Глава 64 - Прозрение тысячелетий •
От лица Торена Даена
Леди Доун склонила голову, глядя на меня. Хотя в этой зоне не было и намёка на ветер, её волосы шелестели, словно их коснулся невидимый ветерок.
«Прошло немало времени, прежде чем ты решил расспросить меня об этом аспекте нашей силы, Контрактор», — произнесла феникс.
На ходу я бросил ещё один взгляд на окружающий меня лес. За то время, пока я смотрел на Леди Доун, деревья вновь направили на меня свои копьевидные ветви. «Я хотел попрактиковаться в Реликтовых Гробницах, ведь ты упоминала, что сдерживать наш след асуры сложно, когда я задействую Волю. И нет никакой гарантии, что у меня когда-либо будет более спокойный момент для практики, чем сейчас».
Феникс медленно кивнула. «И это было мудро. Пока твой контроль над моей Волей не достигнет точного уровня силы, ты не сможешь сдерживать её высвобождение».
Я кивнул. Мой контроль над маной и внутренней силой значительно возрос по мере того, как я ассимилировал Волю Феникса, поскольку мне приходилось жёстко контролировать ману в своём теле. С помощью Леди Доун я всё ещё регулярно проходил процесс ассимиляции. Судя по моим ощущениям, я, вероятно, приближался к его заключительным стадиям. В то время как Артуру потребовалось несколько лет, чтобы ассимилировать Волю Сильвии, у меня в этом плане были весьма существенные преимущества. Во-первых, Артуру в его ассимиляции помогал Вирион.
У меня же была Леди Доун.
«Как именно, по-твоему, должна функционировать Воля?» — спросил я, вспоминая, как близко разум Леди Доун подобрался к моему собственному, когда я перешёл в фазу Обретения её Воли. — «Мне кажется, что даже моя первая фаза была гораздо мощнее, чем должна была быть».
И правда, первая фаза Воли Сильвии позволяла Артуру отделять себя от потока времени, а моя фаза Обретения — стрелять лазерами из рук. Они действовали принципиально по-разному.
Феникс нахмурила брови, без сомнения, уловив подтекст моих слов. «Ты знаешь, что такое Звериная Воля, Контрактор?» — наконец спросила она.
Я нахмурился, огибая поворот неизменной грунтовой дороги. «Магические звери определённого уровня силы, в Дикатене это обычно класс А и выше, способны передавать своё уникальное понимание и Волю, как правило, своему потомству. Но иногда магам, если им повезёт, удаётся извлечь Волю из ядра зверя».
Леди Доун посмотрела мне в глаза и удержала мой взгляд. Я медленно остановился, асура размышляла, как бы поделикатнее донести до меня некую информацию.
«Ты прав, Контрактор, но ты не понимаешь всех последствий своих слов. Ты знаешь, что магический зверь может передать своё понимание в виде Воли. Но что происходит, когда этот зверь передаёт свою Волю своему потомству? А его потомство — своему?»
Я нахмурился, пытаясь собрать воедино то, что пыталась сказать мне Леди Доун. Она часто так делала — прокладывала путь для моего разума, позволяя мне самому прийти к нужному ей выводу.
И тут меня осенило. Хотя небо было затянуто тучами, я почувствовал, будто сквозь них пробился луч солнечного света. «Она накапливается», — сказал я. — «Всё это понимание складывается в единую Волю. С каждым поколением она становится всё сильнее».
«И как долго живут асуры, Контрактор?»
Вглядываясь в глаза Леди Доун, я вспомнил, насколько древним было это существо. Передо мной была та, что видела взлёты и падения империй. Та, что была свидетелем течения времени таким образом, который я не мог постичь. Та, что была старше Рима, старше Иерусалима, старше Вавилона.
Она была старше всего, что я знал, и в тот миг я костями ощутил всю тяжесть её возраста.
Я сглотнул. «Сколько же поколений эта Воля росла?» — спросил я, и в голосе моём прозвучала лёгкая дрожь. Воля всегда была для меня чем-то далёким. Да, она у меня была, но я редко обращался к её силе или размышлял о её значении.
«Неизвестно, как давно знания клана Асклепий передаются от лидера к наследнику», — ответила Леди Доун. Вековая мудрость в её глазах могла бы стереть в порошок любого смертного. — «Это почти бесконечная библиотека сжатого понимания, что ждёт тебя на кончиках твоих пальцев. Но чтобы ты мог постепенно усваивать это понимание, ты должен активировать Волю поэтапно, в зависимости от твоего мастерства. И моё собственное понимание направляет тебя в этом процессе. Мой разум, всё ещё сохраняющий привязанность к моей Воле, подталкивает тебя по более безопасным путям. Ты не ломаешься под напряжением, потому что я несу тебя через мелководье, подобно тому как мать показывает своим птенцам самые безопасные маршруты для полёта. Таким образом, ты получаешь доступ к более чистому пониманию, чем это было бы возможно в ином случае».
Я посмотрел на свои руки, сжимая и разжимая кулаки. Такой уровень силы… Это было трудно постичь. Сколько тысячелетий понимания было сжато в Воле, что покоилась в моём ядре?
«Кажется, я понимаю», — медленно произнёс я.
«Нет, не понимаешь. И не сможешь, пока не испытаешь это глубже», — резко оборвал меня феникс. — «Но со временем ты поймёшь».
Я обдумывал эту мысль, бросая ещё один взгляд на окружающие меня деревья. Они бесконечно меня нервировали. «Так мне просто… принять Волю?» — спросил я. — «Вызвать её на поверхность?»
«Она придёт к тебе сама», — сказала асура, встав передо мной. — «Воля жаждет быть использованной. Всегда помни об этом, Контрактор. Это не какая-то безмозглая сила, вроде бури или землетрясения. Воля бесчисленных асуров клана Асклепий жаждет быть познанной. Она хочет исполнить своё предназначение».
«Ты говоришь так, будто у Воли есть сознание», — нерешительно сказал я. — «Будто она может принимать собственные решения».
«Воля — это сила, Контрактор. Но в то же время она — зверь. Через ассимиляцию ты укрощаешь этого зверя. Ты показываешь ему, чего стоишь. Но он всё равно остаётся зверем».
Я с содроганием закрыл глаза, мой разум коснулся Воли в моём ядре. Она была чужеродной, но я почти… чувствовал, как она соглашается с моей Связью. О своих желаниях. О своей силе.
О своей звериной природе.
«Но не позволяй себе погружаться слишком глубоко, Контрактор», — сказала Леди Доун, возвращая меня в настоящее. — «Иначе ты можешь не суметь выбраться из этого океана. Твой разум — лишь один из многих, кому Воля была спутницей. Она не знает сдержанности. Её знаешь только ты».
Я позволил себе вернуться к своему ядру, мой разум легко коснулся Воли. Она с готовностью ответила на мой контакт, словно любопытный ребёнок, прикасающийся к чему-то новому и интересному.
‘Наверное, она никогда раньше не взаимодействовала с человеческим разумом’, — с удивлением подумал я, пока Воля медленно подтягивалась ко мне. А потом мы пересеклись.
В одно мгновение я ощутил, как сила, знание, наполнили меня, подобно дозе кофеина. Словно все клетки моего тела погрузили в тёплую ванну, тепло пропитало их и ускорило их работу. Мышцы стали расслабленными и подвижными, невидимое напряжение ушло, когда мой разум соприкоснулся и с Леди Доун, и с Волей. Когда связь укрепилась, Леди Доун и Воля, казалось, стали единым целым, и опытный феникс взяла бразды правления в свои руки.
Но там было и что-то ещё. Если Леди Доун была ярким светом, изгоняющим моё невежество и недостаток проницательности, то это нечто было тёмным и звериным. Оно… дремало. Спало. Но свет Воли раздражал его, ударяя по глазам и обжигая его угольно-чёрную чешую.
‘Моя кровь василиска. Она ненавидит свет. Ненавидит то, как Леди Доун вычищает тень’.
Они не могли существовать вместе. Недолго.
Я открыл глаза, собираясь задать вопрос. Но то, что я увидел, потрясло меня до глубины души.
На многие километры вокруг в сердце каждого белого дерева горели маленькие красные огни. ‘Эти огни должны сжигать древесину’, — подумала какая-то часть меня. Но другая часть, та, что почти всё понимала, знала, что огонь жизни работает не так.
Но теперь, когда мои чувства многократно обострились благодаря первой фазе Воли Феникса, я по-настоящему ощущал направленное на меня внимание. Словно по моей коже ползали пауки, их лапки со злым умыслом тыкались и кололи каждый сантиметр кожи. Я чувствовал, как ветви каждого демонического дерева касаются моего лица, рук, туловища, глаз, ушей…
Воля стремительно отступила в моё ядро, оставив меня задыхаться. За те несколько секунд, что я её использовал, она поглотила значительную часть моей маны просто для поддержания активности. Но уровень понимания едва не сокрушил меня.
«Эти деревья», — сглотнув, произнёс я, глядя на них испуганными глазами. — «Что они такое?»
«У них есть души», — сказала Леди Доун рядом со мной, и в её голосе проскользнуло отвращение. — «Я не знаю их происхождения. Твои чувства не проникли достаточно глубоко, чтобы узреть их тайны. Но тот факт, что у них есть Огонь сердца… Это неправильно».
Я смотрел широко раскрытыми глазами на деревья вокруг. Их корявые и искривлённые ветви, казалось, выпрямились в древка копий, готовые пронзить меня за то, что я стал свидетелем их секретов.
«Огонь сердца?» — немного безучастно спросил я, пытаясь заставить свой разум снова думать.
«Жизненная сила. Пламя жизненной энергии. Привязь души. Огонь сердца. Всё это слова для одного и того же: эфира, что связывает душу с телом», — произнёс феникс. Её голос затих, пока она смотрела на деревья. — «Что они сделали с этими деревьями? С кем они делали это раньше?»
Это… это глубоко потрясло Леди Доун. Что-то в этом тёмно-красном огне, пылающем в центре каждого дерева.
Я сглотнул. У меня было чувство, что в ближайшее время я не стану снова испытывать Волю.
***
Первые признаки беды появились с наступлением сумерек. Я продолжал много миль идти по бесконечной грунтовой тропе, не сводя испуганного взгляда с деревьев. Я ни разу не видел, как они двигаются. Не видел, как они шевелятся, не слышал скрипа их ветвей. И всё же их сучья оставались нацеленными на меня, словно наконечники стрел, всегда готовые нанести удар.
Серые тучи в небе начали сдвигаться, двигаясь по неестественным траекториям. Они зловеще потемнели, закручиваясь в вихри и бросая на землю тень. Я нахмурился, глядя вверх и чувствуя неестественное движение мглы над головой. Это было явным предзнаменованием чего-то грядущего.
В небе, предвещая дождь, сверкнула молния. Через несколько секунд зловеще прогрохотал гром.
А затем начался дождь. Насколько я мог судить, в нём не было ничего необычного. Никаких особых свойств маны. Никакой странной окраски.
Но его воздействие на землю было чем угодно, только не обычным. Вся зона содрогнулась, когда деревья начали дрожать и трястись, их корни извивались под поверхностью, жадно впитывая воду, которую даровало им небо. Казалось, будто под поверхностью земной кожи извиваются гигантские черви, а рябь расходится во все стороны, подобно грому.
И некоторые деревья начали меняться. На их ветвях проросли багровые листья, которые быстро видоизменялись и росли. Но листья были не единственным, что на них выросло: большие, луковицеобразные плоды цвета крови сгущались на ветвях, словно опухоли, а затем, став слишком тяжёлыми, падали на землю.
Моё дыхание участилось, когда я выхватил Клятву и Обещание, и мана хлынула по моим венам. Окружающая мана запульсировала силой, когда я принял боевую стойку, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Сильный дождь промочил мою одежду насквозь, добавляя холода к тому, что уже пробирал до костей от жуткого звука падающих на землю плодов. Вода стекала по моему лбу и по краям клинков, а земля под ногами начала превращаться в грязь от просачивающейся влаги.
Первое, что я услышал, кроме дождя, был звук, словно дерево пропустили через измельчитель. Я повернулся на звук, с благоговейным ужасом наблюдая, как один из плодов, лежащий на земле, начал видоизменяться, раздуваясь и меняя форму.
Длинные, жилистые белые руки вырвались из плода, подобно прорастающему саженцу, белая древесина скручивалась сама в себя, образуя медленно растущую фигуру. Фигура, выросшая из плода, казалось, была сделана из той же белой древесины, что и деревья, но на этом сходство заканчивалось. Короткие задние лапы скребли землю, а угловатая пасть с острыми как бритва зубами рычала. Поджарое, гибкое тело переливалось, когда древесина двигалась, словно вены под бумагоподобной кожей.
Вода, стекавшая по его коже, отражала его бусинки-глаза, которые тут же впились в меня взглядом.
Существо бросилось на меня, подтягиваясь на своих обезьяноподобных руках, которые были длиной с всё его тело. Оно завизжало, и этот скрежещущий звук резанул по моим барабанным перепонкам.
И вскоре к нему присоединился ещё десяток визгов. Вокруг, словно кисты, лопались плоды, порождая на своём месте этих чудовищных созданий.
Я шагнул в сторону, когда монстр прыгнул на меня, и, пока он пролетал мимо, обрушил на него Клятву косящим ударом. Мой клинок сверкнул, отделяя голову монстра от тела, и белая пасть, стрекоча, откатилась в сторону. Тело рухнуло на землю передо мной, а из основания черепа, где я отсёк голову, извивались корни.
Развернувшись под дождём, я взметнул брызги воды и ударил мечом по другому существу. Мой клинок вошёл глубоко в деревянное тело, но недостаточно. Мне пришлось отступить, чтобы избежать удара когтей, но этого оказалось мало.
Острые как бритва когти выросли на несколько сантиметров, когда я попытался увернуться, и с визгом, похожим на скрежет металла, проскребли по моему телекинетическому барьеру. В месте удара по барьеру пошли кристаллические трещины, давая понять, что эти удары были куда опаснее, чем казались.
Я зарычал, отшвырнув эфирного зверя вспышкой телекинеза и тут же запустив в него огненный шар. Дождь ослабил действие моего заклинания, но я был достаточно искусен, чтобы оно всё же прожгло дыру в деревянном теле.
Но десятки визжащих зверей неслись через лес к моей незащищённой позиции. Я был на открытом пространстве, и, если бы не был осторожен, меня бы окружили и разорвали. Мне нужно было найти позицию получше, чем эта грязная тропа.
Я рванул вперёд с помощью телекинеза, моим первым инстинктом было забраться на деревья. Это было нечто, вбитое в моё подсознание тренировками в Кларвудском лесу. Если тебя одолевают на земле, немедленно ищи возвышенность.
Я метнулся к одному из деревьев, перепрыгнув через одного из царапающихся эфирных зверей. Древесный демон попытался ударить меня, его когти на мгновение удлинились, чтобы увеличить досягаемость, но я использовал несколько толчков от его тела, чтобы продвинуться дальше.
Ветви дерева поймали меня, словно сеть. Если раньше я никогда не видел, как белые сучья шевелятся и двигаются, то теперь они сжались вокруг меня, пытаясь выдавить воздух из моих лёгких. Они сжимались со злым умыслом, наконец-то поймав свою добычу.
‘Чёрт!’ — подумал я, когда мой телекинетический покров затрещал под давлением сжимающихся ветвей, давящих на него, словно змея.
Я ударил во все стороны не сфокусированным нимбом огня и телекинетической силы, опаляя древесину и ломая все ветви, слишком жёсткие, чтобы согнуться. Воспользовавшись этой короткой передышкой, я метнулся обратно на чистую, грязную тропу, понимая, что пытаться выжить на деревьях равносильно самоубийству. Они хотели задушить меня не меньше, чем эти звери.
Теперь через лес неслись десятки… нет, сотни эфирных зверей. Я побледнел, вода, пропитавшая мою одежду, заставляла меня чувствовать себя вдвое тяжелее. Все они на бегу доставали мне до пояса, напоминая смертоносный прилив. Моя опора была шаткой, когда я побежал, ускоряясь с помощью телекинетических толчков и вспышек огня из-под ног. Я держал в руках Клятву и Обещание, парные клинки были моим единственным утешением.
Я перепрыгнул через нескольких древесных демонов, когда они вышли на тропу передо мной, отсекая им руки своим оружием, когда они пытались меня оцарапать. Обрубки их рук извивались корнями, пока они визжали в ярости, но, хотя эти звери и превосходили меня числом, я был быстрее.
Я приземлился на голову одного из зверей. Он не выказал ни шока, ни испуга от удара ботинком по лицу, но после того, как я использовал вспышку телекинеза и огня из-под ног, чтобы продвинуться дальше по тропе, я сомневался, что он вообще когда-либо снова проявит эмоции.
Два десятка маленьких монстров ждали меня в том месте, где я собирался приземлиться. Мой разум, и без того взбудораженный от окружения сотен враждебных чудовищ, лихорадочно пытался найти решение.
Я сотворил у своих ног огненный шар, сжав огненную ману в плотную сферу. Когда я коснулся земли, дюжина размашистых рук оставила глубокие борозды на моём телекинетическом барьере, по которому пошла рябь кристаллических трещин. Однако, прежде чем они смогли атаковать снова, мои ботинки коснулись земли. Мои ноги вогнали огненный шар в грязную землю, заставив его взорваться всепоглощающей волной.
Огонь охватил зверей вокруг меня, сильный ливень быстро погасил любое остаточное пламя, но он расчистил небольшой участок вокруг монстров.
Их бусинки-глаза не выражали ничего, кроме ярости и ненависти. Они продолжали атаковать меня нескончаемой волной, не заботясь о собственной сохранности, пока я разрывал на части тех, кто подбирался слишком близко. Клятва и Обещание отражали молнии, сверкающие над головой, пока вода подрывала мою уверенность.
Я не терял ни секунды, зная, что только моя подвижность позволяет мне выжить под этим бесконечным натиском. Я старался держаться над ними, пока бежал, используя их головы и тела в качестве платформ.
Но они приспосабливались к моей попытке побега. Когда я парил под дождём, дюжина древесных демонов слилась воедино, используя свои тела как ступеньки, чтобы перехватить меня в воздухе. Они визжали, когда я приблизился, крича, как я полагал, нечто вроде смертельных проклятий.
Я стиснул зубы, видя стену из деревянной плоти, что ждала меня. Я сосредоточился на своей эмблеме телекинеза, концентрируя вспышку силы перед собой. Я прижал руки к телу и подтянул колени, а затем высвободил заклинание.
Сконцентрированная сила пробила дыру в барьере, и я проскользнул сквозь цепкие конечности. Мои ноги ударились о мокрую землю, оставляя за собой шлейф из воды. Однако, приземлившись, я наконец увидел изменение в бесконечном пейзаже. Высокий шпиль скалы, подобно маяку, вонзался в небо, его гладкий камень пробивался сквозь деревья. Вершина была острой, но это было куда лучшее место, чем моя открытая позиция здесь.
Если я хотел пережить эту бурю, мне нужно было добраться до этого шпиля.
Леди Доун склонила голову, глядя на меня. Хотя в этой зоне не было и намёка на ветер, её волосы шелестели, словно их коснулся невидимый ветерок.
«Прошло немало времени, прежде чем ты решил расспросить меня об этом аспекте нашей силы, Контрактор», — произнесла феникс.
На ходу я бросил ещё один взгляд на окружающий меня лес. За то время, пока я смотрел на Леди Доун, деревья вновь направили на меня свои копьевидные ветви. «Я хотел попрактиковаться в Реликтовых Гробницах, ведь ты упоминала, что сдерживать наш след асуры сложно, когда я задействую Волю. И нет никакой гарантии, что у меня когда-либо будет более спокойный момент для практики, чем сейчас».
Феникс медленно кивнула. «И это было мудро. Пока твой контроль над моей Волей не достигнет точного уровня силы, ты не сможешь сдерживать её высвобождение».
Я кивнул. Мой контроль над маной и внутренней силой значительно возрос по мере того, как я ассимилировал Волю Феникса, поскольку мне приходилось жёстко контролировать ману в своём теле. С помощью Леди Доун я всё ещё регулярно проходил процесс ассимиляции. Судя по моим ощущениям, я, вероятно, приближался к его заключительным стадиям. В то время как Артуру потребовалось несколько лет, чтобы ассимилировать Волю Сильвии, у меня в этом плане были весьма существенные преимущества. Во-первых, Артуру в его ассимиляции помогал Вирион.
У меня же была Леди Доун.
«Как именно, по-твоему, должна функционировать Воля?» — спросил я, вспоминая, как близко разум Леди Доун подобрался к моему собственному, когда я перешёл в фазу Обретения её Воли. — «Мне кажется, что даже моя первая фаза была гораздо мощнее, чем должна была быть».
И правда, первая фаза Воли Сильвии позволяла Артуру отделять себя от потока времени, а моя фаза Обретения — стрелять лазерами из рук. Они действовали принципиально по-разному.
Феникс нахмурила брови, без сомнения, уловив подтекст моих слов. «Ты знаешь, что такое Звериная Воля, Контрактор?» — наконец спросила она.
Я нахмурился, огибая поворот неизменной грунтовой дороги. «Магические звери определённого уровня силы, в Дикатене это обычно класс А и выше, способны передавать своё уникальное понимание и Волю, как правило, своему потомству. Но иногда магам, если им повезёт, удаётся извлечь Волю из ядра зверя».
Леди Доун посмотрела мне в глаза и удержала мой взгляд. Я медленно остановился, асура размышляла, как бы поделикатнее донести до меня некую информацию.
«Ты прав, Контрактор, но ты не понимаешь всех последствий своих слов. Ты знаешь, что магический зверь может передать своё понимание в виде Воли. Но что происходит, когда этот зверь передаёт свою Волю своему потомству? А его потомство — своему?»
Я нахмурился, пытаясь собрать воедино то, что пыталась сказать мне Леди Доун. Она часто так делала — прокладывала путь для моего разума, позволяя мне самому прийти к нужному ей выводу.
И тут меня осенило. Хотя небо было затянуто тучами, я почувствовал, будто сквозь них пробился луч солнечного света. «Она накапливается», — сказал я. — «Всё это понимание складывается в единую Волю. С каждым поколением она становится всё сильнее».
«И как долго живут асуры, Контрактор?»
Вглядываясь в глаза Леди Доун, я вспомнил, насколько древним было это существо. Передо мной была та, что видела взлёты и падения империй. Та, что была свидетелем течения времени таким образом, который я не мог постичь. Та, что была старше Рима, старше Иерусалима, старше Вавилона.
Она была старше всего, что я знал, и в тот миг я костями ощутил всю тяжесть её возраста.
Я сглотнул. «Сколько же поколений эта Воля росла?» — спросил я, и в голосе моём прозвучала лёгкая дрожь. Воля всегда была для меня чем-то далёким. Да, она у меня была, но я редко обращался к её силе или размышлял о её значении.
«Неизвестно, как давно знания клана Асклепий передаются от лидера к наследнику», — ответила Леди Доун. Вековая мудрость в её глазах могла бы стереть в порошок любого смертного. — «Это почти бесконечная библиотека сжатого понимания, что ждёт тебя на кончиках твоих пальцев. Но чтобы ты мог постепенно усваивать это понимание, ты должен активировать Волю поэтапно, в зависимости от твоего мастерства. И моё собственное понимание направляет тебя в этом процессе. Мой разум, всё ещё сохраняющий привязанность к моей Воле, подталкивает тебя по более безопасным путям. Ты не ломаешься под напряжением, потому что я несу тебя через мелководье, подобно тому как мать показывает своим птенцам самые безопасные маршруты для полёта. Таким образом, ты получаешь доступ к более чистому пониманию, чем это было бы возможно в ином случае».
Я посмотрел на свои руки, сжимая и разжимая кулаки. Такой уровень силы… Это было трудно постичь. Сколько тысячелетий понимания было сжато в Воле, что покоилась в моём ядре?
«Кажется, я понимаю», — медленно произнёс я.
«Нет, не понимаешь. И не сможешь, пока не испытаешь это глубже», — резко оборвал меня феникс. — «Но со временем ты поймёшь».
Я обдумывал эту мысль, бросая ещё один взгляд на окружающие меня деревья. Они бесконечно меня нервировали. «Так мне просто… принять Волю?» — спросил я. — «Вызвать её на поверхность?»
«Она придёт к тебе сама», — сказала асура, встав передо мной. — «Воля жаждет быть использованной. Всегда помни об этом, Контрактор. Это не какая-то безмозглая сила, вроде бури или землетрясения. Воля бесчисленных асуров клана Асклепий жаждет быть познанной. Она хочет исполнить своё предназначение».
«Ты говоришь так, будто у Воли есть сознание», — нерешительно сказал я. — «Будто она может принимать собственные решения».
«Воля — это сила, Контрактор. Но в то же время она — зверь. Через ассимиляцию ты укрощаешь этого зверя. Ты показываешь ему, чего стоишь. Но он всё равно остаётся зверем».
Я с содроганием закрыл глаза, мой разум коснулся Воли в моём ядре. Она была чужеродной, но я почти… чувствовал, как она соглашается с моей Связью. О своих желаниях. О своей силе.
О своей звериной природе.
«Но не позволяй себе погружаться слишком глубоко, Контрактор», — сказала Леди Доун, возвращая меня в настоящее. — «Иначе ты можешь не суметь выбраться из этого океана. Твой разум — лишь один из многих, кому Воля была спутницей. Она не знает сдержанности. Её знаешь только ты».
Я позволил себе вернуться к своему ядру, мой разум легко коснулся Воли. Она с готовностью ответила на мой контакт, словно любопытный ребёнок, прикасающийся к чему-то новому и интересному.
‘Наверное, она никогда раньше не взаимодействовала с человеческим разумом’, — с удивлением подумал я, пока Воля медленно подтягивалась ко мне. А потом мы пересеклись.
В одно мгновение я ощутил, как сила, знание, наполнили меня, подобно дозе кофеина. Словно все клетки моего тела погрузили в тёплую ванну, тепло пропитало их и ускорило их работу. Мышцы стали расслабленными и подвижными, невидимое напряжение ушло, когда мой разум соприкоснулся и с Леди Доун, и с Волей. Когда связь укрепилась, Леди Доун и Воля, казалось, стали единым целым, и опытный феникс взяла бразды правления в свои руки.
Но там было и что-то ещё. Если Леди Доун была ярким светом, изгоняющим моё невежество и недостаток проницательности, то это нечто было тёмным и звериным. Оно… дремало. Спало. Но свет Воли раздражал его, ударяя по глазам и обжигая его угольно-чёрную чешую.
‘Моя кровь василиска. Она ненавидит свет. Ненавидит то, как Леди Доун вычищает тень’.
Они не могли существовать вместе. Недолго.
Я открыл глаза, собираясь задать вопрос. Но то, что я увидел, потрясло меня до глубины души.
На многие километры вокруг в сердце каждого белого дерева горели маленькие красные огни. ‘Эти огни должны сжигать древесину’, — подумала какая-то часть меня. Но другая часть, та, что почти всё понимала, знала, что огонь жизни работает не так.
Но теперь, когда мои чувства многократно обострились благодаря первой фазе Воли Феникса, я по-настоящему ощущал направленное на меня внимание. Словно по моей коже ползали пауки, их лапки со злым умыслом тыкались и кололи каждый сантиметр кожи. Я чувствовал, как ветви каждого демонического дерева касаются моего лица, рук, туловища, глаз, ушей…
Воля стремительно отступила в моё ядро, оставив меня задыхаться. За те несколько секунд, что я её использовал, она поглотила значительную часть моей маны просто для поддержания активности. Но уровень понимания едва не сокрушил меня.
«Эти деревья», — сглотнув, произнёс я, глядя на них испуганными глазами. — «Что они такое?»
Я смотрел широко раскрытыми глазами на деревья вокруг. Их корявые и искривлённые ветви, казалось, выпрямились в древка копий, готовые пронзить меня за то, что я стал свидетелем их секретов.
«Огонь сердца?» — немного безучастно спросил я, пытаясь заставить свой разум снова думать.
«Жизненная сила. Пламя жизненной энергии. Привязь души. Огонь сердца. Всё это слова для одного и того же: эфира, что связывает душу с телом», — произнёс феникс. Её голос затих, пока она смотрела на деревья. — «Что они сделали с этими деревьями? С кем они делали это раньше?»
Это… это глубоко потрясло Леди Доун. Что-то в этом тёмно-красном огне, пылающем в центре каждого дерева.
Я сглотнул. У меня было чувство, что в ближайшее время я не стану снова испытывать Волю.
***
Первые признаки беды появились с наступлением сумерек. Я продолжал много миль идти по бесконечной грунтовой тропе, не сводя испуганного взгляда с деревьев. Я ни разу не видел, как они двигаются. Не видел, как они шевелятся, не слышал скрипа их ветвей. И всё же их сучья оставались нацеленными на меня, словно наконечники стрел, всегда готовые нанести удар.
Серые тучи в небе начали сдвигаться, двигаясь по неестественным траекториям. Они зловеще потемнели, закручиваясь в вихри и бросая на землю тень. Я нахмурился, глядя вверх и чувствуя неестественное движение мглы над головой. Это было явным предзнаменованием чего-то грядущего.
В небе, предвещая дождь, сверкнула молния. Через несколько секунд зловеще прогрохотал гром.
А затем начался дождь. Насколько я мог судить, в нём не было ничего необычного. Никаких особых свойств маны. Никакой странной окраски.
Но его воздействие на землю было чем угодно, только не обычным. Вся зона содрогнулась, когда деревья начали дрожать и трястись, их корни извивались под поверхностью, жадно впитывая воду, которую даровало им небо. Казалось, будто под поверхностью земной кожи извиваются гигантские черви, а рябь расходится во все стороны, подобно грому.
И некоторые деревья начали меняться. На их ветвях проросли багровые листья, которые быстро видоизменялись и росли. Но листья были не единственным, что на них выросло: большие, луковицеобразные плоды цвета крови сгущались на ветвях, словно опухоли, а затем, став слишком тяжёлыми, падали на землю.
Моё дыхание участилось, когда я выхватил Клятву и Обещание, и мана хлынула по моим венам. Окружающая мана запульсировала силой, когда я принял боевую стойку, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Сильный дождь промочил мою одежду насквозь, добавляя холода к тому, что уже пробирал до костей от жуткого звука падающих на землю плодов. Вода стекала по моему лбу и по краям клинков, а земля под ногами начала превращаться в грязь от просачивающейся влаги.
Первое, что я услышал, кроме дождя, был звук, словно дерево пропустили через измельчитель. Я повернулся на звук, с благоговейным ужасом наблюдая, как один из плодов, лежащий на земле, начал видоизменяться, раздуваясь и меняя форму.
Длинные, жилистые белые руки вырвались из плода, подобно прорастающему саженцу, белая древесина скручивалась сама в себя, образуя медленно растущую фигуру. Фигура, выросшая из плода, казалось, была сделана из той же белой древесины, что и деревья, но на этом сходство заканчивалось. Короткие задние лапы скребли землю, а угловатая пасть с острыми как бритва зубами рычала. Поджарое, гибкое тело переливалось, когда древесина двигалась, словно вены под бумагоподобной кожей.
Вода, стекавшая по его коже, отражала его бусинки-глаза, которые тут же впились в меня взглядом.
Существо бросилось на меня, подтягиваясь на своих обезьяноподобных руках, которые были длиной с всё его тело. Оно завизжало, и этот скрежещущий звук резанул по моим барабанным перепонкам.
И вскоре к нему присоединился ещё десяток визгов. Вокруг, словно кисты, лопались плоды, порождая на своём месте этих чудовищных созданий.
Я шагнул в сторону, когда монстр прыгнул на меня, и, пока он пролетал мимо, обрушил на него Клятву косящим ударом. Мой клинок сверкнул, отделяя голову монстра от тела, и белая пасть, стрекоча, откатилась в сторону. Тело рухнуло на землю передо мной, а из основания черепа, где я отсёк голову, извивались корни.
Развернувшись под дождём, я взметнул брызги воды и ударил мечом по другому существу. Мой клинок вошёл глубоко в деревянное тело, но недостаточно. Мне пришлось отступить, чтобы избежать удара когтей, но этого оказалось мало.
Острые как бритва когти выросли на несколько сантиметров, когда я попытался увернуться, и с визгом, похожим на скрежет металла, проскребли по моему телекинетическому барьеру. В месте удара по барьеру пошли кристаллические трещины, давая понять, что эти удары были куда опаснее, чем казались.
Я зарычал, отшвырнув эфирного зверя вспышкой телекинеза и тут же запустив в него огненный шар. Дождь ослабил действие моего заклинания, но я был достаточно искусен, чтобы оно всё же прожгло дыру в деревянном теле.
Но десятки визжащих зверей неслись через лес к моей незащищённой позиции. Я был на открытом пространстве, и, если бы не был осторожен, меня бы окружили и разорвали. Мне нужно было найти позицию получше, чем эта грязная тропа.
Я рванул вперёд с помощью телекинеза, моим первым инстинктом было забраться на деревья. Это было нечто, вбитое в моё подсознание тренировками в Кларвудском лесу. Если тебя одолевают на земле, немедленно ищи возвышенность.
Я метнулся к одному из деревьев, перепрыгнув через одного из царапающихся эфирных зверей. Древесный демон попытался ударить меня, его когти на мгновение удлинились, чтобы увеличить досягаемость, но я использовал несколько толчков от его тела, чтобы продвинуться дальше.
Ветви дерева поймали меня, словно сеть. Если раньше я никогда не видел, как белые сучья шевелятся и двигаются, то теперь они сжались вокруг меня, пытаясь выдавить воздух из моих лёгких. Они сжимались со злым умыслом, наконец-то поймав свою добычу.
‘Чёрт!’ — подумал я, когда мой телекинетический покров затрещал под давлением сжимающихся ветвей, давящих на него, словно змея.
Я ударил во все стороны не сфокусированным нимбом огня и телекинетической силы, опаляя древесину и ломая все ветви, слишком жёсткие, чтобы согнуться. Воспользовавшись этой короткой передышкой, я метнулся обратно на чистую, грязную тропу, понимая, что пытаться выжить на деревьях равносильно самоубийству. Они хотели задушить меня не меньше, чем эти звери.
Теперь через лес неслись десятки… нет, сотни эфирных зверей. Я побледнел, вода, пропитавшая мою одежду, заставляла меня чувствовать себя вдвое тяжелее. Все они на бегу доставали мне до пояса, напоминая смертоносный прилив. Моя опора была шаткой, когда я побежал, ускоряясь с помощью телекинетических толчков и вспышек огня из-под ног. Я держал в руках Клятву и Обещание, парные клинки были моим единственным утешением.
Я перепрыгнул через нескольких древесных демонов, когда они вышли на тропу передо мной, отсекая им руки своим оружием, когда они пытались меня оцарапать. Обрубки их рук извивались корнями, пока они визжали в ярости, но, хотя эти звери и превосходили меня числом, я был быстрее.
Я приземлился на голову одного из зверей. Он не выказал ни шока, ни испуга от удара ботинком по лицу, но после того, как я использовал вспышку телекинеза и огня из-под ног, чтобы продвинуться дальше по тропе, я сомневался, что он вообще когда-либо снова проявит эмоции.
Два десятка маленьких монстров ждали меня в том месте, где я собирался приземлиться. Мой разум, и без того взбудораженный от окружения сотен враждебных чудовищ, лихорадочно пытался найти решение.
Я сотворил у своих ног огненный шар, сжав огненную ману в плотную сферу. Когда я коснулся земли, дюжина размашистых рук оставила глубокие борозды на моём телекинетическом барьере, по которому пошла рябь кристаллических трещин. Однако, прежде чем они смогли атаковать снова, мои ботинки коснулись земли. Мои ноги вогнали огненный шар в грязную землю, заставив его взорваться всепоглощающей волной.
Огонь охватил зверей вокруг меня, сильный ливень быстро погасил любое остаточное пламя, но он расчистил небольшой участок вокруг монстров.
Их бусинки-глаза не выражали ничего, кроме ярости и ненависти. Они продолжали атаковать меня нескончаемой волной, не заботясь о собственной сохранности, пока я разрывал на части тех, кто подбирался слишком близко. Клятва и Обещание отражали молнии, сверкающие над головой, пока вода подрывала мою уверенность.
Я не терял ни секунды, зная, что только моя подвижность позволяет мне выжить под этим бесконечным натиском. Я старался держаться над ними, пока бежал, используя их головы и тела в качестве платформ.
Но они приспосабливались к моей попытке побега. Когда я парил под дождём, дюжина древесных демонов слилась воедино, используя свои тела как ступеньки, чтобы перехватить меня в воздухе. Они визжали, когда я приблизился, крича, как я полагал, нечто вроде смертельных проклятий.
Я стиснул зубы, видя стену из деревянной плоти, что ждала меня. Я сосредоточился на своей эмблеме телекинеза, концентрируя вспышку силы перед собой. Я прижал руки к телу и подтянул колени, а затем высвободил заклинание.
Сконцентрированная сила пробила дыру в барьере, и я проскользнул сквозь цепкие конечности. Мои ноги ударились о мокрую землю, оставляя за собой шлейф из воды. Однако, приземлившись, я наконец увидел изменение в бесконечном пейзаже. Высокий шпиль скалы, подобно маяку, вонзался в небо, его гладкий камень пробивался сквозь деревья. Вершина была острой, но это было куда лучшее место, чем моя открытая позиция здесь.
Если я хотел пережить эту бурю, мне нужно было добраться до этого шпиля.
Закладка