Глава 248: Цин И •
(Перевод: Ориана)
Обратный отсчет 95:00:00.
Город 18, 1 час ночи.
Четвертый район, клуб «Бесконечность».
Изначально это место должно было быть очень шумным и оживленным, но в настоящее время пол словно только что вымыли кровью.
За дверью тихо стояло более десяти человек в плащах. На плече у впереди стоящей девушки послушно сидела шестиглазая ворона.
Нахмурившись, девушка смотрела на кровь, просачивающуюся из-под двери. Она достала из кармана крохотный боярышник и поднесла его к клюву вороны.
Ворона опустила голову и клюнула боярышник. Клюнув дважды, она скривилась от кислого вкуса и закрыла три глаза.
Девушка вздохнула с облегчением и сказала своим спутникам позади нее: «Сегодня погиб только человек уровня B. Его должно быть легко сдержать. Поторапливайтесь, нужно пораньше закончить работу. Я слышала, что в Пятом районе открылся новый неплохой ресторан Камиширо, у них очень вкусное сукияки. Как закончим, приглашаю всех поесть! Только он закрывается в 4 утра, не знаю, успеем ли».
(п.п. – сукияки – японское блюдо из тонких ломтиков мяса, обжаренных в растительном масле вместе с различными добавками)
Мужчины и женщины позади нее переглянулись, на их лицах появились улыбки: «Апрель редко кого угощает. Давайте поспешим закончить работу до закрытия!»
Сказав это, группа людей распахнула дверь и вошла в клуб «Бесконечность». Как только они открыли дверь, им в нос ударил запах крови.
Но выражения лиц этих людей из Запретной инквизиции не изменились, они продолжали болтать и смеяться. По-видимому, они уже привыкли к такого рода сценам.
Рядом с барной стойкой на высоком стуле сидел Ли Дунцзе. Он заплел свои волосы сзади в короткую косичку, а затем залпом выпил крепкий алкогольный напиток, стоявший перед ним на барной стойке.
Он поднял голову и посмотрел на Запретную инквизицию: «Март не пришла?»
Апрель оглянулась по сторонам: «Тут ничего особенного не произошло, моей старшей сестрице не обязательно приходить. Кстати, если вы в следующий раз устроите что-то подобное, не могли бы вы сделать так, чтобы крови было поменьше? Я только недавно купила эти туфли, и вот они все грязные».
Ли Дунцзе немного подумал и сказал: «Следующего раза в городе 18 не будет. А туфли... Хэнше может выплатить тебе компенсацию».
«За работу, – Апрель махнула своим спутникам позади себя, а затем повернулась к Ли Дунцзе. – У тебя течет кровь? Если ты где-то накапал кровью, скажи сразу, я займусь этим в первую очередь».
Тем временем члены Запретной инквизиции, одетые в плащи, скинули капюшоны, вытащили из-за пояса небольшие мешочки и высыпали на пол неизвестный порошок.
Порошок очень быстро, словно живое существо, распространился во все стороны и покрыл весь пол.
«Не течет у меня кровь, – покачал головой Ли Дунцзе. – Кстати, чем в последнее время занята твоя сестра?»
«А чего это тебя все время волнует моя сестра?» – насторожилась Апрель.
«Ничего», – Ли Дунцзе поправил свой плащ и вышел из клуба «Бесконечность».
У двери уже ждала машина. Он сел на заднее сиденье и молча о чем-то задумался.
Водитель тихо спросил: «Босс, после того, как Хэшэнше сбежали, их отправили в ближайшую государственную больницу Четвертого района. Вам нужно, чтобы мы их убили?»
«Нет, – на мгновение задумавшись, сказал Ли Дунцзе. – Сегодня и так было достаточно много шума».
Он достал свой мобильный телефон и отправил сообщение Один: «У младшего босса все прошло удачно?»
Один ответила: «Удачно».
Ли Дунцзе отправил еще одно сообщение: «Тогда когда же он возьмет на себя управление Хэнше?»
Через две секунды Один ответила: «Думаю, он не хочет управлять Хэнше».
Сидя в машине, Ли Дунцзе нахмурился: «Если он не хочет брать на себя управление, как я смогу уехать?»
Один задала встречный вопрос: «Если ты уедешь, что будут делать твои подчиненные, если столкнутся с нападением со стороны других сил?»
Ли Дунцзе положил свой мобильный телефон, слегка приоткрыл окно машины и закурил сигарету.
Передний конец сигареты обгорел в пламени, и табак с шипением скручивался. Это выглядело немного одиноко.
Ли Шутон уже отправился в долгое путешествие с Линь Сяосяо и Е Ваном. Многие люди завидуют блеску Ли Дунцзе. Однако сам он больше всего хотел бы не обладать ничтожной властью, а отправиться в путешествие со своим боссом.
Теперь Хэнше стал оковами для Ли Дунцзе, не позволяя ему уйти.
Когда его босс все еще находился в тюрьме № 18, у него не было столь явного чувства. Когда он остался один, одиночество стало похоже на небо города 18, изрезанное стальными и бетонными зданиями.
Ли Дунцзе на мгновение задумался и снова достал свой телефон, чтобы отправить сообщение Один: «Скажи младшему боссу, что я помог ему, а теперь пусть он тоже поможет мне».
Только что Ли Дунцзе выпил бокал вина в клубе «Бесконечность» и выкурил сигарету у входа. Он так и не дождался осады консорциума.
Похоже, что до тех пор, пока Ли Шутон жив, никто не посмеет портить с ним отношения из-за такого тривиального вопроса.
В этот момент он вынул из-за пазухи старинные карманные часы и открыл золотую крышку.
Однако под крышкой часов были не стрелки и механизм, а глубокая тьма, похожая на черную дыру в космосе. В тот миг, когда он открыл ее, казалось, что даже свет вокруг карманных часов втянулся внутрь.
Постепенно во тьме появилось нечто большее, похожее на мерцание звезд или кружащиеся снежинки.
Ли Дунцзе нахмурился: «Что, снова пойдет снег?»
В действительности не все запретные предметы чрезвычайно опасны. Например, эти карманные часы могут только показывать погоду на 24 часа вперед.
Иногда Ли Дунцзе думал, что ему следует стать фермером, потому что он мог бы точно собрать пшеницу до того, как пойдет дождь, а после чего не рассказывать соседям о погоде, которую узнал заранее.
Он мог сидеть под навесом во время дождя и наблюдать за несчастными соседями.
…
«Здравствуйте, извините, простите».
Утром в дверях палаты появился мужчина средних лет, который с заискивающей улыбкой сказал: «Позвольте спросить, в этой палате есть инвалиды? Если да, мы предоставляем профессиональную установку механических конечностей, и еще есть бионические органы на продажу. Кому-нибудь что-нибудь нужно?»
Цин Чэнь посмотрел на врачей и медсестер, которые ходили по коридору. Казалось, никто не собирался вмешиваться.
За дверью Воробьятник, который только что вышел из туалета, отвел мужчину средних лет в сторону и сказал: «Быстро катись отсюда, твои низкопробные механические конечности и бионические органы никому не нужны. Мы все в порядке, и органы у нас тоже в порядке!»
Но он услышал, как мужчина средних лет с улыбкой сказал: «Тогда, может, вы хотите продать свои органы…»
Цин Чэнь был потрясен. Неужели все люди во Внутреннем мире так грубо занимаются бизнесом?
В это время Воробьятник подошел к Цин Чэню и, пока в палате никого не было, спросил: «Это... могу я присоединиться к вашей организации?»
Цин Чэнь на мгновение замолчал: «Так мы же теперь принадлежим к одной организации. Во время прошлого возвращения я присоединился к Куньлуню».
Можно было и не упоминать об этом. Услышав его слова, Воробьятник не знал смеяться ему или плакать: «Если ты присоединился одновременно и к Куньлуню, и к Девяти царствам, можно ли это считать присоединением?.. Серьезно, я хочу присоединиться к вам, чтобы почувствовать вашу организационную культуру».
Цин Чэнь с сомнением спросил: «Ты тоже хочешь донести на своего отца?»
Воробьятник оцепенел: «Что это значит?».
Организационная культура, о которой говорили эти два человека, – это совсем не одно и то же!
Пока они говорили, в дверь постучали.
Цин Чэнь поднял глаза и увидел, что в дверь вошла Ли Чанцин.
Воробьятник поспешно отошел в сторону и послушно замер.
Ли Чанцин, широко улыбаясь, села у кровати Цин Чэня. Она осторожно приподняла повязку у него на лбу и, обнаружив, что кровотечение остановилось, почувствовала облегчение.
Цин Чэнь внезапно повернул голову и посмотрел на Воробьятника. Только когда он увидел зависть в его глазах, он понял, о какой организационной культуре тот говорил.
Это большое недоразумение!
Однако внимание Цин Чэня в это время на самом деле привлек другой человек. Краем глаза он посмотрел через плечо Ли Чанцин и увидел одного из Теневых кандидатов, «Цин И», стоящего у двери.
Этот мальчик был худым и слабым. По информации Линь Сяосяо, ему всего 14 лет. Он выглядел безобидным, и у него была милая прическа под горшок.
Ли Чанцин почистила яблоко для Цин Чэня и с улыбкой сказала: «Видишь, как сильно я забочусь о тебе. Сегодня сын моей двоюродной сестры по отцу приехал погостить в поместье Баньшань, а я первым делом пришла навестить тебя».
Цин Чэнь внезапно понял, что этот Цин И, оказывается, имеет тесную связь с семьей Ли.
Цин И, стоя у двери, лучезарно улыбнулся Цин Чэню: «Привет, брат».
Ли Чанцин поправила: «Называй его дядей».
Цин И: «?»
Цин Чэнь: «?»
Ли Чанцин вложила очищенное яблоко в руку Цин Чэня. Он откусил кусочек и вдруг вспомнил, как кое-кто давал ему яблоки в пустоши.
Однако для Ли Чанцин яблоки были просто подарком для больного, а для девушки пустоши те яблоки были всем ее имуществом.
Яблоки Ии были вкуснее.
К такому выводу пришел Цин Чэнь в своем сердце.
Сам не зная почему, он вдруг немного заскучал по тому времени в пустоши, где он был свободным как ветер.
Кстати, Ии говорила, что там, где семья Камиширо разбила лагерь, растет вкусная хурма, но он так ее и не попробовал.
Цин И подошел к больничной койке и с теплотой сказал: «Дядя, желаю тебе скорейшего выздоровления».
Цин Чэнь посмотрел на Цин И и с улыбкой сказал: «Это наша первая встреча… ты принес дяде подарок?»
Воробьятник, стоявший в стороне, услышав это, был потрясен. Он впервые видел, чтобы кто-то с такой наглостью выпрашивал у младшего подарок на первую встречу.
Улыбающееся лицо Цин И на миг застыло. Но в следующее мгновенье он, улыбаясь, сказал Цин Чэню: «На это раз я пришел в спешке, поэтому не подготовился. Пожалуйста, прости меня, дядя».
«Ничего страшного, – улыбнулся Цин Чэнь, – не забудь принести его в следующий раз».
Выражение лица Цин И непрерывно прокручивалось в его голове. Он был уверен, что под этой детской и яркой внешностью, должно быть, скрывается сложная душа.
В этот момент Ли Чанцин посмотрела на Цин Чэня: «Врач сказал, что тебя уже можно выписывать из больницы. Как насчет того, чтобы вернуться со мной в поместье Баньшань?»
Цин Чэнь немного подумал: «Думаю, мне нужно обследоваться еще раз…»
Через три дня он еще должен забрать «Покорение людей добротой», ему пока никак нельзя возвращаться в поместье Баньшань.