Глава 91 - Прорваться Сквозь Воду •
От лица Торена Даена
Меня пронзил глубокий ужас, когда я посмотрел вниз на зверя. В моём прежнем мире самым большим существом, когда-либо существовавшим, был синий кит. За сотни миллионов лет эволюции, что Земля подарила глубинам океанов, синий кит превзошёл всё, что было до него. При длине в тридцать метров он затмевал даже самых могучих динозавров. Вода позволяла существам достигать размеров, невозможных на суше.
И всё же, глядя в первобытные фиолетовые глаза змея передо мной, я подумал, что синий кит, должно быть, был совсем крошечным. Мой взор был ограничен окружающей меня непроглядной тьмой, но я мог сказать, что голова змея должна была быть не меньше десяти метров в длину.
Моё сердце гулко забилось в груди, когда я встретился с ним взглядом. Он замер, изучая меня с хищным разумом.
И впервые за долгое время я почувствовал себя добычей. Моя стычка с Мардетом была самым близким, с чем я мог это сравнить, но даже он относился ко мне как к противнику, которого нужно победить. А это существо… Оно просто видело во мне очередной кусок еды.
Даррин беззвучно боролся у морды твари, но его движения замедлялись. Челюсти змея сомкнулись на его ноге, и запах крови ударил мне в нос. Он держал его, словно кошка, играющая со своей добычей, наблюдая, как та тщетно пытается вырваться из плена.
Даррин скоро утонет.
Я вырвался из своего леденящего ужаса, растопив страх применением магии. Мне нужно было вытащить его оттуда. Я был единственным шансом Даррина.
Я оттолкнулся от воды позади себя, помня об ограниченном запасе воздуха в лёгких. Я рванулся вперёд, как пуля, щурясь от давления. Мой телекинетический саван вспыхнул от внезапного увеличения напора, но я проигнорировал это.
Я приземлился ногами на верхнюю губу змея. Мои ступни с отвратительным хлюпаньем погрузились в плоть монстра, гниль и отбросы брызнули из-под ботинок, когда некротическая ткань поддалась под моим весом. Но я сосредоточился на лидере Отряда Бескровных передо мной. Он едва шевельнулся, признавая моё присутствие. Его глаза остекленели, борьба ослабевала.
Я сжал кулак, концентрируясь на одном из моих проверенных шаблонных заклинаний. Вода вокруг моей руки странно загудела, когда мана звука скопилась вокруг сжатых пальцев. Спустя несколько мгновений я обрушил свой удар, словно молот, на нос монстра.
Ядовитая кожа и мышцы прогнулись под моим ударом, ударные волны разошлись, подобно землетрясению. Змей слегка шевельнулся, но не более того. Он продолжал тащить нас обоих вниз, совершенно не обращая на меня внимания.
Неустрашимый, я снова обрушил кулак на его морду. Снова, снова и снова. Наконец, я добился едва заметного движения. Я не причинил этому титану настоящего вреда. Я его разозлил. Так же, как я чувствовал это от бесчисленных трупов, это существо тоже обладало неким намерением. Пасть начала открываться, поскольку мои надоедливые атаки наконец отвлекли его внимание от Даррина. Нападающий безвольно выскользнул из его пасти, его мана-сигнатура таяла в глубинах.
Я отчаянно вцепился в его тело, перекинув через плечо, как мешок с картошкой. Не удостоив потустороннего змея ни единым взглядом, я с помощью телекинеза оттолкнулся от воды позади себя.
Я устремился вверх, мои лёгкие боролись за воздух. Я больше не мог это откладывать. Даррин безвольно висел на моих плечах, не отвечая.
И из-за непроглядной тьмы вокруг я не смог разглядеть препятствие перед собой. Я врезался в стену из цельной кости и плоти, столкновение пробило трещины в моём телекинетическом саване и заставило меня закружиться в воде. Я чуть не выпустил тело Даррина, но лишь инстинкт заставил меня крепко держаться за него.
Тени извивались вокруг меня, и я понял, что врезался в массивное тело змея. Его лабиринтообразные изгибы и повороты преграждали мне путь к поверхности.
Я узнал звук его движения в воде. Это был низкий, жидкий гул, который, казалось, пронизывал всё озеро. Я подавил свой страх, мои глаза метались в поисках выхода. Я чувствовал, как щелевидные глаза твари сверлят мне спину.
Определившись с планом действий, я рванулся вперёд, как рыба в кильватере*, взмывая вверх под небольшим углом. Когда существо снова попыталось преградить мне путь своим телом, вместо того чтобы удариться головой о тень плоти, я оттолкнулся от тела твари, а не от воды.
#Прим. Пер.: Кильватер — возмущённая полоса воды, остающаяся за кормой идущего корабля или судна.
Я почувствовал, как внутри меня ликующе вскрикнул, поскольку это позволило мне обогнуть морского змея, проскользнув мимо его оков. Я стремительно поднимался, свет с поверхности начал достигать меня.
Вода была одной из стихий, против которой я был в невыгодном положении. Она гасила огонь и приглушала звук — две мои величайшие силы. Хотя огонь заклинаний мог гореть под водой, если в него влить достаточно силы, чтобы превзойти её гасящий эффект, это требовало контроля, которым я не всегда обладал. Кое-что я понял в зоне с демоническим деревом: вода создавала барьер между пламенем и кислородом, одновременно снижая его температуру и отрезая источник топлива.
Но если этим топливом была мана, а не кислород, такой дисбаланс был не так велик, как казалось на первый взгляд. И всё же я был ужасно слаб против воды. Так что, если я хотел выжить, мне нужно было выбраться.
А потом я совершил ошибку, взглянув вниз.
Чудовищный змей поднимался вместе со мной, в его щелевидных фиолетовых глазах читалось убийство. И при слабом свете я смог по-настоящему оценить размеры змея.
Его голова была высотой в три этажа, жестокая пародия на змею. Тело медленно извивалось позади, колыхаясь волнами. Тонкие, похожие на сомовьи, усики свисали с его морды, а длинный гребень с оборками тянулся от головы вдоль всего тела.
‘Он, должно быть, сотни метров от головы до хвоста’, — подумал я с оцепенелым ужасом. В самом широком месте он был толщиной с длину транспортного контейнера.
‘Как вообще с таким сражаться?’ — спросил я себя, на мгновение забыв о боли в лёгких. Ранее я инстинктивно сравнил его с синим китом, но теперь я знал, что это было оскорблением для этого монстра.
Он мог бы проглотить полдюжины синих китов и не поперхнуться. Как джинны ожидали, что кто-то будет сражаться с этой тварью?
Я на мгновение задумался об активации моей Воли Феникса. Я не видел другого способа победить этого монстра и задавался вопросом, смогу ли я вообще убить его с поддержкой силы Леди Доун.
Мгновенный осмотр моего тела отговорил меня от этой идеи. Василиск во мне свернулся так же, как и змей, от которого я убегал, готовый нанести удар при малейшем проявлении Воли моей связи. Очень редко я испытывал такую жгучую уверенность в чём-либо, но я знал, что в тот момент, когда моя Воля и моя Кровь столкнутся, это будет подобно расщеплению атома в моём ядре.
Змей бросился на меня, широко разинув огромные челюсти. Его ряды зазубренных зубов обрамляли пасть, которая, казалось, поглотит весь мир. В прошлой жизни я никогда не был по-настоящему религиозен, но всем своим существом я верил, что бездонная пасть, в которую я смотрел, была порталом в ад. За зубами десятки ожидающих мясистых рук хватали и извивались в его глотке, пальцы искали плоть.
Я отчаянно рванулся вверх, чувствуя, как нехватка воздуха делает мои мышцы жёсткими, а ядро — ноющим. Василиск внутри меня кипел от ярости на эту пародию на своего сородича. У меня не хватило духу попытаться подавить это ощущение.
Но я был слишком медленным. С Даррином на плече я не мог двигаться с моей обычной скоростью и проворством. Челюсти змея сомкнулись, едва не задев мои ноги. Однако сила этого огромного шлюза, захлопнувшегося с оглушительным гулом, ударной волной снова закружила меня в воде.
Падая, я принял молниеносное решение, осознав тщетность попыток добраться до поверхности с телом Даррина на плече. Я ухватился за него своей телекинетической эмблемой, его сопротивление мане было ничтожным в его ослабленном состоянии. Едва встретив сопротивление со стороны его врождённой защиты, я получил контроль над его телом.
Я выбросил руки вверх, отправив Даррина ввысь, словно стрелу. Его тело понеслось вверх, как ракета, и я знал, что с такой инерцией он достигнет поверхности. Часть меня задавалась вопросом, не случится ли у него кессонная болезнь от такой глубины.
Я мог лишь надеяться, что усиленное тело мага сможет противостоять декомпрессионной болезни.
Я отпустил тело Даррина как раз вовремя. Я поспешно увернулся от змея, который был во много раз шире самой толстой секвойи. Я ощутил слабое намерение подо мной и использовал его, чтобы совершить следующий уворот.
Однако, когда тело проплывало мимо меня, что-то вырвалось из его плоти. Словно жуткая куколка, руки вырвались из отслаивающейся плоти змея, хватаясь разлагающимися пальцами.
Я испытал дежавю, вспомнив, как командир-нежить проявлял заклинания других поглощённых им нежитей.
Я попытался снова рвануться вперёд, но концентрированный импульс гравитации отбросил меня в сторону. Я не был опытным в маневрировании под водой, и каждое резкое движение заставляло меня чрезмерно корректировать свои действия.
Волны телекинетических толчков встретили следующий шквал заклинаний, разбивая их по мере движения в воде. Осколок льда ударился о мой телекинетический саван, но повреждение медленно затягивалось.
Но заклинания выполнили свою задачу. Я понял это слишком поздно, когда огляделся и заметил, как изменились бесконечные круги змея.
Я был окружён со всех сторон стенами из гнили, колоссальный змей охватил меня со всех сторон.
Змей завершил свой узел, сжимая тело в удушающем движении. Я выдохнул воздух, когда плоть полностью поглотила меня, ощущение было такое, будто сама атмосфера отвергла моё желание дышать. Я смотрел, как последние пузырьки воздуха покидают мои лёгкие, паника пронизывала мои кости.
Это давление не было похоже на давление удава, где суммарное давление в сотню фунтов на квадратный дюйм* медленно вытесняет воздух из лёгких жертвы.
#Прим. Пер.: Фунт на квадратный дюйм (psi) — единица измерения давления. 100 psi это примерно 6,8 атмосферы.
Нет, это было хуже. Плоть вокруг меня была мягкой и рыхлой от времени, проведённого в гниении под водой. Вместо того чтобы крепко держать меня, я был поглощён телом змея, когда он сжимался. Мои лёгкие горели, пока давление нарастало. Мой телекинетический саван треснул, кристаллические решётки были моим единственным источником света. Но моё зрение темнело по краям, потребность в воздухе, наконец, стала невыносимой.
Я инстинктивно ахнул, отчаянно нуждаясь в воздухе. Но вместо кислорода или даже воды я вдохнул гнилую гниль. Вкус наполнил мой рот, смрад разложения вторгся в мои ноздри и обжигал горло. Я начал задыхаться не только от давления, но и от вторгающейся порчи.
Я бился, выпуская столько заклинаний, сколько мог. Вокруг меня вспыхнул огонь, и волны звука резонировали сквозь тело монстра. Куски плоти были уничтожены моей разрывающей телекинетической силой, но ещё больше гнили хлынуло, чтобы заполнить брешь, словно прорвало плотину. И в свою очередь, из ниоткуда появлялись цепкие руки, разрывая и терзая моё тело. Я чувствовал их холодные кончики пальцев, скользящие по моей коже.
Мои попытки вырваться начали ослабевать, пока лёгкие наполнялись мёртвой плотью, а моё ядро маны тщетно боролось, чтобы освободить меня. Моё зрение начало по-настоящему темнеть, моя воля ослабевала от постоянной борьбы.
‘Я умру’, — подумал я с абсолютной уверенностью. ‘Я утону в гнили и гное, ещё одно тело, добавленное к орде’.
Но что-то забурлило в моём ядре. Что-то знакомое поднялось, чтобы помочь мне, отказываясь сдаваться.
‘Леди Доун’.
Я почувствовал, как моя Воля Феникса распространяется из моего ядра, наполняя меня знакомым, но неизвестным знанием. Цепь на моей руке засветилась тёмно-багровым, борясь с окружающей меня тьмой. Василиск внутри меня взревел в вызове. Несмотря на наши разногласия, несмотря на гнев, который я всё ещё испытывал к фениксу, она отказалась позволить мне умереть здесь.
‘Они разорвут меня на части’, — испуганно подумал я, моё зрение внезапно снова обострилось. Вливание силы укрепило мою способность использовать ману для усиления себя, борясь с последствиями удушья. ‘Эти две силы внутри меня!’
«Тебя всё равно разорвёт на части!» — голос Леди Доун ударил по моему разуму. «Ты не можешь здесь оставаться! Двигайся, Торен Даен! Спасайся, и ты, возможно, выживешь!»
Я оттолкнулся не сфокусированной телекинетической волной. Там, где раньше плоть возвращалась, чтобы заполнить любые пробелы, теперь сила, которой я обладал, сдерживала её, как плотина сдерживает реку.
Не теряя времени, я яростными телекинетическими рывками разрывал плоть над собой. Не дожидаясь, пока образуется проход, я прорвался сквозь плоть, появившись, словно какая-то сломанная бабочка. Вода обожгла мою кожу, когда я стремительно поднимался.
Но битва внутри уже началась. Столкновение этих двух сил заблокировало мою ману, заставив меня остановиться. Жгучая боль пронзила мои нервы, и я мог бы поклясться, что чувствовал медленное разрушение своего тела.
Искры глубокого чёрного огня вспыхнули в существовании. Отдалённо я чувствовал, как мана атрибута распада проявляется вокруг меня, разрушая даже воду. Капля благоговения просочилась сквозь мой ужас. Мана распада была не просто гнилью и чумой. Это был не огонь, который сжигал всё дотла.
Нет. Нет, искусство маны распада клана Вритры было выветривающим ветром, который разрушал горы. Это было бушующее море, которое сглаживало землю, стачивая даже самые острые края. Это были эффекты времени: вечно вращающееся колесо причины и следствия. Там, где Воля внутри меня создавала и сохраняла, должна была быть сила разрушения. Моя собственная Кровь служила этой противоположной, но необходимой цели.
Но когда моя кожа коснулась огня души, он обжёг и меня, сжигая ту самую плоть, которая его породила.
Моя собственная мана обжигала меня.
Боль пришла мгновением позже, когда маленькие частицы чёрного огня впились в мою плоть. Я беззвучно закричал, чувствуя, как они сжигают мои каналы маны.
Но змей не желал отпускать свою добычу. Он снова бросился на меня, и я дико взмахнул рукой в его сторону. Поток огня души вырвался из моей ладони, сжигая плоть вокруг моих пальцев, даже когда он тянулся к змею-нежити. Моя рука безвольно повисла, когда мои сухожилия и мышцы оказались обнажены в воде.
Змей проплыл прямо сквозь ману с оттенком Вритры, частицы огня души цеплялись за его кожу и сжигали его плоть. Мрачная белая кость просвечивала под ней, когда мана распада счищала гнилую гниль своим собственным выветриванием. Но недостаточно быстро. Змей ударил меня головой, и я ещё больше взлетел вверх, когда моё тело треснуло.
Кровь хлынула из меня, когда я всплывал. Леди Доун сражалась с василиском в моей крови, пытаясь сдержать его. Однако эта буря силы не была чем-то отдельным от меня. Это был я, и каждое столкновение между моей Волей и моей Кровью только ещё больше разрушало меня.
Огонь души обжигал мои каналы маны, сжигая мою плоть. Вокруг меня вспыхивали пятна чёрного огня, цепи на моей руке вспыхивали и гасли в такт моему учащённому сердцебиению. Сила в моих костях, к которой я так привык, начала иссякать, пути, которые знала мана, больше не существовали.
«Двигайся, Торен Даен! Вытаскивай себя на поверхность! Ты должен!»
Я застонал, зная, что половина моих костей, должно быть, была сломана этим единственным ударом монстра. И всё же огонь души цеплялся за мои рёбра, исцеляя их и восстанавливая их структуру, одновременно выветривая меня в других местах.
В панике я потянул за воду. Я рванулся вперёд, моё лицо пробилось на поверхность. Я выкашлял гнилую желчь, жадно хватая воздух. Моё тело постоянно разрушалось и снова исцелялось почти в равной мере, но мне становилось всё больнее и больнее. Мой собственный огонь души сжигал моё тело и исцелял любые раны, не нанесённые самим чёрным пламенем.
Затем что-то обвилось вокруг моей ноги, утаскивая меня обратно под воду. Я развернулся, нанося удар в бешеном движении. Плазма вырвалась из моей ладони, отсекая длинный отросток серой слизи, который вцепился в мою ногу. Даже в озере мои заклинания горели достаточно жарко, чтобы противостоять воде. Я повернулся, собираясь снова попытаться всплыть, когда мои инстинкты закричали мне двигаться.
Поспешно возведённый барьер из огня души спас меня от худшей части атаки. Поток гнили хлынул сквозь воду, извергаясь из пасти гигантского змея. Но я понятия не имел, как работать с огнём души, у меня не было опыта в его применении. Всё, что я делал с ним, было чистым инстинктом выживания, отчаянной попыткой спасти свою жизнь.
Тот же трюк не сработал дважды. Змей снова прорвался сквозь атаку, затем хлестнул своим телом в сторону. Моё тело хрустнуло от скользящего удара, из него хлынула тёмная кровь, увлекая меня глубже в пучину. Змей взревел в триумфе, возможно, чувствуя, как огонь души пожирает моё тело.
Я безвольно дрейфовал, стеная от агонии, пока моё собственное тело атаковало само себя. Я чувствовал, как тикают минуты, пока я медленно умирал. Рассеянно я видел огонь своего сердца, когда моё зрение колебалось. Там, где раньше он был ревущим красным, теперь он был испещрён чёрными пятнами. Моя жизненная сила, казалось, иссякала, пока моё собственное тело каннибализировало себя.
«Не позволяй им забрать тебя, Торен», — снова сказала Леди Доун, пытаясь и не сумев сдержать волну, разрушающую моё тело. Феникс, даже будучи тенью, был сильнее василиска в моей крови. Но это был я. Я испытывал магический эквивалент аутоиммунного заболевания. «Я не могу потерять ещё одного сына».
Моя связь, даже в самые близкие моменты, делала всё возможное, чтобы скрыть от меня свои мысли. Очень редко я чувствовал их без фильтра.
Но на этот раз я почувствовал. Поток беспокойства, страха и надежды на меня хлынул по нашей связи. Леди Доун беспокоилась не только за себя. Она беспокоилась за меня. За Торена Даена и за то, кем он мог стать в будущем. Она боялась потерять меня и неизбежной душевной боли, которая последует за этим.
‘Моё тело сломлено’, — рассеянно подумал я, снова чувствуя нехватку кислорода.
«Твоя душа — нет», — прошептала она, пока змей поднимался ко мне. Он медленно скользил сквозь воду, его надвигающаяся масса не спешила добраться до меня. Как хищник, который победил. «Пожалуйста, дитя моё. Последний рывок».
‘Последний рывок’, — подумал я, мой разум был затуманен. Моё тело было слабым, выжигающая мана атрибута распада сжигала мои каналы маны. Вместо этого мне пришлось положиться на свою телекинетическую эмблему.
‘Последний рывок’.
Я собрал всю ману, какую мог: ничтожное количество по сравнению с моей обычной силой. И когда змей приблизился, я вспыхнул своей эмблемой. Вместо того чтобы оттолкнуться от воды, я использовал колоссальный череп змея как трамплин.
Даже когда моё тело пробилось на поверхность воды, я почувствовал, как моё сознание угасает. Боль охватила меня, затягивая в свои объятия.
Моё тело упало обратно на льдину с влажным хрустом, и всё потемнело.
Меня пронзил глубокий ужас, когда я посмотрел вниз на зверя. В моём прежнем мире самым большим существом, когда-либо существовавшим, был синий кит. За сотни миллионов лет эволюции, что Земля подарила глубинам океанов, синий кит превзошёл всё, что было до него. При длине в тридцать метров он затмевал даже самых могучих динозавров. Вода позволяла существам достигать размеров, невозможных на суше.
И всё же, глядя в первобытные фиолетовые глаза змея передо мной, я подумал, что синий кит, должно быть, был совсем крошечным. Мой взор был ограничен окружающей меня непроглядной тьмой, но я мог сказать, что голова змея должна была быть не меньше десяти метров в длину.
Моё сердце гулко забилось в груди, когда я встретился с ним взглядом. Он замер, изучая меня с хищным разумом.
И впервые за долгое время я почувствовал себя добычей. Моя стычка с Мардетом была самым близким, с чем я мог это сравнить, но даже он относился ко мне как к противнику, которого нужно победить. А это существо… Оно просто видело во мне очередной кусок еды.
Даррин беззвучно боролся у морды твари, но его движения замедлялись. Челюсти змея сомкнулись на его ноге, и запах крови ударил мне в нос. Он держал его, словно кошка, играющая со своей добычей, наблюдая, как та тщетно пытается вырваться из плена.
Даррин скоро утонет.
Я вырвался из своего леденящего ужаса, растопив страх применением магии. Мне нужно было вытащить его оттуда. Я был единственным шансом Даррина.
Я оттолкнулся от воды позади себя, помня об ограниченном запасе воздуха в лёгких. Я рванулся вперёд, как пуля, щурясь от давления. Мой телекинетический саван вспыхнул от внезапного увеличения напора, но я проигнорировал это.
Я приземлился ногами на верхнюю губу змея. Мои ступни с отвратительным хлюпаньем погрузились в плоть монстра, гниль и отбросы брызнули из-под ботинок, когда некротическая ткань поддалась под моим весом. Но я сосредоточился на лидере Отряда Бескровных передо мной. Он едва шевельнулся, признавая моё присутствие. Его глаза остекленели, борьба ослабевала.
Я сжал кулак, концентрируясь на одном из моих проверенных шаблонных заклинаний. Вода вокруг моей руки странно загудела, когда мана звука скопилась вокруг сжатых пальцев. Спустя несколько мгновений я обрушил свой удар, словно молот, на нос монстра.
Ядовитая кожа и мышцы прогнулись под моим ударом, ударные волны разошлись, подобно землетрясению. Змей слегка шевельнулся, но не более того. Он продолжал тащить нас обоих вниз, совершенно не обращая на меня внимания.
Неустрашимый, я снова обрушил кулак на его морду. Снова, снова и снова. Наконец, я добился едва заметного движения. Я не причинил этому титану настоящего вреда. Я его разозлил. Так же, как я чувствовал это от бесчисленных трупов, это существо тоже обладало неким намерением. Пасть начала открываться, поскольку мои надоедливые атаки наконец отвлекли его внимание от Даррина. Нападающий безвольно выскользнул из его пасти, его мана-сигнатура таяла в глубинах.
Я отчаянно вцепился в его тело, перекинув через плечо, как мешок с картошкой. Не удостоив потустороннего змея ни единым взглядом, я с помощью телекинеза оттолкнулся от воды позади себя.
Я устремился вверх, мои лёгкие боролись за воздух. Я больше не мог это откладывать. Даррин безвольно висел на моих плечах, не отвечая.
И из-за непроглядной тьмы вокруг я не смог разглядеть препятствие перед собой. Я врезался в стену из цельной кости и плоти, столкновение пробило трещины в моём телекинетическом саване и заставило меня закружиться в воде. Я чуть не выпустил тело Даррина, но лишь инстинкт заставил меня крепко держаться за него.
Тени извивались вокруг меня, и я понял, что врезался в массивное тело змея. Его лабиринтообразные изгибы и повороты преграждали мне путь к поверхности.
Я узнал звук его движения в воде. Это был низкий, жидкий гул, который, казалось, пронизывал всё озеро. Я подавил свой страх, мои глаза метались в поисках выхода. Я чувствовал, как щелевидные глаза твари сверлят мне спину.
Определившись с планом действий, я рванулся вперёд, как рыба в кильватере*, взмывая вверх под небольшим углом. Когда существо снова попыталось преградить мне путь своим телом, вместо того чтобы удариться головой о тень плоти, я оттолкнулся от тела твари, а не от воды.
#Прим. Пер.: Кильватер — возмущённая полоса воды, остающаяся за кормой идущего корабля или судна.
Я почувствовал, как внутри меня ликующе вскрикнул, поскольку это позволило мне обогнуть морского змея, проскользнув мимо его оков. Я стремительно поднимался, свет с поверхности начал достигать меня.
Вода была одной из стихий, против которой я был в невыгодном положении. Она гасила огонь и приглушала звук — две мои величайшие силы. Хотя огонь заклинаний мог гореть под водой, если в него влить достаточно силы, чтобы превзойти её гасящий эффект, это требовало контроля, которым я не всегда обладал. Кое-что я понял в зоне с демоническим деревом: вода создавала барьер между пламенем и кислородом, одновременно снижая его температуру и отрезая источник топлива.
Но если этим топливом была мана, а не кислород, такой дисбаланс был не так велик, как казалось на первый взгляд. И всё же я был ужасно слаб против воды. Так что, если я хотел выжить, мне нужно было выбраться.
А потом я совершил ошибку, взглянув вниз.
Чудовищный змей поднимался вместе со мной, в его щелевидных фиолетовых глазах читалось убийство. И при слабом свете я смог по-настоящему оценить размеры змея.
Его голова была высотой в три этажа, жестокая пародия на змею. Тело медленно извивалось позади, колыхаясь волнами. Тонкие, похожие на сомовьи, усики свисали с его морды, а длинный гребень с оборками тянулся от головы вдоль всего тела.
‘Он, должно быть, сотни метров от головы до хвоста’, — подумал я с оцепенелым ужасом. В самом широком месте он был толщиной с длину транспортного контейнера.
‘Как вообще с таким сражаться?’ — спросил я себя, на мгновение забыв о боли в лёгких. Ранее я инстинктивно сравнил его с синим китом, но теперь я знал, что это было оскорблением для этого монстра.
Он мог бы проглотить полдюжины синих китов и не поперхнуться. Как джинны ожидали, что кто-то будет сражаться с этой тварью?
Я на мгновение задумался об активации моей Воли Феникса. Я не видел другого способа победить этого монстра и задавался вопросом, смогу ли я вообще убить его с поддержкой силы Леди Доун.
Мгновенный осмотр моего тела отговорил меня от этой идеи. Василиск во мне свернулся так же, как и змей, от которого я убегал, готовый нанести удар при малейшем проявлении Воли моей связи. Очень редко я испытывал такую жгучую уверенность в чём-либо, но я знал, что в тот момент, когда моя Воля и моя Кровь столкнутся, это будет подобно расщеплению атома в моём ядре.
Змей бросился на меня, широко разинув огромные челюсти. Его ряды зазубренных зубов обрамляли пасть, которая, казалось, поглотит весь мир. В прошлой жизни я никогда не был по-настоящему религиозен, но всем своим существом я верил, что бездонная пасть, в которую я смотрел, была порталом в ад. За зубами десятки ожидающих мясистых рук хватали и извивались в его глотке, пальцы искали плоть.
Я отчаянно рванулся вверх, чувствуя, как нехватка воздуха делает мои мышцы жёсткими, а ядро — ноющим. Василиск внутри меня кипел от ярости на эту пародию на своего сородича. У меня не хватило духу попытаться подавить это ощущение.
Но я был слишком медленным. С Даррином на плече я не мог двигаться с моей обычной скоростью и проворством. Челюсти змея сомкнулись, едва не задев мои ноги. Однако сила этого огромного шлюза, захлопнувшегося с оглушительным гулом, ударной волной снова закружила меня в воде.
Падая, я принял молниеносное решение, осознав тщетность попыток добраться до поверхности с телом Даррина на плече. Я ухватился за него своей телекинетической эмблемой, его сопротивление мане было ничтожным в его ослабленном состоянии. Едва встретив сопротивление со стороны его врождённой защиты, я получил контроль над его телом.
Я выбросил руки вверх, отправив Даррина ввысь, словно стрелу. Его тело понеслось вверх, как ракета, и я знал, что с такой инерцией он достигнет поверхности. Часть меня задавалась вопросом, не случится ли у него кессонная болезнь от такой глубины.
Я мог лишь надеяться, что усиленное тело мага сможет противостоять декомпрессионной болезни.
Я отпустил тело Даррина как раз вовремя. Я поспешно увернулся от змея, который был во много раз шире самой толстой секвойи. Я ощутил слабое намерение подо мной и использовал его, чтобы совершить следующий уворот.
Однако, когда тело проплывало мимо меня, что-то вырвалось из его плоти. Словно жуткая куколка, руки вырвались из отслаивающейся плоти змея, хватаясь разлагающимися пальцами.
Я испытал дежавю, вспомнив, как командир-нежить проявлял заклинания других поглощённых им нежитей.
Я попытался снова рвануться вперёд, но концентрированный импульс гравитации отбросил меня в сторону. Я не был опытным в маневрировании под водой, и каждое резкое движение заставляло меня чрезмерно корректировать свои действия.
Волны телекинетических толчков встретили следующий шквал заклинаний, разбивая их по мере движения в воде. Осколок льда ударился о мой телекинетический саван, но повреждение медленно затягивалось.
Но заклинания выполнили свою задачу. Я понял это слишком поздно, когда огляделся и заметил, как изменились бесконечные круги змея.
Змей завершил свой узел, сжимая тело в удушающем движении. Я выдохнул воздух, когда плоть полностью поглотила меня, ощущение было такое, будто сама атмосфера отвергла моё желание дышать. Я смотрел, как последние пузырьки воздуха покидают мои лёгкие, паника пронизывала мои кости.
Это давление не было похоже на давление удава, где суммарное давление в сотню фунтов на квадратный дюйм* медленно вытесняет воздух из лёгких жертвы.
#Прим. Пер.: Фунт на квадратный дюйм (psi) — единица измерения давления. 100 psi это примерно 6,8 атмосферы.
Нет, это было хуже. Плоть вокруг меня была мягкой и рыхлой от времени, проведённого в гниении под водой. Вместо того чтобы крепко держать меня, я был поглощён телом змея, когда он сжимался. Мои лёгкие горели, пока давление нарастало. Мой телекинетический саван треснул, кристаллические решётки были моим единственным источником света. Но моё зрение темнело по краям, потребность в воздухе, наконец, стала невыносимой.
Я инстинктивно ахнул, отчаянно нуждаясь в воздухе. Но вместо кислорода или даже воды я вдохнул гнилую гниль. Вкус наполнил мой рот, смрад разложения вторгся в мои ноздри и обжигал горло. Я начал задыхаться не только от давления, но и от вторгающейся порчи.
Я бился, выпуская столько заклинаний, сколько мог. Вокруг меня вспыхнул огонь, и волны звука резонировали сквозь тело монстра. Куски плоти были уничтожены моей разрывающей телекинетической силой, но ещё больше гнили хлынуло, чтобы заполнить брешь, словно прорвало плотину. И в свою очередь, из ниоткуда появлялись цепкие руки, разрывая и терзая моё тело. Я чувствовал их холодные кончики пальцев, скользящие по моей коже.
Мои попытки вырваться начали ослабевать, пока лёгкие наполнялись мёртвой плотью, а моё ядро маны тщетно боролось, чтобы освободить меня. Моё зрение начало по-настоящему темнеть, моя воля ослабевала от постоянной борьбы.
‘Я умру’, — подумал я с абсолютной уверенностью. ‘Я утону в гнили и гное, ещё одно тело, добавленное к орде’.
Но что-то забурлило в моём ядре. Что-то знакомое поднялось, чтобы помочь мне, отказываясь сдаваться.
‘Леди Доун’.
Я почувствовал, как моя Воля Феникса распространяется из моего ядра, наполняя меня знакомым, но неизвестным знанием. Цепь на моей руке засветилась тёмно-багровым, борясь с окружающей меня тьмой. Василиск внутри меня взревел в вызове. Несмотря на наши разногласия, несмотря на гнев, который я всё ещё испытывал к фениксу, она отказалась позволить мне умереть здесь.
‘Они разорвут меня на части’, — испуганно подумал я, моё зрение внезапно снова обострилось. Вливание силы укрепило мою способность использовать ману для усиления себя, борясь с последствиями удушья. ‘Эти две силы внутри меня!’
«Тебя всё равно разорвёт на части!» — голос Леди Доун ударил по моему разуму. «Ты не можешь здесь оставаться! Двигайся, Торен Даен! Спасайся, и ты, возможно, выживешь!»
Я оттолкнулся не сфокусированной телекинетической волной. Там, где раньше плоть возвращалась, чтобы заполнить любые пробелы, теперь сила, которой я обладал, сдерживала её, как плотина сдерживает реку.
Не теряя времени, я яростными телекинетическими рывками разрывал плоть над собой. Не дожидаясь, пока образуется проход, я прорвался сквозь плоть, появившись, словно какая-то сломанная бабочка. Вода обожгла мою кожу, когда я стремительно поднимался.
Но битва внутри уже началась. Столкновение этих двух сил заблокировало мою ману, заставив меня остановиться. Жгучая боль пронзила мои нервы, и я мог бы поклясться, что чувствовал медленное разрушение своего тела.
Искры глубокого чёрного огня вспыхнули в существовании. Отдалённо я чувствовал, как мана атрибута распада проявляется вокруг меня, разрушая даже воду. Капля благоговения просочилась сквозь мой ужас. Мана распада была не просто гнилью и чумой. Это был не огонь, который сжигал всё дотла.
Нет. Нет, искусство маны распада клана Вритры было выветривающим ветром, который разрушал горы. Это было бушующее море, которое сглаживало землю, стачивая даже самые острые края. Это были эффекты времени: вечно вращающееся колесо причины и следствия. Там, где Воля внутри меня создавала и сохраняла, должна была быть сила разрушения. Моя собственная Кровь служила этой противоположной, но необходимой цели.
Но когда моя кожа коснулась огня души, он обжёг и меня, сжигая ту самую плоть, которая его породила.
Моя собственная мана обжигала меня.
Боль пришла мгновением позже, когда маленькие частицы чёрного огня впились в мою плоть. Я беззвучно закричал, чувствуя, как они сжигают мои каналы маны.
Но змей не желал отпускать свою добычу. Он снова бросился на меня, и я дико взмахнул рукой в его сторону. Поток огня души вырвался из моей ладони, сжигая плоть вокруг моих пальцев, даже когда он тянулся к змею-нежити. Моя рука безвольно повисла, когда мои сухожилия и мышцы оказались обнажены в воде.
Змей проплыл прямо сквозь ману с оттенком Вритры, частицы огня души цеплялись за его кожу и сжигали его плоть. Мрачная белая кость просвечивала под ней, когда мана распада счищала гнилую гниль своим собственным выветриванием. Но недостаточно быстро. Змей ударил меня головой, и я ещё больше взлетел вверх, когда моё тело треснуло.
Кровь хлынула из меня, когда я всплывал. Леди Доун сражалась с василиском в моей крови, пытаясь сдержать его. Однако эта буря силы не была чем-то отдельным от меня. Это был я, и каждое столкновение между моей Волей и моей Кровью только ещё больше разрушало меня.
Огонь души обжигал мои каналы маны, сжигая мою плоть. Вокруг меня вспыхивали пятна чёрного огня, цепи на моей руке вспыхивали и гасли в такт моему учащённому сердцебиению. Сила в моих костях, к которой я так привык, начала иссякать, пути, которые знала мана, больше не существовали.
«Двигайся, Торен Даен! Вытаскивай себя на поверхность! Ты должен!»
Я застонал, зная, что половина моих костей, должно быть, была сломана этим единственным ударом монстра. И всё же огонь души цеплялся за мои рёбра, исцеляя их и восстанавливая их структуру, одновременно выветривая меня в других местах.
В панике я потянул за воду. Я рванулся вперёд, моё лицо пробилось на поверхность. Я выкашлял гнилую желчь, жадно хватая воздух. Моё тело постоянно разрушалось и снова исцелялось почти в равной мере, но мне становилось всё больнее и больнее. Мой собственный огонь души сжигал моё тело и исцелял любые раны, не нанесённые самим чёрным пламенем.
Затем что-то обвилось вокруг моей ноги, утаскивая меня обратно под воду. Я развернулся, нанося удар в бешеном движении. Плазма вырвалась из моей ладони, отсекая длинный отросток серой слизи, который вцепился в мою ногу. Даже в озере мои заклинания горели достаточно жарко, чтобы противостоять воде. Я повернулся, собираясь снова попытаться всплыть, когда мои инстинкты закричали мне двигаться.
Поспешно возведённый барьер из огня души спас меня от худшей части атаки. Поток гнили хлынул сквозь воду, извергаясь из пасти гигантского змея. Но я понятия не имел, как работать с огнём души, у меня не было опыта в его применении. Всё, что я делал с ним, было чистым инстинктом выживания, отчаянной попыткой спасти свою жизнь.
Тот же трюк не сработал дважды. Змей снова прорвался сквозь атаку, затем хлестнул своим телом в сторону. Моё тело хрустнуло от скользящего удара, из него хлынула тёмная кровь, увлекая меня глубже в пучину. Змей взревел в триумфе, возможно, чувствуя, как огонь души пожирает моё тело.
Я безвольно дрейфовал, стеная от агонии, пока моё собственное тело атаковало само себя. Я чувствовал, как тикают минуты, пока я медленно умирал. Рассеянно я видел огонь своего сердца, когда моё зрение колебалось. Там, где раньше он был ревущим красным, теперь он был испещрён чёрными пятнами. Моя жизненная сила, казалось, иссякала, пока моё собственное тело каннибализировало себя.
«Не позволяй им забрать тебя, Торен», — снова сказала Леди Доун, пытаясь и не сумев сдержать волну, разрушающую моё тело. Феникс, даже будучи тенью, был сильнее василиска в моей крови. Но это был я. Я испытывал магический эквивалент аутоиммунного заболевания. «Я не могу потерять ещё одного сына».
Моя связь, даже в самые близкие моменты, делала всё возможное, чтобы скрыть от меня свои мысли. Очень редко я чувствовал их без фильтра.
Но на этот раз я почувствовал. Поток беспокойства, страха и надежды на меня хлынул по нашей связи. Леди Доун беспокоилась не только за себя. Она беспокоилась за меня. За Торена Даена и за то, кем он мог стать в будущем. Она боялась потерять меня и неизбежной душевной боли, которая последует за этим.
‘Моё тело сломлено’, — рассеянно подумал я, снова чувствуя нехватку кислорода.
«Твоя душа — нет», — прошептала она, пока змей поднимался ко мне. Он медленно скользил сквозь воду, его надвигающаяся масса не спешила добраться до меня. Как хищник, который победил. «Пожалуйста, дитя моё. Последний рывок».
‘Последний рывок’, — подумал я, мой разум был затуманен. Моё тело было слабым, выжигающая мана атрибута распада сжигала мои каналы маны. Вместо этого мне пришлось положиться на свою телекинетическую эмблему.
‘Последний рывок’.
Я собрал всю ману, какую мог: ничтожное количество по сравнению с моей обычной силой. И когда змей приблизился, я вспыхнул своей эмблемой. Вместо того чтобы оттолкнуться от воды, я использовал колоссальный череп змея как трамплин.
Даже когда моё тело пробилось на поверхность воды, я почувствовал, как моё сознание угасает. Боль охватила меня, затягивая в свои объятия.
Моё тело упало обратно на льдину с влажным хрустом, и всё потемнело.
Закладка