Глава 3112. Последняя искра. Часть 2 •
— Он… — начал было Лит, но Валтак откашлялся, прочищая дыхательные пути, и прервал его.
Затем Отец Огня начал храпеть — с грацией реактивного двигателя.
— Он жив? — Лит снова проверил.
Сердцебиение Валтака было слабым, но стабильным. Ядро Старейшины деградировало до голубого, но поток маны внутри него стабилизировался. «Хватка Демона» улавливала, что хоть и очень медленно, но мировая энергия питала тело Огненного Дракона.
Это займёт время, но физическая и магическая сила Валтака восстановятся.
— Как такое возможно? — спросил Лит.
— Если ты спрашиваешь, что именно только что произошло — без понятия, — пожала плечами Саларк. — А если хочешь знать, как он вообще выжил — тут я могу ответить.
— Лучше хоть что-то, чем ничего, — кивнул он.
— Пламя Происхождения — как и любые Пламёна — на самом деле не сжигают твою жизненную силу, Пёрышко, иначе каждый вдох укорачивал бы твою жизнь. Если бы это было так, Драконы и Фениксы никогда бы не продавали Пламя Происхождения и пользовались бы им исключительно для себя.
— Чтобы объяснить понятнее, представь, что твоя жизненная сила — это свеча, а её длина отражает твою продолжительность жизни, — продолжила она, и Лит кивнул, давая понять, что следит за мыслью. — С возрастом воск испаряется и исчезает навсегда.
— А когда ты используешь Пламя Происхождения, фитиль на мгновение разгорается ярче. Часть воска плавится и стекает вниз по свече, но не исчезает. Со временем и отдыхом этот воск затвердевает в основании свечи, возвращая её к прежней высоте.
— Именно поэтому использование Пламени Происхождения не наносит постоянного вреда. Но если расплавить слишком много воска за раз — ты всё равно умрёшь. Продолжительность жизни временно сокращается, и пламя становится легче погасить.
— Понимаю, — кивнул Лит. — Вот почему Бодрость не помогает мне восстановиться после чрезмерного использования Пламени Происхождения. Тут дело не в мане и не в физической силе.
— Точно, — подтвердила Саларк.
— Ранее Валтак дошёл до той точки, когда весь воск расплавился. Нечего было больше сжигать, пока жидкий воск снова не застыл. А если пламя гаснет — оно уже не загорается.
— Неважно, будь то болезнь, меч или Пламя Происхождения — Смерть всегда финальна. Валтак избежал её, превратив искры жизненной силы в воск и ускорив процесс затвердевания.
— Мы можем его переместить? — спросила Тиста.
— Лучше не стоит, — покачала головой Тирис, проверяя состояние Отца Огня.
— Здесь мировой энергии больше, чем в любом месте Могара, а Вихрь Жизни в почве помогает Валтаку усваивать питательные вещества равномерно.
— Я бы оставила его здесь, пока он сам не очнётся. Так безопаснее. К тому же тебе тоже нужен отдых, дитя, — она достала кресло из кармана измерения, и как только Лит опустился в него, вся усталость, которую до этого сдерживал адреналин, обрушилась на него, как тонна кирпичей.
Саларк понадобилось несколько минут, чтобы успокоить Камилу и Солус. Они знали о ситуации с Драконом Пустоты через мысленную связь, и теперь, когда с Валтаком всё было хорошо, их тревога за Лита вышла на первый план.
— Слава богам, то есть вам, — сказала Камила, имея в виду шестерых Хранителей.
— Потому что как только он встанет на ноги, я заставлю его уменьшиться, чтобы как следует надавать по шее! Он дважды за день довёл меня до инфаркта.
Она положила младенцев на длинную шею Дракона. Она была достаточно велика, чтобы уместить с десяток человек, и Элизия с Валероном, соприкасаясь с драконьей чешуёй, наконец почувствовали, что с Валтаком всё хорошо.
Он был очень уставшим, но счастливым. В глубинах его сознания горела яркая память о драконице с чешуёй цвета каштаново-рыжих волос Элины — она приносила ему великое умиротворение и вызывала у малышей тоску по матери.
— Не понимаю, — сказала Солус, пытаясь успокоить Валерона. — Только что он рвался к Валтаку, а теперь вцепился в меня, будто не видел годами.
— У меня так же, — Камила не знала, зачем Элизия обернулась вокруг её чёрных волос с помощью магии воздуха, но позволила малышке делать, как ей угодно.
— Значит, это и есть Луна? — раздался голос Зари, когда всё более-менее успокоилось и о ней окончательно забыли.
— Это место потрясающее. Можно мне поделиться этим с Акалой?
Лит посмотрел на неё и раздражённо вздохнул. Её предположение было точным — он действительно забыл о ней в суматохе спасения Валтака.
— Я слишком устал, чтобы думать или злиться. Кто-нибудь, решите за меня.
— Зависит от одного вопроса, — Солус чувствовала ответственность и неловкость за свою ошибку. — Печать Бабы-Яги распространяется и на него, или он может говорить обо мне свободно?
— Нет, не распространяется, — покачала головой Заря.
— Я бы никогда больше не отняла у него свободу воли.
— Тогда извини, но нет.
— Всё в порядке, мисс Менадион, — Всадница была раздражена, но если чему-то и научилась в отношениях с Акалой, так это тому, что доверие надо заслужить, а не требовать.
— А можно хотя бы мою мать сюда привести? Ей бы тут понравилось.
— Это я могу устроить. Сейчас вернусь, — Солус вошла в башню, и та исчезла. Через мгновение она снова возникла, найдя нужное выравнивание с гейзерами маны Могара.
— Во имя Великой Матери… Это действительно Луна Могара? — вошла в башню Баба-Яга в облике Девы — девушки ростом 1,6 метра с золотыми волосами до пояса и ясными голубыми глазами.
— Добро пожаловать. Да, Яга, — кивнула ей Тирис, и Красная Мать замерла, не зная, куда смотреть.
Она стояла на поверхности Луны, вглядываясь в звёздное небо, пока свет Могара разливался повсюду. Присутствие сразу трёх Хранителей и осознание разницы между башней Менадион и своей собственной тоже не прибавляли уверенности.
— Спасибо, что спас моего сына, Лит, — Легайн прибыл сразу после того, как немного пришёл в себя. — На мгновение я подумал, что потерял его.
— Валтак всё сделал сам, — тяжело дыша, ответил Лит.
— Я просто перенёс его сюда. Если и стоит кого благодарить, так это бабушку и Валерона. Она удержала Валтака, а Валерон дал ему, что бы это ни было — золотое пламя.
— Для меня это всего лишь ещё одна головная боль на потом.
Отец всех Драконов горячо поблагодарил их обоих, чем вызвал радость у Валерона и смущение у Саларк.
— Пустяки, — ответила она, играя с ожерельем, которое он подарил ей во время её первого визита в его лунную лабораторию.
— Знаю, это, возможно, глупо, но могу ли я хоть чем-то отплатить вам? — спросила Баба-Яга.
— За столь чудесный подарок. Я понимаю, что рядом с Хранителями и вдали от своей башни я почти никто.
— Смотря чем, — откликнулась Камила, укачивая отчаявшуюся Элизию.
— Знаешь способ заставить их перестать плакать?
Затем Отец Огня начал храпеть — с грацией реактивного двигателя.
— Он жив? — Лит снова проверил.
Сердцебиение Валтака было слабым, но стабильным. Ядро Старейшины деградировало до голубого, но поток маны внутри него стабилизировался. «Хватка Демона» улавливала, что хоть и очень медленно, но мировая энергия питала тело Огненного Дракона.
Это займёт время, но физическая и магическая сила Валтака восстановятся.
— Как такое возможно? — спросил Лит.
— Если ты спрашиваешь, что именно только что произошло — без понятия, — пожала плечами Саларк. — А если хочешь знать, как он вообще выжил — тут я могу ответить.
— Лучше хоть что-то, чем ничего, — кивнул он.
— Пламя Происхождения — как и любые Пламёна — на самом деле не сжигают твою жизненную силу, Пёрышко, иначе каждый вдох укорачивал бы твою жизнь. Если бы это было так, Драконы и Фениксы никогда бы не продавали Пламя Происхождения и пользовались бы им исключительно для себя.
— Чтобы объяснить понятнее, представь, что твоя жизненная сила — это свеча, а её длина отражает твою продолжительность жизни, — продолжила она, и Лит кивнул, давая понять, что следит за мыслью. — С возрастом воск испаряется и исчезает навсегда.
— А когда ты используешь Пламя Происхождения, фитиль на мгновение разгорается ярче. Часть воска плавится и стекает вниз по свече, но не исчезает. Со временем и отдыхом этот воск затвердевает в основании свечи, возвращая её к прежней высоте.
— Именно поэтому использование Пламени Происхождения не наносит постоянного вреда. Но если расплавить слишком много воска за раз — ты всё равно умрёшь. Продолжительность жизни временно сокращается, и пламя становится легче погасить.
— Понимаю, — кивнул Лит. — Вот почему Бодрость не помогает мне восстановиться после чрезмерного использования Пламени Происхождения. Тут дело не в мане и не в физической силе.
— Точно, — подтвердила Саларк.
— Ранее Валтак дошёл до той точки, когда весь воск расплавился. Нечего было больше сжигать, пока жидкий воск снова не застыл. А если пламя гаснет — оно уже не загорается.
— Неважно, будь то болезнь, меч или Пламя Происхождения — Смерть всегда финальна. Валтак избежал её, превратив искры жизненной силы в воск и ускорив процесс затвердевания.
— Мы можем его переместить? — спросила Тиста.
— Лучше не стоит, — покачала головой Тирис, проверяя состояние Отца Огня.
— Здесь мировой энергии больше, чем в любом месте Могара, а Вихрь Жизни в почве помогает Валтаку усваивать питательные вещества равномерно.
— Я бы оставила его здесь, пока он сам не очнётся. Так безопаснее. К тому же тебе тоже нужен отдых, дитя, — она достала кресло из кармана измерения, и как только Лит опустился в него, вся усталость, которую до этого сдерживал адреналин, обрушилась на него, как тонна кирпичей.
Саларк понадобилось несколько минут, чтобы успокоить Камилу и Солус. Они знали о ситуации с Драконом Пустоты через мысленную связь, и теперь, когда с Валтаком всё было хорошо, их тревога за Лита вышла на первый план.
— Слава богам, то есть вам, — сказала Камила, имея в виду шестерых Хранителей.
— Потому что как только он встанет на ноги, я заставлю его уменьшиться, чтобы как следует надавать по шее! Он дважды за день довёл меня до инфаркта.
Она положила младенцев на длинную шею Дракона. Она была достаточно велика, чтобы уместить с десяток человек, и Элизия с Валероном, соприкасаясь с драконьей чешуёй, наконец почувствовали, что с Валтаком всё хорошо.
Он был очень уставшим, но счастливым. В глубинах его сознания горела яркая память о драконице с чешуёй цвета каштаново-рыжих волос Элины — она приносила ему великое умиротворение и вызывала у малышей тоску по матери.
— Не понимаю, — сказала Солус, пытаясь успокоить Валерона. — Только что он рвался к Валтаку, а теперь вцепился в меня, будто не видел годами.
— У меня так же, — Камила не знала, зачем Элизия обернулась вокруг её чёрных волос с помощью магии воздуха, но позволила малышке делать, как ей угодно.
— Значит, это и есть Луна? — раздался голос Зари, когда всё более-менее успокоилось и о ней окончательно забыли.
— Это место потрясающее. Можно мне поделиться этим с Акалой?
Лит посмотрел на неё и раздражённо вздохнул. Её предположение было точным — он действительно забыл о ней в суматохе спасения Валтака.
— Я слишком устал, чтобы думать или злиться. Кто-нибудь, решите за меня.
— Зависит от одного вопроса, — Солус чувствовала ответственность и неловкость за свою ошибку. — Печать Бабы-Яги распространяется и на него, или он может говорить обо мне свободно?
— Нет, не распространяется, — покачала головой Заря.
— Я бы никогда больше не отняла у него свободу воли.
— Тогда извини, но нет.
— Всё в порядке, мисс Менадион, — Всадница была раздражена, но если чему-то и научилась в отношениях с Акалой, так это тому, что доверие надо заслужить, а не требовать.
— А можно хотя бы мою мать сюда привести? Ей бы тут понравилось.
— Это я могу устроить. Сейчас вернусь, — Солус вошла в башню, и та исчезла. Через мгновение она снова возникла, найдя нужное выравнивание с гейзерами маны Могара.
— Во имя Великой Матери… Это действительно Луна Могара? — вошла в башню Баба-Яга в облике Девы — девушки ростом 1,6 метра с золотыми волосами до пояса и ясными голубыми глазами.
— Добро пожаловать. Да, Яга, — кивнула ей Тирис, и Красная Мать замерла, не зная, куда смотреть.
Она стояла на поверхности Луны, вглядываясь в звёздное небо, пока свет Могара разливался повсюду. Присутствие сразу трёх Хранителей и осознание разницы между башней Менадион и своей собственной тоже не прибавляли уверенности.
— Спасибо, что спас моего сына, Лит, — Легайн прибыл сразу после того, как немного пришёл в себя. — На мгновение я подумал, что потерял его.
— Валтак всё сделал сам, — тяжело дыша, ответил Лит.
— Я просто перенёс его сюда. Если и стоит кого благодарить, так это бабушку и Валерона. Она удержала Валтака, а Валерон дал ему, что бы это ни было — золотое пламя.
— Для меня это всего лишь ещё одна головная боль на потом.
Отец всех Драконов горячо поблагодарил их обоих, чем вызвал радость у Валерона и смущение у Саларк.
— Пустяки, — ответила она, играя с ожерельем, которое он подарил ей во время её первого визита в его лунную лабораторию.
— Знаю, это, возможно, глупо, но могу ли я хоть чем-то отплатить вам? — спросила Баба-Яга.
— За столь чудесный подарок. Я понимаю, что рядом с Хранителями и вдали от своей башни я почти никто.
— Смотря чем, — откликнулась Камила, укачивая отчаявшуюся Элизию.
— Знаешь способ заставить их перестать плакать?
Закладка