Глава 134.2. Недоразумение

Возрождение злополучной супруги

– Каковы намерения пятой Инян? Похоже, что Айф_ридом_су она находится в более близких отношениях с четвёртой юной леди, чем с нашей юной леди.

Цзян Жуань бесстрастно покачала головой и сказала:

– Пятая Инян – умный человек и, естественно, понимает, что в моём воспитании нет никакой пользы, – раньше, из-за Ся Янь и второй Иняна, Хун Ин предпочла встать на сторону Цзян Жуань. Теперь, когда Ся Янь и вторая Инян ушли, Хун Ин не грозила никакая угроза в фу, и её жизнь была установлена до тех пор, пока ей удавалось завоевать благосклонность Цзян Цюаня. Однако Цзян Цюань никогда не любил Цзян Жуань, и Хун Ин потеряет благосклонность Цзян Цюаня, если она продолжит дружить с Цзян Жуань.

– Она видит ветер и поворачивает руль (1)? Лу Чжу задумалась и наконец покачала головой.

– Сердца людей непостоянны, и не нужно ничего ожидать, – Цзян Жуань закрыла глаза и прислонилась к борту кареты.

Лу Чжу высунула язык, но больше ничего не сказала. Однако Тянь Чжу задумчиво смотрела на Цзян Жуань. Чем дольше она проводила время с этой госпожой, тем глубже становились её сомнения относительно Цзян Жуань. Она не могла понять, откуда взялась почти божественная холодность темперамента Цзян Жуань. В некоторых ситуациях эта девушка была даже более безжалостной, чем убийца. Находясь в гвардии Цзинь И, Тянь Чжу встречала самых разных людей, но она никогда не встречала такой замкнутой молодой леди, чей интеллект был одновременно грозным и пугающим.

Более того, то, что Цзян Жуань сказала незадолго до смерти второй Инян, было глубоко запечатлено в сердце Тянь Чжу.

Цзян Жуань сказала, что Цзян фу задолжал ей долг жизни, и она будет требовать его с каждого, одного за другим. Однако с начала и до конца единственным человеком из её семьи, который умер в Цзян фу, была Чжао Мэй, так почему же она хотела требовать несколько долгов жизни один за другим?

Тянь Чжу чувствовала, что Цзян Жуань скрывает очень глубокую тайну, о которой не знали даже служанки, которые считались очень близкими к ней. Девушка подумала, что, возможно, ей следует поискать подходящий случай, чтобы обсудить этот вопрос с господином.

* * *

В фу столичного управляющего.

Дун Ин’эр откинулась на мягком диване. Вместо того, чтобы «откинуться», это было больше похоже на то, что она потеряла всю свою энергию и рухнула на диван. По сравнению с её худой и бледной внешностью в последние несколько дней, девушка стала значительно лучше питаться. Однако печаль всё ещё была глубоко очевидна на её лице, и она совсем не походила на беззаботную молодую леди.

Служанка Хун’эр поставила на кушетку миску со свежеприготовленным семенем лотоса и патокой и почтительно сказала:

– Юная леди, пожалуйста, съешьте немного отвара.

– Я не хочу ничего, – возразила Дун Ин’эр, слабо отворачиваясь.

– Даже если ты не хочешь, ты должна это съесть, – послышался холодный и решительный голос, и в комнату вошёл столичный управляющий Дун. Выражение его лица было чрезвычайно суровым, когда мужчина резко сказал: – Твой портрет уже отправлен во дворец, и люди из дворца будут здесь через несколько дней. Тебе лучше послушно отправиться во дворец.

– Отец, – тихо произнесла Дун Ин’эр. Тем не менее её тон был решительным, когда девушка продолжила: – Ин’эр никогда не войдёт во дворец.

– Не войдёт во дворец? Тогда ты можешь сопровождать свою мать в семью Чан, чтобы принести официальные извинения, и войти в семью! – Дун дажэнь воскликнул в гневе.

– Ин’эр выйдет замуж только за одного человека в этой жизни, и он – великий заместитель генерала Цзян. Цзян Синь Чжи!

В ту минуту, когда она сказала это, Дун дажэнь почувствовал, что у него взрывается голова. Он немедленно поднял руку к Дун Ин’эр, которая смотрела на него без страха. В конце концов, Дун дажэнь просто не мог заставить себя ударить её, только яростно сказав:

– Бестолковая! Я вижу, что ты всё ещё не можешь ясно мыслить. Ты будешь заключена ещё на несколько дней! – сказав это, он в гневе умчался прочь.

После того, как Дун дажэнь ушёл, вся жизненная сила, казалось, вытекла из Дун Ин’эр, и она осела на мягкую кушетку, плача. Дун дажэнь всегда души в ней не чаял, но теперь, мужчина поместил дочь под домашний арест и приказал слугам кормить её восхитительной едой и питьём ежедневно с предельной осторожностью, по единственной причине, чтобы она вошла во дворец. Изначально девушка думала, что у неё хороший отец, и сочувствовала горькому опыту Цзян Жуань. Однако, глядя на свою нынешнюю ситуацию, не было никакой разницы между её отцом и отцом Цзян Жуань. В конце концов, они были одинаково бессердечны!

* * *

Во внешнем зале Цзян Жуань вышла из кареты и была встречена слугами Дун фу. Цзян Жуань несколько раз навещала фу столичного управляющего, так что слуги были хорошо знакомы с ней. Её провели в главный зал, где сидела погружённая в свои мысли Дун фужэнь. Увидев вошедшую Цзян Жуань, она поспешно поднялась, чтобы поприветствовать девушку, сказав:

– Цзюньчжу.

– Фужэнь, зовите меня просто Жуань Нян, – сказал Цзян Жуань со слабой улыбкой.

Дун фужэнь улыбнулась и сказала:

– Жуань Нян, я действительно послала тебе это приглашение от имени Ин’эр. Ты… пожалуйста, не вини меня.

– Фужэнь говорит в шутку, – сказала Цзян Жуань, слегка улыбнувшись. – Но что случилось с Ин Цзе цзе?

_____________________________________

1. 见风使舵 (jiànfēngshǐduò) – литературный перевод – увидеть ветер и установить руль. Идиома; которая означает действовать прагматично / быть гибким и извлекать выгоду из ситуации.