Глава 274: Истинная дхарма, проповедуемая на алтаре •
Том 1. Глава 274. Истинная дхарма, проповедуемая на алтаре
Цинь Хаосюань нахмурился, вспомнив найденную им в Долине Ядовитых Бессмертных книгу, исписанную непонятными символами. После того, как Малыш Золотой прочитал ее, она рассыпалась в прах, и с тех пор он обрел способность к совершенствованию.
«Похоже, секретная техника совершенствования Малыша Золотого ничуть не хуже, чем «Великий Закон Посева Демона в Сердце Дао», — подумал Цинь Хаосюань. — Эта демоническая техника совершенствования была найдена в Долине Ядовитых Бессмертных, а все, что выходит из Долины, не может быть обычным!»
«Может быть, с этой демонической техникой совершенствования его кровь не будет так сильно холодеть?»
С надеждой в глазах Цинь Хаосюань спросил Малыша Золотого:
— Скажи, Малыш Золотой, тебе не холодно после того, как ты начал совершенствоваться?
Услышав вопрос Цинь Хаосюаня, Малыш Золотой энергично закивал, обхватив себя руками и стуча зубами, показывая, как ему холодно.
Ответ Малыша Золотого заставил Цинь Хаосюаня нахмуриться. Учитель был прав: кровь демонов становится холодной, и даже демоническая техника совершенствования из Долины Ядовитых Бессмертных не смогла этого изменить. Не начнет ли Малыш Золотой есть людей, чтобы утолить холод в своей крови?
Заметив, как нахмурился Цинь Хаосюань, Малыш Золотой забеспокоился и запищал, пытаясь заверить его жестами, что никогда не станет есть людей.
Поведение Малыша Золотого рассмешило Цинь Хаосюаня. За время, проведенное вместе, он хорошо изучил характер своего питомца. Пусть Малыш Золотой и был всего лишь обезьяной, но он руководил сотнями своих сородичей, поддерживая идеальный порядок в Долине Духовных Полей. Он никогда не переходил границ, и, хотя давно начал совершенствоваться как демон и чувствовал холод в крови, никогда не нападал на людей.
Было известно, что демоны, чья кровь стала холодной, нуждались в человеческой крови, но за все это время в Тайчу не пропал ни один ученик.
Цинь Хаосюань потрепал Малыша Золотого по голове и сказал:
— Я верю, что ты не станешь есть людей. И пока ты держишь свое слово, я буду защищать тебя и никогда не брошу!
Услышав слова Цинь Хаосюаня, Малыш Золотой оскалился в улыбке и поднял вверх кулак, показывая, что он гораздо сильнее Цинь Хаосюаня.
Сюаньцзи наблюдал за трогательной сценой с грустью в сердце. Его терзали тревожные предчувствия, но он промолчал.
Цинь Хаосюань был еще слишком молод и не знал, что в мире совершенствующихся не было места для жалости. Если кто-то обнаруживал демона, его немедленно убивали, неважно, пил он человеческую кровь или нет. История не знала ни одного демона, который бы не вкусил человеческой крови.
В мире совершенствующихся демоны были так же презренны, как и существа из Бездны Мрачного Источника. Если бы Малыш Золотой не был питомцем Цинь Хаосюаня, с которым его связывали такие теплые чувства, и если бы он хоть раз попробовал человеческой крови, Сюаньцзи собственноручно убил бы его, защищая Дао.
— Тук-тук, — раздался тихий стук в дверь.
— Учитель, пришло время проповеди, — раздался за дверью почтительный голос.
— А, — Сюаньцзи очнулся от раздумий и прочистил горло. — Хорошо, ступай на алтарь. Я скоро буду.
— Слушаюсь, — ответил ученик.
«Проповедь!» — глаза Цинь Хаосюаня загорелись.
Он почти два года провел в Тайчу, но все это время провел в Долине Духовных Полей, обучаясь у старших братьев. Он много слышал о ежемесячных проповедях глав залов и мечтал хоть раз на них побывать, но ему никак не удавалось. Цинь Хаосюань мог рассчитывать только на помощь Сина, но тот, будучи демоном, хоть и следовал тому же Дао, не мог заменить учителя. Цинь Хаосюань с нетерпением ждал возможности послушать проповедь своего учителя, который посвятил совершенствованию не одну сотню лет и был хранителем истинной дхармы.
Сюаньцзи мягко улыбнулся:
— Раз уж ты здесь, пойдем со мной. Познакомься с братьями по Залу Природы, и, если у тебя возникнут вопросы, можешь задать их им.
Цинь Хаосюань кивнул.
Главное отличие между учениками сект и вольными практиками заключалось в том, что у первых были наставники, которые направляли их на Пути совершенствования. Каждый месяц главы залов читали им проповеди и отвечали на вопросы, в то время как вольные практики были вынуждены полагаться только на себя.
В Тайчу было пять залов, и у каждого был свой алтарь для проповедей, который считался самым священным местом зала. Ученикам, недавно вступившим в секту, вход на алтарь был запрещен.
Для многочисленных учеников четырех залов, чьи учителя не могли уделять им все свое время, ежемесячные проповеди глав залов были единственной возможностью получить ответы на свои вопросы и развеять сомнения.
Хотя ученики Зала Природы могли в любое время обратиться к Сюаньцзи за советом, никто из них не пропускал ежемесячных проповедей.
Проповеди были не только возможностью послушать учителя, но и обменяться опытом с другими учениками. Все совершенствовались по-разному, и порой даже самый посредственный практик мог постичь то, что ускользало от гения.
Цинь Хаосюань последовал за Сюаньцзи к алтарю Зала Природы.
Алтарь располагался позади главного здания Зала Природы. Это было отдельное строение, напоминавшее лекционный зал. Над входом висела табличка с надписью «Алтарь Проповедей», выполненной изящными, но сильными мазками.
У входа в алтарь росли два ряда стройных сосен, между которыми была проложена изящная каменная дорожка. Вокруг алтаря раскинулся пышный зеленый газон, создавая ощущение умиротворения и спокойствия.
Приближаясь к алтарю, Цинь Хаосюань почувствовал исходящую от него мощную ауру. Она отличалась от величественной и подавляющей ауры главного зала Тайчу. Аура алтаря была мягкой и умиротворяющей, вселяющей спокойствие и безмятежность.
Заметив замешательство Цинь Хаосюаня, Сюаньцзи улыбнулся и спросил:
— Тебя удивляет, что от такого простого строения, как алтарь, исходит аура, подобная той, что царит в главном зале?
Цинь Хаосюань кивнул, глядя на учителя.
— Когда гора Умин была сердцем Тайчу, этот алтарь уже существовал, — объяснил Сюаньцзи. — Здесь читал свои проповеди сам Патриарх-основатель, а после него — все главы Зала Природы. За тысячи лет это место пропиталось аурой Дао.
В глазах Сюаньцзи заплясали огоньки.
— Говорят, что даже обычная пещера, где долгое время жил бессмертный, может наполниться его аурой и превратиться в благословенное место.
У Цинь Хаосюаня от удивления отвисла челюсть. Неужели этот алтарь был тем самым местом, где сам Патриарх-основатель читал свои проповеди?! Он невольно коснулся меча Драконьей Чешуи, который теперь служил ему защитой для сердца.
«Этот меч тоже принадлежал Патриарху-основателю… Меч, который одним ударом расколол пик Хуанди! Какой же силой он обладал?!» — подумал Цинь Хаосюань.
Они вошли внутрь. Несмотря на то, что Зал Природы был самым слабым из пяти залов, он все же оставался сердцем Тайчу, поэтому и алтарь был построен с размахом.
Алтари четырех залов имели высоту в десять метров и диаметр в тридцать метров, но алтарь Зала Природы достигал четырнадцати метров в высоту и ста пятидесяти метров в диаметре. Он мог вместить до десяти тысяч человек одновременно.
В центре алтаря располагался небольшой помост в форме лотоса высотой около метра, на котором лежал простой плетеный коврик.
Перед помостом стояла массивная курильница из черного железа, выполненная в форме тигра и леопарда. Из нее поднимались тонкие струйки дыма. Благовония, которые использовал Сюаньцзи, хоть и уступали тем, что использовал старейшина Юй, все же были очень редкими и дорогими. Обычно Сюаньцзи не позволял себе такой роскоши, но для ежемесячных проповедей он не жалел ничего. Эти благовония помогали ученикам успокоить разум и сосредоточиться на словах учителя.
В зале собрались почти все триста учеников Зала Природы, за исключением тех, кто находился в затворничестве. Они сидели на полу вокруг курильницы, тихо переговариваясь и делясь друг с другом опытом совершенствования.
Увидев Сюаньцзи, все встали и поклонились, хором проговорив:
— Приветствуем учителя!
Сюаньцзи мягко улыбнулся. На его морщинистом лице появилась отеческая нежность. В этот момент он был похож не на главу Зала Природы, а на заботливого наставника.
— Встаньте, — мягко произнес он.
Сюаньцзи легко взмыл в воздух и опустился на помост, скрестив ноги. Ученики снова поклонились, а затем подошли к нему, держа в руках различные травы и коренья.
— Учитель, это пятидесятилетний женьшень, который я нашел. Говорят, он очень полезен для здоровья, — произнес один из учеников.
— Я случайно наткнулся на столетний гриб линчжи. Примите его в дар, учитель, — сказал другой.
— Учитель, я принес вам десятилетний черный и красный цветок. Говорят, он продлевает жизнь. Пожалуйста, примите его, — произнес третий.
Вскоре у ног Сюаньцзи скопилась целая гора лекарственных трав, которые ученики с надеждой в глазах преподносили своему учителю. Они надеялись, что эти дары помогут ему продлить жизнь.
Цинь Хаосюань был тронут. Он знал, что ученики Зала Природы жили очень бедно. Даже у Е Имина и Пу Ханьчжуна, лучших учеников Зала, не было особых богатств, не говоря уже об этих ребятах, которые только-только достигли уровня Семени Бессмертия. Их единственным источником дохода были скудные урожаи с духовных полей. В хороший год им удавалось собрать всего несколько десятков духовных камней третьего низшего ранга.
Было очевидно, что все эти травы и коренья были собраны с большим трудом.
«Пусть Зал Природы и слаб, но его учеников объединяют тесные узы, которых нет больше ни в одном зале Тайчу, — подумал Цинь Хаосюань. — Ни в одном другом зале не найти такой сплоченности и взаимовыручки».
Сюаньцзи был тронут до глубины души поступком своих учеников. Он тепло улыбнулся, и в его глазах заплескалась отеческая любовь.
— Хорошо, я принимаю ваши дары, — произнес он.
Сюаньцзи взял травы из рук учеников, и Цинь Хаосюань с удивлением заметил, что учитель как-то странно смотрит на них. Он внимательно осматривал каждого ученика, как будто хотел запомнить, кто и что ему подарил.
Наблюдая за учителем, Цинь Хаосюань интуитивно понял, что тот, скорее всего, не станет использовать эти травы, а вернет их ученикам, когда придет его время.
От Сина Цинь Хаосюань знал, что продлить жизнь — задача не из легких. Даже обладая волшебной жидкостью из сталактитов, нужно было еще обладать достаточными знаниями и умениями, чтобы приготовить из нее эликсир, способный продлить жизнь. Что уж говорить об этих травах, чьи свойства не шли ни в какое сравнение с жидкостью из сталактитов? Если бы они действительно могли продлить жизнь, то Чи Ляньцзы не стал бы так яростно охотиться за Цинь Хаосюанем, а секта не стала бы придавать такое значение жидкости из сталактитов.
Син это понимал, Цинь Хаосюань это понимал, и Сюаньцзи не мог этого не понимать. Поэтому Цинь Хаосюань не сомневался, что учитель не станет есть эти травы.
Когда Сюаньцзи принял все подарки от своих учеников, один из них, не знакомый с Цинь Хаосюанем, спросил:
— Учитель, а кто этот брат, стоящий за вашей спиной?
Многие ученики, не знавшие Цинь Хаосюаня, с любопытством посмотрели на Сюаньцзи. Раз уж учитель привел его на алтарь, значит, этот юноша был ему небезразличен.