Глава 87 - Побег •
От лица Торена Даена
Меня разбудило лёгкое подталкивание в плечо. Я застонал, открывая глаза.
У моего спальника на корточках сидела Дима. «Пора вставать, Даен», — сказала она. — «Ты проспал больше двенадцати часов. У нас скоро собрание».
Двенадцать часов? Чёрт, а я ведь вчера был совершенно без сил. Мои мысли едва поспевали за всё ещё сонным разумом.
«Неужели нельзя дать человеку поспать ещё пару минут?» — спросил я, чувствуя, как заныла нога при попытке пошевелиться.
«Ты нужен на обсуждении», — сказала Дима, вставая. — «Учитывая, что именно твои способности вытащат нас из этой преисподней».
Ещё несколько мгновений я лежал лицом в подушку, рассеянно размышляя, что, чёрт возьми, Даррин нашёл в этой женщине, чтобы стать её любовником. Любой, кто будит тебя слишком рано — нехороший человек.
Я сел, убирая волосы с глаз. Надо бы снова собрать их в короткий хвост.
Воззвав к своей мане, я начал искать в своей руне измерения один весьма специфический предмет. Найдя его, я с наигранным изяществом вытащил его наружу.
Первый предмет, найденный мной в Реликтовых Гробницах и напоминавший о моей земной жизни, смотрел на меня в ответ. Хрустящая алюминиевая банка с криво наклеенной этикеткой Dunkin' Donuts — грубое оранжево-фиолетовое подобие баночного кофе из моей прошлой жизни.
Я открыл банку, наслаждаясь приятным шипением. Понюхал жидкость внутри, пытаясь определить, не испортилась ли она за тот месяц или около того, что прошёл с тех пор, как я нашёл этот кофе.
Пахло божественно, знакомый аромат кофеина манил мой разум. У меня потекли слюнки, пока я смотрел на светло-коричневую жидкость.
Я опрокинул банку, сделав глоток. И закрыл глаза от блаженства, когда жидкость потекла по горлу.
Как и банка, в которой он был, кофе был каким-то не таким. На вкус он был немного резковатым, а послевкусие длилось не так долго, как я ожидал. Но хуже всего было то, что я знал — с этим напитком было что-то ещё не так, но время, проведённое вдали от Земли, притупило мою память. Я не мог точно сказать, что именно было не так с этим кофе.
Тем не менее я допил остальное. В нём, предположительно, был кофеин, а я уже почти неделю жил в подобии своей прошлой жизни. Какой-то бобовый сок не мог сбить меня с толку.
Допив, я смял алюминиевую банку в руке. Я позволил ей снова погрузиться в моё кольцо измерения, прежде чем медленно, с трудом попытался встать.
Моей ноге это, однако, не понравилось. Мне пришлось сделать несколько уверенных телекинетических толчков, чтобы подняться, а затем снова опереться на Клятву, как на трость. Я оглядел скудную жилую зону, которую использовали Энсгарские Изгнанники, и заметил, что бо́льшая часть группы беседует за столом в нескольких метрах отсюда.
Я медленно направился к ним. Цоканье моих ножен по плитке привлекло внимание группы. Говорил Хредел, и я увидел, как он замолчал, когда я медленно приблизился. Джеймсон и другой Щит Изгнанников — я так и не узнал его имени — стояли позади своего лидера. Близнецы кипели от злости в стороне, бросая в мою сторону гневные взгляды. Яна стояла в нескольких метрах от близнецов, но слегка улыбнулась, когда мой взгляд скользнул по ней. Аландра держалась рядом с Джаредом, который опирался на свой собственный щит. Даррин стоял впереди, похоже, взяв на себя командование вместе с Хределом.
Севрен прислонился к ближайшей опорной колонне, казалось, совершенно отрешённый от происходящего. Он кивнул мне.
«Раз уж Дима была так рада меня разбудить», — сказал я, всё ещё немного ворча по этому поводу, — «полагаю, вам всем нужно моё мнение по какому-то вопросу?»
Хредел медленно кивнул, бросив взгляд на Севрена и Яну. «Хорошо, что ты жив, Даен», — сказал он и продолжил. — «Яна говорит, ты велел ей сжечь тело Алуна. Ты сказал… Ты сказал, что так нежить пополняет свои ряды». Мужчина, казалось, выдавливал из себя слова. «Лорд Денуар воздержался от рассказа, сказав, что ты справишься с этим лучше».
Я замолчал, и последний щелчок ножен Клятвы эхом разнёсся, словно камень, брошенный в пустую пещеру. Я искоса взглянул на наследника Денуаров. «Мне потребовалось время, чтобы всё это сложить воедино», — тихо сказал я. «Я слышал старые сказки, в которых мертвецы восставали из могил, пополняя свои ряды живыми с каждым убийством», — сказал я, используя ложь, которую я придумал, чтобы объяснить свои знания о нежити. — «Поэтому я с самого начала не сбрасывал со счетов такую возможность. Но ваше обвинение подтвердило это подозрение».
Хредел нахмурился. Остальные члены группы, казалось, наклонились вперёд в нервном ожидании. «Что ты имеешь в виду под моим обвинением? На нас напал член отряда Морозных Близнецов…» — Щит моргнул. — «Кажется, я понимаю».
«Ага», — выдохнул я. — «Морозные Близнецы утверждали, что потеряли одного из своих задолго до того, как на вас напали. И, учитывая, что они потеряли в той стычке, мне было трудно не поверить».
«Так значит, каждый человек», — с ужасом в голосе произнесла Аландра, — «каждый мертвец в этой зоне — это кто-то, кто здесь умер?»
Я поморщился. «Не думаю», — сказал я. — «Только те, что вроде… вроде жены Алуна. Командиры. Севрен может рассказать вам больше».
Севрен бросил на меня взгляд за то, что я переложил на него эту ношу, но через мгновение подчинился. Он рассказал группе историю о том, как наткнулся на тело женщины, которую, как он видел, разорвали на части, и о теории, которую мы вдвоём из-за этого разработали.
Однако, пока он отвечал на несколько вопросов, у меня возник свой собственный. «Подождите», — сказал я, снова привлекая к себе внимание всех присутствующих. — «Яна, ты сожгла тело Алуна?»
Женщина съёжилась. Я тут же почувствовал вину за то, что, по сути, ковырялся в открытой ране, но мне нужно было знать, придётся ли нам столкнуться с ещё одним командиром. Я не был уверен, смогу ли я эффективно с ними сражаться.
На несколько мгновений все взгляды были прикованы к бронзовокожей Щиту. «Я… я потеряла его. Мне нужно было защищать близнецов. Я не могла нести его тело, когда мне нужно было держать щит». Это признание, казалось, что-то сломило в женщине, когда она посмотрела в пол.
«А теперь он попытается убить и всех нас», — раздался сбоку дрожащий голос. Я обернулся, заметив искажённое выражение лица Нумара Фроста. «Алун восстанет из мёртвых и убьёт нас всех! И всё потому, что ты не смогла удержать один-единственный труп!»
Удивительно много людей отвернулись или уставились в пол. Яна, казалось, поникла, и стыд исходил от неё, как жар от печи.
Я прищурился. Нумар был неправ, обвиняя в этом Яну.
Я шагнул вперёд, моя трость застучала по полу. Я медленно приблизился к Нумару и Береду, сгорбившись от ран. И всё же мальчишки отшатнулись при моём приближении, ощущая исходящее от меня намерение.
«Это правда, что нам, вероятно, придётся столкнуться с ещё одним командиром-нежитью», — признал я. — «Но что несправедливо, так это обвинять женщину, которая постоянно жертвует собой ради ваших неблагодарных шкур».
Беред слегка выпятил грудь. «А что ты о нас знаешь? Ты не имеешь права судить!»
Я усмехнулся. «У меня когда-то был брат», — сказал я. С моей хромотой мой внушительный рост был ближе к росту близнецов передо мной. И всё же я чувствовал себя выше. «Он погиб, защищая невинную женщину от таких, как вы», — прорычал я. Я указал пальцем на Яну, которая выглядела как пустая оболочка. — «Эта женщина продолжает жертвовать ради вас. Сначала её рука. А теперь она позволила телу своего друга оказаться во власти нечестивой магии этой зоны. Её друга, который относился к ней с бо́льшим уважением, чем я когда-либо видел от вас. И всё равно вы насмехаетесь над ней».
С каждым словом близнецы съёживались всё больше. Другие маги вокруг смотрели на меня с тревогой, некоторые из них, казалось, стыдились своего подсознательного обвинения в адрес Яны. «Мне плевать на вашу глупую потребность выглядеть большими и сильными. Можете сколько угодно хорохориться, но Яна предпочла ваши мелочные, невежественные жизни телу дорогого друга. Никогда не выказывай неуважения к жертве». Мои плечи опустились. «Никогда», — прошептал я.
Я развернулся на каблуках. Я только что проспал двенадцать часов, но чувствовал, что мог бы проспать ещё двенадцать. Я пошёл прочь, и толпа магов расступилась передо мной. «Моя магия сильна как никогда», — сказал я, не отрывая взгляда от дороги. — «Можете рассчитывать, что я так же хорошо помогу вам с побегом. Вы получите своего мага звука».
Василиск внутри меня кипел от ярости.
× × × × ×
Собрание закончилось через несколько часов. Я держался на расстоянии, размышляя на одном из ближайших диванов. Они перебирали разные планы, наконец, выработав тот, который давал им наилучший шанс на побег.
Самой большой проблемой, как быстро поняла группа, было не уклонение от зомби по мере приближения к порталу. Нет, проблема заключалась в огромном озере, окружавшем остров, на котором находился портал. Даррин подозревал — и, по-моему, справедливо — что под водой будет что-то скрываться, и компании всё ещё нужен был надёжный способ переправы.
Таким образом, наши Щиты — и Кастер, которого наняли Энсгарские Изгнанники — будут жизненно важны. Они могли бы создать для нас своего рода плот, на котором мы смогли бы постепенно переправиться на другой берег.
Когда маги разошлись, чтобы заняться своими послеполуденными делами, Севрен плюхнулся на диван рядом со мной. Я бросил на него скептический взгляд.
«Как думаешь, каковы наши шансы выбраться из этой зоны?» — рассеянно спросил он.
У меня были очень смешанные чувства по поводу наследника Денуаров. С одной стороны, он несколько раз спасал мне жизнь, подвергая себя опасности, когда это было явно не нужно. Более того, у нас была почти невысказанная синергия, когда мы сражались и работали вместе. Это болезненно напоминало мне об инстинктивной командной работе, которую мы использовали с Норганом.
С другой стороны, он также преследовал меня по Реликтовым Гробницам, правильно предположив, что я буду оказывать негативное влияние на зоны, через которые я путешествовал. Он видел больше от Земли, чем любой другой человек в этом мире, за исключением других Реинкарнированных.
«Реликтовые Гробницы — это испытание», — медленно произнёс я. Я вспомнил слова обезумевшего джинна. ‘Мы приготовили для тебя испытание, Двоедушный. Чтобы даровать тебе прозрение’. «Они представляют собой вызов, который нужно преодолеть. Загадку, которую нужно решить. Нам просто нужно проявить себя в этом испытании».
«И ты думаешь, у тебя получится?» — тихо спросил Севрен.
Я сглотнул, наблюдая, как многочисленные маги вокруг нас начали готовить ужин. Джаред сотворил плоский металлический лист, используя его над огнём, созданным Аландрой, чтобы приготовить что-то, чего я не мог разглядеть. Джеймсон вместе с Димой и Даррином координировал передвижение людей и время приготовления еды.
У меня было много времени, чтобы обдумать, что имел в виду джинн, когда сказал: «Мы приготовили для тебя испытание». И после мучительных испытаний этих бетонных джунглей — особенно того, что я увидел в намерении командира-нежити — у меня было чувство, что я приближаюсь к разгадке испытания этой зоны.
«Мне придётся, не так ли?» — сказал я, не глядя в глаза Севрену Денуару. Он гораздо глубже понимал устройство этих гробниц, чем когда-либо давала понять Каэра. — «Но не думаю, что ты получишь ответы, которые ищешь».
«Ответы, которые мы ищем, не всегда те ответы, которые нам нужны», — уклонился наследник Денуаров. — «У меня есть предчувствие на твой счёт, Торен Даен. А я научился доверять своей интуиции».
Я фыркнул. «Осторожнее с этим ‘предчувствием’, лорд Денуар», — сказал я. — «У меня есть склонность нарушать Обещания». Я с помощью телекинеза схватил свой кинжал, подняв его в воздух для драматического эффекта. — «Как видите».
Наследник Денуаров прищурился, глядя на красный металл с дамасским узором. «Это сплав с кровью василиска», — тихо сказал он. — «Их, как известно, даже повредить трудно. Это… следы от пальцев? Что сделало это с твоим оружием, Даен?»
Моё настроение испортилось ещё больше, когда я снова подумал о Мардете и его мёртвой хватке над Восточной Фиакрой. Он разгромил меня, когда я был в лучшей форме, используя меня как игрушку. Затем он выбросил меня, как мусор, приказав стать сильнее. Стать «Кэзессом для его Агроны».
И весь прогресс — вся надежда, которую я и Крысы принесли угнетённым, — исчезла, как дым.
Я подумал о клятве, которую принёс, пролив собственную кровь Обещанием. Я убью Мардета.
«У меня есть свои враги», — туманно ответил я. — «Те, кого я должен быть достаточно силён, чтобы убить».
Наследник Денуаров смотрел на металл с почти недоверчивым выражением лица, пока я не убрал кинжал в ножны.
Решив, что мне нужно сменить ход мыслей, я поискал в своём кольце измерения что-то ещё. Найдя это, я вытащил футляр со скрипкой, чувствуя, как старый металл опускается мне на колени. Когда я открыл футляр, Севрен удивлённо поднял бровь.
«Не думал, что ты музыкант», — оценивающе сказал он. — «Ты кажешься слишком суровым для этого».
«А я не думал, что ты наследник Высококровных», — парировал я не без юмора. — «Ты, кажется, слишком ненавидишь общаться с людьми».
Севрен хмыкнул. «Засчитано».
Я прижал инструмент из кларвуда к подбородку, закрыв глаза и положив смычок на струны. За те многие дни, что я провёл в этой зоне, у меня было много времени, чтобы поразмыслить, чего не хватает моей музыке.
Я начал играть медленную классическую мелодию из своей прошлой жизни. «К Элизе» возникла из глубин моего подсознания, старинное классическое произведение Бетховена прекрасно передавалось через струны из волос эфирного зверя моей скрипки.
Я позволил себе погрузиться глубже в собственный разум. Я думал обо всех навыках, которые вместе формировали мою уникальную, управляемую намерением музыку. Была способность навязывать свою волю окружающей мане: широко известная как убийственное намерение и Королевская Сила для образованных. Мои регулярные беседы с Леди Доун через нашу связь давали мне практику в уединении и фокусировке своих эмоций через узкий канал.
За те недели, что я провёл, поднимаясь по Реликтовым Гробницам, я постоянно практиковался в этом методе передачи эмоций. Я достиг в этом мастерства, но чего-то не хватало, что позволило мне создать ту чудесную связь с людьми Восточной Фиакры в ту ночь, когда я играл «Auld Lang Syne»*.
#Прим. Пер.: Старинная шотландская песня на стихи Роберта Бёрнса. Название дословно можно перевести как «старые добрые времена».
Но после того, как я стал свидетелем командира-существа и того, как оно владело намерением через окружающую ману, у меня было чувство, что я нашёл ещё один кусочек целого. Почти туманное облако, которое постоянно клубилось вокруг нежити, было признаком смутного намерения, но когда командир активировал свои способности, это парящее облако сгущалось. Бесцельному придавалась цель, и достигался порыв.
И вот я играл, опираясь на смутное озарение, которого я случайно достиг. Моя рука двигалась медленными, размеренными движениями по струнам, вторя быстрым аккордам «К Элизе». Я позволил своим эмоциям течь: не совсем контролируемо, как я делал при общении с Леди Доун, но и не настолько свободно, чтобы мутить воду.
Я выдохнул, извлекая последнюю ноту. Мои глаза были закрыты на протяжении всего произведения, что позволяло мне сосредоточиться, чтобы черпать эмоции изнутри.
Когда я их открыл, меня встретили широко раскрытые, поражённые лица со всех сторон. Приготовление еды просто остановилось. Еда Джареда была близка к тому, чтобы выкипеть, пламя Аландры облизывало край его сковороды. Близнецы, которые несли что-то, смотрели на меня непонимающими глазами. Даррин замер у края зоны приготовления пищи, его обычная весёлая улыбка наконец вернулась на место.
«Чёрт», — сказал Джаред, нарушая тишину и поглаживая бороду, поднимая свою тарелочку повыше. — «А я-то думал, что бард в Шиммеркене был хорош. Вот что значит ничего не знать!»
Хредел сжал челюсти. «Что это было? Какая-то форма заклинания, которая сделала твою музыку такой…» — он, казалось, не мог подобрать слов.
«…Убедительной?» — предложила Аландра, её глаза затуманились.
Хредел молча кивнул.
Я прокашлялся, пытаясь скрыть румянец на щеках, и положил скрипку обратно в футляр. «Нет, на самом деле. Технически это, полагаю, магия, но я использую намерение, чтобы передать то, что я чувствую. Я не навязываю вам эмоции, как это делают некоторые искусства маны».
Севрен сбоку прищурился, но я проигнорировал это.
«Это бессмыслица», — сказал Беред, оправившись от шока. — «Ты затронул наши эмоции. Это было неестественно! Это должна быть какая-то форма заклинания».
Я нахмурился, пытаясь придумать аналогию. «На самом деле, нет. Когда кто-то из вас видит плачущего ребёнка, вы чувствуете сочувствие, верно?» — сказал я. — «Часть вас помнит, как вы сами были детьми. Вы знаете где-то глубоко внутри, каково это — так плакать. Эта техника работает аналогично. Вы видите то, что я чувствую, и сопереживаете этому, только в большей степени из-за чистоты того, что я передаю. И это не форма заклинания. В конце концов, любой маг может использовать убийственное намерение».
Близнецы обменялись неуверенными взглядами, выглядя неубеждёнными. Затишье продолжалось некоторое время, маги, казалось, не знали, как вернуться к своей работе после моего выступления. В конце концов, однако, суета готовки возобновилась.
Я посмотрел на свою скрипку, чувствуя сложную паутину эмоций. Я преуспел в полном воспроизведении того, что показал на Новогоднем фестивале, но всё же стремился к большему. Я думал, что смогу улучшить это ещё больше.
«Командир-нежить», — тихо сказал Севрен. — «Он делал что-то подобное. Каким-то образом».
Я не ответил ему, убирая свой инструмент обратно в кольцо измерения. В этом кольце хранились все мои необходимые вещи, плюс несколько дополнительных. А именно, копия пистолета, которую я подобрал во время своего последнего восхождения, и светящееся перо феникса, оставленное джинном.
Я всё ещё не был уверен, что хочу делать с этим пером. Когда у меня появлялась возможность, я спрашивал себя, где джинн мог его достать. Была ли у них какая-то связь с Очагом? Или это было ещё одно порождение Реликтовых Гробниц?
К сожалению, я не был уверен, что когда-нибудь узнаю. Обезумевший джинн, оставивший его, вероятно, не ответил бы на мои вопросы. Существование того старого, дряхлого древнего мага в той городской зоне и так вызывало достаточно вопросов.
Даррин с глухим стуком сел рядом со мной, на его лице была довольная улыбка. «Я думаю, это было именно то, что нужно было всем, чтобы поднять боевой дух, Торен», — сказал он. — «Спасибо за это».
Я фыркнул, но молча принял благодарность. Моё внимание, однако, было приковано к Джареду и Аландре, когда они готовили вместе. Они всегда хорошо работали в команде, несмотря на их ссоры, но сегодня вечером они казались особенно близкими. Крепкий Щит почесал повязку на глазу, из-за чего маленькая сковородка, которую он сделал, накренилась. Аландра быстро наклонилась через колени мужчины, поправляя сковородку, прежде чем та успела опрокинуться. Её рыжие волосы упали ей на лицо. Она что-то рявкнула на Джареда, который что-то ответил.
Даррин проследил за моим взглядом, его улыбка стала шире. «Ты выглядишь очень смущённым, Торен», — сказал он.
«Ну, да», — ответил я. — «Эти двое?» — недоверчиво спросил я. — «Я скорее ожидал бы, что Доктринация провозгласит драконов истинными богами этого мира, чем-то, что эти двое сойдутся. Аландра всегда рвёт ему волосы, а Джаред — неисправимый соня».
Ухмылка Даррина смягчилась. «Как думаешь, почему они вообще ссорятся?» — сказал он с блеском в глазах. — «Любовь и ненависть — две стороны одной медали».
Я вздохнул, мои мысли немного рассеялись, пока я наблюдал, как Джаред и Аландра занимались чем-то средним между флиртом и ссорой.
Подошла Яна, в её единственной руке была тарелка с дымящимся рисом и овощами. Она была крупной женщиной, легко моего роста, и лучше сложена. Она улыбнулась, когда поймала мой взгляд, поднимая тарелку.
«Я видела, что ты не готовишь», — немного торопливо сказала она. — «Поэтому я подумала, что приготовлю тебе немного еды. Ты ведь наш маг звука. Тебе нужно поддерживать силы».
Я моргнул. «Спасибо», — сказал я, с благодарностью принимая тарелку. — «Я, э-э, как-то забыл, что должен был приготовить что-то для себя».
Улыбка бронзовокожей женщины стала немного шире. «Тогда без проблем?»
Я склонил голову набок. «А почему должны быть?»
Щит покачала головой, отступая. «Ничего. Надеюсь, тебе понравится еда», — сказала она, прежде чем вернуться к котлам.
Я наколол на вилку соцветие какого-то овоща, похожего на брокколи, и поднёс его ко рту.
Однако, увидев ехидную ухмылку Даррина и приподнятую бровь Севрена, я опустил вилку.
«Что?»
Даррин улыбнулся ещё шире, его зелёные глаза заблестели. Севрен откинулся на спинку сиденья.
«Да что такое?» — снова спросил я, искренне недоумевая.
«Ты кажешься таким смущённым из-за Джареда и Аландры», — медленно произнёс Даррин, смакуя каждое слово, — «а тем временем воительница-амазонка уже готовит тебе еду!»
Я от удивления уронил вилку. «Нет, она просто добра!» — сказал я, сразу поняв намёк. — «Я помог ей с перевязкой раньше! И с близнецом Фростом тоже. Она просто возвращает долг».
Даррин скрестил руки на груди, приподняв бровь.
Прошла секунда, прежде чем мои слова догнали мой мозг. В моей голове это звучало как здравый аргумент. Но не так уж и здраво, когда произнесено вслух.
Я фыркнул. «Да, может, это и не подтверждает мою точку зрения. Но только если смотреть на это с твоей колокольни».
«Да ладно, Торен», — сказал лидер Отряда Бескровных. — «Что мешает тебе приударить за этой прекрасной женщиной?» Он бросил взгляд за спину, где работала Яна. — «Будь я на твоём месте, я бы не отказался, чтобы эти бёдра обвились вокруг моей…»
Тяжесть всех моих бремен заставила меня наброситься, ударив по больному месту, которое Даррин нечаянно нашёл. «А что мешает тебе снова сойтись с Димой?» — довольно резко сказал я, прервав нападающего на полуслове.
Даррин посмотрел на меня, на его лице было некоторое потрясение.
Я отвернулся от своего друга, тут же пожалев о своей вспышке. Я сделал глубокий, размеренный вдох, затем медленно выдохнул. «Прости», — тихо сказал я. — «Это было лишним».
«Было», — признал Даррин.
«Романтика… для меня сложная тема», — сказал я, чувствуя слишком большой стыд, чтобы посмотреть на лидера Отряда Бескровных. Так вспылить было верхом незрелости. — «Я не хочу об этом говорить».
Чтобы по-настоящему влюбиться в кого-то, нужен был уровень понимания и уязвимости, которого этот континент мне никогда не позволит. Я был из другого мира, ведя тихую войну против богоподобных лидеров этого общества. Кто мог бы этому сочувствовать? Кому я мог бы доверить это, чтобы меня не выдали в руки Агроны?
Я никогда не смогу быть так близок к женщине, как мог бы. И никакие отношения не могут строиться на фундаменте из лжи и полуправды.
Я позволил этому раздражению молча кипеть в моей душе. Это было ещё одно, что у меня могло бы быть на Земле, но не в Алакрии.
Даррин по-дружески похлопал меня по спине, прежде чем встать. Он оставил меня снова размышлять о том, что я потерял.
Меня разбудило лёгкое подталкивание в плечо. Я застонал, открывая глаза.
У моего спальника на корточках сидела Дима. «Пора вставать, Даен», — сказала она. — «Ты проспал больше двенадцати часов. У нас скоро собрание».
Двенадцать часов? Чёрт, а я ведь вчера был совершенно без сил. Мои мысли едва поспевали за всё ещё сонным разумом.
«Неужели нельзя дать человеку поспать ещё пару минут?» — спросил я, чувствуя, как заныла нога при попытке пошевелиться.
«Ты нужен на обсуждении», — сказала Дима, вставая. — «Учитывая, что именно твои способности вытащат нас из этой преисподней».
Ещё несколько мгновений я лежал лицом в подушку, рассеянно размышляя, что, чёрт возьми, Даррин нашёл в этой женщине, чтобы стать её любовником. Любой, кто будит тебя слишком рано — нехороший человек.
Я сел, убирая волосы с глаз. Надо бы снова собрать их в короткий хвост.
Воззвав к своей мане, я начал искать в своей руне измерения один весьма специфический предмет. Найдя его, я с наигранным изяществом вытащил его наружу.
Первый предмет, найденный мной в Реликтовых Гробницах и напоминавший о моей земной жизни, смотрел на меня в ответ. Хрустящая алюминиевая банка с криво наклеенной этикеткой Dunkin' Donuts — грубое оранжево-фиолетовое подобие баночного кофе из моей прошлой жизни.
Я открыл банку, наслаждаясь приятным шипением. Понюхал жидкость внутри, пытаясь определить, не испортилась ли она за тот месяц или около того, что прошёл с тех пор, как я нашёл этот кофе.
Пахло божественно, знакомый аромат кофеина манил мой разум. У меня потекли слюнки, пока я смотрел на светло-коричневую жидкость.
Я опрокинул банку, сделав глоток. И закрыл глаза от блаженства, когда жидкость потекла по горлу.
Как и банка, в которой он был, кофе был каким-то не таким. На вкус он был немного резковатым, а послевкусие длилось не так долго, как я ожидал. Но хуже всего было то, что я знал — с этим напитком было что-то ещё не так, но время, проведённое вдали от Земли, притупило мою память. Я не мог точно сказать, что именно было не так с этим кофе.
Тем не менее я допил остальное. В нём, предположительно, был кофеин, а я уже почти неделю жил в подобии своей прошлой жизни. Какой-то бобовый сок не мог сбить меня с толку.
Допив, я смял алюминиевую банку в руке. Я позволил ей снова погрузиться в моё кольцо измерения, прежде чем медленно, с трудом попытался встать.
Моей ноге это, однако, не понравилось. Мне пришлось сделать несколько уверенных телекинетических толчков, чтобы подняться, а затем снова опереться на Клятву, как на трость. Я оглядел скудную жилую зону, которую использовали Энсгарские Изгнанники, и заметил, что бо́льшая часть группы беседует за столом в нескольких метрах отсюда.
Я медленно направился к ним. Цоканье моих ножен по плитке привлекло внимание группы. Говорил Хредел, и я увидел, как он замолчал, когда я медленно приблизился. Джеймсон и другой Щит Изгнанников — я так и не узнал его имени — стояли позади своего лидера. Близнецы кипели от злости в стороне, бросая в мою сторону гневные взгляды. Яна стояла в нескольких метрах от близнецов, но слегка улыбнулась, когда мой взгляд скользнул по ней. Аландра держалась рядом с Джаредом, который опирался на свой собственный щит. Даррин стоял впереди, похоже, взяв на себя командование вместе с Хределом.
Севрен прислонился к ближайшей опорной колонне, казалось, совершенно отрешённый от происходящего. Он кивнул мне.
«Раз уж Дима была так рада меня разбудить», — сказал я, всё ещё немного ворча по этому поводу, — «полагаю, вам всем нужно моё мнение по какому-то вопросу?»
Хредел медленно кивнул, бросив взгляд на Севрена и Яну. «Хорошо, что ты жив, Даен», — сказал он и продолжил. — «Яна говорит, ты велел ей сжечь тело Алуна. Ты сказал… Ты сказал, что так нежить пополняет свои ряды». Мужчина, казалось, выдавливал из себя слова. «Лорд Денуар воздержался от рассказа, сказав, что ты справишься с этим лучше».
Я замолчал, и последний щелчок ножен Клятвы эхом разнёсся, словно камень, брошенный в пустую пещеру. Я искоса взглянул на наследника Денуаров. «Мне потребовалось время, чтобы всё это сложить воедино», — тихо сказал я. «Я слышал старые сказки, в которых мертвецы восставали из могил, пополняя свои ряды живыми с каждым убийством», — сказал я, используя ложь, которую я придумал, чтобы объяснить свои знания о нежити. — «Поэтому я с самого начала не сбрасывал со счетов такую возможность. Но ваше обвинение подтвердило это подозрение».
Хредел нахмурился. Остальные члены группы, казалось, наклонились вперёд в нервном ожидании. «Что ты имеешь в виду под моим обвинением? На нас напал член отряда Морозных Близнецов…» — Щит моргнул. — «Кажется, я понимаю».
«Ага», — выдохнул я. — «Морозные Близнецы утверждали, что потеряли одного из своих задолго до того, как на вас напали. И, учитывая, что они потеряли в той стычке, мне было трудно не поверить».
«Так значит, каждый человек», — с ужасом в голосе произнесла Аландра, — «каждый мертвец в этой зоне — это кто-то, кто здесь умер?»
Я поморщился. «Не думаю», — сказал я. — «Только те, что вроде… вроде жены Алуна. Командиры. Севрен может рассказать вам больше».
Севрен бросил на меня взгляд за то, что я переложил на него эту ношу, но через мгновение подчинился. Он рассказал группе историю о том, как наткнулся на тело женщины, которую, как он видел, разорвали на части, и о теории, которую мы вдвоём из-за этого разработали.
Однако, пока он отвечал на несколько вопросов, у меня возник свой собственный. «Подождите», — сказал я, снова привлекая к себе внимание всех присутствующих. — «Яна, ты сожгла тело Алуна?»
Женщина съёжилась. Я тут же почувствовал вину за то, что, по сути, ковырялся в открытой ране, но мне нужно было знать, придётся ли нам столкнуться с ещё одним командиром. Я не был уверен, смогу ли я эффективно с ними сражаться.
На несколько мгновений все взгляды были прикованы к бронзовокожей Щиту. «Я… я потеряла его. Мне нужно было защищать близнецов. Я не могла нести его тело, когда мне нужно было держать щит». Это признание, казалось, что-то сломило в женщине, когда она посмотрела в пол.
«А теперь он попытается убить и всех нас», — раздался сбоку дрожащий голос. Я обернулся, заметив искажённое выражение лица Нумара Фроста. «Алун восстанет из мёртвых и убьёт нас всех! И всё потому, что ты не смогла удержать один-единственный труп!»
Удивительно много людей отвернулись или уставились в пол. Яна, казалось, поникла, и стыд исходил от неё, как жар от печи.
Я прищурился. Нумар был неправ, обвиняя в этом Яну.
Я шагнул вперёд, моя трость застучала по полу. Я медленно приблизился к Нумару и Береду, сгорбившись от ран. И всё же мальчишки отшатнулись при моём приближении, ощущая исходящее от меня намерение.
«Это правда, что нам, вероятно, придётся столкнуться с ещё одним командиром-нежитью», — признал я. — «Но что несправедливо, так это обвинять женщину, которая постоянно жертвует собой ради ваших неблагодарных шкур».
Беред слегка выпятил грудь. «А что ты о нас знаешь? Ты не имеешь права судить!»
Я усмехнулся. «У меня когда-то был брат», — сказал я. С моей хромотой мой внушительный рост был ближе к росту близнецов передо мной. И всё же я чувствовал себя выше. «Он погиб, защищая невинную женщину от таких, как вы», — прорычал я. Я указал пальцем на Яну, которая выглядела как пустая оболочка. — «Эта женщина продолжает жертвовать ради вас. Сначала её рука. А теперь она позволила телу своего друга оказаться во власти нечестивой магии этой зоны. Её друга, который относился к ней с бо́льшим уважением, чем я когда-либо видел от вас. И всё равно вы насмехаетесь над ней».
С каждым словом близнецы съёживались всё больше. Другие маги вокруг смотрели на меня с тревогой, некоторые из них, казалось, стыдились своего подсознательного обвинения в адрес Яны. «Мне плевать на вашу глупую потребность выглядеть большими и сильными. Можете сколько угодно хорохориться, но Яна предпочла ваши мелочные, невежественные жизни телу дорогого друга. Никогда не выказывай неуважения к жертве». Мои плечи опустились. «Никогда», — прошептал я.
Я развернулся на каблуках. Я только что проспал двенадцать часов, но чувствовал, что мог бы проспать ещё двенадцать. Я пошёл прочь, и толпа магов расступилась передо мной. «Моя магия сильна как никогда», — сказал я, не отрывая взгляда от дороги. — «Можете рассчитывать, что я так же хорошо помогу вам с побегом. Вы получите своего мага звука».
Василиск внутри меня кипел от ярости.
× × × × ×
Собрание закончилось через несколько часов. Я держался на расстоянии, размышляя на одном из ближайших диванов. Они перебирали разные планы, наконец, выработав тот, который давал им наилучший шанс на побег.
Самой большой проблемой, как быстро поняла группа, было не уклонение от зомби по мере приближения к порталу. Нет, проблема заключалась в огромном озере, окружавшем остров, на котором находился портал. Даррин подозревал — и, по-моему, справедливо — что под водой будет что-то скрываться, и компании всё ещё нужен был надёжный способ переправы.
Таким образом, наши Щиты — и Кастер, которого наняли Энсгарские Изгнанники — будут жизненно важны. Они могли бы создать для нас своего рода плот, на котором мы смогли бы постепенно переправиться на другой берег.
Когда маги разошлись, чтобы заняться своими послеполуденными делами, Севрен плюхнулся на диван рядом со мной. Я бросил на него скептический взгляд.
«Как думаешь, каковы наши шансы выбраться из этой зоны?» — рассеянно спросил он.
У меня были очень смешанные чувства по поводу наследника Денуаров. С одной стороны, он несколько раз спасал мне жизнь, подвергая себя опасности, когда это было явно не нужно. Более того, у нас была почти невысказанная синергия, когда мы сражались и работали вместе. Это болезненно напоминало мне об инстинктивной командной работе, которую мы использовали с Норганом.
С другой стороны, он также преследовал меня по Реликтовым Гробницам, правильно предположив, что я буду оказывать негативное влияние на зоны, через которые я путешествовал. Он видел больше от Земли, чем любой другой человек в этом мире, за исключением других Реинкарнированных.
«Реликтовые Гробницы — это испытание», — медленно произнёс я. Я вспомнил слова обезумевшего джинна. ‘Мы приготовили для тебя испытание, Двоедушный. Чтобы даровать тебе прозрение’. «Они представляют собой вызов, который нужно преодолеть. Загадку, которую нужно решить. Нам просто нужно проявить себя в этом испытании».
«И ты думаешь, у тебя получится?» — тихо спросил Севрен.
Я сглотнул, наблюдая, как многочисленные маги вокруг нас начали готовить ужин. Джаред сотворил плоский металлический лист, используя его над огнём, созданным Аландрой, чтобы приготовить что-то, чего я не мог разглядеть. Джеймсон вместе с Димой и Даррином координировал передвижение людей и время приготовления еды.
У меня было много времени, чтобы обдумать, что имел в виду джинн, когда сказал: «Мы приготовили для тебя испытание». И после мучительных испытаний этих бетонных джунглей — особенно того, что я увидел в намерении командира-нежити — у меня было чувство, что я приближаюсь к разгадке испытания этой зоны.
«Мне придётся, не так ли?» — сказал я, не глядя в глаза Севрену Денуару. Он гораздо глубже понимал устройство этих гробниц, чем когда-либо давала понять Каэра. — «Но не думаю, что ты получишь ответы, которые ищешь».
«Ответы, которые мы ищем, не всегда те ответы, которые нам нужны», — уклонился наследник Денуаров. — «У меня есть предчувствие на твой счёт, Торен Даен. А я научился доверять своей интуиции».
Я фыркнул. «Осторожнее с этим ‘предчувствием’, лорд Денуар», — сказал я. — «У меня есть склонность нарушать Обещания». Я с помощью телекинеза схватил свой кинжал, подняв его в воздух для драматического эффекта. — «Как видите».
Наследник Денуаров прищурился, глядя на красный металл с дамасским узором. «Это сплав с кровью василиска», — тихо сказал он. — «Их, как известно, даже повредить трудно. Это… следы от пальцев? Что сделало это с твоим оружием, Даен?»
Моё настроение испортилось ещё больше, когда я снова подумал о Мардете и его мёртвой хватке над Восточной Фиакрой. Он разгромил меня, когда я был в лучшей форме, используя меня как игрушку. Затем он выбросил меня, как мусор, приказав стать сильнее. Стать «Кэзессом для его Агроны».
И весь прогресс — вся надежда, которую я и Крысы принесли угнетённым, — исчезла, как дым.
Я подумал о клятве, которую принёс, пролив собственную кровь Обещанием. Я убью Мардета.
«У меня есть свои враги», — туманно ответил я. — «Те, кого я должен быть достаточно силён, чтобы убить».
Решив, что мне нужно сменить ход мыслей, я поискал в своём кольце измерения что-то ещё. Найдя это, я вытащил футляр со скрипкой, чувствуя, как старый металл опускается мне на колени. Когда я открыл футляр, Севрен удивлённо поднял бровь.
«Не думал, что ты музыкант», — оценивающе сказал он. — «Ты кажешься слишком суровым для этого».
«А я не думал, что ты наследник Высококровных», — парировал я не без юмора. — «Ты, кажется, слишком ненавидишь общаться с людьми».
Севрен хмыкнул. «Засчитано».
Я прижал инструмент из кларвуда к подбородку, закрыв глаза и положив смычок на струны. За те многие дни, что я провёл в этой зоне, у меня было много времени, чтобы поразмыслить, чего не хватает моей музыке.
Я начал играть медленную классическую мелодию из своей прошлой жизни. «К Элизе» возникла из глубин моего подсознания, старинное классическое произведение Бетховена прекрасно передавалось через струны из волос эфирного зверя моей скрипки.
Я позволил себе погрузиться глубже в собственный разум. Я думал обо всех навыках, которые вместе формировали мою уникальную, управляемую намерением музыку. Была способность навязывать свою волю окружающей мане: широко известная как убийственное намерение и Королевская Сила для образованных. Мои регулярные беседы с Леди Доун через нашу связь давали мне практику в уединении и фокусировке своих эмоций через узкий канал.
За те недели, что я провёл, поднимаясь по Реликтовым Гробницам, я постоянно практиковался в этом методе передачи эмоций. Я достиг в этом мастерства, но чего-то не хватало, что позволило мне создать ту чудесную связь с людьми Восточной Фиакры в ту ночь, когда я играл «Auld Lang Syne»*.
#Прим. Пер.: Старинная шотландская песня на стихи Роберта Бёрнса. Название дословно можно перевести как «старые добрые времена».
Но после того, как я стал свидетелем командира-существа и того, как оно владело намерением через окружающую ману, у меня было чувство, что я нашёл ещё один кусочек целого. Почти туманное облако, которое постоянно клубилось вокруг нежити, было признаком смутного намерения, но когда командир активировал свои способности, это парящее облако сгущалось. Бесцельному придавалась цель, и достигался порыв.
И вот я играл, опираясь на смутное озарение, которого я случайно достиг. Моя рука двигалась медленными, размеренными движениями по струнам, вторя быстрым аккордам «К Элизе». Я позволил своим эмоциям течь: не совсем контролируемо, как я делал при общении с Леди Доун, но и не настолько свободно, чтобы мутить воду.
Я выдохнул, извлекая последнюю ноту. Мои глаза были закрыты на протяжении всего произведения, что позволяло мне сосредоточиться, чтобы черпать эмоции изнутри.
Когда я их открыл, меня встретили широко раскрытые, поражённые лица со всех сторон. Приготовление еды просто остановилось. Еда Джареда была близка к тому, чтобы выкипеть, пламя Аландры облизывало край его сковороды. Близнецы, которые несли что-то, смотрели на меня непонимающими глазами. Даррин замер у края зоны приготовления пищи, его обычная весёлая улыбка наконец вернулась на место.
«Чёрт», — сказал Джаред, нарушая тишину и поглаживая бороду, поднимая свою тарелочку повыше. — «А я-то думал, что бард в Шиммеркене был хорош. Вот что значит ничего не знать!»
Хредел сжал челюсти. «Что это было? Какая-то форма заклинания, которая сделала твою музыку такой…» — он, казалось, не мог подобрать слов.
«…Убедительной?» — предложила Аландра, её глаза затуманились.
Хредел молча кивнул.
Я прокашлялся, пытаясь скрыть румянец на щеках, и положил скрипку обратно в футляр. «Нет, на самом деле. Технически это, полагаю, магия, но я использую намерение, чтобы передать то, что я чувствую. Я не навязываю вам эмоции, как это делают некоторые искусства маны».
Севрен сбоку прищурился, но я проигнорировал это.
«Это бессмыслица», — сказал Беред, оправившись от шока. — «Ты затронул наши эмоции. Это было неестественно! Это должна быть какая-то форма заклинания».
Я нахмурился, пытаясь придумать аналогию. «На самом деле, нет. Когда кто-то из вас видит плачущего ребёнка, вы чувствуете сочувствие, верно?» — сказал я. — «Часть вас помнит, как вы сами были детьми. Вы знаете где-то глубоко внутри, каково это — так плакать. Эта техника работает аналогично. Вы видите то, что я чувствую, и сопереживаете этому, только в большей степени из-за чистоты того, что я передаю. И это не форма заклинания. В конце концов, любой маг может использовать убийственное намерение».
Близнецы обменялись неуверенными взглядами, выглядя неубеждёнными. Затишье продолжалось некоторое время, маги, казалось, не знали, как вернуться к своей работе после моего выступления. В конце концов, однако, суета готовки возобновилась.
Я посмотрел на свою скрипку, чувствуя сложную паутину эмоций. Я преуспел в полном воспроизведении того, что показал на Новогоднем фестивале, но всё же стремился к большему. Я думал, что смогу улучшить это ещё больше.
«Командир-нежить», — тихо сказал Севрен. — «Он делал что-то подобное. Каким-то образом».
Я не ответил ему, убирая свой инструмент обратно в кольцо измерения. В этом кольце хранились все мои необходимые вещи, плюс несколько дополнительных. А именно, копия пистолета, которую я подобрал во время своего последнего восхождения, и светящееся перо феникса, оставленное джинном.
Я всё ещё не был уверен, что хочу делать с этим пером. Когда у меня появлялась возможность, я спрашивал себя, где джинн мог его достать. Была ли у них какая-то связь с Очагом? Или это было ещё одно порождение Реликтовых Гробниц?
К сожалению, я не был уверен, что когда-нибудь узнаю. Обезумевший джинн, оставивший его, вероятно, не ответил бы на мои вопросы. Существование того старого, дряхлого древнего мага в той городской зоне и так вызывало достаточно вопросов.
Даррин с глухим стуком сел рядом со мной, на его лице была довольная улыбка. «Я думаю, это было именно то, что нужно было всем, чтобы поднять боевой дух, Торен», — сказал он. — «Спасибо за это».
Я фыркнул, но молча принял благодарность. Моё внимание, однако, было приковано к Джареду и Аландре, когда они готовили вместе. Они всегда хорошо работали в команде, несмотря на их ссоры, но сегодня вечером они казались особенно близкими. Крепкий Щит почесал повязку на глазу, из-за чего маленькая сковородка, которую он сделал, накренилась. Аландра быстро наклонилась через колени мужчины, поправляя сковородку, прежде чем та успела опрокинуться. Её рыжие волосы упали ей на лицо. Она что-то рявкнула на Джареда, который что-то ответил.
Даррин проследил за моим взглядом, его улыбка стала шире. «Ты выглядишь очень смущённым, Торен», — сказал он.
«Ну, да», — ответил я. — «Эти двое?» — недоверчиво спросил я. — «Я скорее ожидал бы, что Доктринация провозгласит драконов истинными богами этого мира, чем-то, что эти двое сойдутся. Аландра всегда рвёт ему волосы, а Джаред — неисправимый соня».
Ухмылка Даррина смягчилась. «Как думаешь, почему они вообще ссорятся?» — сказал он с блеском в глазах. — «Любовь и ненависть — две стороны одной медали».
Я вздохнул, мои мысли немного рассеялись, пока я наблюдал, как Джаред и Аландра занимались чем-то средним между флиртом и ссорой.
Подошла Яна, в её единственной руке была тарелка с дымящимся рисом и овощами. Она была крупной женщиной, легко моего роста, и лучше сложена. Она улыбнулась, когда поймала мой взгляд, поднимая тарелку.
«Я видела, что ты не готовишь», — немного торопливо сказала она. — «Поэтому я подумала, что приготовлю тебе немного еды. Ты ведь наш маг звука. Тебе нужно поддерживать силы».
Я моргнул. «Спасибо», — сказал я, с благодарностью принимая тарелку. — «Я, э-э, как-то забыл, что должен был приготовить что-то для себя».
Улыбка бронзовокожей женщины стала немного шире. «Тогда без проблем?»
Я склонил голову набок. «А почему должны быть?»
Щит покачала головой, отступая. «Ничего. Надеюсь, тебе понравится еда», — сказала она, прежде чем вернуться к котлам.
Я наколол на вилку соцветие какого-то овоща, похожего на брокколи, и поднёс его ко рту.
Однако, увидев ехидную ухмылку Даррина и приподнятую бровь Севрена, я опустил вилку.
«Что?»
Даррин улыбнулся ещё шире, его зелёные глаза заблестели. Севрен откинулся на спинку сиденья.
«Да что такое?» — снова спросил я, искренне недоумевая.
«Ты кажешься таким смущённым из-за Джареда и Аландры», — медленно произнёс Даррин, смакуя каждое слово, — «а тем временем воительница-амазонка уже готовит тебе еду!»
Я от удивления уронил вилку. «Нет, она просто добра!» — сказал я, сразу поняв намёк. — «Я помог ей с перевязкой раньше! И с близнецом Фростом тоже. Она просто возвращает долг».
Даррин скрестил руки на груди, приподняв бровь.
Прошла секунда, прежде чем мои слова догнали мой мозг. В моей голове это звучало как здравый аргумент. Но не так уж и здраво, когда произнесено вслух.
Я фыркнул. «Да, может, это и не подтверждает мою точку зрения. Но только если смотреть на это с твоей колокольни».
«Да ладно, Торен», — сказал лидер Отряда Бескровных. — «Что мешает тебе приударить за этой прекрасной женщиной?» Он бросил взгляд за спину, где работала Яна. — «Будь я на твоём месте, я бы не отказался, чтобы эти бёдра обвились вокруг моей…»
Тяжесть всех моих бремен заставила меня наброситься, ударив по больному месту, которое Даррин нечаянно нашёл. «А что мешает тебе снова сойтись с Димой?» — довольно резко сказал я, прервав нападающего на полуслове.
Даррин посмотрел на меня, на его лице было некоторое потрясение.
Я отвернулся от своего друга, тут же пожалев о своей вспышке. Я сделал глубокий, размеренный вдох, затем медленно выдохнул. «Прости», — тихо сказал я. — «Это было лишним».
«Было», — признал Даррин.
«Романтика… для меня сложная тема», — сказал я, чувствуя слишком большой стыд, чтобы посмотреть на лидера Отряда Бескровных. Так вспылить было верхом незрелости. — «Я не хочу об этом говорить».
Чтобы по-настоящему влюбиться в кого-то, нужен был уровень понимания и уязвимости, которого этот континент мне никогда не позволит. Я был из другого мира, ведя тихую войну против богоподобных лидеров этого общества. Кто мог бы этому сочувствовать? Кому я мог бы доверить это, чтобы меня не выдали в руки Агроны?
Я никогда не смогу быть так близок к женщине, как мог бы. И никакие отношения не могут строиться на фундаменте из лжи и полуправды.
Я позволил этому раздражению молча кипеть в моей душе. Это было ещё одно, что у меня могло бы быть на Земле, но не в Алакрии.
Даррин по-дружески похлопал меня по спине, прежде чем встать. Он оставил меня снова размышлять о том, что я потерял.
Закладка