Глава 86 - Хромающее Возвращение •
От лица Торена Даена
Наш путь к тому месту, куда ушёл Отряд Бескровных, был медленным и прерывистым. Несколько раз мне приходилось делать короткие передышки, борясь с подступающим сном. Нога болела адски, заставляя меня полагаться на помощь наследника Денуар, чтобы просто передвигаться.
Пока мы медленно поднимались по этажам здания, я старался сосредоточиться на слухе, пытаясь уловить любое шарканье мертвецов.
К моему удивлению, я ничего не услышал. Куда бы мы ни шли, нас встречали лишь впавшие в кому мертвецы, безвольно лежавшие на полу. По остаточной мане вокруг них и отсутствию ран на голове или в сердце я понял, что это не было делом рук Отряда Бескровных и других, кто прошёл здесь до нас.
«Что это сделало?» — тихо спросил я, встревоженный ненормальным зрелищем.
Севрен посмотрел на одного из мертвецов, чьи глаза были широко раскрыты и не моргали. «После того, как я прикончил того странного мертвеца, что чуть не убил тебя, вся нежить поблизости начала вести себя странно. Врезаться в стены. Корчиться на земле. Или просто стоять на месте, уставившись в пустоту. Я не видел, что с ними случилось потом, но если бы мне пришлось гадать…»
Когда Обещание пронзило титана из плоти, то, что было женой Алуна, выбралось из грязных обломков, готовое завершить начатое. Но, похоже, что какой бы эффект она ни оказывала на массы нежити, он не просто прервался с её второй смертью. Это вызвало катастрофический эффект домино у всех, кто находился под её влиянием, подобно тому, как смерть королевы улья кислотных шершней калечит всех трутней, связанных с её коллективным разумом.
Я посмотрел на одного из зомби чуть впереди нас. Похоже, это была женщина, но редеющие, клочковатые волосы, казалось, прораставшие сквозь её разлагающийся скальп, мало что могли мне сказать. У тела отсутствовала рука.
Я почти ничего не мог вспомнить о последствиях того боя, кроме боли.
Мысли о той битве заставили меня задуматься о её последствиях и о вполне себе пробудившемся звере, представляющем мою кровь василиска. Я почувствовал, как по коже пробежал озноб страха, покрыв её мурашками, когда это нечто надавило на мой разум.
Я не знал, что из-за этого произойдёт. Уснёт ли оно снова, вернувшись к прежнему состоянию? Или это было необратимое повреждение, вызванное моей опрометчивостью и неспособностью доверять Леди Доун?
Я сглотнул, отворачиваясь от трупа.
Но когда мы с Севреном шли дальше, я с удивлением заметил, что мужчина замедлился. Учитывая, что моя рука лежала на его плече, а его тело было единственной моей опорой, мне тоже пришлось остановиться.
«Что такое?» — обеспокоенно спросил я. Я не заметил ничего необычного, но у Севрена Денуара было странно встревоженное выражение лица. «Что ты чувствуешь?»
«Я ничего не чувствую», — прошептал он, его взгляд был сосредоточен на том же мертвеце, на которого я смотрел раньше. «Просто… кажется, я узнаю это тело».
Моё дыхание сбилось. «Что?» — вырвалось у меня, и некоторые из моих подавленных страхов об этой зоне вновь всплыли на поверхность. Жена Алуна была похищена у Морозных Близнецов только для того, чтобы вернуться в виде этого существа. «Ты видел, как она умерла в этой зоне?»
«Нет», — уверенно, хотя и немного взволнованно, ответил Севрен. «Но я узнаю её одежду и то, что осталось от её волос. Смотри, видишь стёршийся символ на её гамбезоне*? Это из Крови Хоаркраста. Я видел, как эта женщина умерла в зоне конвергенции несколько месяцев назад. Её команда оставила тело там, где она пала, как того требует традиция».
#Прим. Пер.: Гамбезон — стёганая куртка, которую обычно носили под доспехами.
Я моргнул, глядя на тело. Это усложняло мои первоначальные подозрения о том, откуда в этой зоне берутся монстры. После того, как я увидел то, что осталось от жены Алуна — я подумывал назвать это существо командиром — у меня зародилось навязчивое подозрение, что нежить, волнами бросавшаяся на нас, происходила непосредственно от тех, кто пал в этой зоне.
Но при ближайшем рассмотрении это не имело смысла. Если бы за последние несколько недель пропало так много восходящих — тысячи, — то среди Ассоциации Восходящих поднялась бы всеобщая паника. Это было бы слишком масштабно, чтобы скрыть.
Но что, если тела были взяты — или, может быть, даже воссозданы — из тех, кто умер в других зонах Реликтовых Гробниц?
«Ты уверен?» — спросил я, едва не споткнувшись, когда мы осторожно обходили распростёртые тела. Я восстановил достаточно маны, чтобы поддерживать слабую, плотно прилегающую к нам звукопоглощающую завесу. «В смысле, это может быть просто кто-то похожий».
«Я убил зверя, который оторвал ей руку», — ответил он, пресекая любые дальнейшие вопросы. «Это она».
Я снова посмотрел вперёд. Такими темпами нам понадобится ещё несколько часов, чтобы добраться до базы, отмеченной как убежище Энсгарских Изгнанников, куда, как сказал мне Даррин, он отступит.
Я мог только надеяться, что остальная часть нашего пути будет такой же простой.
× × × × ×
Наша скорость возросла в течение следующих нескольких часов, пока я восстанавливал свою ману. Постепенно я начал использовать свою магию в качестве шины для раненой ноги, а Клятву в ножнах — как импровизированную трость. Продвигаясь дальше, мы в конце концов снова наткнулись на движущихся мертвецов. Очевидно, радиус действия командира нежити на ближайших трупов был ограничен. Как только мы вышли из этой сферы, наша осторожность возросла в десять раз.
Но каждое движение всё ещё причиняло боль. Я чувствовал фантомную боль в ядре, отголоски того ада, из которого я едва выбрался с помощью Севрена. Шли часы, и я с леденящей ясностью осознал, что вокруг моих ран не было привычного скопления маны, предвещающего исцеление. Я знал, что моя способность к регенерации значительно замедлялась после использования моей Воли, но это было нечто иное. Вместо резкого снижения скорости не было просто ничего.
В конце концов мы с Севреном начали замечать следы пребывания людей. То тут, то там виднелись остатки стальных и земляных конструкций. На нашем пути то и дело попадались признаки коротких сражений и борозды, оставленные в земле заклинаниями.
При виде этих знаков мой дух воспрял.
И наконец, мы с Севреном достигли окраин базы Энсгарских Изгнанников.
Изгнанники расположились в похожем на Отряд Морозных Близнецов месте: на вершине здания, с установленной повсюду обороной.
Я услышал их прежде, чем увидел.
«…И ты просто позволил им остаться!» — услышал я знакомый голос. «Теперь мы упустили наш лучший шанс на побег! А с тем, что случилось с Шаэлой, кто знает, придётся ли нам…»
«А что я должен был сделать?!» — на удивление сердитый голос Даррина прервал говорившего. «Заставить их следовать за нами? Нас бы просто смели! Кто-то должен был прикрывать нам спину!»
«Так это всё, что ты можешь сказать?» — ответила Дима. «Ты ничего не мог поделать? Это было вне твоего контроля?»
«Я не это сказал, Дима!» — вскричал Даррин. «Что я должен был сделать? Скажи мне! Почему я всё время терплю неудачу?»
Наступила секундная тишина.
Севрен выбрал этот момент, чтобы постучать в дверь. Я тут же почувствовал, как в ответ взметнулось с полдюжины сигнатур маны.
Я неуверенно посмотрел на наследника Денуар.
«Я больше не хотел это слушать», — сказал он со вздохом. «Лучше дать им знать, что мы живы, а?»
Дверь приоткрылась на крошечную щель, оттуда выглянула пара глаз. Они расширились, когда увидели нас. «Это лорд Денуар и Даен!» — крикнул их обладатель, отступая назад. «Они живы!»
«Не открывать эту дверь!» — прогремел резкий голос Даррина. «Посмотрите на их глаза! Они всё ещё люди?»
Я прокашлялся. «Я разочарован, что ты так легко поверил в мою смерть, Даррин», — сказал я, слегка усилив голос магией. «Но мне очень, очень нужно вздремнуть».
По ту сторону двери послышалась какая-то суматоха, прежде чем она распахнулась настежь. На меня смотрел Даррин с недоверчивым выражением на лице. Его обычно опрятный вид был потрёпан. Один край рубашки выбился из брюк, а волосы выглядели так, словно прошли через ураган.
Он мгновение разглядывал нас, прежде чем неуверенно улыбнуться. «Ну что ж, входите, ребята! Не оставлять же вас на холоде».
Севрен помог мне войти, моя рука всё ещё была перекинута через его плечо. Равномерное клик-клик-клик ножен Клятвы по кафельному полу возвестило о моём появлении на маленькой базе Изгнанников.
Быстро оглядевшись, я с облегчением увидел, что никто не пропал. У некоторых было больше бинтов, чем я помнил в последний раз, но, насколько я мог видеть, ни потерянных конечностей, ни людей не было.
Дима смотрела на меня со сложным выражением лица, стоя там, где большинство сидело или просто спало на спальных мешках. Я медленно кивнул ей, и она неуверенно кивнула в ответ.
К моему удивлению, ко мне поспешно подошёл ещё один человек. Яна отложила свой щит в сторону, и её глаза были полны беспокойства. «Торен, ты ранен?» — она неуверенно посмотрела на мою ногу, заметив просачивающиеся сквозь бинты пятна. «Пойдём, я помогу тебе добраться до спального мешка».
Севрен отошёл в сторону, когда Яна поспешно перекинула мою руку через своё плечо. Однако прежде чем она успела сдвинуться с места, я окликнул Севрена. «Не мог бы ты рассказать Даррину о…»
«Я всё сделаю, Торен. Отдохни. Ты выглядишь так, будто вот-вот рухнешь».
Я кивнул, позволяя Яне увести меня. Она повела меня к одному из свободных спальных мешков. Я чуть не споткнулся от того, как быстро она двигалась, и зашипел сквозь зубы, слишком сильно оперевшись на ногу.
Яна остановилась. «Ох, прости. Я не хотела…»
«Всё в порядке», — устало сказал я. Я был на ногах почти шестнадцать часов, и после постоянных сражений и изнурительного процесса ассимиляции я чувствовал, будто борюсь с комой. «Я не в лучшей форме», — добавил я дрожащим голосом.
Щит остановилась перед спальным мешком. «Что ж, мы не всегда бываем в лучшей форме», — тихо сказала она. Она осторожно опустила меня на спальник. «Ты был добр ко мне, когда я была слаба. Справедливо будет отплатить тебе тем же».
Я сглотнул, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом этой искренней женщины. Вместо этого я сосредоточился на том, что знал. «Твою повязку нужно сменить», — сказал я, заметив, что она вся пропиталась кровью.
Она посмотрела на культю своей руки. «Со всем, что происходило, я, должно быть, совсем забыла об этом». Она снова посмотрела на меня. «Ты уверен, что с тобой всё в порядке? Тебе что-нибудь нужно?»
«Просто отдохнуть», — солгал я. «Спасибо».
Щит ещё несколько секунд помедлила у моего спальника, казалось, в нерешительности, прежде чем встать и деревянной походкой направиться туда, где Севрен разговаривал с Даррином, Димой и Хределем.
Мой затылок ударился о жалкое подобие подушки, бывшее частью спального мешка. Но, несмотря на крайнее истощение, я не мог заставить себя уснуть. События последних нескольких часов прокручивались в моей голове.
Особенно доверие, которое я оказал Севрену Денуару. Я не знал, было ли это самым мудрым решением. На самом деле, холодная, утилитарная часть моего разума говорила, что это определённо было не так.
Но это доверие вскрыло другие раны, которые я пытался отодвинуть в сторону. Если я смог довериться Севрену Денуару после его предательства — практически незнакомцу — как я мог игнорировать другое?
Словно почувствовав мои мысли, маленькая, бесплодная эмоция просочилась через мою ментальную связь. Точно так же, как я почувствовал это прямо перед тем, как попросить Севрена о помощи с ассимиляцией, этот кусочек беспокойства и надежды просочился через связь с моей Связью.
‘Ну?’ — послал я мысль, чувствуя усталость и всё ещё неповиновение. ‘Что ты хочешь сказать?’
Незримый Мир снова нахлынул на моё зрение. Леди Доун стояла на коленях в позе сэйдза, её пятки были под бёдрами. Её руки были сложены на животе, и асуре, казалось, было трудно встретиться со мной взглядом.
«То, что я сделала, было неправильно», — медленно произнесла она. «Я знаю, что любые попытки искупления будут недостаточны. Я думаю о времени, проведённом в подземельях Агроны, и о том, что это украденное время отняло у меня. Я так и не увидела, как вырос мой сын, не помогла ему в жизни. И я думаю о том, что ты, должно быть, потерял в своём собственном мире». Она отвернула голову. «О том, что я отняла».
Я с силой выдохнул, проклиная свою нынешнюю слабость. Мне хотелось что-нибудь ударить. Выплеснуть свой гнев как физическую силу. Но мои конечности лишь вяло откликнулись на мой призыв, когда я ударил кулаком по плитке рядом с собой.
‘Ты знала, какую боль это причинит’, — язвительно подумал я. ‘И всё равно сделала это’.
Леди Доун молчала, пока я кипел от ярости. Я хотел унизить её. Осыпать оскорблениями, поставить под сомнение её искренность. Вот ещё одно лживое божество, ничем не лучше Кэзесса. Ничем не лучше Агроны.
Но я не мог. Я чувствовал её эмоцию — чистую, как горный родник — текущую через нашу связь. Её раскаяние было искренним. Её желание восстановить нашу связь горело так же ярко, как любая звезда на небе.
«Нам, асурам, легче унижать вас, считая лессерами», — сказала Леди Доун, возвращая моё внимание к себе. «Это позволяет легко оправдывать господство над вами. Использовать вас в своих целях, как нам заблагорассудится». Феникс замерла, опустив взгляд на свои руки. Её перьевые волосы скрывали лицо. «Я говорю так, будто я лучше Верховного Владыки. Будто я непричастна к его безнравственности и жестокости. Но я вижу в себе то же бессердечие. Ту же готовность пожертвовать жизнью, какой бы малой она ни была, ради своих собственных целей».
У меня перехватило дыхание. Теперь была моя очередь отвернуться от феникса, искренность и боль в её словах ранили что-то во мне, о чём я и не подозревал, что оно может быть ранено.
‘Я не могу быть твоей связью’, — дрожа, подумал я. Мои кулаки сжались, ногти впились в ладони. Я почувствовал, как кровь делает руку скользкой, но боль была где-то далеко. ‘Каждую секунду, что я нахожусь в этой зоне, я вынужден смотреть на то, что потерял. Реликтовые Гробницы хватают меня за скальп и раздирают веки, заставляя испытывать агонию, глядя на то, что бесконечно близко к тому, что я оплакиваю. Но я никогда этого не получу. А потом я заглядываю в себя и нахожу причину этого в моём ближайшем союзнике’.
Леди Доун поникла. Между нами повисло долгое, мучительное молчание. Я уставился в потолок, считая плитки на нём в тщетной попытке проигнорировать сжимающуюся боль в груди.
«Возможно, нашу связь можно разорвать», — произнесла Леди Доун, хотя слова её были каменными. «Если ты этого хочешь. Однако я не знаю, что случится с твоей душой, если мы попытаемся. Наша связь глубже, чем плоть. Разрезать её — всё равно что вырезать часть того, что делает тебя цельным».
Я снова посмотрел на феникса. ‘А что это будет означать для тебя?’
«Подозреваю, я наконец обрету Покой», — торжественно сказала она.
Я несколько мгновений не сводил глаз с асуры, прежде чем перевернуться и отвернуться от неё.
‘Я не хочу этого’, — наконец подумал я, облекая свои эмоции в слова. ‘Несмотря на всё, что ты сделала, я не могу потерять и тебя тоже. Но я не могу сейчас на тебя смотреть. Каждый раз, когда я вижу небоскрёб, торговый автомат или простой светофор, видеть тебя рядом с ними обжигает меня сильнее всего на свете. Я просто…’ — я сделал судорожный вдох. ‘Мне нужно время. Пожалуйста’.
Я не знал, что означал этот разговор. Я не знал, сколько времени мне понадобится, чтобы снова принять Леди Доун в свою жизнь. Но сейчас её присутствие лишь напоминало мне о том, что я потерял.
«Я понимаю», — тихо сказала феникс, и в её голосе снова появились нотки интонации. «Я буду ждать, когда ты будешь готов принять меня».
Незримый Мир исчез из моего поля зрения, оставив меня снова в темноте офисного здания. Я размышлял о своей новой жизни, пока сознание, словно песок, утекало из моего разума.
Наш путь к тому месту, куда ушёл Отряд Бескровных, был медленным и прерывистым. Несколько раз мне приходилось делать короткие передышки, борясь с подступающим сном. Нога болела адски, заставляя меня полагаться на помощь наследника Денуар, чтобы просто передвигаться.
Пока мы медленно поднимались по этажам здания, я старался сосредоточиться на слухе, пытаясь уловить любое шарканье мертвецов.
К моему удивлению, я ничего не услышал. Куда бы мы ни шли, нас встречали лишь впавшие в кому мертвецы, безвольно лежавшие на полу. По остаточной мане вокруг них и отсутствию ран на голове или в сердце я понял, что это не было делом рук Отряда Бескровных и других, кто прошёл здесь до нас.
«Что это сделало?» — тихо спросил я, встревоженный ненормальным зрелищем.
Севрен посмотрел на одного из мертвецов, чьи глаза были широко раскрыты и не моргали. «После того, как я прикончил того странного мертвеца, что чуть не убил тебя, вся нежить поблизости начала вести себя странно. Врезаться в стены. Корчиться на земле. Или просто стоять на месте, уставившись в пустоту. Я не видел, что с ними случилось потом, но если бы мне пришлось гадать…»
Когда Обещание пронзило титана из плоти, то, что было женой Алуна, выбралось из грязных обломков, готовое завершить начатое. Но, похоже, что какой бы эффект она ни оказывала на массы нежити, он не просто прервался с её второй смертью. Это вызвало катастрофический эффект домино у всех, кто находился под её влиянием, подобно тому, как смерть королевы улья кислотных шершней калечит всех трутней, связанных с её коллективным разумом.
Я посмотрел на одного из зомби чуть впереди нас. Похоже, это была женщина, но редеющие, клочковатые волосы, казалось, прораставшие сквозь её разлагающийся скальп, мало что могли мне сказать. У тела отсутствовала рука.
Я почти ничего не мог вспомнить о последствиях того боя, кроме боли.
Мысли о той битве заставили меня задуматься о её последствиях и о вполне себе пробудившемся звере, представляющем мою кровь василиска. Я почувствовал, как по коже пробежал озноб страха, покрыв её мурашками, когда это нечто надавило на мой разум.
Я не знал, что из-за этого произойдёт. Уснёт ли оно снова, вернувшись к прежнему состоянию? Или это было необратимое повреждение, вызванное моей опрометчивостью и неспособностью доверять Леди Доун?
Я сглотнул, отворачиваясь от трупа.
Но когда мы с Севреном шли дальше, я с удивлением заметил, что мужчина замедлился. Учитывая, что моя рука лежала на его плече, а его тело было единственной моей опорой, мне тоже пришлось остановиться.
«Что такое?» — обеспокоенно спросил я. Я не заметил ничего необычного, но у Севрена Денуара было странно встревоженное выражение лица. «Что ты чувствуешь?»
«Я ничего не чувствую», — прошептал он, его взгляд был сосредоточен на том же мертвеце, на которого я смотрел раньше. «Просто… кажется, я узнаю это тело».
Моё дыхание сбилось. «Что?» — вырвалось у меня, и некоторые из моих подавленных страхов об этой зоне вновь всплыли на поверхность. Жена Алуна была похищена у Морозных Близнецов только для того, чтобы вернуться в виде этого существа. «Ты видел, как она умерла в этой зоне?»
«Нет», — уверенно, хотя и немного взволнованно, ответил Севрен. «Но я узнаю её одежду и то, что осталось от её волос. Смотри, видишь стёршийся символ на её гамбезоне*? Это из Крови Хоаркраста. Я видел, как эта женщина умерла в зоне конвергенции несколько месяцев назад. Её команда оставила тело там, где она пала, как того требует традиция».
#Прим. Пер.: Гамбезон — стёганая куртка, которую обычно носили под доспехами.
Я моргнул, глядя на тело. Это усложняло мои первоначальные подозрения о том, откуда в этой зоне берутся монстры. После того, как я увидел то, что осталось от жены Алуна — я подумывал назвать это существо командиром — у меня зародилось навязчивое подозрение, что нежить, волнами бросавшаяся на нас, происходила непосредственно от тех, кто пал в этой зоне.
Но при ближайшем рассмотрении это не имело смысла. Если бы за последние несколько недель пропало так много восходящих — тысячи, — то среди Ассоциации Восходящих поднялась бы всеобщая паника. Это было бы слишком масштабно, чтобы скрыть.
Но что, если тела были взяты — или, может быть, даже воссозданы — из тех, кто умер в других зонах Реликтовых Гробниц?
«Ты уверен?» — спросил я, едва не споткнувшись, когда мы осторожно обходили распростёртые тела. Я восстановил достаточно маны, чтобы поддерживать слабую, плотно прилегающую к нам звукопоглощающую завесу. «В смысле, это может быть просто кто-то похожий».
«Я убил зверя, который оторвал ей руку», — ответил он, пресекая любые дальнейшие вопросы. «Это она».
Я снова посмотрел вперёд. Такими темпами нам понадобится ещё несколько часов, чтобы добраться до базы, отмеченной как убежище Энсгарских Изгнанников, куда, как сказал мне Даррин, он отступит.
Я мог только надеяться, что остальная часть нашего пути будет такой же простой.
× × × × ×
Наша скорость возросла в течение следующих нескольких часов, пока я восстанавливал свою ману. Постепенно я начал использовать свою магию в качестве шины для раненой ноги, а Клятву в ножнах — как импровизированную трость. Продвигаясь дальше, мы в конце концов снова наткнулись на движущихся мертвецов. Очевидно, радиус действия командира нежити на ближайших трупов был ограничен. Как только мы вышли из этой сферы, наша осторожность возросла в десять раз.
Но каждое движение всё ещё причиняло боль. Я чувствовал фантомную боль в ядре, отголоски того ада, из которого я едва выбрался с помощью Севрена. Шли часы, и я с леденящей ясностью осознал, что вокруг моих ран не было привычного скопления маны, предвещающего исцеление. Я знал, что моя способность к регенерации значительно замедлялась после использования моей Воли, но это было нечто иное. Вместо резкого снижения скорости не было просто ничего.
В конце концов мы с Севреном начали замечать следы пребывания людей. То тут, то там виднелись остатки стальных и земляных конструкций. На нашем пути то и дело попадались признаки коротких сражений и борозды, оставленные в земле заклинаниями.
При виде этих знаков мой дух воспрял.
И наконец, мы с Севреном достигли окраин базы Энсгарских Изгнанников.
Изгнанники расположились в похожем на Отряд Морозных Близнецов месте: на вершине здания, с установленной повсюду обороной.
Я услышал их прежде, чем увидел.
«…И ты просто позволил им остаться!» — услышал я знакомый голос. «Теперь мы упустили наш лучший шанс на побег! А с тем, что случилось с Шаэлой, кто знает, придётся ли нам…»
«А что я должен был сделать?!» — на удивление сердитый голос Даррина прервал говорившего. «Заставить их следовать за нами? Нас бы просто смели! Кто-то должен был прикрывать нам спину!»
«Так это всё, что ты можешь сказать?» — ответила Дима. «Ты ничего не мог поделать? Это было вне твоего контроля?»
«Я не это сказал, Дима!» — вскричал Даррин. «Что я должен был сделать? Скажи мне! Почему я всё время терплю неудачу?»
Наступила секундная тишина.
Севрен выбрал этот момент, чтобы постучать в дверь. Я тут же почувствовал, как в ответ взметнулось с полдюжины сигнатур маны.
Я неуверенно посмотрел на наследника Денуар.
«Я больше не хотел это слушать», — сказал он со вздохом. «Лучше дать им знать, что мы живы, а?»
Дверь приоткрылась на крошечную щель, оттуда выглянула пара глаз. Они расширились, когда увидели нас. «Это лорд Денуар и Даен!» — крикнул их обладатель, отступая назад. «Они живы!»
«Не открывать эту дверь!» — прогремел резкий голос Даррина. «Посмотрите на их глаза! Они всё ещё люди?»
Я прокашлялся. «Я разочарован, что ты так легко поверил в мою смерть, Даррин», — сказал я, слегка усилив голос магией. «Но мне очень, очень нужно вздремнуть».
По ту сторону двери послышалась какая-то суматоха, прежде чем она распахнулась настежь. На меня смотрел Даррин с недоверчивым выражением на лице. Его обычно опрятный вид был потрёпан. Один край рубашки выбился из брюк, а волосы выглядели так, словно прошли через ураган.
Он мгновение разглядывал нас, прежде чем неуверенно улыбнуться. «Ну что ж, входите, ребята! Не оставлять же вас на холоде».
Севрен помог мне войти, моя рука всё ещё была перекинута через его плечо. Равномерное клик-клик-клик ножен Клятвы по кафельному полу возвестило о моём появлении на маленькой базе Изгнанников.
Быстро оглядевшись, я с облегчением увидел, что никто не пропал. У некоторых было больше бинтов, чем я помнил в последний раз, но, насколько я мог видеть, ни потерянных конечностей, ни людей не было.
Дима смотрела на меня со сложным выражением лица, стоя там, где большинство сидело или просто спало на спальных мешках. Я медленно кивнул ей, и она неуверенно кивнула в ответ.
К моему удивлению, ко мне поспешно подошёл ещё один человек. Яна отложила свой щит в сторону, и её глаза были полны беспокойства. «Торен, ты ранен?» — она неуверенно посмотрела на мою ногу, заметив просачивающиеся сквозь бинты пятна. «Пойдём, я помогу тебе добраться до спального мешка».
Севрен отошёл в сторону, когда Яна поспешно перекинула мою руку через своё плечо. Однако прежде чем она успела сдвинуться с места, я окликнул Севрена. «Не мог бы ты рассказать Даррину о…»
«Я всё сделаю, Торен. Отдохни. Ты выглядишь так, будто вот-вот рухнешь».
Я кивнул, позволяя Яне увести меня. Она повела меня к одному из свободных спальных мешков. Я чуть не споткнулся от того, как быстро она двигалась, и зашипел сквозь зубы, слишком сильно оперевшись на ногу.
Яна остановилась. «Ох, прости. Я не хотела…»
«Всё в порядке», — устало сказал я. Я был на ногах почти шестнадцать часов, и после постоянных сражений и изнурительного процесса ассимиляции я чувствовал, будто борюсь с комой. «Я не в лучшей форме», — добавил я дрожащим голосом.
Щит остановилась перед спальным мешком. «Что ж, мы не всегда бываем в лучшей форме», — тихо сказала она. Она осторожно опустила меня на спальник. «Ты был добр ко мне, когда я была слаба. Справедливо будет отплатить тебе тем же».
Я сглотнул, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом этой искренней женщины. Вместо этого я сосредоточился на том, что знал. «Твою повязку нужно сменить», — сказал я, заметив, что она вся пропиталась кровью.
Она посмотрела на культю своей руки. «Со всем, что происходило, я, должно быть, совсем забыла об этом». Она снова посмотрела на меня. «Ты уверен, что с тобой всё в порядке? Тебе что-нибудь нужно?»
«Просто отдохнуть», — солгал я. «Спасибо».
Щит ещё несколько секунд помедлила у моего спальника, казалось, в нерешительности, прежде чем встать и деревянной походкой направиться туда, где Севрен разговаривал с Даррином, Димой и Хределем.
Мой затылок ударился о жалкое подобие подушки, бывшее частью спального мешка. Но, несмотря на крайнее истощение, я не мог заставить себя уснуть. События последних нескольких часов прокручивались в моей голове.
Особенно доверие, которое я оказал Севрену Денуару. Я не знал, было ли это самым мудрым решением. На самом деле, холодная, утилитарная часть моего разума говорила, что это определённо было не так.
Но это доверие вскрыло другие раны, которые я пытался отодвинуть в сторону. Если я смог довериться Севрену Денуару после его предательства — практически незнакомцу — как я мог игнорировать другое?
Словно почувствовав мои мысли, маленькая, бесплодная эмоция просочилась через мою ментальную связь. Точно так же, как я почувствовал это прямо перед тем, как попросить Севрена о помощи с ассимиляцией, этот кусочек беспокойства и надежды просочился через связь с моей Связью.
‘Ну?’ — послал я мысль, чувствуя усталость и всё ещё неповиновение. ‘Что ты хочешь сказать?’
Незримый Мир снова нахлынул на моё зрение. Леди Доун стояла на коленях в позе сэйдза, её пятки были под бёдрами. Её руки были сложены на животе, и асуре, казалось, было трудно встретиться со мной взглядом.
«То, что я сделала, было неправильно», — медленно произнесла она. «Я знаю, что любые попытки искупления будут недостаточны. Я думаю о времени, проведённом в подземельях Агроны, и о том, что это украденное время отняло у меня. Я так и не увидела, как вырос мой сын, не помогла ему в жизни. И я думаю о том, что ты, должно быть, потерял в своём собственном мире». Она отвернула голову. «О том, что я отняла».
Я с силой выдохнул, проклиная свою нынешнюю слабость. Мне хотелось что-нибудь ударить. Выплеснуть свой гнев как физическую силу. Но мои конечности лишь вяло откликнулись на мой призыв, когда я ударил кулаком по плитке рядом с собой.
‘Ты знала, какую боль это причинит’, — язвительно подумал я. ‘И всё равно сделала это’.
Леди Доун молчала, пока я кипел от ярости. Я хотел унизить её. Осыпать оскорблениями, поставить под сомнение её искренность. Вот ещё одно лживое божество, ничем не лучше Кэзесса. Ничем не лучше Агроны.
Но я не мог. Я чувствовал её эмоцию — чистую, как горный родник — текущую через нашу связь. Её раскаяние было искренним. Её желание восстановить нашу связь горело так же ярко, как любая звезда на небе.
«Нам, асурам, легче унижать вас, считая лессерами», — сказала Леди Доун, возвращая моё внимание к себе. «Это позволяет легко оправдывать господство над вами. Использовать вас в своих целях, как нам заблагорассудится». Феникс замерла, опустив взгляд на свои руки. Её перьевые волосы скрывали лицо. «Я говорю так, будто я лучше Верховного Владыки. Будто я непричастна к его безнравственности и жестокости. Но я вижу в себе то же бессердечие. Ту же готовность пожертвовать жизнью, какой бы малой она ни была, ради своих собственных целей».
У меня перехватило дыхание. Теперь была моя очередь отвернуться от феникса, искренность и боль в её словах ранили что-то во мне, о чём я и не подозревал, что оно может быть ранено.
‘Я не могу быть твоей связью’, — дрожа, подумал я. Мои кулаки сжались, ногти впились в ладони. Я почувствовал, как кровь делает руку скользкой, но боль была где-то далеко. ‘Каждую секунду, что я нахожусь в этой зоне, я вынужден смотреть на то, что потерял. Реликтовые Гробницы хватают меня за скальп и раздирают веки, заставляя испытывать агонию, глядя на то, что бесконечно близко к тому, что я оплакиваю. Но я никогда этого не получу. А потом я заглядываю в себя и нахожу причину этого в моём ближайшем союзнике’.
Леди Доун поникла. Между нами повисло долгое, мучительное молчание. Я уставился в потолок, считая плитки на нём в тщетной попытке проигнорировать сжимающуюся боль в груди.
«Возможно, нашу связь можно разорвать», — произнесла Леди Доун, хотя слова её были каменными. «Если ты этого хочешь. Однако я не знаю, что случится с твоей душой, если мы попытаемся. Наша связь глубже, чем плоть. Разрезать её — всё равно что вырезать часть того, что делает тебя цельным».
Я снова посмотрел на феникса. ‘А что это будет означать для тебя?’
«Подозреваю, я наконец обрету Покой», — торжественно сказала она.
Я несколько мгновений не сводил глаз с асуры, прежде чем перевернуться и отвернуться от неё.
‘Я не хочу этого’, — наконец подумал я, облекая свои эмоции в слова. ‘Несмотря на всё, что ты сделала, я не могу потерять и тебя тоже. Но я не могу сейчас на тебя смотреть. Каждый раз, когда я вижу небоскрёб, торговый автомат или простой светофор, видеть тебя рядом с ними обжигает меня сильнее всего на свете. Я просто…’ — я сделал судорожный вдох. ‘Мне нужно время. Пожалуйста’.
Я не знал, что означал этот разговор. Я не знал, сколько времени мне понадобится, чтобы снова принять Леди Доун в свою жизнь. Но сейчас её присутствие лишь напоминало мне о том, что я потерял.
«Я понимаю», — тихо сказала феникс, и в её голосе снова появились нотки интонации. «Я буду ждать, когда ты будешь готов принять меня».
Незримый Мир исчез из моего поля зрения, оставив меня снова в темноте офисного здания. Я размышлял о своей новой жизни, пока сознание, словно песок, утекало из моего разума.
Закладка