Глава 602 — Пусто в голове •
Годы тренировок были единственным, что позволяло Гарине сохранять неподвижность, несмотря на нервную энергию, пронизывавшую ее. Она могла лишь наблюдать за тем, как Крон навис над Вермилом, уставившись на протянутую руку смертного.
Гарина не могла вспомнить, когда в последний раз она так волновалась из-за разговора. Даже откровение Пророка о том, что Декрас послал за смертным, не потрясло ее так. Какая-то отдаленная часть ее сознания ежилась от тревоги.
Вот что бывает, когда позволяешь себе слабости. Фердинанд был ошибкой. Привязываться к кому-то слабее себя это просить о причинении боли.
Эта часть ее сознания едва успела выразить свой протест, как его тут же раздавила логика. Гарине было достаточно всего одного взгляда на поляну, чтобы сказать, насколько ее мысли были далеки от реальности.
Все эти смертные, вышедшие на верную смерть, чтобы сразиться с ней ради Вермила, наглядно это демонстрировали. Возможно, забота и была слабостью сейчас, но если им удастся выжить, пока они не станут сильными…
Такие отношения были редкостью среди могущественных магов. Большинство из них достигали своего положения не за счет доверия. Путь к могуществу, которым шла Гарина, был усеян трупами и окрашен кровью. Большинство других, кто чего-то достиг, шли этим же путем.
Целая группа магов высокого 7-го ранга, доверяющих друг другу до такой степени… Гарина почувствовала мурашки на затылке.
Они будут способны уничтожить Апостолов. Даже Церковь Упокоения держится лишь на натянутых нитях и улыбках, за которыми во тьме скрыты ножи. Каждый здесь сам за себя.
К несчастью, группа Вермила пока еще не была маленькой армией монстров 7-го ранга. Это была лишь кучка слабых смертных, стоящих перед вторым Апостолом.
«Что за игру ты ведешь, Гарина?» – потребовал Крон. «Этот жалкий мелкий паршивый прутик? Ты хочешь, чтобы я поверил, что это твой ученик?»
«Неважно, во что ты веришь», – сказала Гарина, позволяя насмешке просочиться в слова. Она подумывала сплюнуть на землю, но отказалась от этой идеи. Не было нужды опускаться до такой грубости. Она кивнула на руку Вермила. «Признай моего ученика».
«Я не стану», – сказал Крон. Он проигнорировал руку Вермила и потянулся к рукояти огромного меча, висящего у него за спиной. «Я не дурак, Гарина. Это не твой ученик. Это тот, кого мы искали. Ты пытаешься скрыть его от меня, чтобы получить награду сама».
Черт.
Что же. Ничего не поделаешь. Между Апостолами и Фердинандом… пусть эти ублюдки в простынях жрут грязь, как и Декрас. Будет интересно посмотреть, на что я способна против Крона после стольких лет.
Гарина проигнорировала тревожную пустоту в животе. Проигнорировала знание, что если Крон и вправду продолжал тренироваться после их последнего боя, она не сможет с ним сравниться. Были вещи, которые просто стоили того, чтобы рискнуть.
Если я проиграю, надеюсь, Фердинанд… нет.
Я не проиграю.
Она начала переходить в боевую стойку.
«Эй, придурок», – сказал Вермил, щелкая пальцами, как нетерпеливая мать. «Мы вообще-то разговаривали».
Огромный Апостол медленно перевел взгляд обратно на смертного. Его выражение было нечитаемым, но Гарина чувствовала, как раздражение в нем нарастает, словно вода за плотиной.
«Ты не знаешь, с кем разговариваешь. Молчи, ничтожество».
«Я прекрасно знаю, с кем разговариваю», – ответил Вермил. «Гарина не держала меня в полном неведении о тех некомпетентных идиотах, с которыми ей приходится делить сомнительное чувство стиля. И, честно говоря, – ты где, на седьмом ранге? Этого даже близко недостаточно, чтобы вести себя как настолько наглый засранец».
Все внимание Крона полностью переключилось с Гарины. «Ты ищешь смерти?»
«Ищу смер… Боже, мужик. Это твоя коронная фраза? Да я бы сам себя прикончил, если бы когда-нибудь сказал что-то столь банальное. Может, тебе стоит сосредоточиться на том, чтобы не звучать как пафосный двенадцатилетка. Я понимаю, ты еще молод, но, ради всего святого, попробуй проявить хоть каплю самоуважения».
Крона охватило замешательство. Его рука зависла над рукоятью меча, пока он, вероятно, пытался понять, что происходит. Если его теория о Вермиле была верна – а она была верна – то убийство этого смертного привело бы к невыполнению приказа Декраса.
«Ты называешь меня молодым?» – спросил Крон с недоверием. «Я был старым еще до того, как в том жалком городе, где ты родился, был заложен первый кирпич. По сравнению со мной ты – дитя».
«Твой возраст измеряется городами? Это значит, что тебе… сколько, несколько сотен лет? Миленько. А я вот всего пару дней назад болтал с Сьеваном. Думаю, мы столько же времени провели, обдумывая ужин».
Крон наклонил голову набок. «Что? Откуда ты знаешь это имя?»
«Навещали его недавно. Семейная вылазка», — ответил Вермил, фыркнув. «Ты что, тупой? Зачем еще бы я поперся в Проклятые Равнины? Для развлечения? Это была практика».
«Ты… нет. Невозможно. Я отказываюсь верить, что у Гарины есть ученик. Она не смогла бы научить даже собаку притворяться мертвой. Почему кто-то из нас выбирал бы жалкого смертного из Арбалета?»
Вермил вдруг громко рассмеялся. «О, да ты действительно тупой. Ты не только решил, что я взял Руну Декраса, ты еще и думаешь, что я смертный?»
У Гарины дернулся бы глаз, если бы не ее исключительный самоконтроль. Мгновение назад Вермил шел по правильному пути. Она уже видела, как в защите Крона начали появляться трещины, но утверждение, что он не смертный, было самым худшим ходом, который Вермил мог сделать.
Дерьмо. Это нехорошо.
«Ты подписываешь себе смертный приговор своими лживыми словами», – сказал Крон. Его рука сжала рукоять меча. «Гарина натаскала тебя».
«Мокси?» – бросил Вермил.
Не говоря ни слова, Мокси активировала свою Мастер-Руну.
«Сила Сьевана», – передразнил Вермил тоном нахального ребенка. «Идиот. Что нужно, чтобы это дошло до твоей тупой башки? Или ты хочешь намекнуть, что мы украли что-то еще и у Владыки Смерти? Если это так, то я начну беспокоиться, что вообще все вы некомпетентны. Я имею в виду, серьезно, сколько людей могут лишиться своих Рун, прежде чем ты начнешь задумываться, в чем на самом деле проблема?» (1)
Пальцы Крона сжались. Потом расслабились. Потом снова сжались. Он никогда не был самым умным из Апостолов, а откровенно хамская манера Вермила сбила с толку даже саму Гарину.
Я даже не могу оказать ему никакой поддержки. Я не имею ни малейшего представления о том, что происходит или что он планирует.
«Твоя надменность… точно как у Гарины», – с отвращением сказал Крон. «Похоже, ее зловоние и впрямь отпечаталось на тебе. Встретить Сьевана и отдать его Руну бесполезной смертной женщине… немыслимо. Ты лжец, извергающий грязь, но если ты действительно всего лишь ее ученик, то тебе надлежит предстать перед Пророком».
Этот ублюдок! Это ловушка. Пророк сразу разглядит всю эту чушь и распознает магию Декраса. Мы не можем этого допустить.
Гарина не успела ничего сказать. Черты Вермила заострились от ярости в тот момент, когда Крон упомянул Мокси, и мужчина уже начал отвечать.
«Нет. Мы сейчас заняты, и я не собираюсь делать ничего из того, что ты хочешь, пока ты не извинишься», – сказал Вермил.
Крон уставился на него. «Что?»
«Ты был неправ», – сказал Вермил. В его словах слышался настоящий гнев. «Ты оскорбил Гарину. Ты оскорбил меня. Это требует извинений».
«И скажи на милость, чем я тебя оскорбил, кроме правды?»
«Ты назвал меня лжецом», – ответил Вермил. «Ты сказал, что я всего лишь ребенок».
«Ты им и являешься».
«Я могу доказать, что нет».
Крон мрачно рассмеялся. «Ах да? Правда? И как же?»
«Очень просто. Все, что тебе нужно – это ослабить свой домен и впустить меня в разум. У меня есть Руна Разума. Я полностью откроюсь перед тобой, и ты сам увидишь, врал ли я. А потом ты извинишься перед Гариной и мной – и уберешься к чертовой матери».
«И если ты не сможешь доказать, что не лжец? Как ты будешь искупать свою вину?»
«Я убью себя».
Крон фыркнул. «Нет. Если ты лжец, то ты именно тот, кто нам нужен. Мне нужен ты живой. Если ты хочешь, чтобы я принял эту сделку, Гарина поцелует мои сапоги, когда твоя ложь будет доказана. Тебя это устраивает?»
Спина Гарины напряглась. Она едва не бросилась в атаку на месте. Крон стал еще более высокомерным с их последней встречи – или он просто пытался спровоцировать ее, чтобы она выдала себя.
Я ни за что не унижу себя до такой степени. Всему есть предел.
«Идет», – сказал Вермил, не дав Гарине сказать ни слова.
Ты, мелкий скользкий ублюдок!
«Конечно», – продолжил Вермил, его глаза потемнели. «Это довольно мерзкое требование. Я считаю, будет только справедливо, если ты понесешь более суровое наказание, если я не лгу».
«Что? Ты хочешь, чтобы я испил ту же чашу?»
«Нет. Мне плевать на твой фетиш с ногами», – ответил Вермил. «Если я прав, я хочу, чтобы ты в точности повторил одно мое движение. Оно займет не больше трех секунд. Вот и все».
«Принято», – сказал Крон без тени колебания. Гарина чувствовала его ухмылку из-под капюшона. «То есть, если твоя наставница тоже готова поклясться в этом. Если у нее есть хоть капля веры в своего ученика, я уверен, что это не будет проблемой».
Гнев накрыл Гарину с такой силой, что казалось, он вот-вот вырвется у нее из ушей. Она заставила себя сохранять спокойствие. Вермил явно что-то задумал – но Крон не выбирал слова легкомысленно.
Любое обещание между Апостолами давалось под клятвой именем Декраса. Нарушение равнялось вызову ярости всех остальных Апостолов.
Если я соглашусь… мне придется действительно это сделать.
Клянусь любому богу, который меня слышит, Вермил. Если ты не продумал это до конца – я вырежу все твое родовое древо нахрен.
«Я клянусь», – сказала Гарина сквозь стиснутые зубы.
«Как и я. Жду с нетерпением, что будет дальше, Гарина», – сказал Крон I_фри_ с темным смешком. Он присел перед Вермилом, сравнявшись с ним по уровню глаз. «Мой домен ослаблен, мальчик. Покажи мне то, что, как ты считаешь, докажет мою ложь. Это будет весело».
«О, это точно будет весело. Только не для тебя». Вермил положил руки по обе стороны головы Крона. «Позволь мне показать тебе вечность. Пустое Распространение».
– – —
П.: Глава в оригинале так и называется – «Empty in the head». Решила не разводить дополнительной конспирологии насчет значения.
(1) – Оригинал фразы для проверки, не запуталась ли я в словах: “I mean, seriously, how many people can get their runes stolen before you start wondering where the problem really lies?”