Глава 411 •
Жар полуденного дорнийского солнца был невыносим. И деваться некуда. Джону же приходилось хуже всех, так как он стоял на коленях посреди пустыни, мягко похлопывая ладонью по крупным песчинкам и направляя через себя Силу, позволяя ей течь в иссушенную почву. Закрыв глаза и абстрагировавшись от жары, ученик ситха сосредоточился на том, чтобы почувствовать тех, кто прошел через эту местность незадолго до них.
— Нашел что-нибудь?
Не поворачиваясь, Джон кивнул на вопрос Игритт:
— Да. — Отняв ладони от песка, он поднялся и открыл глаза. Позади него стояло не более двадцати дорнийцев, принц Оберин и Игритт. Все они выжидающе смотрели на него. Он повернулся и указал вдаль. — След слабый, но заметный. Они прошли здесь менее суток назад.
Кивнув, Оберин велел мужчинам с ними сесть на коней.
— Тогда не позволим этим ублюдкам прорваться дальше. По коням, войны! Наш волк уловил их запах, и им не уйти от настоящих мужчин Дорна!
Подойдя к своему скакуну, Джон помог Игритт взобраться в седло, а затем забрался в свое. При этом ему пришлось сдвинуть одежду, которая почти полностью покрывала его, оставив открытыми только глаза.
Поначалу Джон отмахнулся от идеи облачиться в одежду с ног до головы в условиях этого пекла, но Оберин и Арианна быстро объяснили и ему, и Игритт, что опасна не столько и не только жара, сколько именно дорнийское солнце, которое может убить человека так же легко, как холод севера.
Поверив им на слово, оба облачились в предоставленную одежду, и, к вящему удивлению Джона, она оказалась легкой и… освежающей? Очень странно. Впрочем, это не помешало Игритт напомнить ему, что как только они вернутся в «Солнечное копье», она сбросит с себя всю одежду и останется голой, как в день своего рождения, до самого конца их пребывания в Дорне.
Щелкнув поводьями, Джон рванул вперед так, что оказался рядом с принцем Оберином.
— Есть мысли о том, куда они могут двигаться, принц Оберин? — Спросил он, в то время как Игритт, с трудом справляясь со своей лошадью и неловко проскакала мимо них. Пришлось возвращаться.
— Да. — Кивнул Оберин, когда они пустили своих лошадей легкой рысью. Бывшая одичалая что-то недовольно проворчала, так как опять была не вровень с ними. — Недалеко отсюда, в том направлении, куда, по твоим словам, направляются разбойники, есть овраг, который хорошо известен. Там расположены несколько пещер, в которых они могли бы спрятаться. Что ещё важнее, так это то, что там находится единственный источник тени и воды на несколько дней пути. Я готов поставить три дня пребывания в лучшем борделе Солнечного Копья на то, что эти разбойники разбили лагерь в тех пещерах.
— Глупое пари, на которое никто никогда не пойдет, Оби. — Возразила Игритт, обращаясь к принцу по сокращенному варианту его имени, которое она дала в самом начале их пребывания в Дорне. — Если в этом месте есть тень, то эти ублюдки будут прятать в ней свои задницы. Так давайте пойдем, убьем их, и заберем эту тень себе. Хоть какое-то гребанное разнообразие будет.
— Обеими руками За. — Медленно добавил Джон. Перспектива тени и воды невольно заставляла его подгонять коня.
Прошло целое утро и время ушло далеко за полдень, прежде чем они добрались до оврага, о котором рассказывал принц Оберин. И едва увидев его, Джону захотелось спуститься вниз и спрятаться в тени, которую дарили каменные края скал. Но при первом же движении остановился. Толчок Силы пронесся сквозь него, да с такой мощью, что чуть с коня не сбросил.
— Ты в порядке, белый волк? — Спросил Оберин, тоже остановившись.
Джон не ответил. Вместо этого он уставился на овраг и прощупал местность Силой, в попытке понять, почему он получил такое мощное… предчувствие опасности от Силы как раз в тот момент, когда они собирались найти здесь убежище. Засада? Вполне очевидно. Но он не заметил ничего необычного ни в ущелье, ни на краях скал по обе стороны. И все же ощущение опасности и… смерти, не покидало его.
— Игритт. — Обратился он, продолжая взглядом обшаривать каждую грань оврага в поисках чего-то, чего угодно, что могло бы объяснить тревожное предчувствие Силы. — Пусти стрелу во что-то, что кажется тебе… неестественным.
Кивнув, Игритт достала лук, наложила стрелу и растянула тетиву. Никто не произнес ни слова, пока девушка медленно целилась в… во что-то. Ее глаза слегка прикрывались, когда она выдыхала. Внезапно она наполнила грудь воздухом, широко открыла глаза, сместила прицел чуть левее и… щелкнула тетива.
Джон проследил за стрелой и увидел, как она летит по воздуху к одному из краев утеса. Снаряд ударился в нечто похожее на однобокий валун. Но вместо того, чтобы сломаться или отскочить от него, стрела погрузилась в объект. Крик пронзил воздух, когда-то, что выглядело как валун, было отброшено в сторону и обнажило под собой человека, который использовал одеяло для маскировки. Он хватался за стрелу, которая теперь была воткнута ему в задницу.
— Ловушка! — Крикнул Джон, доставая световой меч и перемещая коня так, чтобы оказаться между Игритт и оврагом.
Как только слова слетели с его губ, началась форменная вакханалия — десятки мужчин показались из своих укрытий вдоль верхнего края оврага. Все они держали луки с зазубренными стрелами, готовые к бою. Отпустив поводья, Джон выбросил ладонь вперёд как раз в тот момент, когда первая дюжина или около того стрел взлетела в воздух в их сторону. Толчок Силы без труда сбил едва ли не все снаряд, а люди Дома Мартелл, стоявшие за ним, быстро пришли в себя и начали защищаться.
Нападавшие, к их чести, не выглядели обеспокоенными тем, что стрелы внезапно остановились в воздухе. Многие бросили свои луки или арбалеты, схватившись то за копья, то за мечи, а затем бросились в атаку.
Воздух рядом с лицом Джона прорезали стрелы — Игритт стреляла. И безошибочно разила свои цели, попав двум наступающим разбойником в глаза. Оба упали замертво, отправившись на тот свет ещё до того, как коснулись песка.
Развернув коня, Джон с ленцой крутанул светящимся белым лезвием и перерубил летящее в него копье пополам. Противник на этом не остановился. Он обнажил меч, прикрепленный к поясу, и бросился вперёд… пара секунд, и разрубленное надвое тело украсило собой скудный на детали ландшафт пустыни. Вслед за первым бандитом пал и второй. А затем принц Оберин и люди Дома Мартелл наконец вступили в бой, и несмотря на то, что у нападающих был эффект неожиданности и численное преимущество, особой погоды это не сделало. Против Красного Змея Дорна, ученика Ситха, великолепной лучницы, разящей без промаха, и опытных воинов, в чистом бою победить было невозможно. Вот если бы засада сработала… впрочем, уже неважно. Она не сработала.
Однако несмотря на однозначное поражение, был среди разбойников один воин, который сильно выделялся.
Он носил полный пластинчатый доспех, под которым виднелась бахрома пурпурного плаща; его голова и лицо были закрыты шлемом, но Джон видел, как сзади выбиваются клочья бело-серебристых волос. И то, как мужчина владел своим длинным мечом, его движения, то, как извивалось его тело и работали ноги… всё это было знакомо Джону. Ударив пятками в бока своего коня, Джон быстро поскакал навстречу закованному в броню человеку, настигнув его как раз в тот момент, когда рыцарю удалось одним ударом зарубить двоих из Дома Мартелл.
Джон не любил нападать на человека сзади, но, как говорил его учитель, в гуще битвы единственное, что имело значение — это выжить. А честь может подождать, когда клинки будут убраны в ножны. Но бронированный человек то ли почувствовал, то ли услышал приближение Джона: он пригнулся и перекатился по земле как раз в тот момент, когда клинок прошел через то место, где мгновение назад была его голова. Это движение спасло ему жизнь, но перекат ослабил ремни его шлема настолько, что, когда он поднялся на ноги, шлем остался лежать на песку, открывая всем лицо странного рыцаря.
— Герольд Дэйн!
— Нашел что-нибудь?
Не поворачиваясь, Джон кивнул на вопрос Игритт:
— Да. — Отняв ладони от песка, он поднялся и открыл глаза. Позади него стояло не более двадцати дорнийцев, принц Оберин и Игритт. Все они выжидающе смотрели на него. Он повернулся и указал вдаль. — След слабый, но заметный. Они прошли здесь менее суток назад.
Кивнув, Оберин велел мужчинам с ними сесть на коней.
— Тогда не позволим этим ублюдкам прорваться дальше. По коням, войны! Наш волк уловил их запах, и им не уйти от настоящих мужчин Дорна!
Подойдя к своему скакуну, Джон помог Игритт взобраться в седло, а затем забрался в свое. При этом ему пришлось сдвинуть одежду, которая почти полностью покрывала его, оставив открытыми только глаза.
Поначалу Джон отмахнулся от идеи облачиться в одежду с ног до головы в условиях этого пекла, но Оберин и Арианна быстро объяснили и ему, и Игритт, что опасна не столько и не только жара, сколько именно дорнийское солнце, которое может убить человека так же легко, как холод севера.
Поверив им на слово, оба облачились в предоставленную одежду, и, к вящему удивлению Джона, она оказалась легкой и… освежающей? Очень странно. Впрочем, это не помешало Игритт напомнить ему, что как только они вернутся в «Солнечное копье», она сбросит с себя всю одежду и останется голой, как в день своего рождения, до самого конца их пребывания в Дорне.
Щелкнув поводьями, Джон рванул вперед так, что оказался рядом с принцем Оберином.
— Есть мысли о том, куда они могут двигаться, принц Оберин? — Спросил он, в то время как Игритт, с трудом справляясь со своей лошадью и неловко проскакала мимо них. Пришлось возвращаться.
— Да. — Кивнул Оберин, когда они пустили своих лошадей легкой рысью. Бывшая одичалая что-то недовольно проворчала, так как опять была не вровень с ними. — Недалеко отсюда, в том направлении, куда, по твоим словам, направляются разбойники, есть овраг, который хорошо известен. Там расположены несколько пещер, в которых они могли бы спрятаться. Что ещё важнее, так это то, что там находится единственный источник тени и воды на несколько дней пути. Я готов поставить три дня пребывания в лучшем борделе Солнечного Копья на то, что эти разбойники разбили лагерь в тех пещерах.
— Глупое пари, на которое никто никогда не пойдет, Оби. — Возразила Игритт, обращаясь к принцу по сокращенному варианту его имени, которое она дала в самом начале их пребывания в Дорне. — Если в этом месте есть тень, то эти ублюдки будут прятать в ней свои задницы. Так давайте пойдем, убьем их, и заберем эту тень себе. Хоть какое-то гребанное разнообразие будет.
— Обеими руками За. — Медленно добавил Джон. Перспектива тени и воды невольно заставляла его подгонять коня.
Прошло целое утро и время ушло далеко за полдень, прежде чем они добрались до оврага, о котором рассказывал принц Оберин. И едва увидев его, Джону захотелось спуститься вниз и спрятаться в тени, которую дарили каменные края скал. Но при первом же движении остановился. Толчок Силы пронесся сквозь него, да с такой мощью, что чуть с коня не сбросил.
— Ты в порядке, белый волк? — Спросил Оберин, тоже остановившись.
Джон не ответил. Вместо этого он уставился на овраг и прощупал местность Силой, в попытке понять, почему он получил такое мощное… предчувствие опасности от Силы как раз в тот момент, когда они собирались найти здесь убежище. Засада? Вполне очевидно. Но он не заметил ничего необычного ни в ущелье, ни на краях скал по обе стороны. И все же ощущение опасности и… смерти, не покидало его.
— Игритт. — Обратился он, продолжая взглядом обшаривать каждую грань оврага в поисках чего-то, чего угодно, что могло бы объяснить тревожное предчувствие Силы. — Пусти стрелу во что-то, что кажется тебе… неестественным.
Кивнув, Игритт достала лук, наложила стрелу и растянула тетиву. Никто не произнес ни слова, пока девушка медленно целилась в… во что-то. Ее глаза слегка прикрывались, когда она выдыхала. Внезапно она наполнила грудь воздухом, широко открыла глаза, сместила прицел чуть левее и… щелкнула тетива.
Джон проследил за стрелой и увидел, как она летит по воздуху к одному из краев утеса. Снаряд ударился в нечто похожее на однобокий валун. Но вместо того, чтобы сломаться или отскочить от него, стрела погрузилась в объект. Крик пронзил воздух, когда-то, что выглядело как валун, было отброшено в сторону и обнажило под собой человека, который использовал одеяло для маскировки. Он хватался за стрелу, которая теперь была воткнута ему в задницу.
— Ловушка! — Крикнул Джон, доставая световой меч и перемещая коня так, чтобы оказаться между Игритт и оврагом.
Как только слова слетели с его губ, началась форменная вакханалия — десятки мужчин показались из своих укрытий вдоль верхнего края оврага. Все они держали луки с зазубренными стрелами, готовые к бою. Отпустив поводья, Джон выбросил ладонь вперёд как раз в тот момент, когда первая дюжина или около того стрел взлетела в воздух в их сторону. Толчок Силы без труда сбил едва ли не все снаряд, а люди Дома Мартелл, стоявшие за ним, быстро пришли в себя и начали защищаться.
Нападавшие, к их чести, не выглядели обеспокоенными тем, что стрелы внезапно остановились в воздухе. Многие бросили свои луки или арбалеты, схватившись то за копья, то за мечи, а затем бросились в атаку.
Воздух рядом с лицом Джона прорезали стрелы — Игритт стреляла. И безошибочно разила свои цели, попав двум наступающим разбойником в глаза. Оба упали замертво, отправившись на тот свет ещё до того, как коснулись песка.
Развернув коня, Джон с ленцой крутанул светящимся белым лезвием и перерубил летящее в него копье пополам. Противник на этом не остановился. Он обнажил меч, прикрепленный к поясу, и бросился вперёд… пара секунд, и разрубленное надвое тело украсило собой скудный на детали ландшафт пустыни. Вслед за первым бандитом пал и второй. А затем принц Оберин и люди Дома Мартелл наконец вступили в бой, и несмотря на то, что у нападающих был эффект неожиданности и численное преимущество, особой погоды это не сделало. Против Красного Змея Дорна, ученика Ситха, великолепной лучницы, разящей без промаха, и опытных воинов, в чистом бою победить было невозможно. Вот если бы засада сработала… впрочем, уже неважно. Она не сработала.
Однако несмотря на однозначное поражение, был среди разбойников один воин, который сильно выделялся.
Он носил полный пластинчатый доспех, под которым виднелась бахрома пурпурного плаща; его голова и лицо были закрыты шлемом, но Джон видел, как сзади выбиваются клочья бело-серебристых волос. И то, как мужчина владел своим длинным мечом, его движения, то, как извивалось его тело и работали ноги… всё это было знакомо Джону. Ударив пятками в бока своего коня, Джон быстро поскакал навстречу закованному в броню человеку, настигнув его как раз в тот момент, когда рыцарю удалось одним ударом зарубить двоих из Дома Мартелл.
Джон не любил нападать на человека сзади, но, как говорил его учитель, в гуще битвы единственное, что имело значение — это выжить. А честь может подождать, когда клинки будут убраны в ножны. Но бронированный человек то ли почувствовал, то ли услышал приближение Джона: он пригнулся и перекатился по земле как раз в тот момент, когда клинок прошел через то место, где мгновение назад была его голова. Это движение спасло ему жизнь, но перекат ослабил ремни его шлема настолько, что, когда он поднялся на ноги, шлем остался лежать на песку, открывая всем лицо странного рыцаря.
— Герольд Дэйн!
Закладка