нет, но вот сейчас я возьму и отправлю тебя в Храм Жизни!»
Несмотря на все годы их общения и взаимного понимания, Мо Е ни разу не говорил об этом.
Но теперь, сухим, словно мёртвая вода, голосом он раскрыл истину, известную только ему: «Первородная Богиня родилась из пустоты. На протяжении долгих веков она создавала силу, законы, очертания мира, изначальный облик живых существ… вплоть до завершения замысла Творения.»
«Но, чтобы создать новый мир, ей нужно было сначала уничтожить себя. Однако тогда творение рождённой из пустоты Первородной Богини осталось бы без её направляющей руки, а его развитие и будущее невозможно было бы предугадать. Если бы её творение исказилось, разрушилось или обрушилось, она, уже ушедшая в небытие, не смогла бы ни вмешаться, ни что-либо изменить.»
«Поэтому, прежде чем вернуться в пустоту, Первородная Богиня оставила два… орудия исправления.»
Исправление…
Обычное слово, которое в иных обстоятельствах не вызвало бы особенного отклика, но если оно было связано с Первородной Богиней и началом Творения, его смысл порождал невыразимую тревогу, от которой замирала душа.
«Первому орудию Первородная Богиня даровала силу абсолютного Ян, наделила духом мудрого и проницательного старца и дала имя – Изначальный Меч Карающий Небеса.»
«Второму орудию она даровала силу абсолютного Инь, наделила духом чистейшего и невинного ребёнка и назвала его – Колесо Десяти Тысяч Несчастий Злого Младенца.»
Буря в Божественном Царстве Абсолютного Начала утихла. Пространство застыло в безмолвии.
Все катастрофы и их зловещие предзнаменования исчезли, оставив после себя лишь грохот сердцебиения, звучащий подобно раскатам грома.
«Миссия Изначального Меча Карающего Небеса – следить за устойчивостью и равновесием мировых законов. Это и есть то, что люди называют ‘Небесным Путём’. Если Небесный Путь нарушится, законы мира разрушатся, и наступит бесконечный хаос, который приведёт к полному краху.»
«Название ‘Карающий Небеса’ никогда не означало, что его сила способна сокрушать Небеса и уничтожать землю, как думают многие. На самом деле оно значит ‘уничтожение Небесного Пути’.»
«Если Небесный Путь исказится, Изначальный Меч Карающий Небеса обрушит на него всю свою абсолютную силу, уничтожит его, что позволит миру создать новый Небесный Путь, восстановить законы и избежать полного краха.»
«Но, Ни Сюань, ты должен понять: уничтожение Небесного Пути приведёт к краху законов. Для нас это не будет иметь последствий, но для множества миров и бесчисленных существ это станет бесконечной чередой бедствий. А когда Небесный Путь и законы будут восстановлены,уже никогда не станет таким, каким был прежде.»
«Сейчас главными столпами, поддерживающими и уравновешивающими Небесный Путь, являются два рода: боги и дьяволы.»
Ни Сюань долго молчал. Он не находил слов, лишь чувствовал, как сердце колотилось всё сильнее.
Мо Е продолжил: «Мир достиг своего расцвета. На протяжении долгих веков дух Изначального Меча проникался чувствами к этому миру, но эти чувства никогда не могли затмить миссию, вверенную ему Первородной Богиней.»
Он посмотрел на древний бронзовый меч в своей руке. Его взгляд и выражение лица были спокойны, как если бы он общался с близким другом.
«Для меня дух Изначального Меча был и наставником, и другом. И однажды он открыл мне тайну своего существования и ту миссию, что он несёт. Он сказал, что даже Первородная Богиня, могущественная и всеведущая, не могла предсказать развитие мира. Если бы её сознание всё ещё существовало, она бы не смогла решиться уничтожить Небесный Путь и воссоздать его заново, даже если бы он был искажён.»
«Когда дух меча говорил мне это, в его словах звучал страх. Он боялся, что, если однажды Небесный Путь действительно будет нарушен, его миссия возьмёт верх над его волей, и ему придётся нанести сокрушительный удар.»
«Поэтому, раскрыв мне всю правду, он решил… уничтожить сам себя.»
Меч был его наставником, меч был его другом… но их общение завершилось навсегда.
Никто, кроме Мо Е, не знал, что в Изначальном Мече Карающем Небеса больше не было духа меча. В нём осталась лишь [последняя сила Изначального Меча].
«Однажды я спросил его: возможно ли, чтобы боги и дьяволы нашли примирение и смогли сосуществовать?»
«Он ответил мне, что боги и дьяволы подобны двум концам небесных весов. Они взаимно отталкиваются, сдерживают друг друга, но при этом поддерживают равновесие. На протяжении бесчисленных эпох именно их противостояние позволяло заключать союзы и объединяться для противостояния угрозам, устранять внутренние распри.»
«Если бы две расы слились воедино, это было бы равносильно тому, что оба столпа мира утратили бы свой единственный противовес.»
«К чему это приведёт, предсказать невозможно. Нельзя отрицать, что существует вероятность того, что в результате равновесие будет нарушено, а Небесный Путь – искажён. И эта вероятность слишком велика.»
«Настолько велика, что дух Изначального Меча не мог этого принять.»
«Поэтому, прежде чем уничтожить себя, он попросил у меня одну вещь… я должен был поклясться, что, пока я существую, равновесие между богами и дьяволами не будет нарушено. Пока эта основа сохраняется, Небесный Путь останется непоколебимым.»
Бам!
Ни Сюань тяжело опустился на колени.
«Как я мог отказаться от этой клятвы? Как мог не исполнить её?» прошептал Мо Е. «Ведь ‘Карающий Небеса’ – это не только имя меча, но и моё божественное имя.»
«Моя миссия была запечатлена в моей душе, в моих костях и крови с того самого дня, как я был создан.»
Ледяной ветер внезапно поднялся, взъерошив каждую прядь волос Божественного Императора Карающего Небеса.
«Но почему это должен был быть мой единственный друг? И почему другим оказался мой самый любимый сын?»
Его голос оставался спокойным, не дрогнув ни на миг.
Когда боль становится невыносимой, печаль исчезает. Когда горе достигает предела, слёзы пересыхают.
«Почему именно вы… оказались теми двумя, кого я не смог остановить?»
Он тихо прошептал: «В твоей божественной душе запечатлён дух восстания. Если бы я попытался силой остановить тебя, это лишь ещё больше разожгло бы твоё противление. Единственным выходом оставалось изгнать Поражающего Небеса Императора Дьяволов, навсегда разорвав вашу связь.»
«Мо Су всегда казался мягким и нерешительным, но в нём скрывалась пугающая упорная одержимость. Ради того, во что он верит, он готов пойти на всё, не останавливаясь ни перед чем. Единственное, что я мог сделать, – это собственноручно покончить с ним.»
Он ненавидел себя и проклинал Ни Сюаня: «Тогда я позволил ему провести с тобой тысячи лет, но совершенствование Разрушающего Неба Меча было лишь побочной целью. На самом деле я надеялся, что твоя беспечность смягчит его фанатизм, и это стало величайшей ошибкой всей моей жизни.»
Пальцы Ни Сюаня глубоко вонзились в окровавленную землю. Ни одна из его бесчисленных ран не могла заставить его почувствовать боль.
Но те божественные глаза, которые всегда излучали беззаботную радость, теперь отражали только отчаяние и пустоту.
Истинное предназначение Изначального Меча Карающего Небеса и Колеса Десяти Тысяч Несчастий было самой страшной тайной этого мира. Мо Е был единственным, кто знал об этом. На протяжении всех этих лет он нёс это бремя в одиночестве, никому не открываясь…
Потому что даже если бы Боги Творения узнали эту истину, она бы раздавила их под своей тяжестью и легла бы мёртвым грузом в душе.
Теперь становилось понятно, почему он, Первый среди Богов Творения, всю жизнь строго следовал своему пути, никогда не позволял себе ни малейшего отступления и оставался предельно осторожным.
Наконец, Ни Сюань издал голос, ещё более сухой и надломленный, чем прежде: «Скажи мне, если миссия Карающего Небеса Изначального Меча – это пересоздание небесного пути, то какова миссия Колеса Десяти Тысяч Несчастий?»
Мо Е произнёс всего несколько слов: «Очищение человеческого пути.»
«…» Поток крови в теле Ни Сюаня мгновенно остановился.
«Дух ‘зла’* балансирует между добром и злом, не склоняясь ни к одной стороне. Его изначальная душа – невинный младенец, абсолютно чистый, способный напрямую воспринимать и чувствовать добро или зло этого мира.»
(П/п: под конец главы объясню правильный перевод.)
«Если мир, который он видит, наполнен любовью и добром, он привязывается к нему, защищает его и становится Колесом Спасения.»
«Если же мир, который он видит, наполнен злобой и пороком, он воспринимает его как осквернённый, полный грязи, и тогда он низводит ‘десять тысяч несчастий’, чтобы очистить души этого испорченного мира.»
Мо Е сказал с ледяной отрешённостью: «Когда я узнал об этом от духа Карающего Небеса Изначального Меча, клан дьяволов уже совершил самый роковой и глупый поступок.»
«Детская натура ‘злого младенца’ делает его неуправляемым, а его устрашающая сила приводит к тому, что он невольно причиняет бедствия. Если бы к нему отнеслись с большим терпением, направляли его и окружили любовью, он бы постепенно ассимилировался с дьяволами и стал бы Колесом Спасения.»
«Но сила, которая превосходит даже силу Императоров Дьяволов, и её неконтролируемость вызвали у дьяволов огромный страх. В итоге они решили воспользоваться его наивностью, заманили его в магический круг, усыпили и затем, объединив силы всех Императоров Дьяволов и Божественных Дьяволов, навечно запечатали его.»
«Пусть эта печать и впрямь останется вечной, иначе, если он освободится, его ненависть и злоба приведут к такому ужасающему ‘бедствию’, что даже я не могу себе представить, какой катастрофой это обернётся.»
Карающий Небеса Изначальный Меч медленно опустился вниз, издав лёгкий звук, касаясь земли.
Мо Е повернулся спиной. Его силуэт казался таким же серым и унылым, как первобытное небо: «Ни Сюань, сегодняшний бой между нами решил судьбу твоей дочери. Она – порождение союза Бога Творения и Императора Дьяволов, а значит, она – ересь. Поэтому, во что бы то ни стало, я обязан был победить, даже если эта победа может показаться нечестной.»
Он медленно шагал вперёд, тяжёлое лезвие меча оставляло за собой длинный, постепенно удлиняющийся след на земле первозданного царства.
Его голос, столь же тяжёлый, как и его шаги, эхом разносился по Божественному Царству Абсолютного Начала: «Мне не суждено увидеть плоды сегодняшнего дня, но, по крайней мере, пока я жив, союз богов и дьяволов будет остановлен.»
«Я, Мо Е, Карающий Небеса Божественный Император, подвёл Мо Су, подвёл себя, подвёл тебя… Но, по крайней мере, я не подвёл имя Карающего Небеса Императора, не нарушил клятву, данную духу Изначального Меча, и не предал предназначение, возложенное на меня самой Первородной Богиней.»
«Постой!» произнёс Ни Сюань, глядя на уходящую фигуру Мо Е. «Ты всё ещё должен мне… одно пари!»
Наконец, замёрзшийпришёл в движение. Мо I-фри_ Е поднял руку, пространство треснуло, и из разрыва вылетел древний золотистый барьер, опустившийся рядом с Ни Сюанем.
На поверхности барьера переливалась сила Бога Творения. В его глубинах можно было различить смутный силуэт девушки.
«Она может жить, но её нужно лишить всего, что связано с дьяволическим началом… Это моё последнее уступление.»
Ни Сюань дрожащей рукой коснулся барьера перед собой, и из его глаз, наполненных серой безнадёжностью, потоком хлынули слёзы.
Внезапно он что-то понял и, потрясённый, закричал: «Ты сказал… ‘мне не суждено увидеть’. Что ты имеешь в виду?!»
Мо Е не остановился, его голос был похож на лёгкий дымок, рассеивающийся по ветру: «Только что это была не вторая активация силы Изначального Меча.»
«Это была третья.»
«Что?!» потрясённо вскрикнул Ни Сюань.
«Вторая активация была при изгнании Поражающего Небеса Императора Дьяволов и её клана.»
«Первая же…» Его голос, что должен был быть бесстрастным, на мгновение дрогнул: «Произошла во время казни Мо Су.»
«Дочь Императора Глубокой Тьмы, чтобы спасти Мо Су, использовала Разрушающее Пространство Зеркало Глубокой Тьмы, чтобы проникнуть в Божественное Царство Абсолютного Начала и оказаться рядом с ним. Я был готов к этому, но не ожидал, что у неё будет также Дьявольская Жемчужина Нирваны.»
«Два высших артефакта дьяволов, объединяющие пространственную и временную силы, полностью меня сковали. В тот момент, когда Мо Су был на грани того, чтобы сбежать с дочерью императора дьяволов, я был вынужден использовать Карающий Небеса Изначальный Меч.»
Рука Ни Сюаня бессильно опустилась, а глаза медленно закрылись.
Три активации силы Изначального Меча… сожгли девять десятых его жизненной энергии.
«Как тот, кто создан Первородной Богиней, я уничтожил Поражающего Небеса Императора Дьяволов и её клан. Это непростительный грех. Я заплачу за него своей жизнью. Мой клан Карающий Небеса также прекратит своё существование.»
«Я, движимый своими убеждениями, собственноручно убил своего сына. Я недостоин быть отцом, недостоин быть богом, недостоин быть человеком, недостоин оставаться в этом мире.»
Он обернулся и в последний раз глубоко взглянул на Ни Сюаня: «С этого момента мы больше никогда не встретимся. Береги себя, мой близкий и единственный друг.»
Он сделал шаг вперёд, и внезапно поднявшийся холодный ветер подхватил его длинные волосы, которые начали окрашиваться в белый цвет.
В Первозданном Божественном Царстве осталась только одинокая фигура Ни Сюаня.
Любовь…
Дружба…
Братство…
Убеждения…
Правота и заблуждение…
Он поднял руку и вцепился пальцами в лицо, кости его пальцев трещали и разбивались одна за другой, но даже это не могло подавить исходящие из глубины души сдавленные рыдания.
……
Божественный Храм Жизни.
Когда-то он пообещал Цзе Юань никогда больше не встречаться с Ли Суо, Богиней Творения Жизни, и никогда не приближаться к её Храму Жизни.
Он нарушил это обещание.
Однако даже в обрывках его воспоминаний образ Ли Суо оставался лишь смутной, расплывчатой тенью. Невозможно было разглядеть её божественной красоты, которая покорила целую эпоху богов и дьяволов.
Возможно, он намеренно затуманил своё зрение, чтобы, насколько это возможно, остаться верным своему обещанию ‘не видеть’ Ли Суо.
«Ни… Ни Сюань?»
Если бы не уникальная аура Бога Творения Элементов, Ли Суо не смогла бы поверить, что этот человек в грязных, порванных одеждах, с растрёпанными волосами, оказался Ни Сюанем.
А ведь он всегда был так щепетилен к своему внешнему виду, вплоть до того, что незаметно управлял даже направлением развевающихся прядей своих волос.
Ни Сюань не ответил ей и медленно пошёл вперёд. Каждый его шаг казался скованным и тяжёлым.
Он бережно опустил на землю ‘ледяной гроб’, который нёс в руках. Внутри покоилась молодая девушка, спящая так тихо, словно была изысканной фарфоровой куклой.
Юнь Че сразу же узнал её – это была Хун`эр.
«Основа Вечности…» тихо прошептала Ли Суо. «Она… кто это?»
«Моя… дочь…» слова с трудом сорвались с его губ, его голос был сухим и жёстким, словно скрежет металла.
Ли Суо потеряла дар речи.
«Я восстановил… её повреждённую душу, но не смог сделать её душу полной… Особенно ту часть, которая… должна быть частью меча.»
Потому что её мать… Поражающая Небеса Император Дьяволов обладала душой меча. Это предопределило, что её собственная основа души также будет иметь часть души меча.
«Ли Суо, только ты… можешь это сделать.»
«…Я понимаю,» ответила Ли Суо, не задавая лишних вопросов, лишь слегка кивнув.
«Спасибо… тебе…»
Тихо прошептав эти слова, Ни Сюань ещё раз посмотрел на девушку внутри Вечного Узла, а затем, волоча ноги, медленно повернулся и направился к выходу.
«Ни Сюань!» позвала его Ли Суо. «Что с тобой… произошло?»
Ни Сюань издал голос, который совершенно не был свойственен Богу Творения Элементов: «Я совершил… большую ошибку…»
«Что с того?» мягко сказала Ли Суо. «Ты всегда смеялся, говоря, что нет никого, кто бы не совершал ошибок. Пока твоё сердце остаётся добрым, тебе не нужно быть связанным своей ошибкой. Главное – всеми силами пытаться её исправить, извлечь урок и загладить вину.»
Ни Сюань тихо ответил: «Некоторые ошибки можно простить… а другие… нет.»
Ли Суо на мгновение застыла, а затем попыталась утешить его: «В Царстве Богов и в нижних мирах ты всегда был Богом Творения, которого почитают больше всех. Бесчисленные расы обязаны тебе за твою доброту. Ты оставил им благословение, которое они будут прославлять на протяжении тысячелетий.»
«Бог… Творения…»
Он тихо повторил эти когда-то столь знакомые ему два слова, но в его глазах не было ни капли цвета: «Я больше не достоин быть Богом Творения, и в этом мире больше нет… Бога Творения Элементов…»
Ли Суо: «…»
Ни Сюань смотрел вперёд, его взгляд был совершенно пуст: «Я совершил ужасную ошибку, и более недостоин причислять себя к добру. Но я никогда… не склонялся ко злу. Однако если я всё же достоин какого-либо имени, то пусть это будет…»
«Злой… Бог…»
(П/п: иероглиф в его новом имени это «邪», точно такой же используется в имени злого младенца. По сути, правильнее будет перевести это как «еретический», «фальшивый», «неправильный», «нечестивый». В реплике выше, где он говорит, что его сердце никогда не склонялось ко злу, используется иероглиф «恶», который обозначает именно зло как таковое.)
От него исходили бесконечное уныние, глубокое сожаление и ненависть… ненависть к самому себе.
Тяжёлые шаги Ни Сюаня внезапно остановились.
«Ли Суо…» спросил он. «Есть ли место, где никто не сможет меня потревожить, место, где можно спокойно поспать?»
Каждое его слово звучало столь хрипло и устало.
Несмотря на то, что бесконечные века отделяли Юнь Че от этой сцены, он мог ясно почувствовать его боль – боль от реальности и от судьбы, от которой он так хотел убежать.
Чувства Ли Суо, несомненно, были в тысячу раз тяжелее. Она не стала его отговаривать, лишь мягко ответила: «Южный Регион, подножие башни небесного моря… Сколько ты планируешь спать?»
«Не знаю. Возможно, миллион лет, возможно, десять миллионов… Пока моё сознание не решит пробудиться. А может быть, я никогда не проснусь.»
Ли Суо: «…»
«Моя дочь… Я оставляю её на тебя. Найди для неё подходящее имя и место в этом мире. Не говори ей о её происхождении. Я хочу лишь одного – чтобы она жила без забот, в радости и счастье.»
«Этот долг… я никогда не смогу вернуть.»
Он обернулся, его губы едва заметно дрогнули… Он пытался улыбнуться, выразить благодарность и достойно попрощаться.
Но, несмотря на нескончаемые века бесконечных улыбок, он больше не мог улыбаться… словно забыл, как это делается.
Комментариев 5