Глава 229. Мастерское овладение техниками! •
Боксерский зал Хайтан был полон людей, а продажи входных билетов были уже на 40% выше, чем обычно. Некоторые сотрудники вспоминали, что в последний раз это место было таким оживленным, кажется, больше года назад.
В это время ведущий беседовал со зрителями в зале, что можно было расценивать как предварительный разогрев перед матчем.
Однако Ли Чанцин не хотела слушать болтовню этого незначительного персонажа. Она крикнула в сторону двери: «Юээр, пойди сообщи в боксерский зал Хайтан, пусть этот ведущий убирается оттуда».
Ли Ино с недоумением посмотрела на свою тетю, которая была известна своей грозовой тактикой: «Тетя, это необходимый процесс, в это время все боксеры разминаются в своих раздевалках. Если боксеры выйдут на ринг в спешке, они могут получить травмы из-за того, что плохо размялись, тогда боксерский матч будет не таким красивым».
«Что ж, — сказала Ли Чанцин, на мгновение задумавшись, — в этом есть смысл».
А Цин Чэнь в это время как раз разминался в раздевалке. Перед матчем он добросовестно делал разминку и растяжку. Так же тщательно, как абитуриент перед сдачей вступительного экзамена проверяет свои канцелярские принадлежности.
Он в любой момент готов принять вызов и никогда не избегает того, что должно быть сделано.
Дверь в раздевалку внезапно открылась, и вошла Цзян Сяотан без какого-либо стеснения.
Цин Чэнь встал и надел рубашку. Она усмехнулась и сказала: «Что, боишься, что сестра увидит тебя? Позже, когда ты выйдешь на боксерский ринг, на тебе будут только шорты».
Цин Чэнь на мгновение задумался и серьезно сказал: «Это другое. Сцены разные, и требования к одежде разные. Сейчас в раздевалке нас только двое. Я одеваюсь соответствующим образом в знак уважения к тебе, сестра».
Цзян Сяотан похвалила: «Раньше я беспокоилась, что в Четвертом районе ты научишься плохому, но теперь кажется, что ты этого не сделаешь. Помни, будь осторожен с мужчинами и женщинами в Четвертом районе. Никто здесь не является хорошим человеком, включая меня».
Цин Чэнь был поражен. Эта женщина была настолько безжалостна, что ругала даже себя.
Но Цзян Сяотан продолжила: «Сегодня у меня на сердце неспокойно, поэтому я пришла сюда, чтобы увидеть тебя. Ты готов?»
«Готов», — кивнул Цин Чэнь.
«Если ты хочешь отменить сегодняшний матч, я могу ради тебя отменить его в любой момент», — сказала Цзян Сяотан.
«Нет необходимости», — покачал головой Цин Чэнь.
Цзян Сяотан немного подумала и сказала: «Хотя восьмиугольную клетку нельзя открывать, пока не будет определен победитель, для тебя я могу нарушить это правило. Если во время боксерского поединка ты поднимешь большой палец вверх, я немедленно отправлю Цзи Хао спасти тебя. Понял?»
Цин Чэнь искренне сказал: «Я понял».
Он не знал, почему Цзян Сяотан подготовила все это для него, только он чувствовал, что она не должна быть так добра к нему.
«Сестрица, — спросил Цин Чэнь, — почему ты так добра ко мне?»
Цзян Сяотан спокойно улыбнулась: «Потому что твой наставник заботился обо мне в детстве. В ту ночь, когда их арестовали, я должна была тайно защищать определенных людей, но я не сделала этого, потому что испугалась. Я в долгу перед ним, и так как я не могу вернуть долг ему, я верну его тебе».
На самом деле, когда Ли Шутон в первый раз привел сюда Цин Чэня, она уже тогда поняла, кто он такой.
Теперь Цин Чэню все стало ясно. Неудивительно, что Линь Сяосяо с негодованием говорил о Цзян Сяотан. Оказывается, это из-за тех давних событий.
Он на мгновение задумался и сказал: «Сестрица, ты, должно быть, тогда была очень молода?»
«Я знаю, что ты хочешь меня утешить. Мне тогда было 19 лет, но это не оправдывает мою трусость, — сказала Цзян Сяотан. — Он спас меня от торговцев людьми, когда я была маленькой. Если бы не твой наставник, я бы сейчас зазывала клиентов на улице, как многие женщины в Четвертом районе, вместо того, чтобы сидеть в боксерском клубе Хайтан и наслаждаться жизнью. Он подарил всем нам наши жизни, мне, Линь Сяосяо, Е Вану и Ли Дунцзе. В ту ночь восемь лет назад я должна была вернуть ему свою жизнь, но я испугалась».
(п.п. — позволю себе вам напомнить, что в главе 194 Один говорила, что Цзян Сяотан 31 год, таким образом 8 лет назад ей было 23 года. У этой нестыковки может быть две причины, либо здесь вступают в силу законы «авторской математики», либо кто-то из них врет. Один, конечно, та еще врушка, но врать про возраст Цзян Сяотан ей вроде бы смысла нет, тогда возможно сама Цзян Сяотан врет про свой возраст, во-первых, она женщина и хочет казаться моложе, во-вторых, принижает возраст, чтобы ее поступок выглядел более… простительным, все же между возрастом 19 лет и 23 года есть разница. В общем, я ничего исправлять не стала)
Цзян Сяотан до сих пор отчетливо помнила, что в тот вечер, когда Ли Шутон спас ее, он спросил ее, если однажды потребуется вернуть ему свою жизнь, готова ли она это сделать. Если да, то он даст ей совершенно новую жизнь. Если нет, то он может найти кого-нибудь, кто сможет позаботиться о ней.
Цзян Сяотан ответила, что готова. После этого Ли Шутон купил ей вкусные конфеты, купил ей много новой одежды и поселил ее в доме с ее новыми братьями и сестрами.
Она до сих пор помнила, что ее новая одежда в тот день была в мелкий красный цветочек, а конфеты были из магазина Линь из переулка Чанмин Пятого района города 18.
Но восемь лет назад она не сдержала своего обещания.
После того инцидента Цзян Сяотан ждала, что Ли Дунцзе убьет ее, но он так и не пришел.
За последние восемь лет она ни разу не сделала даже шагу за пределы Четвертого района. Она знала, что Ли Дунцзе очень хотел ее убить. Должно быть, Ли Шутон был не согласен, поэтому Ли Дунцзе ничего и не сделал.
Ли Шутон был все тем же Ли Шутоном, который в глубине души ценил привязанность, и он никогда не менялся.
Цин Чэнь покачал головой: «Сестрица, я не в том положении, чтобы прощать тебя от имени кого бы то ни было, но поскольку наставник привел меня сюда и дал знать тебе кто я такой, это означает, что некоторые вещи остались в прошлом».
Цзян Сяотан поднялась на носочки, улыбнулась и коснулась рукой головы Цин Чэня: «Возможно».
Сначала Цин Чэнь хотел увернуться от этой руки, но в конце концов он этого не сделал, потому что чувствовал, что тепло этой руки не имело примесей никаких грязных мыслей.
…
В отдельной комнате.
«Кстати, — внезапно сказала Ли Чанцин, — а вы знаете боксера по имени Гуан Сяоту?»
Ли Ино ответила: «Мы видели его боксерские поединки, но не знаем его лично».
«Правда? Ино, а я слышала, что вы все трое часто сюда приходите, а когда появился этот боксер Гуан Сяоту, вы стали приходить еще чаще, — с улыбкой сказала Ли Чанцин. — Раньше вы приходили сюда каждые выходные, а теперь приходите каждый день».
Сердце Ли Ино дрогнуло. Она знала, что ее тетя была одной из по-настоящему влиятельных фигур во втором поколении семьи Ли.
Семья Ли — гигант, поэтому даже если в руках Ли Чанцин лишь небольшая часть власти, этого достаточно, чтобы заставить людей испугаться.
В борьбе за власть в городе 1 Ли Чанцин не уступила, даже столкнувшись с влиятельными людьми старшего поколения семьи Чэнь.
Сейчас в городе 1 более половины членов городского совета поддерживают семью Ли.
Такого человека определенно не так легко одурачить, как предполагалось. Она провела тщательное расследование, прежде чем пришла сюда!
Ли Ино раздумывала, что ответить, но услышала, как Ли Тунъюнь сказала сладким голоском: «Тетя, это я упросила сестру Ино привести меня сюда. Мне нравится этот боксер по имени Гуан Сяоту, я его фанатка! В первый раз он дрался так яростно, и просто сокрушил боксера „Тигра“! А потом он дрался шесть матчей подряд! Все эти боксеры в весе „Тигр“ ему не соперники. Я думаю, что он просто потрясающий!»
«Вот оно что, — Ли Чанцин улыбнулась и погладила малышку Тунъюнь по голове. — Это нормально, что он тебе нравится, но не забывай выполнять домашнее задание. Я слышала, что в последнее время ты часто клюешь носом на уроках в семейной школе, а еще притесняешь мальчиков».
Ли Ино не ожидала, что Ли Чанцин вообще будет разведывать что-то о Ли Тунъюнь.
Но Ли Тунъюнь, оказавшись сегодня перед могущественной Ли Чанцин, не только не занервничала, не решаясь и слово сказать, а напротив, отвечала находчиво и с достоинством.
Каждое сказанное ею слово было в самый раз.
«Я признаю, что задремала на уроке, в будущем я исправлюсь, — сказала Ли Тунъюнь, — но если кто-то говорит, что я притесняю мальчиков, то это не так. Не потому ли, что некоторые мальчики в нашей семье слишком слабые?»
Эти слова, похоже, задели Ли Чанцин за живое. Молодая тетя улыбнулась и сказала: «Я сегодня как раз разговаривала с директором школы. Семейная школа должна вновь открыть класс боевых искусств, чтобы воспитывать мужественность в детях семьи».
Ли Чанцин была весьма могущественной фигурой в семье Ли, поэтому ей невыносимо было видеть слабость молодого поколения.
Когда она узнала, что Цин Чэнь также был боксером, она не увидела в этом ничего плохого. Вместо этого она стала ценить его еще больше.
Но Ли Ино уловила одну деталь в словах Ли Чанцин. Чтобы начать курс боевых искусств в школе… должен же быть учитель, верно?
Может, ей порекомендовать Цин Чэня на эту должность?
Внезапно за пределами отдельной комнаты послышались одобрительные возгласы, и в следующий момент зрители в зале встали и смотрели, как Цин Чэнь входит в восьмиугольную клетку.
Нань Гэнчэнь и Ли Тунъюнь тоже встали и подошли к стеклу, сосредоточенно наблюдая.
Ли Чанцин, улыбаясь, неожиданно сказала: «Вы, возможно, еще не знаете, что Мяо Цифэн внезапно купил генную инъекцию у торговца на черном рынке Су Синчжи семь дней назад, одну из тех, что была выпущена нами ранее. Поэтому Мяо Цифэн, вероятнее всего, уже не уровень Е, а уровень D. Некоторые боксерские клубы завидуют бизнесу Хайтана и хотят прервать денежный поток Цзян Сяотан, забив Гуан Сяоту до смерти в восьмиугольной клетке».
Глаза Ли Ино внезапно расширились. Она не ожидала, что такое произойдет. Мяо Цифэн собирался жульничать под носом у всех!
Более того, подрывать чужой бизнес таким образом означало нажить себе смертельного врага в лице Цзян Сяотан. Если Мяо Цифэн все еще хочет жить в городе 18, он неизбежно столкнется с преследованием боксерского клуба Хайтан, и другие боксеры также с презрением отвернутся от него.
Но теперь, похоже, выгода достаточно велика, чтобы заставить Мяо Цифэна пойти на риск!
Ли Чанцин с улыбкой сказала: «Это дело было задумано четырьмя боксерскими клубами. Если Мяо Цифэн победит сегодня вечером, то они уже подготовили для него транспортное средство, чтобы отправить его жить в город 20, на территорию семьи Камиширо. Помимо сегодняшних призовых, Мяо Цифэн также получит от них крупную сумму денег, чтобы устроиться на новом месте. В его возрасте уже пора завершать драться, ему 37 лет, он хочет отойти от дел».
«Что, если он проиграет?» — спросила Ли Ино.
«Разумеется, четыре боксерских клуба убьют его, чтобы заставить его замолчать, — с улыбкой сказала Ли Чанцин, — но они, вероятно, не рассматривали этот вопрос».
Да, как такое могло случиться, чтобы «Крейсер» не смог победить «Тигра»? Между ними разница в целый уровень!
В следующую секунду Нань Гэнчэнь захотел выбежать из отдельной комнаты. Его первой реакцией было предупредить Цин Чэня до начала игры. Как только восьмиугольная клетка закроется, говорить что-либо будет бесполезно.
Однако маленькая ручка рядом с ним украдкой потянула его за рукав, призывая его не действовать опрометчиво.
В глазах Ли Ино и Ли Чанцин, Ли Тунъюнь и Нань Гэнчэню просто нравится наблюдать за выступлением Цин Чэня, и между ними нет никакой связи как путешественниками.
Если Нань Гэнчэнь сейчас раскроет тот факт, что он знает Цин Чэня, тогда другие довольно быстро свяжут это с возможностью того, что Цин Чэнь тоже является путешественником!
Такое раскрытие информации в нынешних условиях во Внутреннем мире, где все ненавидят путешественников, может быть смертельно опасно.
«Сейчас начнется», — сказал Нань Гэнчэнь.
Боксерский поединок вот-вот должен был начаться. В отдельной комнате воцарилась тишина. Все серьезно посмотрели на восьмиугольную клетку.
…
Цин Чэнь стоял в центре восьмиугольной клетки. За пределами черной железной клетки находился огромный и шумный мир. Кричащие люди были похожи на языки пламени.
Сейчас явно было начало зимы, но по ощущениям было жаркое лето, и на деревьях стрекотали бесчисленные цикады.
Зрачки молодого человека внезапно сузились, он запоминал и анализировал все, что находилось перед ним.
Ведущий в смокинге, стоявший возле восьмиугольной клетки, снял цилиндр и во все стороны поклонился зрителям на трибунах, как комедиант.
Какой-то игрок на трибуне размахивал купоном в руке и ревел во всю глотку. Его лицо покраснело от нехватки кислорода, а вены на шее вздулись.
Среди всех этих людей на него с улыбкой смотрел мужчина средних лет. Его лицо изменилось, но его белая спортивная одежда особенно бросалась в глаза.
В море безрассудных людей спокойная и разумная улыбка этого человека была подобна источнику чистой родниковой воды.
Как он и говорил раньше: в путешествии длиной в тысячу ли я буду сопровождать тебя лишь часть пути, после этого, ни в снежную бурю, ни в солнечный день, я больше не буду вмешиваться. Но я все равно буду украдкой наблюдать.
Цин Чэнь в восьмиугольной клетке улыбнулся. В боксерском зале, казалось, воцарилась тишина, а крики ведущего и зрителей стихли одновременно.
В глубине души Цин Чэнь ясно понимал, что это был последний раз, когда его наставник наблюдал за его выступлением перед тем, как отправиться в далекое путешествие.
Ли Шутон четко осознавал, что Цин Чэню не хватает крепкого фундамента, поэтому самолично отправил своего драгоценного ученика на ринг, позволив ему пройти через опасности восьмиугольной клетки.
Теперь драгоценному ученику предстоит проявить себя на этом боксерском ринге, как он мог не прийти и не посмотреть?
Только когда он увидит это, он сможет быть спокоен.
Ли Шутон заметил, что Цин Чэнь в восьмиугольной клетке совсем не выглядел испуганным.
Это очень хорошо.
Тот, кто смог взобраться на утес Циншань голыми руками, уже отказался от «трусости» в своей жизни у подножия утеса, а «желание отступить» рассеялось в лучах восходящего солнца того дня.
Осталось всего два слова «вечно молодой», а также мужество идти дальше без сожалений, которым должен обладать молодой человек.
В этот момент первый боксер неторопливо вошел в восьмиугольную клетку. Цин Чэнь взглянул на противника, а затем сказал рефери: «Незачем закрывать дверь».
Рефери на секунду удивился. Прежде чем он успел осознать смысл слов Цин Чэня, он увидел, что парень уже метнулся в сторону боксера в тяжелом весе.
Цин Чэнь молниеносно нанес удар, а его противник тут же поднял руки перед лицом, чтобы заблокировать его, используя кости своих рук как щит.
Однако, прежде чем противник успел сообразить, как отразить следующую атаку, парень внезапно отдернул руку и быстрым движением в прыжке ударил локтем по защите противника.
Это было движение, производное от техники верхнего локтя в бацзицюань.
(п.п. — бацзицюань, одно из китайских боевых искусств. Название стиля означает, что сила удара у его бойцов такова, что достигает всех пределов мироздания и даже уходит еще дальше)
Он уже мастерски овладел всеми боевыми техниками Внешнего и Внутреннего миров.
Сила этого удара локтем была подобна одинокому буйволу в дикой местности, который напором прорывает оборону тех, кто противостоит ему. Кости обеих рук противника были раздроблены.
Сделав еще шаг, парень изогнулся в пояснице и развернулся, ударив правой ногой вверх по нижней челюсти противника. Убийственная аура тайского бокса была весьма ощутимой.
У всех на глазах боксер полетел назад, сильно ударился о сетку восьмиугольной клетки и на мгновение замер, прежде чем свалился на пол.
В последнем боксерском поединке Цин Чэнь продемонстрировал свое непревзойденное мастерство и талант. Это было объединение лучших современных боевых техник. Все изменения, основанные на расчетах, сделали техники, которые он использовал этим вечером, похожими на искусство.
Теперь Цин Чэнь без малейшего снисхождения демонстрировал свою мощную силу. Сила Рыцаря не имеет себе равных на том же уровне и бесконечно близка к силе уровня D.
Поэтому в тот момент, когда эта сила раскрылась, противник почувствовал себя пугалом на пшеничном поле, которое легко пробить насквозь.
Только тогда рефери понял, почему Цин Чэнь сказал ему не закрывать дверь. В этом действительно не было необходимости.
Все в отдельной комнате были ошеломлены, увидев эту сцену. А больше всех были шокированы Нань Гэнчэнь и Ли Тунъюнь.
Они знали, что два месяца назад этот парень был обычным старшеклассником.
Ли Тунъюнь было действительно трудно связать человека перед ними с тем пареньком, который готовил для нее жареный рис с яйцами.
А Ли Чанцин спокойно села на диван, в ее глазах промелькнула еле заметная улыбка.
Казалось, что среди присутствующих только Ли Шутон, полубог, закрыл глаза и погрузился в глубокую задумчивость. В тот момент, когда побежденный боксер ударился о восьмиугольную клетку, это уже начинало походить на концепцию «бить кого-то, как вешать картину».
(п.п. — концепция «бить кого-то, как вешать картину» возникла из китайских боевых искусств. Это выражение ярко отражает точность и мощь атаки)
Цин Чэнь только что с помощью техники использовал свою силу так, чтобы, приложив 100% своей силы, получить эффект в 120%.
С поясницей в качестве оси и полом как основанием, можно сдвинуть все.
Цин Чэнь использовал свое тело, словно холодную машину.
В восьмиугольной клетке Цин Чэнь посмотрел на рефери у двери: «Следующий».
«О, о, — опомнился рефери, — теперь мы приглашаем следующего боксера Чэн Дэ… Чэн Дэ отказался от участия в поединке! Теперь мы приглашаем… третий боксер тоже отказался!»
В это время ведущий беседовал со зрителями в зале, что можно было расценивать как предварительный разогрев перед матчем.
Однако Ли Чанцин не хотела слушать болтовню этого незначительного персонажа. Она крикнула в сторону двери: «Юээр, пойди сообщи в боксерский зал Хайтан, пусть этот ведущий убирается оттуда».
Ли Ино с недоумением посмотрела на свою тетю, которая была известна своей грозовой тактикой: «Тетя, это необходимый процесс, в это время все боксеры разминаются в своих раздевалках. Если боксеры выйдут на ринг в спешке, они могут получить травмы из-за того, что плохо размялись, тогда боксерский матч будет не таким красивым».
«Что ж, — сказала Ли Чанцин, на мгновение задумавшись, — в этом есть смысл».
А Цин Чэнь в это время как раз разминался в раздевалке. Перед матчем он добросовестно делал разминку и растяжку. Так же тщательно, как абитуриент перед сдачей вступительного экзамена проверяет свои канцелярские принадлежности.
Он в любой момент готов принять вызов и никогда не избегает того, что должно быть сделано.
Дверь в раздевалку внезапно открылась, и вошла Цзян Сяотан без какого-либо стеснения.
Цин Чэнь встал и надел рубашку. Она усмехнулась и сказала: «Что, боишься, что сестра увидит тебя? Позже, когда ты выйдешь на боксерский ринг, на тебе будут только шорты».
Цин Чэнь на мгновение задумался и серьезно сказал: «Это другое. Сцены разные, и требования к одежде разные. Сейчас в раздевалке нас только двое. Я одеваюсь соответствующим образом в знак уважения к тебе, сестра».
Цзян Сяотан похвалила: «Раньше я беспокоилась, что в Четвертом районе ты научишься плохому, но теперь кажется, что ты этого не сделаешь. Помни, будь осторожен с мужчинами и женщинами в Четвертом районе. Никто здесь не является хорошим человеком, включая меня».
Цин Чэнь был поражен. Эта женщина была настолько безжалостна, что ругала даже себя.
Но Цзян Сяотан продолжила: «Сегодня у меня на сердце неспокойно, поэтому я пришла сюда, чтобы увидеть тебя. Ты готов?»
«Готов», — кивнул Цин Чэнь.
«Если ты хочешь отменить сегодняшний матч, я могу ради тебя отменить его в любой момент», — сказала Цзян Сяотан.
«Нет необходимости», — покачал головой Цин Чэнь.
Цзян Сяотан немного подумала и сказала: «Хотя восьмиугольную клетку нельзя открывать, пока не будет определен победитель, для тебя я могу нарушить это правило. Если во время боксерского поединка ты поднимешь большой палец вверх, я немедленно отправлю Цзи Хао спасти тебя. Понял?»
Цин Чэнь искренне сказал: «Я понял».
Он не знал, почему Цзян Сяотан подготовила все это для него, только он чувствовал, что она не должна быть так добра к нему.
«Сестрица, — спросил Цин Чэнь, — почему ты так добра ко мне?»
Цзян Сяотан спокойно улыбнулась: «Потому что твой наставник заботился обо мне в детстве. В ту ночь, когда их арестовали, я должна была тайно защищать определенных людей, но я не сделала этого, потому что испугалась. Я в долгу перед ним, и так как я не могу вернуть долг ему, я верну его тебе».
На самом деле, когда Ли Шутон в первый раз привел сюда Цин Чэня, она уже тогда поняла, кто он такой.
Теперь Цин Чэню все стало ясно. Неудивительно, что Линь Сяосяо с негодованием говорил о Цзян Сяотан. Оказывается, это из-за тех давних событий.
Он на мгновение задумался и сказал: «Сестрица, ты, должно быть, тогда была очень молода?»
«Я знаю, что ты хочешь меня утешить. Мне тогда было 19 лет, но это не оправдывает мою трусость, — сказала Цзян Сяотан. — Он спас меня от торговцев людьми, когда я была маленькой. Если бы не твой наставник, я бы сейчас зазывала клиентов на улице, как многие женщины в Четвертом районе, вместо того, чтобы сидеть в боксерском клубе Хайтан и наслаждаться жизнью. Он подарил всем нам наши жизни, мне, Линь Сяосяо, Е Вану и Ли Дунцзе. В ту ночь восемь лет назад я должна была вернуть ему свою жизнь, но я испугалась».
(п.п. — позволю себе вам напомнить, что в главе 194 Один говорила, что Цзян Сяотан 31 год, таким образом 8 лет назад ей было 23 года. У этой нестыковки может быть две причины, либо здесь вступают в силу законы «авторской математики», либо кто-то из них врет. Один, конечно, та еще врушка, но врать про возраст Цзян Сяотан ей вроде бы смысла нет, тогда возможно сама Цзян Сяотан врет про свой возраст, во-первых, она женщина и хочет казаться моложе, во-вторых, принижает возраст, чтобы ее поступок выглядел более… простительным, все же между возрастом 19 лет и 23 года есть разница. В общем, я ничего исправлять не стала)
Цзян Сяотан до сих пор отчетливо помнила, что в тот вечер, когда Ли Шутон спас ее, он спросил ее, если однажды потребуется вернуть ему свою жизнь, готова ли она это сделать. Если да, то он даст ей совершенно новую жизнь. Если нет, то он может найти кого-нибудь, кто сможет позаботиться о ней.
Цзян Сяотан ответила, что готова. После этого Ли Шутон купил ей вкусные конфеты, купил ей много новой одежды и поселил ее в доме с ее новыми братьями и сестрами.
Она до сих пор помнила, что ее новая одежда в тот день была в мелкий красный цветочек, а конфеты были из магазина Линь из переулка Чанмин Пятого района города 18.
Но восемь лет назад она не сдержала своего обещания.
После того инцидента Цзян Сяотан ждала, что Ли Дунцзе убьет ее, но он так и не пришел.
За последние восемь лет она ни разу не сделала даже шагу за пределы Четвертого района. Она знала, что Ли Дунцзе очень хотел ее убить. Должно быть, Ли Шутон был не согласен, поэтому Ли Дунцзе ничего и не сделал.
Ли Шутон был все тем же Ли Шутоном, который в глубине души ценил привязанность, и он никогда не менялся.
Цин Чэнь покачал головой: «Сестрица, я не в том положении, чтобы прощать тебя от имени кого бы то ни было, но поскольку наставник привел меня сюда и дал знать тебе кто я такой, это означает, что некоторые вещи остались в прошлом».
Цзян Сяотан поднялась на носочки, улыбнулась и коснулась рукой головы Цин Чэня: «Возможно».
Сначала Цин Чэнь хотел увернуться от этой руки, но в конце концов он этого не сделал, потому что чувствовал, что тепло этой руки не имело примесей никаких грязных мыслей.
…
В отдельной комнате.
«Кстати, — внезапно сказала Ли Чанцин, — а вы знаете боксера по имени Гуан Сяоту?»
Ли Ино ответила: «Мы видели его боксерские поединки, но не знаем его лично».
«Правда? Ино, а я слышала, что вы все трое часто сюда приходите, а когда появился этот боксер Гуан Сяоту, вы стали приходить еще чаще, — с улыбкой сказала Ли Чанцин. — Раньше вы приходили сюда каждые выходные, а теперь приходите каждый день».
Сердце Ли Ино дрогнуло. Она знала, что ее тетя была одной из по-настоящему влиятельных фигур во втором поколении семьи Ли.
Семья Ли — гигант, поэтому даже если в руках Ли Чанцин лишь небольшая часть власти, этого достаточно, чтобы заставить людей испугаться.
В борьбе за власть в городе 1 Ли Чанцин не уступила, даже столкнувшись с влиятельными людьми старшего поколения семьи Чэнь.
Сейчас в городе 1 более половины членов городского совета поддерживают семью Ли.
Такого человека определенно не так легко одурачить, как предполагалось. Она провела тщательное расследование, прежде чем пришла сюда!
Ли Ино раздумывала, что ответить, но услышала, как Ли Тунъюнь сказала сладким голоском: «Тетя, это я упросила сестру Ино привести меня сюда. Мне нравится этот боксер по имени Гуан Сяоту, я его фанатка! В первый раз он дрался так яростно, и просто сокрушил боксера „Тигра“! А потом он дрался шесть матчей подряд! Все эти боксеры в весе „Тигр“ ему не соперники. Я думаю, что он просто потрясающий!»
«Вот оно что, — Ли Чанцин улыбнулась и погладила малышку Тунъюнь по голове. — Это нормально, что он тебе нравится, но не забывай выполнять домашнее задание. Я слышала, что в последнее время ты часто клюешь носом на уроках в семейной школе, а еще притесняешь мальчиков».
Ли Ино не ожидала, что Ли Чанцин вообще будет разведывать что-то о Ли Тунъюнь.
Но Ли Тунъюнь, оказавшись сегодня перед могущественной Ли Чанцин, не только не занервничала, не решаясь и слово сказать, а напротив, отвечала находчиво и с достоинством.
Каждое сказанное ею слово было в самый раз.
«Я признаю, что задремала на уроке, в будущем я исправлюсь, — сказала Ли Тунъюнь, — но если кто-то говорит, что я притесняю мальчиков, то это не так. Не потому ли, что некоторые мальчики в нашей семье слишком слабые?»
Эти слова, похоже, задели Ли Чанцин за живое. Молодая тетя улыбнулась и сказала: «Я сегодня как раз разговаривала с директором школы. Семейная школа должна вновь открыть класс боевых искусств, чтобы воспитывать мужественность в детях семьи».
Ли Чанцин была весьма могущественной фигурой в семье Ли, поэтому ей невыносимо было видеть слабость молодого поколения.
Когда она узнала, что Цин Чэнь также был боксером, она не увидела в этом ничего плохого. Вместо этого она стала ценить его еще больше.
Но Ли Ино уловила одну деталь в словах Ли Чанцин. Чтобы начать курс боевых искусств в школе… должен же быть учитель, верно?
Может, ей порекомендовать Цин Чэня на эту должность?
Внезапно за пределами отдельной комнаты послышались одобрительные возгласы, и в следующий момент зрители в зале встали и смотрели, как Цин Чэнь входит в восьмиугольную клетку.
Нань Гэнчэнь и Ли Тунъюнь тоже встали и подошли к стеклу, сосредоточенно наблюдая.
Ли Чанцин, улыбаясь, неожиданно сказала: «Вы, возможно, еще не знаете, что Мяо Цифэн внезапно купил генную инъекцию у торговца на черном рынке Су Синчжи семь дней назад, одну из тех, что была выпущена нами ранее. Поэтому Мяо Цифэн, вероятнее всего, уже не уровень Е, а уровень D. Некоторые боксерские клубы завидуют бизнесу Хайтана и хотят прервать денежный поток Цзян Сяотан, забив Гуан Сяоту до смерти в восьмиугольной клетке».
Глаза Ли Ино внезапно расширились. Она не ожидала, что такое произойдет. Мяо Цифэн собирался жульничать под носом у всех!
Более того, подрывать чужой бизнес таким образом означало нажить себе смертельного врага в лице Цзян Сяотан. Если Мяо Цифэн все еще хочет жить в городе 18, он неизбежно столкнется с преследованием боксерского клуба Хайтан, и другие боксеры также с презрением отвернутся от него.
Но теперь, похоже, выгода достаточно велика, чтобы заставить Мяо Цифэна пойти на риск!
Ли Чанцин с улыбкой сказала: «Это дело было задумано четырьмя боксерскими клубами. Если Мяо Цифэн победит сегодня вечером, то они уже подготовили для него транспортное средство, чтобы отправить его жить в город 20, на территорию семьи Камиширо. Помимо сегодняшних призовых, Мяо Цифэн также получит от них крупную сумму денег, чтобы устроиться на новом месте. В его возрасте уже пора завершать драться, ему 37 лет, он хочет отойти от дел».
«Что, если он проиграет?» — спросила Ли Ино.
«Разумеется, четыре боксерских клуба убьют его, чтобы заставить его замолчать, — с улыбкой сказала Ли Чанцин, — но они, вероятно, не рассматривали этот вопрос».
Да, как такое могло случиться, чтобы «Крейсер» не смог победить «Тигра»? Между ними разница в целый уровень!
В следующую секунду Нань Гэнчэнь захотел выбежать из отдельной комнаты. Его первой реакцией было предупредить Цин Чэня до начала игры. Как только восьмиугольная клетка закроется, говорить что-либо будет бесполезно.
Однако маленькая ручка рядом с ним украдкой потянула его за рукав, призывая его не действовать опрометчиво.
В глазах Ли Ино и Ли Чанцин, Ли Тунъюнь и Нань Гэнчэню просто нравится наблюдать за выступлением Цин Чэня, и между ними нет никакой связи как путешественниками.
Если Нань Гэнчэнь сейчас раскроет тот факт, что он знает Цин Чэня, тогда другие довольно быстро свяжут это с возможностью того, что Цин Чэнь тоже является путешественником!
Такое раскрытие информации в нынешних условиях во Внутреннем мире, где все ненавидят путешественников, может быть смертельно опасно.
«Сейчас начнется», — сказал Нань Гэнчэнь.
Боксерский поединок вот-вот должен был начаться. В отдельной комнате воцарилась тишина. Все серьезно посмотрели на восьмиугольную клетку.
…
Цин Чэнь стоял в центре восьмиугольной клетки. За пределами черной железной клетки находился огромный и шумный мир. Кричащие люди были похожи на языки пламени.
Сейчас явно было начало зимы, но по ощущениям было жаркое лето, и на деревьях стрекотали бесчисленные цикады.
Зрачки молодого человека внезапно сузились, он запоминал и анализировал все, что находилось перед ним.
Ведущий в смокинге, стоявший возле восьмиугольной клетки, снял цилиндр и во все стороны поклонился зрителям на трибунах, как комедиант.
Какой-то игрок на трибуне размахивал купоном в руке и ревел во всю глотку. Его лицо покраснело от нехватки кислорода, а вены на шее вздулись.
Среди всех этих людей на него с улыбкой смотрел мужчина средних лет. Его лицо изменилось, но его белая спортивная одежда особенно бросалась в глаза.
В море безрассудных людей спокойная и разумная улыбка этого человека была подобна источнику чистой родниковой воды.
Как он и говорил раньше: в путешествии длиной в тысячу ли я буду сопровождать тебя лишь часть пути, после этого, ни в снежную бурю, ни в солнечный день, я больше не буду вмешиваться. Но я все равно буду украдкой наблюдать.
Цин Чэнь в восьмиугольной клетке улыбнулся. В боксерском зале, казалось, воцарилась тишина, а крики ведущего и зрителей стихли одновременно.
В глубине души Цин Чэнь ясно понимал, что это был последний раз, когда его наставник наблюдал за его выступлением перед тем, как отправиться в далекое путешествие.
Ли Шутон четко осознавал, что Цин Чэню не хватает крепкого фундамента, поэтому самолично отправил своего драгоценного ученика на ринг, позволив ему пройти через опасности восьмиугольной клетки.
Теперь драгоценному ученику предстоит проявить себя на этом боксерском ринге, как он мог не прийти и не посмотреть?
Только когда он увидит это, он сможет быть спокоен.
Ли Шутон заметил, что Цин Чэнь в восьмиугольной клетке совсем не выглядел испуганным.
Это очень хорошо.
Тот, кто смог взобраться на утес Циншань голыми руками, уже отказался от «трусости» в своей жизни у подножия утеса, а «желание отступить» рассеялось в лучах восходящего солнца того дня.
Осталось всего два слова «вечно молодой», а также мужество идти дальше без сожалений, которым должен обладать молодой человек.
В этот момент первый боксер неторопливо вошел в восьмиугольную клетку. Цин Чэнь взглянул на противника, а затем сказал рефери: «Незачем закрывать дверь».
Рефери на секунду удивился. Прежде чем он успел осознать смысл слов Цин Чэня, он увидел, что парень уже метнулся в сторону боксера в тяжелом весе.
Цин Чэнь молниеносно нанес удар, а его противник тут же поднял руки перед лицом, чтобы заблокировать его, используя кости своих рук как щит.
Однако, прежде чем противник успел сообразить, как отразить следующую атаку, парень внезапно отдернул руку и быстрым движением в прыжке ударил локтем по защите противника.
Это было движение, производное от техники верхнего локтя в бацзицюань.
(п.п. — бацзицюань, одно из китайских боевых искусств. Название стиля означает, что сила удара у его бойцов такова, что достигает всех пределов мироздания и даже уходит еще дальше)
Он уже мастерски овладел всеми боевыми техниками Внешнего и Внутреннего миров.
Сила этого удара локтем была подобна одинокому буйволу в дикой местности, который напором прорывает оборону тех, кто противостоит ему. Кости обеих рук противника были раздроблены.
Сделав еще шаг, парень изогнулся в пояснице и развернулся, ударив правой ногой вверх по нижней челюсти противника. Убийственная аура тайского бокса была весьма ощутимой.
У всех на глазах боксер полетел назад, сильно ударился о сетку восьмиугольной клетки и на мгновение замер, прежде чем свалился на пол.
В последнем боксерском поединке Цин Чэнь продемонстрировал свое непревзойденное мастерство и талант. Это было объединение лучших современных боевых техник. Все изменения, основанные на расчетах, сделали техники, которые он использовал этим вечером, похожими на искусство.
Теперь Цин Чэнь без малейшего снисхождения демонстрировал свою мощную силу. Сила Рыцаря не имеет себе равных на том же уровне и бесконечно близка к силе уровня D.
Поэтому в тот момент, когда эта сила раскрылась, противник почувствовал себя пугалом на пшеничном поле, которое легко пробить насквозь.
Только тогда рефери понял, почему Цин Чэнь сказал ему не закрывать дверь. В этом действительно не было необходимости.
Все в отдельной комнате были ошеломлены, увидев эту сцену. А больше всех были шокированы Нань Гэнчэнь и Ли Тунъюнь.
Они знали, что два месяца назад этот парень был обычным старшеклассником.
Ли Тунъюнь было действительно трудно связать человека перед ними с тем пареньком, который готовил для нее жареный рис с яйцами.
А Ли Чанцин спокойно села на диван, в ее глазах промелькнула еле заметная улыбка.
Казалось, что среди присутствующих только Ли Шутон, полубог, закрыл глаза и погрузился в глубокую задумчивость. В тот момент, когда побежденный боксер ударился о восьмиугольную клетку, это уже начинало походить на концепцию «бить кого-то, как вешать картину».
(п.п. — концепция «бить кого-то, как вешать картину» возникла из китайских боевых искусств. Это выражение ярко отражает точность и мощь атаки)
Цин Чэнь только что с помощью техники использовал свою силу так, чтобы, приложив 100% своей силы, получить эффект в 120%.
С поясницей в качестве оси и полом как основанием, можно сдвинуть все.
Цин Чэнь использовал свое тело, словно холодную машину.
В восьмиугольной клетке Цин Чэнь посмотрел на рефери у двери: «Следующий».
«О, о, — опомнился рефери, — теперь мы приглашаем следующего боксера Чэн Дэ… Чэн Дэ отказался от участия в поединке! Теперь мы приглашаем… третий боксер тоже отказался!»
Закладка