Глава 61. •
***
На пороге стоял с немного бледным лицом и неряшливым видом Уинтер, хотя он только что помылся и побрился.
Абсолютно отрешенными, полностью потухшими серыми глазами он оглядел собравшихся и сказал раздраженным тоном:
- Я был снаружи и слышал, что вы говорили моей жене, но вы не заслуживаете того, чтобы говорить подобное ей.
- Уинтер, как ты можешь так с нами разговаривать…
Кэтрин обиженно заговорила и приблизилась к Уинтеру, но он, прислонившись к двери от усталости, продолжил:
- Говорю, как есть. Чем вы, черт побери, занимались все эти три года? И с какой стати, вы стали придираться к моей жене и поучать её только после того, как это случилось? Если вам дали столько денег, чтобы вы могли вести роскошную жизнь, то, по крайней мере, вы должны были хотя бы позаботиться о моей жене, вместо меня, единственного продуктивного человека в этой семье.
- Сынок, что за грубости ты говоришь…?
Когда Джеймс попытался отругать сына, Кэтрин успокаивающе сказала:
- Уинтер просто был так удивлен, что не смог контролировать свои эмоции. Не расстраивайся дорогой.
Джеймс закрыл рот, уловив скрытый намек в глазах своей жены.
Уинтер не позволял своей семье владеть слишком большим состоянием, потому что не доверял им полностью и опасался, что они могут бросить его в любой момент, если он станет им не нужен.
Даже семейное поместье Блумингов и большая часть других имений были переданы Уинтеру, в то время как оставшаяся в их владении собственность была резко сокращена из-за последовательных неудач в бизнесе Диева, который страдал чувством неполноценности, глядя на успехи своего сводного брата.
Тем не менее даже при таком раскладе они все еще были намного богаче, чем обычные жители Лакраунда, хотя ни один обычный гражданин не тратил столько же денег, сколько они.
Поэтому-то для их текущего положения и стало большой угрозой то, что внимание их сына, который раньше старался только для блага своих родителей, изменило направление и обратилось на жену.
- Вы оба, пожалуйста, уходите, - сказал Уинтер с таким выражением лица, которое явно говорило, что еще чуть-чуть и он взорвется.
- А ты будешь в порядке, если останешься один? Сегодня в семье Лэндонов вечеринка, так почему бы тебе не пойти с нами?
- Простите матушка, но я сегодня не в том настроении, чтобы развлекаться игрой в благородного аристократа.
Уинтер саркастически отреагировал на слова Кэтрин, а затем открыл дверь, и как швейцар, слегка поклонился, жестом указав в сторону выхода, намекая, что родителям пора уходить.
В конце концов, когда герцогская чета покинула комнату с таким видом, будто их выгнали, Уинтер обратил свой взор на горничную, которая молча замерла возле кровати Вайолет.
- Дженни, иди отдохни.
Услышав слова Вайолет, Дженни с встревоженным лицом собралась уйти, унеся с собой и поднос с фруктами, но Уинтер сказал:
- Оставь здесь.
- Да, сэр….
Дженни вышла из спальни в полном оцепенении.
Как только в спальне остались они вдвоем, Вайолет молча посмотрела на мужа, а он на неё. Она не собиралась начинать разговор первой, но и он тоже ничего не говорил.
И когда ей уже стало казаться, что это молчание будет длиться вечность, Уинтер внезапно подошел к ней, и поставив одно колено на кровать, стал наклоняться, сокращая расстояние между ней и собой. Вайолет, инстинктивно избегая его, упала на кровать.
Её глаза наполнились слезами, однако голос был полон силы, когда она заговорила.
- Это ваш ребенок.
- …….
- Просто скажи мне, кто он. Я прощу тебя.
Он не шутил.
Он мог бы искренне простить Вайолет, если бы существовала гарантия, что биологический отец ребенка и его жена больше никогда не встретятся.
- Вы мне не верите.
- Чтобы верить, нужно быть достойным доверия.
- Если вы не можете в это поверить… тогда то, что я говорила раньше о том, что хочу развестись… это предложение все еще остается в силе.
Она оставалась спокойной, даже несмотря на то, что над ней в опасной близости возвышался мужчина внушительного телосложения, с которым бы любой задира не пожелал столкнуться в темном переулке.
В какой бы ситуации жена ни оказалась, в глазах Уинтера она всегда была полна благородства и изящества. Словно олицетворяла само совершенство, недоступное для него. И даже сейчас, когда он был убежден в её неверности, всё было так же. Фактически, пока они были в браке, его всегда преследовало желание уничтожить этот безупречный облик своей жены и в тоже время заключить ее в свои объятия. Он не знал, был ли этот образ самой ее сущностью или просто оболочкой, в которой она пряталась, как в коконе, однако стремление к этому было выше его сил.
С того дня, как они впервые встретились, и до сегодняшнего дня ничего не изменилось.
- Отпустить тебя ради чьего-то удовольствия? Я никогда не позволю этому случиться.
Вопреки холодному взгляду и ответу, прикосновения Уинтера были нежными, когда он приподнял Вайолет и помог сесть.
Он почувствовал себя лучше, увидев лицо своей жены, вероятно, потому, что вытворял всякие глупости в одиночку в течение нескольких дней. Затем взяв фрукты, очищенные и порезанные Дженни, он заговорил, в попытке улучшить атмосферу.
- Я позабочусь обо всех вечеринках за тебя, так что будь дома и отдыхай. Так же брось работу в саду, потому что это опасно. И если захочешь развлечься в книжном клубе, то я приглашу всех к нам домой.
- Это зависит не от вас.
- Ну, я же не учился, поэтому и не знаю. – Небрежно ответил он, и начал есть половинку яблока, а вторую половинку отдал Вайолет.
Сидя спиной к Вайолет, и продолжая жевать яблоко, он вновь заговорил.
- Я не знаю, что это за ублюдок, но если я его найду, то сразу же придушу. Скажи ему, чтобы он убегал, когда выйдет с тобой на связь.
- Тогда вам придется придушить себя.
Широкие плечи Уинтера дрогнули, как в насмешку, возможно, потому, что спокойные слова Вайолет показались ему нелепостью.
После короткой паузы без дальнейших разговоров Уинтер встал, собираясь уйти, но Вайолет схватила его за руку. Когда он обернулся, она спросил:
- Неужели вы даже не допускали мысль, что это действительно может быть ваш ребенок?
Вайолет была в отчаянии. Гордость, которая поддерживала её всё это время, теперь была полностью раздавлена тем, что с ней стали обращаться как с пустым местом. В одно мгновение она стала женщиной без денег и без статуса, и её даже подозревали в неверности. И все же, несмотря на то, что оказалась в таком ужасном положении, она цеплялась за руку мужа, словно умоляя.
Она могла бы спокойно выдержать это, поддерживая себя лишь мыслями о своем малыше, но она не могла допустить, чтобы её ребенка заклеймили, как внебрачного, считая, что он был от другого мужчины.
Уинтер на мгновение задумался над её словами, и в ответ на ее мольбу, сказал:
- Я проверил твои документы на собственность. Деньги от аренды шли не только тебе.
- Как это не только мне?
- Это же твоя земля и ты хочешь сказать, что не знаешь? Я предполагаю, что мужчина, с которым ты крутила роман, записан в документах на твою землю в качестве арендатора.
Вайолет ничего не понимала и начала нервничать так сильно, что нечаянно потянула мужа за руку на себя. Более того, она моментально позабыла в эту минуту об официальном обращении к мужу, которое хотела соблюдать после ссоры, и даже чертыхнулась, что совсем не пристало члену королевской семьи, хоть и бывшему.
- Какого черты ты несешь? Сейчас же расскажи мне об этом и поподробнее.