Глава 383

Мир, где мне не рады

Это точно была баня.

Даже если не баня, то нечто похожее. Только порядок прохода через неё отличался, как мне кажется. Ты сначала мылся, а потом уже отмокал. То есть ты мылся в такой бочке, натирался, отмывался, а потом сидел в душной деревянной комнате, где пахло травами и смолой, воздух был наполнен влагой практически на сто процентов, а температура была как в печи.

Короче — это баня. Только мне казалось, что сначала в ней отмокают, а потом моются, а не наоборот, но да ладно. Хотя я не знаю, как правильно в бане мыться, так что не факт, что в такой последовательности.

Так что я, расслабленный, просто пристроился на одну из лавок-ступенек раскинув руки и закрыл глаза.

Блаженство, хотя ненавижу жару и духоту. Тогда в чём блаженство? А хуй знает. Блаженство…

Меня так расслабило, что я даже немного поплыл. Сомневаюсь, что смогу в скором времени ещё так расслабиться, потому надо отдохнуть сейчас. Я пообещал себе пробежаться по всем деревушкам, что стоят по пути и по возможности зачистить их. Или защитить. Отсюда же или может из следующего населённого пункта отправлю гонца, что всё хорошо.

Конечно, девчата знают, что со мной всё хорошо, однако у Клирии я в списке не был. Забавно, да? Я так и не добавил её в четвёртый столбик с того момента. Потому понять, жив я или нет, она может лишь через других девушек, что имеют со мной связь.

Потому письмецо будет на пользу, даже задам вопрос, как там Клирия и её здоровье. Знаю, что это может дать проблем, однако это точно успокоит её и повысит настроение, из-за чего она сможет нормально работать.

А пока…

Я полной грудью вдохнул влажный воздух, пропитанный травами и запахом дерева, и поплыл окончательно. Настолько, что провалился в дрёму и мир перестал для меня существовать.

Я бы пропустил кого угодно, даже гремящего латами солдата, но вряд ли где-то здесь завалялся один из них. Вроде всех перебил.

А вот девушки таки затесались.

Девушка.

Женщина.

Короче, я профукал момент, когда мог всё завернуть. Или наоборот, выиграл билет на радость себе.

Как бы то ни было, стук чего-то острого по доскам заставил меня лениво приоткрыть глаз и…

— БЛ**Ь!

Я аж полетел на последнюю ступеньку и уебался об потолок.

Паучиха же испуганно застукала лапками назад, и упёрлась брюшком в стену. Да так, что брюшко аж на этой стене слегка приподнялось вверх, показывая рисунок, что был у неё на спине: такой бледно-зелёный круг с чертой внутри. Руки прижала к груди и слишком напуганным взглядом смотрела на меня.

— Я-с… Я-с… — она явно не могла с испуга подобрать слова, а вот я…

А я кажется с испугу…

Нет, не обосрался и не пёрнул, выпустил свою угнетающую ауру, которая видимо и пугала сейчас её. В итоге я был антигероем, убийцей тысяч для них. И моя аура типа лишний раз подтверждала это, что я по-настоящему монстр, как и они, если не хуже.

— Прости, Приалишшинь. Я слегка задремал тут… Слишком уж незбогойно было в последнее время.

Ну да, пытаюсь оправдать свой косяк.

— Нет-нет, — покачала она головой. — Я-с прошу прощения у вас-с, господин антигерой. Вы-с так много делаете, что-с никто-с кроме вас-с не заслуживает отдыха больше. Я-с сожалею, что-с напугала вас-с.

И она преклонила колени. Вернее, на задних она стояла, а вот передние полностью согнула, буквально ложась на пол брюшком, и склонившись так низко, что теперь была буквально мне по пояс.

— Нет, всё в порядке. Вставай. Надо было догадаться, что это ты идёшь, — особенно учитывая размеры входа в эту баню, да и размеры самой бани. — Ты мыться? Я могу уйти.

— Ну-с… вы-с хотели узнать, как берутся дети у арахн, так как в отличие от человеческих и животных у нас-с ничего не видно.

— Эм… да, — немного смутившись, ответил я, понимая, как она решила объяснить мне.

Арахна сбросила с себя полотенце, которым плотно обмоталась, после чего на свет вывалились огромные сиськи. Просто огромнейшие, едва ли не мешки, сиськи, с большими сосками. Размером они могли посоревноваться спокойно с грудью Мамонты. Только если у той они как бы были более стоячие, мягкие жирные шары, подвешенные выше, то здесь наоборот, просто висели как мешки с большими сосками. Не гипертрофированные, а такие добротные сиськи-снаряды, свисающие вниз. Все сиськи прекрасны, и все я люблю, даже Клирии. А такие огромнейшие и висячие… одним словом — круто.

Правда руками я прикрыл естественную реакцию на это.

А Приалишшинь тем временем встала на две задние пары лапок так, чтоб мне было видно её брюшко с нижней стороны и стыдлив отвернула голову, после чего…

Эм…

Вау…

Э-э-э…

Моя богатая реакция обусловлена тем, что я увидел. А увидел я, как… Наверное, надо объяснить, как выглядит арахна.

Она состоит из брюшка — большой задней части, как у пауков, и корпуса — тоже паучьей части, к которой крепятся как паучьи лапки, так и туловище человека. Так вот, на самом брюшке с нижней части, чуть ниже места, где оно крепится к корпусу, были две такие… штуки. Я бы сравнил их со шторками из хитина или чего-то подобного, отдалённо напоминая крылья тех же тараканов, что прикрывают им спину. И разглядеть их было довольно сложно, отчего я, естественно, их раньше и не замечал. Только когда она встала на задние лапки, и я смог разглядеть нижнюю часть брюшка, они стали хоть немного заметны.

— И вот, господин… — сказала она, всё так же мило отворачиваясь.

— Знаешь, мне прямо так подробно не надо показывать. Можно просто и рассказать было.

А внутри всё кричало: ПОКАЖИ!!! ПОКАЖИ ЖЕ, ЧО ТАМ!!!

— Ну… вы-с же сказали, что хотите знать? А как я-с могу объяснить? Если только нарисовать, но я-с рисовать не умею.

— А… ты же мне ничего не показываешь кроме груди, — заметил я. — Чего тогда стесняешься?

— Ну так… — И эти «шторки» разъехались в стороны, открывая красоту под ними. — Вот…

Вот, это, как я понимаю, её сокровенное место. Я даже сполз вниз с верхней ступеньки, чтоб нормально разглядеть их.

Если в двух словах, то там, на нижней части брюшка был такой разъём… отверстие… Короче там была её детородная часть. И выглядело она, как если бы обычная девушка развела ноги в стороны и пальцами бы раздвинула свою щель, показывая розовую плоть.

У Приалишшинь в этой открывшейся щели тоже была розовая, влажная набухшая плоть. Ни клитора, ни половых губ, сразу проход. Да, строение слегка различается с человеческим, но они явно унаследовали часть и от гуманоидного рода.

— А рожаешь как?

— Одно большое яйцо, в котором дитя. Потом оно-с само-с вырывается наружу. Если с арахном, то будет арахна. Если с человеком, то или арахна, или человек с некоторыми особенностями арахны.

— Особенностями?

— Например, пары глаз, — указала Приалишшинь на маленькие глаза на лбу, которые даже немного мило смотрелись.

— А эти шторки. Если допустим оторвутся?

— Ну… будет больно, будет кровь, однако потом отрастут обратно. Вы-с утолили своё любопытство, господин? Могу ли я-с… спрятать свой-с цвет?

— Свой цвет?

— Так арахны называют это-с, — указала пальцем она на… я бы сказал, между ног, но теперь это точно не подходит. — Другой цвет, цвет тебя-с.

— Да, я понял, конечно, — кивнул я.

Приалишшинь встала на свои лапки, но как я понял, свой цвет, как она выразилась, не зашторила.

— Вам-с одиноко? — спросила она, подойдя ближе, цокая своими лапками по деревянному полу.

— Да нет, — немного струхнул я, увидев её вблизи её паучье тело, которое выглядело жутко, покрытое маленькими волосиками, словно ворсом. — Я вроде нормально себя чувствую.

— Тогда может быть помыть вас-с? Вы-с так много для нас-с сделали… — выдохнула она мне в лицо, наклонившись. Её огромные сиськи-мешки буквально легли мне на колени. — Я-с могу только так выразить вам-с нашу-с признательность.

Её шипение успокаивало.

— Да я сам как-нибудь, — сказать открыто, что трахаться с ней мне очково, язык не поворачивается.

— Я-с принесу сюда воды, господин, — прошипела она бархатно и вышла. А через несколько минут уже затащила целую бочку, низкую табуретку и тряпки, что служили мочалками. — Садитесь, мой-с господин.

— Может я сам?

— Прошу, не обижайте меня-с. Я-с делаю это-с от чистого сердца, — искренне (знаем мы ваше искренне) ответила она. И она так грустно смотрела на меня, что я поддался на провокацию.

Ну и да, вскоре она мне уже отсосала. Но это дальше, а пока она лишь меня мыла.

Сел к ней спиной и буквально застыл. А через секунду едва не улетел на сральной тяге от испуга и лёгкого отвращения, когда она пододвинула меня вместе с табуреткой поближе к себе. Просто обхватила меня передними короткими, но мощными лапками, покрытыми ворсинками, к себе.

— Немного ближе ко мне-с, господин, чтоб я-с, ваша-с слуга, могла помочь вам-с лучше… — выдохнула она.

Её руки легли мне на плечи и начали натирать спину в то время, как её огромные сиськи тупо скользили по моей спине. Гладкие большие жирные классные сиськи. А когда она слегка перегнулась, чтоб потереть мой пресс, одна из них так вообще мне через плечо на грудь свесилась. Мне так и хотелось ухватиться за них рукой, присосаться, а может даже и погрызть ласково.

Но почему у меня ощущение, что она не помогает мне, а наоборот, готовит для себя, любимой? Ладно, это риторика, и так ясно, к чему идёт, пусть из-за её внешности я и не очень рад. Вся в предвкушении, с любовью готовит для приятного препровождения времени, типа мужичок попался, надо трахнуть.

— Приалишшинь, личный вопрос.

— Отвечу на любой, господин, — по голосу, она уже была готова кончить.

— У тебя как давно мужик был?

Она замерла на несколько секунд и уже куда более нормальным голосом буркнула:

— Давно.

— А с чего решила, что я послужу тебе ёбарем? Я тебе не мужик по вызову, Приалишшинь.

Молчание. Недолгое.

— Я-с… прошу прощения. Я-с увлеклась.

— Вопрос был немного в другом. Ты что, выбрала первого попавшегося?

— Нет-с, — ещё более угрюмо буркнула она. — Я-с не сплю с каждым встречным, господин.

— Тогда? — предложил я ей продолжить.

— Я-с подумала, что вы-с… привлекательный.

— Ясно… тогда мой быстрее, раз уж решила увидеть меня в своей койке. Не сидеть же нам здесь всю ночь.

— Да-с, господин, — тут же с энтузиазмом ответила Приалишшинь и принялась усилено тереть меня.

Просто мне не очень-то и хотелось, чтоб я оказался тем самым вариантом на безрыбье. Типа хоть что-то, чем ничего. Если во мне видят хоть какую-то привлекательную черту, которая может возбудить, то окей. Но когда меня используют как последний вариант… это немного противно. Не то что я красавчик, но последним шансом не очень хочется быть.

Очень скоро она проворно повернула меня к себе лицом и начала мыть уже спереди. Лицо, грудь пресс, ноги. А потом настало время паха.

— Не беспокойтесь, я-с аккуратная, — прошипела она, едва не пуская облачка пара ртом.

— Имей в виду, я боюсь пауков, потому с твоим видом у меня… лёгкие… страхи связанны. Так что без глупостей.

— Да-с…

И она начала намывать мне. Аккуратно, своими длинными острыми пальцами, словно пинцетами, обмывая моё хозяйство. Верх-вниз, а потом сама встала на колени, раскрыла рот и заглотила. И едва член оказался у неё во рту, как я с ужасом почувствовал, что у неё там что-то шевелится. А если вспомнить строение пауков, да и прочих тварей подобных, то у них там есть такие штуки жутковатые…

И сейчас мало того, что она работала головой, так ещё и во рту у неё эти штуки ласкали моё хозяйство, что меня нереально напрягало. Возможно, они служили ей вместо языка.

Но арахна сосала хорошо, вынужден признать. Жадно, то почти выпуская из рта, то наоборот — полностью заглатывая. После этого переходила ниже на другую часть моего достоинства, беря их аккуратно в рот и обратно. При этом её верхние пары глаз постоянно поглядывали на меня. А ещё у неё забавно вытягивались губы, когда она двигала вверх головой.

Это процесс она растянула минут на десять.

— Я сейчас кончу, — решил я предупредить её напрягшись. Всё-таки девушке решать в этот момент, хочет она закончить ртом или нет.

Арахна захотела мне сосать до конца, отчего через несколько мгновений всё и проглотила, при этом продолжив мне всё вылизывать ещё несколько минут. Похотливая арахна. При этом Приалишшинь продолжала на меня поглядывать своими глазами.

Я аккуратно поправил волосы, убрав пряди что падали на них.

— У тебя классные глаза, я бы даже сказал, что красивые.

Она даже остановилась на мгновение. Покраснела. А потом так засосала, словно пыталась простату вытянуть у меня. Еб**ь, да она как пылесос.

Когда Приалишшинь наконец закончила, причём с таким сосредоточением, словно делала ответственную работу, она встала. Не встала, просто вытянулась, чтоб быть на моём уровне.

— Вам-с… нравятся мои-с глаза? — неуверенным шепелявым голосом, который сейчас был как у молодой неуверенной в себе девки, спросила меня Приалишшинь.

— Ну… они довольно милые, — протянул я руку к её лбу. Глаза её рефлекторно закрылись, и я коснулся века, чувствуя под ним маленькие глазные яблоки. После чего притянул её голову и поцеловал её в лоб. Её сиськи так вообще почти легли мне на ноги.

Арахна так вообще зажмурилась, то ли от удовольствия, то ли от стеснения.

— Знаешь, ты реально красивая.

— Да-с? Вы-с так считаете? — спросила она тихо и смущённо.

— Каждая девушка отличается от другой. И каждая красива по-своему. Потому мне нравятся все.

Да-да, я так считаю. Любая девушка — от худой, до конкретной пампушки, имеют свой шарм и по-своему привлекательны. Это как суши — я их люблю (хоть и не ел давно), но виды есть разные: от веганских с огурцом, до запечённых с курицей; от простых с рисом и куском рыбы сверху, до настоящей мозаики, включающей в себе разные морепродукты. Девушки точно такие же: полненькие, дистрофики, с большой жопой, с большими сиськами, и то и другое больше, и того и другого нет, низкие, высокие, карлики, средние.

Да тут всех не перечислить!

Так вот, есть более красивые, есть менее красивые, но если так брать, то в практически в каждой девушке можно найти что-то прекрасное, что тебе вкатит, ведь не бывает идеальных. Я не говорю, что надо это прямо искать, как золото в грязи, нет. Ты просто бросаешь взгляд и тут же подмечаешь её приятную сторону, ставя на второй план более слабую. Ведь каждый в чём-то лучше, а в чём-то хуже, верно?

Толстая? Зато сиськи отпадные, хоть тони в них! А ещё она дико мягкая и что не тронь, всё сиська! Худая? Так она такая хрупенькая, как кукла, еби-не хочу. Большая жопа? Отлично! Большие сиськи? Круто! Лицом не очень? Пф-ф-ф… наверняка есть что-то, что вызовет в тебе отзыв.

Мы не берём тех, кто вообще за собой не следит и выглядит отвратно. Проблема не во внешности, а в их отношении к себе. Тут как и с мужиками, в принципе. Потому какой бы не была она жутковатой и странной, всегда есть что в ней полюбить и чему порадоваться. Бывают исключения, но там скорее уже фактор травмы какой-то или отклонения.

Но я уверен, что и там можно найти, чему порадоваться!

Ну, а если не подметил, то она не твоя просто, такое бывает. Потому меня раздражает, когда говорят, что на кого-нибудь не найдётся пары. Даже на меня найдётся, вон, некоторым нравятся ботаны.

Хотя будем честны, я на ботана теперь не сильно тяну — тело всё в мышцах, по которым можно изучать анатомию (нет, я не раздулся в разные стороны, просто подкачался). У меня даже лицо слегка поменялось, став более грубым.

Что же касается этой милой паучихи… ну да, тело пугает, но глазки! С*ка, эти две лишние пары маленьких глазок на лбу, по два глазика над каждым нормальным! Это же круто! Они супер милые!

— И твои глазки на лбу, они очень и очень красивы, — сказал я ласково, после чего поцеловал в каждый. При этом она жмурилась ими и улыбалась, слегка краснея.

— Спасибо, — проворковала Приалишшинь в ответ. — Вы-с очень добры ко мне-с…