Глава 252. Странные дела в городе Пу Глава вторая •
Том 1. Глава 252. Странные дела в городе Пу Глава вторая
Дни, проведенные дома, пролетели быстро. Прошло уже семь дней с тех пор, как Цинь Хаосюань вернулся, и все эти дни мать с грустью уговаривала его уходить. И хотя Цинь Хаосюаню не хотелось расставаться с родными, он понимал, что ему пора.
— Сюаньэр, возвращайся к своим практикам, — говорила мать заплаканным голосом. — Не задерживайся здесь! Тебе важнее совершенствоваться.
Они с отцом только что решили, что пора спровадить сына.
Глядя на красные глаза матери, Цинь Хаосюань понимал, как тяжело ей с ним расставаться. Да и отец, хоть и не показывал этого, тоже сильно переживал. Просто у него было смуглое лицо, и покрасневшие глаза были не так заметны.
— Сюаньэр, ступай, — сказал отец. — Мы с матерью позаботимся друг о друге. А ты не беспокойся, усердно занимайся практиками. Заходи в гости, когда будет время!
— Не слушай его, — перебила мужа мать, грозно на него посмотрев. — Ты сосредоточься на совершенствовании! Не нужно к нам часто заглядывать!
У Цинь Хаосюаня заслезились глаза. Он упал на колени и низко поклонился родителям.
Раньше он уже кланялся им, но только сейчас, прощаясь с ними, понял, как безгранична их любовь.
С каждым поклоном его сердце разрывалось на части.
Он не знал, как еще выразить свою любовь к родителям. Все, что он мог — это кланяться им снова и снова.
Он так увлекся, что даже не заметил, как разбил себе лоб.
— Сюаньэр! — вскрикнула мать, поднимая сына с полу. — Иди с миром. И не переживай так сильно. Если у тебя ничего не выйдет с этими практиками, возвращайся домой. Мы с отцом тебя прокормим.
— Вот именно, — проворчал отец, закуривая трубку. — Не надо так убиваться. Приезжай иногда в гости, а остальное время посвящай совершенствованию. Хватит головой бить. Вот умру я, тогда и будешь кланяться…
— Замолчи ты! — рявкнула на него жена.
Цинь Хаосюань кивнул и, бросив прощальный взгляд на родителей, достал мешочек и протянул им. В нем лежали золото и серебро, которые он забрал у убитых им вольным практиков.
Он разделил их на две части: одну отдал родителям, а вторую решил оставить семье Пу Ханьчжуна. Судя по рассказам друга, его родные жили небогато.
— Сюаньэр, у нас есть деньги, — сказала мать, не желая брать мешочек. — После того как ты ушел, к нам приходили бессмертные и оставили нам серебра. Четыреста лян в год! Оставь эти деньги себе.
— Мама, я не могу быть рядом с вами и заботиться о вас, — ответил Цинь Хаосюань. — Пусть эти деньги будут хоть какой-то компенсацией. Не жалейте их, тратьте на себя. Мне для совершенствования деньги не нужны.
Мать с сомнением посмотрела на сына, но все же взяла мешочек.
— Отец, мама, берегите себя! — сказал Цинь Хаосюань и, не оборачиваясь, пошел прочь.
Он не знал, когда сможет вернуться домой. Ему не хотелось уходить, но он боялся, что, оглянувшись, уже не сможет заставить себя уйти.
По дороге Цинь Хаосюань не стал использовать талисман мгновенного перемещения.
— Раньше я думал, что совершенствование нужно только для того, чтобы обрести бессмертие, — сказал он Сину. — Но теперь я понял, как же я был эгоистичен! Говорят, что истинные бессмертные, возносясь на небеса, могут забрать с собой своих близких! Я хочу достичь бессмертия еще при жизни своих родителей и подарить им вечную жизнь!
Син и Лань Янь удивленно переглянулись.
— Я не хочу, чтобы они умерли от старости, — продолжал Цинь Хаосюань. — И не хочу, чтобы, когда я стану бессмертным, рядом со мной не было никого из близких. Какой смысл в таком бессмертии? — Он задумался. — Когда я вернусь в следующий раз, то отдам родителям часть молока сталактита. Это должно продлить их жизнь, верно?
— Теоретически это возможно, — ответил Син. — Нужно только правильно приготовить из него эликсир, который смогут употреблять простые смертные.
Цинь Хаосюань кивнул, и они продолжили путь в молчании.
Син с удивлением смотрел на Цинь Хаосюаня, будто видел его впервые.
— Ты не такой, как другие практики, — проговорил он наконец. — Совсем не такой!
Лань Янь тоже с интересом наблюдала за Цинь Хаосюанем. Она чувствовала, что после поездки домой его решимость стать бессмертным только укрепилась. Если другие стремились к бессмертию ради себя, то Цинь Хаосюань хотел этого ради себя, ради Сина и, главное, ради своих родителей. Его цель стала еще более определенной и благородной!
— А что тут такого? — усмехнулся Цинь Хаосюань. — Если бы Чжан Куан вернулся домой, он вел бы себя точно так же. Просто… — Он вздохнул. — Ему гораздо труднее вернуться, чем мне. Ведь он обладает большим талантом, и за ним присматривают сильнейшие мастера секты. Но я уверен, что он тоже часто видит во сне своих родителей и этот город…
Они продолжили путь, и вскоре Син спросил:
— Мы возвращаемся в секту?
— Какое дело? — удивился Син.
— Нам нужно навестить семью Пу Ханьчжуна, — сказал Цинь Хаосюань.
В его глазах мелькнула грусть. Он вспомнил своего друга и почувствовал, как к горлу подкатил комок.
— Не волнуйся, брат, — прошептал он. — Я выполню твою просьбу. Я позабочусь о твоей семье, найду способ продлить жизнь нашему учителю и не брошу братьев по Залу Природы!
Следуя указаниям Пу Ханьчжуна и других учеников Зала Природы, Цинь Хаосюань еще два дня добирался до его родного города.
— Странно… — пробормотал он, глядя на раскинувшийся перед ним город. — Разве дом Пу Ханьчжуна не должен находиться у подножия горы, в бедной деревне?
Вместо этого он увидел большой и процветающий город.
Конечно, Датянь тоже называли городом, но по сравнению с этим городом он выглядел жалкой деревушкой.
Цинь Хаосюань вошел в город и обнаружил, что хоть он и не отличался большими размерами, но был весьма богат. По обе стороны улицы тянулись лавки с яркими вывесками: «Трактир Пу», «Книжная лавка Пу», «Антикварная лавка Пу»…
Было очевидно, что большинство жителей этого города носили фамилию Пу, как и его друг. Похоже, в этих местах она считалась довольно распространенной.
Цинь Хаосюань подошел к хозяину одной из лавок и спросил:
— Простите, вы не знаете человека по имени Пу Ханьчжун?
Хозяин испуганно огляделся по сторонам и, убедившись, что их никто не слышит, прошептал:
— Молодой человек, вы, наверное, впервые в нашем городе Пусянь? Имя этого человека нельзя произносить вслух!
Цинь Хаосюань опешил. Почему нельзя произносить имя Пу Ханьчжуна? Что здесь происходит?
Он хотел было расспросить хозяина подробнее, как вдруг в конце улицы показалась роскошная карета, запряженная парой лошадей. Сама карета была небольшой, но очень богато украшенной. На крыше красовался огромный жемчуг, а сама она была сделана из дорогой голубой ткани, которая не промокала и хорошо пропускала воздух. Очевидно, она принадлежала какому-то богачу.
Карета ехала по самой середине улицы, и все прохожие поспешно расступались, боясь оказаться у нее на пути. К тому времени, как она доехала до Цинь Хаосюаня, улица была абсолютно пуста. Даже городничий не пользовался таким почетом.
Когда карета остановилась рядом с Цинь Хаосюанем, кучер заметил Лань Янь и, блеснув глазами, что-то сказал хозяину.
Из кареты вышел молодой человек лет двадцати в роскошном халате, расшитом золотом. Он был не слишком красив, но держался с высокомерием.
Он окинул взглядом Цинь Хаосюаня и Сина, а затем его взгляд остановился на Лань Янь. Он осмотрел ее с ног до головы, и по его горлу прокатился нервный комок. В его глазах читалось нескрываемое вожделение.
Лань Янь поморщилась и спряталась за спину Цинь Хаосюаня. Ей было крайне неприятно находиться под пристальным взглядом этого наглеца.
Если бы это был не родной город Пу Ханьчжуна, она бы уже давно преподала ему урок.
— Сколько стоит эта девка? — спросил молодой человек, презрительно глядя на Цинь Хаосюаня. — Я ее покупаю!
Цинь Хаосюань опешил. Он не ожидал, что этот тип будет настолько наглым. Если бы перед ним стоял обычный человек, то он бы уже давно пустился наутек. Но Цинь Хаосюань и его спутники были практиками и не боялись каких-то там богачей.
— Не продается, — спокойно ответил Цинь Хаосюань, бросив на молодого человека равнодушный взгляд.
— Что? — взревел тот. — Да ты знаешь, с кем разговариваешь? В этом городе еще никто не смел мне перечить! — Он вырвал из рук слуги бумагу и бросил к ногам Цинь Хаосюаня вместе со стопкой банкнот. — Вот тебе деньги! Девушка теперь моя!
Цинь Хаосюань почувствовал, как в нем вскипает гнев. Он хоть и был практиком, но не терял чувства собственного достоинства. А стоящая за его спиной Лань Янь и вовсе вскипела.
— Да пошел ты! — закричала она. — Лучше свою бабку продай!
Молодой человек не рассердился, а, наоборот, расхохотался.
— Вот это да! — воскликнул он. — Огненная штучка! Мне нравятся такие!
Затем он снова перевел взгляд на Цинь Хаосюаня и прошипел:
— Ты мне ее продашь, хочешь ты этого или нет! Иначе вам живым из этого города не выбраться!
— Не советую вам нам перечить, — вмешался слуга, нагло ухмыляясь. — Мой хозяин сделал вам одолжение, предложив деньги. И не важно, возьмете вы их или нет. Эта девка уже как бы наша! — С этими словами он сделал шаг вперед, собираясь схватить Лань Янь.