Глава 106 - Ради Всех •
От лица Торена Даена
Ренея казалась здесь не к месту. В клинике, где выбеленные стены со старой краской создавали атмосферу стерильности, предводительница Эликсиров Кровавого Камня была словно видение в чёрном. Тёмное пятно на панораме света.
«К чему мне стремиться?» Я повторил слова женщины: «Это более сложный вопрос, чем вы думаете, Леди Шорн».
Ренея села в ближайшее кресло — одно из тех, что предназначались для посетителей — и посмотрела прямо на меня. «У нас есть время, лорд Даен. Вы — загадка, которую я хочу разгадать. Сначала я подозревала, что вы ищете славы. Иначе зачем путешествовать по Реликтовым Гробницам? Затем вы отвергли моё предложение о поддержке, заявив, что не хотите быть привязанным к чужой власти. Теперь вы часами напролёт ухаживаете за незнакомцами в пустой клинике. Вы страдаете от ран этих людей, словно они ваши собственные». Она склонила голову набок: «Вы ищете не славы, это я знаю точно. Так чего же?»
Я постучал пальцем по бедру. «Вы же видели, что это за место», — сказал я после недолгого молчания. — «Нет воды. Нет убежища. Каждый второй, кого ни встретишь, в одном пропущенном ужине от голодной смерти».
«Так ты хочешь возвысить этих людей?» — спросила сдержанная женщина. — «Накормить их? Одеть?»
Я нахмурился: «И да, и нет», — ответил я. — «Я всего лишь один человек. Я могущественный маг, но я не могу сделать всё в одиночку. Этих людей обрекла на гибель инфраструктура. Сама система втаптывает их в грязь. Ну и что с того, если я устраню семью, которая распространяет блажь? На её место просто придёт сила покрупнее», — с презрительным фырканьем произнёс я.
В конце концов, так и случилось с Джоанами. Я вырвал проблему с корнем, но на её место пришло материнское растение.
«Если бы вы приняли моё предыдущее предложение», — сказала Леди Шорн, — «этих целей можно было бы достичь. Эликсиры Кровавого Камня — могущественная организация, лорд Даен. Мы могли бы раздавать одежду. Еду. Воду. Всё, что нужно этим людям, чтобы выжить и согреть свои животы».
Рядом со мной во сне пошевелилась девочка.
Я нахмурился. «И это зависело бы от того, присоединюсь я к вам или нет?» — с ноткой презрения в голосе спросил я. — «Вы наконец-то поняли, чего я хочу, и теперь делаете мне предложение, от которого я не могу отказаться? Посадить тех, кто мне дорог, на ваш поводок?»
Женщина медленно покачала головой. «Нет», — сказала она. — «На вашем месте я бы тоже не приняла это предложение».
Я замер. «Вы только что пытались убедить меня, что ваша помощь пойдёт этим людям на пользу», — сказал я, сбитый с толку постоянной игрой слов темноволосой руководительницы. — «Вы делаете мне предложение, а затем говорите, что я не должен его принимать?» — процедил я сквозь зубы.
Леди Шорн проигнорировала мой вопрос, долго разглядывая спящую девочку. Затем она снова повернулась ко мне, и её взгляд, казалось, заглядывал мне в самую душу. «Я вижу то негодование, что вы прячете в своих глазах. Какая-то часть вас глубоко внутри меня ненавидит. Почему?»
Я застучал ногой. Слова бледной женщины нарушили хрупкое равновесие, которого я достиг, играя на скрипке. «Вы назвали Карсиену Дорнару имя Джоан и указали ему верное направление», — сказал я, взвешивая каждое слово. — «Направили его по пути уничтожения ‘Флинта’. И всё это время Кровь Джоан распространяла свой смертельный наркотик. А потом вы присылаете письма, поздравляя нас с успехом. Затем врывается Доктринация, превращая жизнь в ад для ещё большего числа людей. И вы вмешиваетесь только тогда, когда думаете, что можете что-то от меня получить». Я почувствовал, как мой взгляд вспыхнул, когда я посмотрел на Ренею Шорн. «Вы играете в политику жизнями всех этих людей. Людей, которые мне небезразличны. И ради чего? Чтобы заполучить нас в свою компанию?»
Леди Шорн убрала прядь иссиня-чёрных волос за ухо. «Я — дитя политики, лорд Даен», — ответила она. — «Я расставляю свои фигуры на доске Спор Владык, выкладывая их одну за другой. В некотором роде я эгоистична. Но есть кое-что, чего вы не понимаете».
«И что же это?»
«Вы видите мои методы», — сказала она, — «но додумываете мотивы».
Я резко выдохнул через нос, успокаивая нервы. «Тогда скажите мне, чего вы хотите, Леди Шорн», — выпалил я. — «Последние несколько часов вы с удовольствием пытались препарировать мою личность. Меньшее, что вы могли бы сделать, — это ответить взаимностью».
Ренея скрестила руки на животе. «Вы хотите помочь этим людям, лорд Даен. Но какая-то часть вас осознаёт, почему вы потерпите неудачу». Я раздражённо сузил глаза, но женщина продолжала. «Вы один. В этом районе живут тысячи, и какими бы ни были ваши личные способности, вы никогда не поможете им всем. Возможно, ваше следующее предположение — что вам нужна рабочая сила и ресурсы, вроде тех, что мог бы предоставить лорд Денуар или я».
Я открыл рот, чтобы продолжить, но Ренея прервала меня. Её лицо напряглось так, как я никогда раньше не видел, страсть просачивалась сквозь её невозмутимую маску. «Но вы ошибаетесь. Даже если я или ваш высококровный друг вложим все наши ресурсы в этот маленький район, по сути, ничего не изменится».
«И почему же?» — огрызнулся я, вставая. Если бы Эликсиры Кровавого Камня вмешались несколько месяцев назад, ничего из этого не случилось бы. Сотни людей страдали от зависимости от блажи из-за их бездействия. Мардет в своё удовольствие пытал десятки людей, потому что никто из власть имущих не пытался его остановить. «Вы собираетесь оправдываться, почему вы, со всей своей властью, не могли вмешаться раньше? Смыть с себя вину за это?» — гневно сказал я, указывая на девочку на кровати.
Ренея осталась сидеть, но её эмоции просачивались сквозь маску. Впервые я почувствовал что-то в окружающей мане. Намерение прорвалось сквозь невероятно мощный маскирующий артефакт женщины. Оно было кислым и тёмным на вкус, цвета гнева и… чего-то ещё. Что ещё она чувствовала? Неужели это была решимость?
«Возможно, какое-то время эти люди жили бы счастливее», — размеренно произнесла Леди Шорн. — «Может быть, они даже были бы счастливы. Развивались бы и процветали. Но вы были правы в другом, лорд Даен. Людей ломает система. Я могу кормить, одевать и предоставлять убежище, но если эти люди прикованы к тому же колесу, что ломает их на каждом обороте, то ничего не изменится!»
Я замер, удивлённый её вспышкой. Я недолго знал эту темноволосую женщину, но редко видел её такой страстной. Я чувствовал это в её намерении, которое, я не был уверен, что она осознавала, просачивалось сквозь её маскирующий артефакт.
«Я уже пробовала то, что вы предлагаете», — тихо сказала она. — «Думала, что если наводнить обездоленных ресурсами и богатством, люди поднимутся сами. Преодолеют свои барьеры. Смогут лучше себя обеспечивать. Но это — лечение симптома, а не проблемы. Я это усвоила. Вместо того, чтобы люди начинали жить лучше, сильные мира сего слетаются, как стервятники, зачуявшие падаль, и разрывают на части всё, что я пытаюсь создать. Или иногда угнетённые становятся полностью зависимыми от моих собственных систем вместо тех, что устанавливают высококровные. И тогда людям становится ещё хуже, чем до моего вмешательства. Они просто становятся зависимыми от другого тирана».
Леди Шорн встала и подошла ко мне так близко, что её лицо оказалось почти вплотную к моему. Так близко я уловил аромат её духов. Он диссонировал со стерильным запахом хлорки и смерти в клинике. Её дыхание смешивалось с моим. Она посмотрела на меня снизу вверх, её глаза что-то искали в моих. «Поэтому я сменила тактику, лорд Даен. Я не наводняю эти трущобы ресурсами. Вместо этого я даю людям здесь возможность сражаться. Разорвать систему самим. Показать тем, кто внизу, что они могут подняться до уровня тех, кто наверху. Именно это я сделала с вашей Крысой. И именно это я пыталась сделать с вами».
Лицо женщины раскраснелось от сдерживаемого раздражения, её дыхание было слегка сбитым, пока она смотрела на меня снизу вверх с такого близкого расстояния. Я выдохнул, ошеломлённый её словами. Она… Она на самом деле переживала. Она хотела лучшего для жителей Восточной Фиакры. Это было видно не только по её лицу и тону. Её намерение, которое мог обнаружить только я, волнами вилось вокруг нас, подкрепляя её мысли.
«Вы переживаете», — с удивлением сказал я, широко раскрыв глаза. — «Я думал…» — я изо всех сил пытался подобрать слова, чтобы описать свои чувства.
Леди Шорн, казалось, осознала, как близко она ко мне подошла. Её маска медленно восстанавливалась, трещины эмоций затягивались текучей апатией. Она сделала один шаг назад и заметно успокоилась.
«Простите, лорд Даен. Я позволила эмоциям взять верх». Она разгладила своё тёмное платье: «Но надеюсь, моя мысль понятна. Я могла бы ворваться сюда раньше, играя в филантропа. Но здешние люди никогда бы не научились бороться за себя».
Между нами повисло неловкое молчание. Я закрыл глаза, размышляя над тем, что только что сказала эта сдержанная женщина. Если бы Ренея Шорн уничтожила Джоанов в тот момент, когда они начали распространять блажь, что бы произошло?
Крысы бы никогда не сформировались, это во-первых. У Наэрени не было бы того жгучего желания освободить жителей Восточной Фиакры. Карсиен, вероятно, до сих пор бы странствовал по Реликтовым Гробницам вместе с Хофалом. Уэйд бы без конца трудился на своей работе, так и не вытащив свою семью из трущоб.
И я бы никогда не попал в этот мир.
Я не был уверен, что согласен с методами Леди Шорн. Часть меня всё ещё считала, что она могла бы делать для этих людей больше. Но в конечном счёте? Ей было не всё равно.
Я и не осознавал, как много это для меня значит, до этого самого момента.
«Я не должен был на вас срываться», — сказал я после ещё одного мгновения, позволяя и своим эмоциям остыть. — «Я сейчас не в лучшей форме».
Ренея повернулась, чтобы посмотреть на девочку. «Никто из нас, лорд Даен», — сказала она. — «Я видела много, очень много ужасов в этом мире. Но немногие были столь… бессмысленно жестокими, как-то, что я увидела сегодня. Это вывело меня из равновесия».
При мысли об увиденном моя мана взволновалась. Шок и ужас, смытые за последние несколько часов, оставили после себя кипящий гнев. Я подумал о хитрой, хитрой ухмылке Мардета. О его скользком голосе и мерзкой магии.
Мои силы росли так быстро. Но, казалось, я не мог расти достаточно быстро.
‘Я не должен винить Ренею’, — подумал я, крепко сдерживая свою ману. ‘Сколько ещё людей пострадало бы от рук Мардета, если бы она не вмешалась? Ранее сегодня я сказал, что готов ждать. Но это обрекло бы эту девочку на верную гибель’.
Между нами повисло комфортное молчание, нарушаемое лишь хриплым дыханием ребёнка. Когда её привезли, ей поставили обычную капельницу.
«Кажется, я так и не получила от вас окончательного ответа», — сказала Леди Шорн. — «К чему вы стремитесь, лорд Даен?»
На этот раз мой ответ был гораздо увереннее. «Я хочу сделать мир лучше», — сказал я, ухватившись за то, что Ренея сказала ранее. — «Я не хочу, чтобы дети голодали. Я хочу, чтобы у каждого человека была крыша над головой. И я не хочу, чтобы высококровные помыкали всеми остальными». Я замолчал, подумав о близнецах Фрост. Их загнали в странные рамки представлений о том, каким должен быть дворянин, что затуманило их взор. Они были не плохими людьми, просто заблуждались. «И я хочу, чтобы высококровные тоже увидели другой путь», — тихо добавил я. — «Мы все люди на этом континенте. Вероятно, глупо желать мира, но ведь можно же стремиться к другому пути, кроме угнетения, не так ли?»
Глубоко внутри я знал, что мои желания невозможны, пока правят Владыки. Я вспомнил старую китайскую сказку из моей жизни на Земле. Сотню ядовитых тварей запечатали в урне, заставив сражаться за выживание. Выживший обладал бы самым сильным ядом из всех, пережив изнурительную борьбу за жизнь со всеми соперниками и впитав в себя весь их яд.
Для Вритра Алакрия ничем не отличалась от той урны. Тысячи магов были втянуты в жестокую борьбу за восхождение по социальной лестнице. Те, кто добирался до вершины, были самыми сильными из всех.
Эти мысли я оставил при себе. Однажды Владыки истекут кровью. Возможно, я и покажусь женщине передо мной наивным, но с моими знаниями о будущем…
«Желать идеалов — не глупо», — сказала Леди Шорн. — «Глупо, однако, придерживаться одних и тех же неработающих методов перед лицом препятствий».
Я подумал о своём нежелании убивать, когда только очнулся в этом мире. Ощущение от скальпеля, режущего плоть, было почти незаметным: ты медленно проводишь лезвием по коже, делая надрез, который, будем надеяться, в конечном итоге спасёт жизнь. Однако, вонзая кинжал в чьё-то сердце? Ты чувствуешь, как твоё оружие пронзает плоть. Это ощущение передаётся по клинку, резонируя в твоих руках, костях и мышцах.
Но это было то, что я должен был делать. Я не мог цепляться за возвышенные идеалы отказа от убийства. Как сказала Ренея, я должен был меняться перед лицом новых обстоятельств.
«Так какие методы вы бы порекомендовали?» — спросил я через мгновение. — «Мои, очевидно, были недостаточно эффективны для перемен».
Леди Шорн на мгновение задумалась. «Эта ваша музыка», — сказала она. — «Вы не думали играть её для других?»
«Я играл её для других», — сказал я, вспоминая то время в Реликтовых Гробницах, когда я наконец овладел этим искусством. — «Кажется, они оценили, как бы то ни было».
«Думаю, своей музыкой вы можете добиться гораздо большего, чем думаете», — ответила темноволосая руководительница. — «Это ведь не какая-то форма заклинания, не так ли? Это нечто иное. Вы вплетаете своё намерение в музыку. Это… революционно».
Я слегка улыбнулся. «Вы первая, кто заметил эту особенность моей музыки без прямых подсказок», — сказал я с гордостью. Леди Шорн оказалась более искусным магом, чем я ожидал. «Любой маг может делать то же, что и я, — вплетать свои эмоции в ноты».
Конечно, возможно, не с такой лёгкостью и инстинктивным ритмом, как я, учитывая моё чувство огня сердца и склонность к магии звука, но для другого мага научиться этому было не невозможно. Это и делало её особенной.
«Я спрошу вас ещё раз, лорд Даен», — сказала Леди Шорн, подходя чуть ближе. — «Вы рассматривали возможность играть для других? И я не имею в виду для небольшой группы друзей или на семейном сборище».
Моё внимание сосредоточилось на женщине передо мной, когда я наконец уловил её мысль. Словно концерт из моей прошлой жизни или симфонический оркестр, она спрашивала, могу ли я играть для толпы.
Я попытался осмыслить эту идею. «Нет, я никогда об этом не думал», — сказал я, чувствуя лёгкое головокружение.
Уголки губ Ренеи Шорн приподнялись. «Думаю, у меня есть для вас новое предложение, Торен Даен», — сказала она. — «Вы ведь хотите добиться перемен, не так ли? И у вас есть почти все необходимые инструменты. Мышление, направленное на лучшее. Революционная среда для донесения этого послания. Но у вас нет способа донести эту среду до всех».
Я медленно встал, предвкушение нарастало в моих мыслях. Мой разум следовал по путям, которые прокладывала Леди Шорн, прослеживая их до логического вывода. Я почувствовал, как на моём лице расцветает ответная улыбка, когда я встал, чтобы встретиться со сдержанной женщиной.
«Я могу предоставить вам это. Площадки, охват и связи, чтобы ваш ритм был услышан. Вот что я могу вам предложить», — продолжила бледная женщина.
Теперь, когда эта идея была озвучена, она казалась такой очевидной. Что может быть лучше, чтобы донести моё намерение до мира? Даже под сапогом Владык, давящим на это общество, я мог бы что-то начать уже сейчас. Если бы я мог позволить другим понять меня через мою музыку… я мог бы начать делать эти шаги, не так ли? Начать делать этот мир хоть немного лучше?
Причина, по которой многие высококровные, вроде близнецов Фрост, вели себя так высокомерно и надменно, заключалась в том, что они по-настоящему не понимали тех, кто был так далеко внизу по социальной лестнице. Насколько они знали, унады просто недостаточно старались, и поэтому их нищета была заслуженной. Но если бы моя музыка могла внушить им истинное понимание обстоятельств таких людей, как Грэд, Трельза и даже маленький Бенни? Тогда, возможно, отношение знати получило бы тот толчок, который им нужен для перемен.
«Вам не нужно работать на меня, чтобы достичь этого», — сказала Ренея, глядя на меня снизу вверх, и в её глазах мелькнула странная решимость. — «Только со мной. Как партнёры в этом новом начинании. Что скажете?»
Моей конечной целью всё ещё был Нико. Мне нужно было набраться сил, чтобы убить его, чтобы положить конец реинкарнации Наследия. Этот мир не пережил бы столкновения между кланами Вритра и Индрат. Но пока я был далеко от этой финальной цели, я мог сделать что-то тем временем.
Я широко улыбнулся. «Если мы будем работать вместе», — ответил я, — «думаю, вам стоит перестать называть меня лорд Даен. Слишком официально на мой вкус». Я протянул руку предводительнице Эликсиров Кровавого Камня. «Зовите меня Торен».
Леди Шорн мгновение смотрела на мою руку. На кратчайший миг я подумал, что, возможно, совершил ошибку. Что мой отказ от формальностей был достаточен, чтобы она передумала.
Затем она взяла мою руку. Её маленькие, изящные пальцы переплелись с моими, и я с удивлением обнаружил, насколько крепким было её рукопожатие. Её слабый, сладкий аромат коснулся моих чувств, казалось, идеально вплетаясь в стерильные запахи клиники. «Тогда будет справедливо, если вы будете называть меня Ренея, когда мы одни», — сказала она, на мгновение сжав мою руку.
Я поднял бровь. «Только когда мы одни?»
Ренея сдержанно улыбнулась: «Мне нужно поддерживать имидж, Торен. Вы ещё не заслужили привилегию быть со мной на публике на „ты“».
Бледная женщина отняла руку. На её месте моя ладонь ощутила холод.
«Привилегию?» — фыркнул я. — «Вы очень высокого мнения о себе, Ренея».
«Я высокомерна, Торен? Или я просто разумно уверена в своих способностях?» — Ренея повернулась, бросив последний взгляд на девочку. — «Может быть, однажды вы узнаете ответ».
Предводительница Эликсиров Кровавого Камня выскользнула из маленькой комнаты, оставив меня с узлом сжатого предвкушения в груди. Если этот континент сможет услышать мою музыку… Услышать мои эмоции? Что изменится?
Ренея казалась здесь не к месту. В клинике, где выбеленные стены со старой краской создавали атмосферу стерильности, предводительница Эликсиров Кровавого Камня была словно видение в чёрном. Тёмное пятно на панораме света.
«К чему мне стремиться?» Я повторил слова женщины: «Это более сложный вопрос, чем вы думаете, Леди Шорн».
Ренея села в ближайшее кресло — одно из тех, что предназначались для посетителей — и посмотрела прямо на меня. «У нас есть время, лорд Даен. Вы — загадка, которую я хочу разгадать. Сначала я подозревала, что вы ищете славы. Иначе зачем путешествовать по Реликтовым Гробницам? Затем вы отвергли моё предложение о поддержке, заявив, что не хотите быть привязанным к чужой власти. Теперь вы часами напролёт ухаживаете за незнакомцами в пустой клинике. Вы страдаете от ран этих людей, словно они ваши собственные». Она склонила голову набок: «Вы ищете не славы, это я знаю точно. Так чего же?»
Я постучал пальцем по бедру. «Вы же видели, что это за место», — сказал я после недолгого молчания. — «Нет воды. Нет убежища. Каждый второй, кого ни встретишь, в одном пропущенном ужине от голодной смерти».
«Так ты хочешь возвысить этих людей?» — спросила сдержанная женщина. — «Накормить их? Одеть?»
Я нахмурился: «И да, и нет», — ответил я. — «Я всего лишь один человек. Я могущественный маг, но я не могу сделать всё в одиночку. Этих людей обрекла на гибель инфраструктура. Сама система втаптывает их в грязь. Ну и что с того, если я устраню семью, которая распространяет блажь? На её место просто придёт сила покрупнее», — с презрительным фырканьем произнёс я.
В конце концов, так и случилось с Джоанами. Я вырвал проблему с корнем, но на её место пришло материнское растение.
«Если бы вы приняли моё предыдущее предложение», — сказала Леди Шорн, — «этих целей можно было бы достичь. Эликсиры Кровавого Камня — могущественная организация, лорд Даен. Мы могли бы раздавать одежду. Еду. Воду. Всё, что нужно этим людям, чтобы выжить и согреть свои животы».
Рядом со мной во сне пошевелилась девочка.
Я нахмурился. «И это зависело бы от того, присоединюсь я к вам или нет?» — с ноткой презрения в голосе спросил я. — «Вы наконец-то поняли, чего я хочу, и теперь делаете мне предложение, от которого я не могу отказаться? Посадить тех, кто мне дорог, на ваш поводок?»
Женщина медленно покачала головой. «Нет», — сказала она. — «На вашем месте я бы тоже не приняла это предложение».
Я замер. «Вы только что пытались убедить меня, что ваша помощь пойдёт этим людям на пользу», — сказал я, сбитый с толку постоянной игрой слов темноволосой руководительницы. — «Вы делаете мне предложение, а затем говорите, что я не должен его принимать?» — процедил я сквозь зубы.
Леди Шорн проигнорировала мой вопрос, долго разглядывая спящую девочку. Затем она снова повернулась ко мне, и её взгляд, казалось, заглядывал мне в самую душу. «Я вижу то негодование, что вы прячете в своих глазах. Какая-то часть вас глубоко внутри меня ненавидит. Почему?»
Я застучал ногой. Слова бледной женщины нарушили хрупкое равновесие, которого я достиг, играя на скрипке. «Вы назвали Карсиену Дорнару имя Джоан и указали ему верное направление», — сказал я, взвешивая каждое слово. — «Направили его по пути уничтожения ‘Флинта’. И всё это время Кровь Джоан распространяла свой смертельный наркотик. А потом вы присылаете письма, поздравляя нас с успехом. Затем врывается Доктринация, превращая жизнь в ад для ещё большего числа людей. И вы вмешиваетесь только тогда, когда думаете, что можете что-то от меня получить». Я почувствовал, как мой взгляд вспыхнул, когда я посмотрел на Ренею Шорн. «Вы играете в политику жизнями всех этих людей. Людей, которые мне небезразличны. И ради чего? Чтобы заполучить нас в свою компанию?»
Леди Шорн убрала прядь иссиня-чёрных волос за ухо. «Я — дитя политики, лорд Даен», — ответила она. — «Я расставляю свои фигуры на доске Спор Владык, выкладывая их одну за другой. В некотором роде я эгоистична. Но есть кое-что, чего вы не понимаете».
«И что же это?»
«Вы видите мои методы», — сказала она, — «но додумываете мотивы».
Я резко выдохнул через нос, успокаивая нервы. «Тогда скажите мне, чего вы хотите, Леди Шорн», — выпалил я. — «Последние несколько часов вы с удовольствием пытались препарировать мою личность. Меньшее, что вы могли бы сделать, — это ответить взаимностью».
Ренея скрестила руки на животе. «Вы хотите помочь этим людям, лорд Даен. Но какая-то часть вас осознаёт, почему вы потерпите неудачу». Я раздражённо сузил глаза, но женщина продолжала. «Вы один. В этом районе живут тысячи, и какими бы ни были ваши личные способности, вы никогда не поможете им всем. Возможно, ваше следующее предположение — что вам нужна рабочая сила и ресурсы, вроде тех, что мог бы предоставить лорд Денуар или я».
Я открыл рот, чтобы продолжить, но Ренея прервала меня. Её лицо напряглось так, как я никогда раньше не видел, страсть просачивалась сквозь её невозмутимую маску. «Но вы ошибаетесь. Даже если я или ваш высококровный друг вложим все наши ресурсы в этот маленький район, по сути, ничего не изменится».
«И почему же?» — огрызнулся я, вставая. Если бы Эликсиры Кровавого Камня вмешались несколько месяцев назад, ничего из этого не случилось бы. Сотни людей страдали от зависимости от блажи из-за их бездействия. Мардет в своё удовольствие пытал десятки людей, потому что никто из власть имущих не пытался его остановить. «Вы собираетесь оправдываться, почему вы, со всей своей властью, не могли вмешаться раньше? Смыть с себя вину за это?» — гневно сказал я, указывая на девочку на кровати.
Ренея осталась сидеть, но её эмоции просачивались сквозь маску. Впервые я почувствовал что-то в окружающей мане. Намерение прорвалось сквозь невероятно мощный маскирующий артефакт женщины. Оно было кислым и тёмным на вкус, цвета гнева и… чего-то ещё. Что ещё она чувствовала? Неужели это была решимость?
«Возможно, какое-то время эти люди жили бы счастливее», — размеренно произнесла Леди Шорн. — «Может быть, они даже были бы счастливы. Развивались бы и процветали. Но вы были правы в другом, лорд Даен. Людей ломает система. Я могу кормить, одевать и предоставлять убежище, но если эти люди прикованы к тому же колесу, что ломает их на каждом обороте, то ничего не изменится!»
Я замер, удивлённый её вспышкой. Я недолго знал эту темноволосую женщину, но редко видел её такой страстной. Я чувствовал это в её намерении, которое, я не был уверен, что она осознавала, просачивалось сквозь её маскирующий артефакт.
«Я уже пробовала то, что вы предлагаете», — тихо сказала она. — «Думала, что если наводнить обездоленных ресурсами и богатством, люди поднимутся сами. Преодолеют свои барьеры. Смогут лучше себя обеспечивать. Но это — лечение симптома, а не проблемы. Я это усвоила. Вместо того, чтобы люди начинали жить лучше, сильные мира сего слетаются, как стервятники, зачуявшие падаль, и разрывают на части всё, что я пытаюсь создать. Или иногда угнетённые становятся полностью зависимыми от моих собственных систем вместо тех, что устанавливают высококровные. И тогда людям становится ещё хуже, чем до моего вмешательства. Они просто становятся зависимыми от другого тирана».
Леди Шорн встала и подошла ко мне так близко, что её лицо оказалось почти вплотную к моему. Так близко я уловил аромат её духов. Он диссонировал со стерильным запахом хлорки и смерти в клинике. Её дыхание смешивалось с моим. Она посмотрела на меня снизу вверх, её глаза что-то искали в моих. «Поэтому я сменила тактику, лорд Даен. Я не наводняю эти трущобы ресурсами. Вместо этого я даю людям здесь возможность сражаться. Разорвать систему самим. Показать тем, кто внизу, что они могут подняться до уровня тех, кто наверху. Именно это я сделала с вашей Крысой. И именно это я пыталась сделать с вами».
Лицо женщины раскраснелось от сдерживаемого раздражения, её дыхание было слегка сбитым, пока она смотрела на меня снизу вверх с такого близкого расстояния. Я выдохнул, ошеломлённый её словами. Она… Она на самом деле переживала. Она хотела лучшего для жителей Восточной Фиакры. Это было видно не только по её лицу и тону. Её намерение, которое мог обнаружить только я, волнами вилось вокруг нас, подкрепляя её мысли.
«Вы переживаете», — с удивлением сказал я, широко раскрыв глаза. — «Я думал…» — я изо всех сил пытался подобрать слова, чтобы описать свои чувства.
Леди Шорн, казалось, осознала, как близко она ко мне подошла. Её маска медленно восстанавливалась, трещины эмоций затягивались текучей апатией. Она сделала один шаг назад и заметно успокоилась.
«Простите, лорд Даен. Я позволила эмоциям взять верх». Она разгладила своё тёмное платье: «Но надеюсь, моя мысль понятна. Я могла бы ворваться сюда раньше, играя в филантропа. Но здешние люди никогда бы не научились бороться за себя».
Между нами повисло неловкое молчание. Я закрыл глаза, размышляя над тем, что только что сказала эта сдержанная женщина. Если бы Ренея Шорн уничтожила Джоанов в тот момент, когда они начали распространять блажь, что бы произошло?
Крысы бы никогда не сформировались, это во-первых. У Наэрени не было бы того жгучего желания освободить жителей Восточной Фиакры. Карсиен, вероятно, до сих пор бы странствовал по Реликтовым Гробницам вместе с Хофалом. Уэйд бы без конца трудился на своей работе, так и не вытащив свою семью из трущоб.
И я бы никогда не попал в этот мир.
Я не был уверен, что согласен с методами Леди Шорн. Часть меня всё ещё считала, что она могла бы делать для этих людей больше. Но в конечном счёте? Ей было не всё равно.
Я и не осознавал, как много это для меня значит, до этого самого момента.
«Я не должен был на вас срываться», — сказал я после ещё одного мгновения, позволяя и своим эмоциям остыть. — «Я сейчас не в лучшей форме».
Ренея повернулась, чтобы посмотреть на девочку. «Никто из нас, лорд Даен», — сказала она. — «Я видела много, очень много ужасов в этом мире. Но немногие были столь… бессмысленно жестокими, как-то, что я увидела сегодня. Это вывело меня из равновесия».
При мысли об увиденном моя мана взволновалась. Шок и ужас, смытые за последние несколько часов, оставили после себя кипящий гнев. Я подумал о хитрой, хитрой ухмылке Мардета. О его скользком голосе и мерзкой магии.
Мои силы росли так быстро. Но, казалось, я не мог расти достаточно быстро.
‘Я не должен винить Ренею’, — подумал я, крепко сдерживая свою ману. ‘Сколько ещё людей пострадало бы от рук Мардета, если бы она не вмешалась? Ранее сегодня я сказал, что готов ждать. Но это обрекло бы эту девочку на верную гибель’.
Между нами повисло комфортное молчание, нарушаемое лишь хриплым дыханием ребёнка. Когда её привезли, ей поставили обычную капельницу.
«Кажется, я так и не получила от вас окончательного ответа», — сказала Леди Шорн. — «К чему вы стремитесь, лорд Даен?»
На этот раз мой ответ был гораздо увереннее. «Я хочу сделать мир лучше», — сказал я, ухватившись за то, что Ренея сказала ранее. — «Я не хочу, чтобы дети голодали. Я хочу, чтобы у каждого человека была крыша над головой. И я не хочу, чтобы высококровные помыкали всеми остальными». Я замолчал, подумав о близнецах Фрост. Их загнали в странные рамки представлений о том, каким должен быть дворянин, что затуманило их взор. Они были не плохими людьми, просто заблуждались. «И я хочу, чтобы высококровные тоже увидели другой путь», — тихо добавил я. — «Мы все люди на этом континенте. Вероятно, глупо желать мира, но ведь можно же стремиться к другому пути, кроме угнетения, не так ли?»
Глубоко внутри я знал, что мои желания невозможны, пока правят Владыки. Я вспомнил старую китайскую сказку из моей жизни на Земле. Сотню ядовитых тварей запечатали в урне, заставив сражаться за выживание. Выживший обладал бы самым сильным ядом из всех, пережив изнурительную борьбу за жизнь со всеми соперниками и впитав в себя весь их яд.
Для Вритра Алакрия ничем не отличалась от той урны. Тысячи магов были втянуты в жестокую борьбу за восхождение по социальной лестнице. Те, кто добирался до вершины, были самыми сильными из всех.
Эти мысли я оставил при себе. Однажды Владыки истекут кровью. Возможно, я и покажусь женщине передо мной наивным, но с моими знаниями о будущем…
«Желать идеалов — не глупо», — сказала Леди Шорн. — «Глупо, однако, придерживаться одних и тех же неработающих методов перед лицом препятствий».
Я подумал о своём нежелании убивать, когда только очнулся в этом мире. Ощущение от скальпеля, режущего плоть, было почти незаметным: ты медленно проводишь лезвием по коже, делая надрез, который, будем надеяться, в конечном итоге спасёт жизнь. Однако, вонзая кинжал в чьё-то сердце? Ты чувствуешь, как твоё оружие пронзает плоть. Это ощущение передаётся по клинку, резонируя в твоих руках, костях и мышцах.
Но это было то, что я должен был делать. Я не мог цепляться за возвышенные идеалы отказа от убийства. Как сказала Ренея, я должен был меняться перед лицом новых обстоятельств.
«Так какие методы вы бы порекомендовали?» — спросил я через мгновение. — «Мои, очевидно, были недостаточно эффективны для перемен».
Леди Шорн на мгновение задумалась. «Эта ваша музыка», — сказала она. — «Вы не думали играть её для других?»
«Я играл её для других», — сказал я, вспоминая то время в Реликтовых Гробницах, когда я наконец овладел этим искусством. — «Кажется, они оценили, как бы то ни было».
«Думаю, своей музыкой вы можете добиться гораздо большего, чем думаете», — ответила темноволосая руководительница. — «Это ведь не какая-то форма заклинания, не так ли? Это нечто иное. Вы вплетаете своё намерение в музыку. Это… революционно».
Я слегка улыбнулся. «Вы первая, кто заметил эту особенность моей музыки без прямых подсказок», — сказал я с гордостью. Леди Шорн оказалась более искусным магом, чем я ожидал. «Любой маг может делать то же, что и я, — вплетать свои эмоции в ноты».
Конечно, возможно, не с такой лёгкостью и инстинктивным ритмом, как я, учитывая моё чувство огня сердца и склонность к магии звука, но для другого мага научиться этому было не невозможно. Это и делало её особенной.
«Я спрошу вас ещё раз, лорд Даен», — сказала Леди Шорн, подходя чуть ближе. — «Вы рассматривали возможность играть для других? И я не имею в виду для небольшой группы друзей или на семейном сборище».
Моё внимание сосредоточилось на женщине передо мной, когда я наконец уловил её мысль. Словно концерт из моей прошлой жизни или симфонический оркестр, она спрашивала, могу ли я играть для толпы.
Я попытался осмыслить эту идею. «Нет, я никогда об этом не думал», — сказал я, чувствуя лёгкое головокружение.
Уголки губ Ренеи Шорн приподнялись. «Думаю, у меня есть для вас новое предложение, Торен Даен», — сказала она. — «Вы ведь хотите добиться перемен, не так ли? И у вас есть почти все необходимые инструменты. Мышление, направленное на лучшее. Революционная среда для донесения этого послания. Но у вас нет способа донести эту среду до всех».
Я медленно встал, предвкушение нарастало в моих мыслях. Мой разум следовал по путям, которые прокладывала Леди Шорн, прослеживая их до логического вывода. Я почувствовал, как на моём лице расцветает ответная улыбка, когда я встал, чтобы встретиться со сдержанной женщиной.
«Я могу предоставить вам это. Площадки, охват и связи, чтобы ваш ритм был услышан. Вот что я могу вам предложить», — продолжила бледная женщина.
Теперь, когда эта идея была озвучена, она казалась такой очевидной. Что может быть лучше, чтобы донести моё намерение до мира? Даже под сапогом Владык, давящим на это общество, я мог бы что-то начать уже сейчас. Если бы я мог позволить другим понять меня через мою музыку… я мог бы начать делать эти шаги, не так ли? Начать делать этот мир хоть немного лучше?
Причина, по которой многие высококровные, вроде близнецов Фрост, вели себя так высокомерно и надменно, заключалась в том, что они по-настоящему не понимали тех, кто был так далеко внизу по социальной лестнице. Насколько они знали, унады просто недостаточно старались, и поэтому их нищета была заслуженной. Но если бы моя музыка могла внушить им истинное понимание обстоятельств таких людей, как Грэд, Трельза и даже маленький Бенни? Тогда, возможно, отношение знати получило бы тот толчок, который им нужен для перемен.
«Вам не нужно работать на меня, чтобы достичь этого», — сказала Ренея, глядя на меня снизу вверх, и в её глазах мелькнула странная решимость. — «Только со мной. Как партнёры в этом новом начинании. Что скажете?»
Моей конечной целью всё ещё был Нико. Мне нужно было набраться сил, чтобы убить его, чтобы положить конец реинкарнации Наследия. Этот мир не пережил бы столкновения между кланами Вритра и Индрат. Но пока я был далеко от этой финальной цели, я мог сделать что-то тем временем.
Я широко улыбнулся. «Если мы будем работать вместе», — ответил я, — «думаю, вам стоит перестать называть меня лорд Даен. Слишком официально на мой вкус». Я протянул руку предводительнице Эликсиров Кровавого Камня. «Зовите меня Торен».
Леди Шорн мгновение смотрела на мою руку. На кратчайший миг я подумал, что, возможно, совершил ошибку. Что мой отказ от формальностей был достаточен, чтобы она передумала.
Затем она взяла мою руку. Её маленькие, изящные пальцы переплелись с моими, и я с удивлением обнаружил, насколько крепким было её рукопожатие. Её слабый, сладкий аромат коснулся моих чувств, казалось, идеально вплетаясь в стерильные запахи клиники. «Тогда будет справедливо, если вы будете называть меня Ренея, когда мы одни», — сказала она, на мгновение сжав мою руку.
Я поднял бровь. «Только когда мы одни?»
Ренея сдержанно улыбнулась: «Мне нужно поддерживать имидж, Торен. Вы ещё не заслужили привилегию быть со мной на публике на „ты“».
Бледная женщина отняла руку. На её месте моя ладонь ощутила холод.
«Привилегию?» — фыркнул я. — «Вы очень высокого мнения о себе, Ренея».
«Я высокомерна, Торен? Или я просто разумно уверена в своих способностях?» — Ренея повернулась, бросив последний взгляд на девочку. — «Может быть, однажды вы узнаете ответ».
Предводительница Эликсиров Кровавого Камня выскользнула из маленькой комнаты, оставив меня с узлом сжатого предвкушения в груди. Если этот континент сможет услышать мою музыку… Услышать мои эмоции? Что изменится?
Закладка