Глава 342

Песнь о Северном Колдуне

— Не знаю. — Ответил Оберин, явно недовольный тем, что потерял колдуна. — Но я знаю о Ноксе одно: если он не хочет, чтобы его нашли, то его не найдут. Пойдем, вернемся в лагерь и найдем… Подожди… Ты слышишь?

Нахмурившись, Гарлан повернулся в ту сторону, куда был обращен Оберин, и напряг слух. Ветер сильно мешал, но… но пронзительный крик, доносившийся из темноты, невозможно было не определить.

— Клянусь богами… — Выдохнул Гарлан, распознав источник шума. — Это… это ребенок?

Оберин решил не тратить время на пустословие и рванул вперёд. Гарлан поспешил за ним. Чем дальше они шли, тем громче становился детский плач.

«Не может быть, чтобы лорд Нокс не услышал его. — Подумал рыцарь, когда деревья начали редеть, открывая поляну с пнем в центре. — Но тогда… почему он не здесь? Неужто ему нет дела до ребенка… стоп… Почему я… Я никого не вижу. Но плач определенно исходит от того пня впереди»

— Ладно… Теперь всё стало и впрямь странным. стало странным. — Пробормотал Гарлан, оглядываясь по сторонам и на пару с Оберином медленно пробираясь через небольшую поляну к пню в центре.

Оберин ничего не ответил, лишь покрепче сжал копье и приготовился в любую секунду либо атаковать, либо уклоняться, если это окажется хитроумной ловушкой неизвестного противника.

Выхватив меч, Гарлан следил одним глазом за пнем, а другим — за лесом вокруг, приближаясь все ближе и ближе к источнику крика. Страшная догадка подтвердилась — на пне желал ребёнок, завернутый в меха. Новорожденный.

— Клянусь богами. — Вновь выдохнул он, убирая меч в ножны и тут же протягивая ладонь, чтобы взять ребенка на руки.

— Мальчик. — Сказал Оберин, бросив на ребенка на руках Гарлана один-единственный взгляд.

Нахмурившись, Гарлан переложил ребенка так, чтобы Оберин мог его взять.

— Откуда ты знаешь?

Оберин лишь бросил на него пристальный взгляд, забирая мальчика.

— У меня восемь дочерей. Поверь мне, я узнаю новорожденную девочку, как только взгляну на нее. Это — не девочка. Следовательно, остается только один вариант.

Гарлан пожал плечами.

— Мальчик или девочка, неважно… какой изверг оставит ребенка одного на таком морозе?

— Думаю, мы оба знаем ответ на этот вопрос. — Заявил Оберин, улыбаясь ребенку и слегка покачивая его, чтобы успокоить и согреть. — Лучше спросить не «кто», а «почему».

Вопрос заставил Гарлана задуматься. И впрямь, зачем оставлять ребенка посреди леса? Чтобы не стать убийцей рода? Ведь если ребенок погибнет от стихии, то формально, на истинном убийце не будет его крови. Возможно. Но почему здесь? Зачем класть его на этот пень посреди небольшой поляны, если достаточно швырнуть младенца под дерево или сугроб и уйти?

— Мы вернем ребенка в лагерь и… Что за?.. Почему… почему стало так холодно?

Оберин прижал ребенка к груди и укутал его всеми мехами, чтобы укрыть от холода.

Однако это был не просто морозный хлад.

В груди у Гарлана стало тесно. Рыцарь, прошедший не одну битву, с удивлением вспомнил, что это за чувство — Страх. Ужас. Он вновь вытащил меч из ножен и обратил взор на лес. Через мгновение он увидел его. Что-то двигалось между деревьями.

— Колдун! — Выкрикнул он, заметив, как фигура рывком передвинулась к краю деревьев. — Колдун! Покажись, если это ты!

Тень вновь переместилась, на этот раз прямо на край линии деревьев. Он едва смог разглядеть фигуру человека, причем худого. Но поскольку единственным источником света была луна, трудно было разглядеть что-то еще, пока незнакомец оставался в тени.

— Покажись! — Крикнул он, направив меч на фигуру и встав так, чтобы оказаться между Оберином и тем, что там было.

Когда фигура вышла из тени на лунный свет, Гарлан почувствовал, как его хватка на мече ослабла, а доселе неведомый страх пронесся сквозь него, словно поток воды, прорвавший плотину.

Мужчина, — если это существо вообще можно причислить к роду человеческому, — был… иссохшим. Увядшим, как труп, который оставили гнить на солнце несколько дней. Кожа его была бледно-белой, почти как снег, а из одежды на нем висели рваные штаны и рваный меховой плащ.

Но больше всего притягивали его глаза. Голубые, нечеловеческие… они как будто светились из тени.

— Да защитят меня Семеро. — Пробормотал Гарлан, которому потребовалась вся его сила воля и тяжесть рыцарских обетов, чтобы удержать меч и свою позицию, а не броситься на утёк.

— Не думаю, что Семеро сейчас тебя слышат. — Сказал Оберин, подойдя к нему, держа в одной руке копье, а в другой — ребенка.

Гарлан не сводил взгляда с существа, которое приблизилось к ним на расстояние дюжины шагов и остановилось, казалось, без всякой причины.

— Назови себя, существо! — Крикнул он.

Существо, — Гарлан не мог заставить себя назвать тварь ничем иным, — что стояло перед ними, просто молча уставилось на них. Его неестественные голубые глаза переместились сначала на Гарлана, потом на Оберина, а затем остановились на ребенке.

— Думаю, теперь мы знаем, почему ребенка оставили именно здесь. — Прокомментировал Оберин, в голосе которого сквозил жгучий гнев. — И не похоже, чтобы оно было в настроении отвечать на твои вопросы, Гарлан… я сомневаюсь, что оно вообще способно говорить.

Существо подняло руки и свело их вместе на уровне груди. Медленно руки существа разошлись в стороны, и между ладонями образовался ледяной кол. Левая ладонь опустилась, оставив сосульку в правой. Всё это время взгляд существа не отрывался от ребенка, спрятанного под меховым плащом Оберина.

«Это… должно быть меч? Ясно. Переговоров не будет. С ребёнком на руках убежать мы не сможем. Бросать тоже нельзя. В таком случае… исход очевиден»

— Оберин. Забери ребенка. Найди Нокса, где бы он ни был… или отправляйся в лагерь. Я задержу эту… штуку, пока ты не вернешься с подмогой.

— Ты ведь знаешь, кто это, не так ли? — Спросил Оберин, и пусть Гарлан не мог видеть, что творится за его спиной, он по шуму понял, что принц Дорна усадил закутанного в меха ребёнка обратно на корягу, на которой его и нашли. — Это наверняка один из Иных, о которых так часто упоминал Нокс… Белый Ходок. Неужели ты думаешь, что сможешь справиться с ним в одиночку? Или что я вообще позволю тебе это сделать? И даже не вздумай сейчас говорить что-то о своих клятвах и требовать от меня спасать ребёнка. Ты не вправе мне приказывать.

Гарлан сжал зубы до хруста. Это нечем было парировать.

— Как хочешь. — Процедил рыцарь, борясь с нахлынувшим на него раздражением, злостью и страхом. Последнее чувство, как подозревал Гарлан, имело неестественное происхождение. Пусть это и Иной, но воину не в первой смотреть в лицо смерти, и такого ужаса он уже давно не испытывал… — Только не путайся под ногами.

— Забавно. — Со смешком проговорил Оберин и со свистом взмахнул копьём. — Я как раз собирался сказать то же самое.

Сохраняя максимальную концентрацию, Гарлан начал медленно сближаться к легендарному существу, держа меч на средней гарде и тщательно следя за тем, куда вообще ступает — не хватало ещё поскользнуться на льду или в яму провалиться, скрытую снегом. Оберин действовал схожим образом. А Иной… он просто стоял, наблюдая за ними жуткими глазами. И всё. Существо не двигалось, даже оружия своего не подняло, словно наступающие опытные воины не стоят его внимания.

Едва Гарлан приблизился на достаточное расстояние, он выстрелил клинком вперёд, направив острие меча в основание горла твари. Иной не уклонился. И не блокировал удар. Рыцарь в свою очередь не промахнулся и попал точно в цель… вот только ухоженный, хорошо наточенный меч не пронзил мёрзлую плоть, а лишь беспомощно завибрировал в ладони Гарлана с такой силой, словно он не человека ударил, — ну, как минимум существо из плоти, — а камень.

Иной ухмыльнулся. Тошнотворная, мерзкая ухмылка вызвала у Гарлана новую волну страха.

А дальше всё пронеслось как в тумане.