Глава 1039. Начало новой эры? •
Международный аэропорт Санкт-Петербурга
Профессор Кругман и Альберт ожидали начала посадки, выглядев при этом крайне уставшими.
Прошла уже неделя с момента закрытия Международного конгресса математиков.
После церемонии завершения конференции они не стали сразу покидать Санкт-Петербург.
В конце концов, этот город был знаменитым математическим центром Восточной Европы. Здесь располагались ведущие мировые институты математических исследований, такие как Математический институт имени Стеклова.
Два профессора посетили эти учреждения в надежде найти единомышленников среди учёных. Они даже предприняли несколько попыток уговорить Перельмана присоединиться к их грандиозному проекту.
Однако после того 60-минутного доклада на конгрессе Перельман стал ещё более замкнутым.
Раньше он хотя бы терпеливо отвечал на их вопросы, но теперь не желал даже впускать их в свою квартиру.
Их отпускное время подошло к концу. Они не могли оставаться здесь вечно.
Поэтому, так и не сумев никого завербовать в Санкт-Петербурге, они решили вернуться в Америку, чтобы обдумать дальнейшие шаги.
Если другие варианты не сработают, им придётся снизить критерии поиска учёных для сотрудничества. Или, возможно, сосредоточиться на исследовательской работе и привлекать людей уже после достижения первых результатов.
— Жаль, что профессор Лу уехал так рано. Мне кажется, он был в некоторой степени заинтересован нашим проектом, — неожиданно произнёс профессор Кругман, глядя на здание аэровокзала. — Если бы не тот несчастный случай, если бы мы приложили больше усилий, чтобы его убедить… Возможно, он бы согласился.
— Да… Я тоже так думаю, — вздохнул Альберт. Он поднял руку, взглянул на часы и поднялся с кресла. — Мой рейс скоро начнёт посадку… Тогда до связи.
— Береги себя. Обсудим всё по почте.
— Ага.
Стэнфордский университет, где Альберт работал приглашённым профессором в Центре системной биологии рака, находился на западном побережье. Принстон, в котором преподавал Кругман, располагался на восточном, в нескольких часовых поясах от Калифорнии.
После того как его друг ушёл, Кругман взял газету и начал читать.
Однако, едва взглянув на заголовок, он остолбенел.
— "…Криогенный анабиоз?"
Он схватил другую газету…
Тот же заголовок!
Кругман заинтересовался.
Он поправил очки пальцем и внимательно прочитал статью. Его изумление и недоверие лишь росли, пока он, наконец, не пробормотал:
— Это… безумие.
Криогенный анабиоз!
Путешествие в будущее ради лечения!
Самая безумная идея, которую он слышал за весь год!
Раньше он лишь смутно знал о том, что Лу Чжоу перевёз Пулюй в Китай, но никак не ожидал, что причина в этом.
Но…
Гораздо больше, чем здоровье мисс Пулюй, его заинтересовала сама технология заморозки.
Если бы человечество научилось путешествовать во времени, финансовые рынки пережили бы колоссальные потрясения. Люди стали бы вкладываться в долгосрочные и стабильные активы, а не в высокорисковые проекты с высокой доходностью. Ведь время больше не было бы ограничением, а стоимость ожидания резко снизилась бы…
Например, если положить 10 000 долларов в фонд с годовой ставкой 4%, то через 50 лет на счету будет уже 70 000 долларов!
Сумма увеличится в семь раз!
А если срок увеличить до 100 лет…
— Это финансовый ядерный гриб… — пробормотал Кругман, перелистывая страницу. — Уже завтра NASDAQ и мировой долговой рынок охватит невероятная волатильность…
И, возможно, дело не только в финансах…
Последствия этой технологии невозможно измерить деньгами.
Равенство между людьми зиждется на неизбежности рождения, болезней и смерти. Будь ты богач или бедняк, простолюдин или король — никто не избежит этих законов.
Но криогенный анабиоз разрушает это равенство.
Кажется, баланс смерти вот-вот рухнет…
Если кто-то сможет жить в утопии будущего, зачем ему оставаться в настоящем и строить эту утопию?
Некоторые счастливчики сделают первый шаг к бессмертию. Человеческая цивилизация постепенно превратится в мир неравенства.
Эта, казалось бы, безобидная технология способна оказать на общество большее влияние, чем управляемый термояд. Без преувеличения можно сказать, что она способна полностью изменить облик человеческой цивилизации.
С точки зрения социологии, это не двигатель внутреннего сгорания и даже не паровой двигатель — это сопоставимо с изобретением печатного станка!
Его появление станет предвестником события, которое окажется мощнее Эпохи Просвещения и Великой французской революции вместе взятых. Эта революция продолжится до тех пор, пока на новую технологию не наложат ограничения.
И процесс этот будет уродливым.
Конечно, возможно, это слишком пессимистичный взгляд. Чем богаче человек, тем осторожнее он оценивает баланс риска и прибыли.
Логично предположить, что риск не проснуться куда страшнее, чем продолжать комфортную жизнь в настоящем.
В конце концов, если бизнесмена из XIX века перенести в XXI, он растеряется перед новыми финансовыми инструментами и правилами глобальной торговли. Ему будет не выжить.
В его эпоху прибыльным делом были колониальный грабёж и промышленный демпинг. Но времена изменились.
Только те, кто не может позволить себе билет в будущее, решатся на такой рискованный шаг, как анабиоз.
С другой стороны, выживание — главный приоритет любого живого существа. Даже если сейчас никто не воспользуется этой технологией, однажды шкатулка Пандоры будет открыта.
Это крайне интересная тема для исследования.
Настолько интересная, что Кругман уже готов был приостановить текущий проект.
Профессор затаил дыхание и потирал руки.
Он хотел только одного:
Как можно скорее вернуться в кабинет, привести мысли в порядок и изложить их в виде статьи…
Возможно, из этого выйдет нечто большее.
Например…
Он сможет стать отцом Нового Просвещения?
Как же это захватывающе.