Глава 60 - Бирюзовый плащ •
От лица Торена Даена
«Я слышал, ты у нас новый восходящий», — поприветствовал меня незнакомец. «Помню свой прелим. Столкнулся с какими-нибудь трудностями?» — спросил он, бросив понимающий взгляд на повязки на моей груди.
Я ощутил фантомные уколы осколков панциря, вонзающихся в грудь.
«Я ожидал худшего», — честно ответил я. «По-моему, я легко отделался», — сказал я, постучав себя по груди.
Мужчина посмотрел на меня скептически. «Большинство новых восходящих надеются вообще не получить ранений на своих прелимах. Выйти оттуда невредимым — это предмет гордости», — немного растерянно произнёс он.
Я опустил взгляд на свой золотистый сидр. Я едва мог ощутить ману в жидкости — без сомнения, это был особый напиток. «Это немного глупо», — высказал я свои мысли. — «Если ты вышел из этих руин невредимым, значит, ты явно недостаточно старался». Разве может человек вырасти без невзгод? Вряд ли.
«Интересная точка зрения», — сказал незнакомец. «Большинство предпочло бы лёгкое восхождение, пожиная плоды, вместо того чтобы стремиться стать сильнее».
Я пожал плечами. «Реликтовые Гробницы — это испытание», — ответил я. — «Они созданы, чтобы проверить твои пределы во многих смыслах».
Они были созданы, чтобы даровать понимание эфира в каждой зоне, вручную сотворённые изменяющими реальность джиннами, чтобы сохранить свои знания.
‘Тысячелетиями они не справлялись с этой задачей. Интересно, какое понимание можно получить из этого ужасного коллажа, подражающего моему старому миру?’ — размышлял я, уставившись на свой напиток. Меня так и подмывало сделать ещё один глоток, но я устоял. ‘Каковы шансы, что я смогу каким-то образом постичь суть межпространственных путешествий?’
Незнакомец продолжал странно на меня смотреть. Мой разум, работающий лишь на шестьдесят процентов от своей обычной скорости, осознал нечто важное. Этот так называемый восходящий не назвал своего имени.
«Этот человек задаёт только вопросы», — с подозрением произнесла Леди Доун. «Будь осторожен. Твой язык может разболтать лишнего».
‘Понял’, — ответил я своей связи.
«Кажется, я не расслышал твоего имени, друг», — сказал я, указывая чашей на седовласого мужчину. «Уверен, моё ты уже слышал. Торен Даен, необыкновенный восходящий», — надменно произнёс я.
Это вызвало у мужчины напротив лёгкую ухмылку. «Зови меня Нервес. Я иногда захожу в этот бар, когда возвращаюсь с восхождений».
Это было слишком очевидным псевдонимом. Какая мать назовёт своего ребёнка Нервес? Звучало как прямой путь к тревожному расстройству.
«Так ты тоже восходящий, Нервес?» — спросил я, чувствуя, как хмель начинает выветриваться, стоило мне перестать пить. Метаболизм мага работал быстро, а моё частично ассимилированное тело ускоряло его ещё больше. «Сколько ты уже этим занимаешься?»
«Я погружаюсь уже несколько лет», — ответил Нервес, бросив взгляд на мою недопитую кружку. «Хотя мой собственный прелим был тем ещё опытом. Реликтовые Гробницы — странное место, непредсказуемое, несмотря на все усилия наших Владык».
Я склонил голову. «Думаю, Владыки добились значительного прогресса в покорении этих руин», — сказал я, думая о первом и втором уровнях. На этих двух уровнях действовала целая цивилизация, самодостаточная за счёт культивируемых здесь ресурсов. «Число смертей значительно сократилось с введением симулетов, а тот факт, что я могу здесь выпить, говорит о том, насколько всё цивилизованно».
Нервес слегка наклонился ко мне. Шум и гам таверны, казалось, стихли, когда он с пронзительной остротой сосредоточился на мне. «Это правда», — признал он. — «Но, как ты сказал, Реликтовые Гробницы — это испытание. Как думаешь, кто-нибудь завершил это испытание?»
Я открыл рот, чтобы ответить, подумав об Артуре. Затем медленно закрыл его, и мой лёгкий хмель окончательно испарился, когда я заставил ману из своего ядра растечься по телу. Это значительно прояснило мой разум.
Взгляд, которым я одарил Нервес, был таким же сосредоточенным, как и его. Звучало так, будто этот человек глубже понимал суть Реликтовых Гробниц и догадывался об их истинном предназначении. Но, насколько я знал, алакрийцев с таким уровнем понимания было крайне мало. Возможно, я неверно истолковал его слова.
С точки зрения алакрийца, можно было «завершить испытание», вернувшись с реликвией или собрав достаточно заслуг, чтобы возвысить свою Кровь. Победу можно было доказать трудным походом через карманные измерения.
Но в том, как Нервес произнёс слово испытание, был особый вес. Его бирюзовые глаза следили за моими, и он, казалось, заметил тот момент, когда мои зрачки прогнали пелену хмеля.
Наше общение внезапно стало гораздо напряжённее.
«Он выуживал информацию», — заключила Леди Доун. — «Зачем — не могу сказать. Будь начеку, Контрактор».
«Боюсь, мой прелим был вполне обычным», — осторожно сказал я. «Я получил несколько заслуг, конечно, но ничего из ряда вон выходящего. Когда я восстановлю былое положение своей Крови, я бы сказал, что завершил испытание».
Седовласый восходящий открыл рот, чтобы ответить, но его прервала Аландра, втиснувшаяся между нами, её рыжевато-каштановые волосы были в лёгком беспорядке. По её шатким шагам я понял, что она была сильно пьяна.
Она смерила Нервес взглядом с ног до головы. «Ты почти в моём вкусе», — заявила она слегка заплетающимся языком. «О чём вы тут с Тореном болтали?»
Я почувствовал, как моё сердце забилось чаще от этого неожиданного вмешательства. Я должен был как-то её увести, чтобы она чего-нибудь не сболтнула. «Нервес — давний восходящий. Он просто спрашивал моё мнение о Реликтовых Гробницах», — сказал я, возможно, слишком быстро.
Глаза Нервес метнулись ко мне, затем снова к Аландре, которая очень неумело пыталась кокетничать за барным столом. Восходящий напротив неё казался совершенно невозмутимым перед заигрываниями пьяной женщины.
«Ну, я спросил об этом и о том, как прошло его первое восхождение», — сказал седовласый восходящий, его тон неуловимо изменился. «Наши прелимы — всегда одни из самых запоминающихся восхождений в нашей карьере. Как думаешь, Торен запомнит свой?»
Глаза Аландры слегка загорелись. «О, да, ещё как! Он пригвоздил скорпиона к полу. Я всегда хотела так сделать после того, как в прошлый раз мне мозги одного из них забрызгали всю мантию».
Нервес удивлённо приподнял бровь, глядя на дезориентированную женщину, но прежде чем я успел вмешаться, она попёрла напролом. «Но это ничто по сравнению со второй зоной. Она была странной! С дорогой, зданиями, и порталы прямо там…»
Она положила руку на плечо Нервес и начала не слишком-то утончённо опускать её ниже.
Я схватил Аландру за запястье, убирая её руку оттуда, куда она собиралась зайти слишком далеко. Она оборвала речь, заикаясь: «А?» в ответ на моё вмешательство.
«Боюсь, моя соратница немного перебрала с выпивкой, Нервес», — сказал я, осторожно потянув Аландру туда, где заметил остальную часть нашей группы. «Может, продолжим этот разговор в другой раз?»
Я не дал ему возможности ответить, кивнул и, взяв Аландру за плечо, повёл её к Джареду. Взгляд одноглазого восходящего сфокусировался на мне, в нём была ясность, несмотря на пустую кружку рядом. Этот парень умел пить куда лучше меня.
«Аландра чуть не начала лапать незнакомца у бара», — отрывистым тоном сказал я. «Думаю, она слишком много выпила».
Женщина, о которой шла речь, широко раскрытыми глазами уставилась на повязку Джареда. «Ого, Джаред, когда ты лишился глаза?» — она протянула руку к повязке, проведя по ней.
Бедный Щит выглядел совершенно не готовым к такой ситуации, но мне было, в общем-то, всё равно. Главное, чтобы Аландра держалась подальше от Нервес.
Джаред поставил кружку на стол и отодвинул её. «Да, э-э… Этот сидр предназначен для магов с телесным усилением, чтобы выдерживать его эффект», — сказал он, удивительно мягким движением убирая руку Аландры от своей головы. Его единственный глаз с заметной тревогой следил за подвыпившей Часовой, что сильно контрастировало с их обычными перепалками. «Я за ней присмотрю. Спасибо, Торен».
Я кивнул, бросив взгляд назад, к бару. Нервес всё так же пристально наблюдал за мной.
‘Могло быть и хуже’, — подумал я, отворачиваясь и замечая Карсиена и Хофала, которые вдвоём болтали в дальнем углу. Я медленно направился к ним, лавируя между пьяными посетителями и лужами на полу.
«Тебе придётся позже присматривать за этим Нервес. Возможно, он подозревает, что у тебя есть какая-то реликвия».
Я незаметно покачал головой. ‘Нет, нет причин так думать. А если бы и подозревал, это легко опровергнуть. Мне не нравится, что другие знают о последней зоне, но это так или иначе всплывёт наружу. Как только мы покинули зону, это был лишь вопрос времени, когда кто-нибудь из Неназванных расскажет эту историю кому-нибудь ещё’. Я шагнул вперёд, чтобы подхватить споткнувшегося посетителя, помог ему выпрямиться и пошёл дальше. Он удостоил меня едва осмысленным жестом большой палец вверх. ‘Я просто надеялся, что пройдёт какое-то время, прежде чем это станет известно. И вряд ли это вызовет особые подозрения. Реликтовые Гробницы — странное место’.
«Возможно, Контрактор, возможно. Но не могу отделаться от чувства, что за этим кроется нечто большее».
При словах Леди Доун я впервые за долгое время подумал о Мардете. Могущественный вритрокровный Викарий по какой-то причине был настроен против меня, скорее всего, из-за уничтожения Крови Джоан. У меня не было времени обдумать все последствия этого, но я отчаянно надеялся, что они не смогли следить за мной так пристально.
‘Действительно могущественные покровители’, — подумал я, во второй раз вспоминая слова моего преследователя. Я подозревал, что его послали Эликсиры Кровавого Камня, чтобы следить за мной. Учитывая, что на моих клинках когда-то было следящее заклинание, компания явно проявляла ко мне интерес.
На мгновение отбросив прошедший разговор, я наконец добрался до столика Хофала и Даррина. Они о чём-то тихо переговаривались, но оживились при моём приближении.
«А, Торен!» — сказал Даррин. «Герой дня! Я как раз рассказывал своему старому другу о твоём предварительном восхождении. Уверен, это станет хорошей темой для разговоров с твоими друзьями в Фиакре».
«Станет», — с усмешкой сказал я, садясь на место у стены. Я снова чувствовал себя опустошённым, алкоголь снял большую часть напряжения, оставив вместо него усталость. Я не спал с тех пор, как убил босса-скорпиона в Реликтовых Гробницах. «Хотя, думаю, я хочу услышать историю о том, как на самом деле ты уже второй раз измазался в мозгах скорпиона».
Даррин хихикнул, его глаза с озорным огоньком метнулись к Хофалу. Щит простонал: «Ага, помню то восхождение. Сущий ад, вот что это было. Целую вечность пытался вывести этот запах из сапог. Поэтому я и создал тот артефакт для чистки обуви, которым мы пользуемся».
«Ну, что ж, я должен рассказать новому восходящему, как это случилось», — сказал Даррин. «Итак, всё началось около четырёх лет назад…»
Я внимательно слушал историю Даррина так долго, как только мог, посмеиваясь в некоторых местах и наклоняясь ближе, когда повествование становилось напряжённым. Нападающий был прирождённым рассказчиком, почти инстинктивно выдерживая правильные интонации и паузы, увлекая меня за собой. Но через некоторое время я почувствовал, как моё внимание начинает уплывать. Мне приходилось постоянно возвращать себя в настоящее, даже ближе к кульминации эпической истории Даррина.
Восходящий, казалось, заметил мою усталость и медленно переключил внимание, позвав трактирщика и сказав что-то о комнате. Это влетело мне в одно ухо и вылетело из другого.
Я так много всего сделал сегодня.
Звуки таверны, казалось, приглушились, когда я откинул голову на стену и закрыл глаза, погрузившись в мысли. Последнее, что я помнил — спину Нервес, направляющегося к двери и покидающего таверну, словно неуловимая тень.
От лица Севрена Денуара
Я вышел под открытое полу-небо и вызвал свой бирюзовый плащ из пространственного кольца. Он аккуратно лёг мне на плечи, и тёплый внутренний мех, казалось, отгонял воображаемый холод.
Я подавил своё присутствие и направился к поместью моих родителей в Реликтовых Гробницах. Я ненавидел надолго там задерживаться и заходил только чтобы поговорить с Каэрой, когда выпадал шанс.
Мой разум перебирал вопросы и возможности в строгой последовательности, обдумывая разговор с юным Тореном Даеном. Я был в Кладе Шиммеркена после своего последнего восхождения. Эта относительно уединённая таверна была для меня обычным местом отдыха. У них были справедливые цены на алкоголь и тёплые постели, за которые не драли втридорога.
Я мог позволить себе любое жильё в Реликтовых Гробницах, но это был вопрос принципа. Трактирщик был честен, а это редкое качество.
Торен Даен выглядел как заурядный вогарт, только что вернувшийся со своего прелима. Я бы не обратил на него ни малейшего внимания, если бы не одна реакция, которую он вызвал у одного из моих недавно созданных рунических устройств.
Я вытащил упомянутое устройство. Оно выглядело как золотые карманные часы, на которых был тщательно выгравирован символ Высококровных Денуар. Когда я откинул крышку, передо мной оказался компас. Под корпусом этого маленького устройства я провёл бесчисленные часы, вписывая руны в металл, пытаясь заставить их держаться. Только с моим последним приобретённым подопытным мне наконец удалось подобрать ключ к разгадке одного из самых важных элементов на пути к моим целям.
Точка на компасе светилась тусклым фиолетовым светом. Я обернулся в сторону Клада Шиммеркена. И действительно, фиолетовая точка оставалась неподвижной относительно таверны. Когда я прошёл назад несколько метров, точка засветилась ещё ярче.
Этот маленький трекер мог обнаруживать эфир. Он был неточным и несовершенным, но я рассчитывал улучшить его конструкцию. Одним из первых открытий, которые я сделал после завершения работы над маленьким эфирным трекером, было то, что в теле каждого человека содержатся следы эфира.
Но в этом Торене Даене было гораздо, гораздо больше эфира, чем в обычном человеке. Обычно мне приходилось подносить компас прямо к груди человека, чтобы хотя бы уловить нотку его эфирной сигнатуры, но когда я случайно открыл свой компас, Торен Даен вспыхнул на нём, словно звезда.
Моим первым предположением было, что парень каким-то образом контрабандой вынес реликвию или, возможно, у него была старая фамильная ценность, которая как-то влияла на эфир.
Исследуя Реликтовые Гробницы, я заметил поразительную закономерность исчезновений в руинах. Те, кто входил в Реликтовые Гробницы с мёртвыми реликвиями, почти никогда не возвращались, а когда возвращались, у них были захватывающие истории.
С некоторым трепетом я подошёл к новоиспечённому восходящему, сидевшему за барной стойкой. И всего через минуту разговора стало совершенно очевидно, что молодой человек знал гораздо больше, чем показывал.
Я вошёл на территорию поместья. Я почувствовал, как на мне внезапно сосредоточились взгляды дюжины скрытых стражников из соседних поместий. Я сдержал желание напрячься и панически оглядеться по сторонам.
Трудно было не вести себя так после того, что я сделал, но поскольку недели шли, а меня не утащили в подземелья, я понял, что, скорее всего, я вне подозрений. Однако, если бы меня поймали, я знал, что даже мой статус наследника высококровных не спас бы меня от казни. Мою семью лишили бы положения, а всех близких вырезали бы за мои поступки.
Я выдохнул все эти мысли и снова пошёл. ‘Всё ради Каэры’, — повторял я про себя как мантру. ‘Чтобы она никогда не узнала, в каком жестоком мире живёт’.
Если бы я смог понять Реликтовые Гробницы, Верховный Владыка не нуждался бы в моей сестре. Она была бы свободна.
И судя по тому, как Торен Даен отреагировал на мои расспросы, я был уверен, что в его истории было нечто большее, чем казалось на первый взгляд. Его странная реакция на мои вопросы и слова той развязной магички…
Здания, дороги и портал поблизости? Реликвии чаще всего находили в зонах с разрушенной архитектурой. Но если бы их группа нашла реликвию, они бы не сидели в пабе. Они бы встречались лично с Косой, чтобы передать её вскоре после выхода из гробниц.
‘Но что, если они всё-таки нашли реликвию?’ — задумался я. ‘Похоже, Торен мог скрыть её от своих соратников, не зная, что такое можно почувствовать. Было бы трудно пронести её мимо дознавателя, но не невозможно. Но с какой целью? Жадность?’
Торен не показался мне жадным человеком. Но в этом мире не существовало полной честности. Каждый хранил свои губительные тайны, лгал окружающим и причинял боль другим.
Даже я.
‘Но если Торен хранит реликвию не из-за жадности’, — размышлял я, мой разум гудел от последствий, — ‘то почему он держит это при себе?’
Когда я наконец подошёл к воротам поместья моих родителей в Реликтовых Гробницах, моё настроение упало, когда я увидел Мать во внешнем дворе, болтающую с каким-то представителем другой Крови, прежде чем его проводили.
Женщина смеялась над чем-то, что сказала моя мать. Мне это показалось неестественным. Она ахала и охала в нужные моменты. Она соглашалась, когда было нужно, и возражала, когда этого требовали правила приличия.
Словно ручная зверушка.
Я мысленно вздохнул. Я презирал это место.
Я вошёл в ворота, привлёкши внимание моей матери и её гостьи. «Ах, Севрен! Рада тебя видеть, сынок. Ты слишком давно не посещал это поместье», — сказала она.
‘Тебе не следует нас избегать’, — говорили эти слова. — ‘Это вредит нашему имиджу’.
Идеальная, зеркальная улыбка была пришита к её лицу. Женщина так хорошо владела этой фальшивой улыбкой, что даже я иногда верил в её искренность. Но единственное, что я унаследовал от матери, — это её белые волосы.
«Здравствуй, Мать», — коротко ответил я. «Я здесь ненадолго».
Мать приняла мою резкость как должное, указав на свою гостью. Это была женщина, лет тридцати с небольшим, со сложным макияжем и безупречными ногтями. «Хорошо, дорогой», — солгала Мать. «Я как раз прощалась с Джалией из Высококровных Коав. Она важный член их главной ветви и всегда восхищалась восходящими. Может, расскажешь ей какую-нибудь историю перед её уходом?»
Гостья, Джалия Коав, безмятежно кивнула, разглядывая меня сверкающими глазами.
Я сразу разгадал эту уловку. Это была слабо завуалированная попытка подтолкнуть меня к этой женщине, без сомнения, в надежде на заключение помолвки.
Моя броня восходящего начинала истончаться. Она отпугивала женихов годами, но больше не действовала. Я прожил слишком долго. Неуверенность в моём выживании давала трещину.
«Реликтовые Гробницы — это испытание», — сказал я, глядя сквозь маску макияжа и самообладания этой женщины. Я видел это в том, как она ловила каждое слово моей матери, ища её одобрения и благосклонности. Она выглядела красивой и говорила красиво, но под этими фасадами была грязь. Как и многие, она была остра, как разбитое стекло, а не как сталь. Конечно, моя мать тоже это видела. Но именно таких женщин она хотела видеть в своём ближайшем окружении. «Они попытаются сломать тебя о колено, разбив на дюжину осколков. Лучшие из нас собирают себя заново, закалённые испытанием».
Я прошёл мимо двух женщин, проигнорировав испуганный шаг Джалии Коав назад и неодобрительный взгляд моей матери. «А если не соберёшь все осколки?» — я сделал паузу. «Не зря это место называют гробницей».
Я вошёл в поместье, оставив позади мать и её хихикающую ручную собачку.
‘Всё ради Каэры’, — подумал я про себя. — ‘Всё ради моей сестры’.
«Я слышал, ты у нас новый восходящий», — поприветствовал меня незнакомец. «Помню свой прелим. Столкнулся с какими-нибудь трудностями?» — спросил он, бросив понимающий взгляд на повязки на моей груди.
Я ощутил фантомные уколы осколков панциря, вонзающихся в грудь.
«Я ожидал худшего», — честно ответил я. «По-моему, я легко отделался», — сказал я, постучав себя по груди.
Мужчина посмотрел на меня скептически. «Большинство новых восходящих надеются вообще не получить ранений на своих прелимах. Выйти оттуда невредимым — это предмет гордости», — немного растерянно произнёс он.
Я опустил взгляд на свой золотистый сидр. Я едва мог ощутить ману в жидкости — без сомнения, это был особый напиток. «Это немного глупо», — высказал я свои мысли. — «Если ты вышел из этих руин невредимым, значит, ты явно недостаточно старался». Разве может человек вырасти без невзгод? Вряд ли.
«Интересная точка зрения», — сказал незнакомец. «Большинство предпочло бы лёгкое восхождение, пожиная плоды, вместо того чтобы стремиться стать сильнее».
Я пожал плечами. «Реликтовые Гробницы — это испытание», — ответил я. — «Они созданы, чтобы проверить твои пределы во многих смыслах».
Они были созданы, чтобы даровать понимание эфира в каждой зоне, вручную сотворённые изменяющими реальность джиннами, чтобы сохранить свои знания.
‘Тысячелетиями они не справлялись с этой задачей. Интересно, какое понимание можно получить из этого ужасного коллажа, подражающего моему старому миру?’ — размышлял я, уставившись на свой напиток. Меня так и подмывало сделать ещё один глоток, но я устоял. ‘Каковы шансы, что я смогу каким-то образом постичь суть межпространственных путешествий?’
Незнакомец продолжал странно на меня смотреть. Мой разум, работающий лишь на шестьдесят процентов от своей обычной скорости, осознал нечто важное. Этот так называемый восходящий не назвал своего имени.
«Этот человек задаёт только вопросы», — с подозрением произнесла Леди Доун. «Будь осторожен. Твой язык может разболтать лишнего».
‘Понял’, — ответил я своей связи.
«Кажется, я не расслышал твоего имени, друг», — сказал я, указывая чашей на седовласого мужчину. «Уверен, моё ты уже слышал. Торен Даен, необыкновенный восходящий», — надменно произнёс я.
Это вызвало у мужчины напротив лёгкую ухмылку. «Зови меня Нервес. Я иногда захожу в этот бар, когда возвращаюсь с восхождений».
Это было слишком очевидным псевдонимом. Какая мать назовёт своего ребёнка Нервес? Звучало как прямой путь к тревожному расстройству.
«Так ты тоже восходящий, Нервес?» — спросил я, чувствуя, как хмель начинает выветриваться, стоило мне перестать пить. Метаболизм мага работал быстро, а моё частично ассимилированное тело ускоряло его ещё больше. «Сколько ты уже этим занимаешься?»
«Я погружаюсь уже несколько лет», — ответил Нервес, бросив взгляд на мою недопитую кружку. «Хотя мой собственный прелим был тем ещё опытом. Реликтовые Гробницы — странное место, непредсказуемое, несмотря на все усилия наших Владык».
Я склонил голову. «Думаю, Владыки добились значительного прогресса в покорении этих руин», — сказал я, думая о первом и втором уровнях. На этих двух уровнях действовала целая цивилизация, самодостаточная за счёт культивируемых здесь ресурсов. «Число смертей значительно сократилось с введением симулетов, а тот факт, что я могу здесь выпить, говорит о том, насколько всё цивилизованно».
Нервес слегка наклонился ко мне. Шум и гам таверны, казалось, стихли, когда он с пронзительной остротой сосредоточился на мне. «Это правда», — признал он. — «Но, как ты сказал, Реликтовые Гробницы — это испытание. Как думаешь, кто-нибудь завершил это испытание?»
Я открыл рот, чтобы ответить, подумав об Артуре. Затем медленно закрыл его, и мой лёгкий хмель окончательно испарился, когда я заставил ману из своего ядра растечься по телу. Это значительно прояснило мой разум.
Взгляд, которым я одарил Нервес, был таким же сосредоточенным, как и его. Звучало так, будто этот человек глубже понимал суть Реликтовых Гробниц и догадывался об их истинном предназначении. Но, насколько я знал, алакрийцев с таким уровнем понимания было крайне мало. Возможно, я неверно истолковал его слова.
С точки зрения алакрийца, можно было «завершить испытание», вернувшись с реликвией или собрав достаточно заслуг, чтобы возвысить свою Кровь. Победу можно было доказать трудным походом через карманные измерения.
Но в том, как Нервес произнёс слово испытание, был особый вес. Его бирюзовые глаза следили за моими, и он, казалось, заметил тот момент, когда мои зрачки прогнали пелену хмеля.
Наше общение внезапно стало гораздо напряжённее.
«Он выуживал информацию», — заключила Леди Доун. — «Зачем — не могу сказать. Будь начеку, Контрактор».
«Боюсь, мой прелим был вполне обычным», — осторожно сказал я. «Я получил несколько заслуг, конечно, но ничего из ряда вон выходящего. Когда я восстановлю былое положение своей Крови, я бы сказал, что завершил испытание».
Седовласый восходящий открыл рот, чтобы ответить, но его прервала Аландра, втиснувшаяся между нами, её рыжевато-каштановые волосы были в лёгком беспорядке. По её шатким шагам я понял, что она была сильно пьяна.
Она смерила Нервес взглядом с ног до головы. «Ты почти в моём вкусе», — заявила она слегка заплетающимся языком. «О чём вы тут с Тореном болтали?»
Я почувствовал, как моё сердце забилось чаще от этого неожиданного вмешательства. Я должен был как-то её увести, чтобы она чего-нибудь не сболтнула. «Нервес — давний восходящий. Он просто спрашивал моё мнение о Реликтовых Гробницах», — сказал я, возможно, слишком быстро.
Глаза Нервес метнулись ко мне, затем снова к Аландре, которая очень неумело пыталась кокетничать за барным столом. Восходящий напротив неё казался совершенно невозмутимым перед заигрываниями пьяной женщины.
«Ну, я спросил об этом и о том, как прошло его первое восхождение», — сказал седовласый восходящий, его тон неуловимо изменился. «Наши прелимы — всегда одни из самых запоминающихся восхождений в нашей карьере. Как думаешь, Торен запомнит свой?»
Глаза Аландры слегка загорелись. «О, да, ещё как! Он пригвоздил скорпиона к полу. Я всегда хотела так сделать после того, как в прошлый раз мне мозги одного из них забрызгали всю мантию».
Нервес удивлённо приподнял бровь, глядя на дезориентированную женщину, но прежде чем я успел вмешаться, она попёрла напролом. «Но это ничто по сравнению со второй зоной. Она была странной! С дорогой, зданиями, и порталы прямо там…»
Она положила руку на плечо Нервес и начала не слишком-то утончённо опускать её ниже.
Я схватил Аландру за запястье, убирая её руку оттуда, куда она собиралась зайти слишком далеко. Она оборвала речь, заикаясь: «А?» в ответ на моё вмешательство.
«Боюсь, моя соратница немного перебрала с выпивкой, Нервес», — сказал я, осторожно потянув Аландру туда, где заметил остальную часть нашей группы. «Может, продолжим этот разговор в другой раз?»
Я не дал ему возможности ответить, кивнул и, взяв Аландру за плечо, повёл её к Джареду. Взгляд одноглазого восходящего сфокусировался на мне, в нём была ясность, несмотря на пустую кружку рядом. Этот парень умел пить куда лучше меня.
«Аландра чуть не начала лапать незнакомца у бара», — отрывистым тоном сказал я. «Думаю, она слишком много выпила».
Женщина, о которой шла речь, широко раскрытыми глазами уставилась на повязку Джареда. «Ого, Джаред, когда ты лишился глаза?» — она протянула руку к повязке, проведя по ней.
Бедный Щит выглядел совершенно не готовым к такой ситуации, но мне было, в общем-то, всё равно. Главное, чтобы Аландра держалась подальше от Нервес.
Джаред поставил кружку на стол и отодвинул её. «Да, э-э… Этот сидр предназначен для магов с телесным усилением, чтобы выдерживать его эффект», — сказал он, удивительно мягким движением убирая руку Аландры от своей головы. Его единственный глаз с заметной тревогой следил за подвыпившей Часовой, что сильно контрастировало с их обычными перепалками. «Я за ней присмотрю. Спасибо, Торен».
Я кивнул, бросив взгляд назад, к бару. Нервес всё так же пристально наблюдал за мной.
‘Могло быть и хуже’, — подумал я, отворачиваясь и замечая Карсиена и Хофала, которые вдвоём болтали в дальнем углу. Я медленно направился к ним, лавируя между пьяными посетителями и лужами на полу.
«Тебе придётся позже присматривать за этим Нервес. Возможно, он подозревает, что у тебя есть какая-то реликвия».
Я незаметно покачал головой. ‘Нет, нет причин так думать. А если бы и подозревал, это легко опровергнуть. Мне не нравится, что другие знают о последней зоне, но это так или иначе всплывёт наружу. Как только мы покинули зону, это был лишь вопрос времени, когда кто-нибудь из Неназванных расскажет эту историю кому-нибудь ещё’. Я шагнул вперёд, чтобы подхватить споткнувшегося посетителя, помог ему выпрямиться и пошёл дальше. Он удостоил меня едва осмысленным жестом большой палец вверх. ‘Я просто надеялся, что пройдёт какое-то время, прежде чем это станет известно. И вряд ли это вызовет особые подозрения. Реликтовые Гробницы — странное место’.
«Возможно, Контрактор, возможно. Но не могу отделаться от чувства, что за этим кроется нечто большее».
При словах Леди Доун я впервые за долгое время подумал о Мардете. Могущественный вритрокровный Викарий по какой-то причине был настроен против меня, скорее всего, из-за уничтожения Крови Джоан. У меня не было времени обдумать все последствия этого, но я отчаянно надеялся, что они не смогли следить за мной так пристально.
‘Действительно могущественные покровители’, — подумал я, во второй раз вспоминая слова моего преследователя. Я подозревал, что его послали Эликсиры Кровавого Камня, чтобы следить за мной. Учитывая, что на моих клинках когда-то было следящее заклинание, компания явно проявляла ко мне интерес.
На мгновение отбросив прошедший разговор, я наконец добрался до столика Хофала и Даррина. Они о чём-то тихо переговаривались, но оживились при моём приближении.
«А, Торен!» — сказал Даррин. «Герой дня! Я как раз рассказывал своему старому другу о твоём предварительном восхождении. Уверен, это станет хорошей темой для разговоров с твоими друзьями в Фиакре».
«Станет», — с усмешкой сказал я, садясь на место у стены. Я снова чувствовал себя опустошённым, алкоголь снял большую часть напряжения, оставив вместо него усталость. Я не спал с тех пор, как убил босса-скорпиона в Реликтовых Гробницах. «Хотя, думаю, я хочу услышать историю о том, как на самом деле ты уже второй раз измазался в мозгах скорпиона».
Даррин хихикнул, его глаза с озорным огоньком метнулись к Хофалу. Щит простонал: «Ага, помню то восхождение. Сущий ад, вот что это было. Целую вечность пытался вывести этот запах из сапог. Поэтому я и создал тот артефакт для чистки обуви, которым мы пользуемся».
«Ну, что ж, я должен рассказать новому восходящему, как это случилось», — сказал Даррин. «Итак, всё началось около четырёх лет назад…»
Я внимательно слушал историю Даррина так долго, как только мог, посмеиваясь в некоторых местах и наклоняясь ближе, когда повествование становилось напряжённым. Нападающий был прирождённым рассказчиком, почти инстинктивно выдерживая правильные интонации и паузы, увлекая меня за собой. Но через некоторое время я почувствовал, как моё внимание начинает уплывать. Мне приходилось постоянно возвращать себя в настоящее, даже ближе к кульминации эпической истории Даррина.
Восходящий, казалось, заметил мою усталость и медленно переключил внимание, позвав трактирщика и сказав что-то о комнате. Это влетело мне в одно ухо и вылетело из другого.
Я так много всего сделал сегодня.
Звуки таверны, казалось, приглушились, когда я откинул голову на стену и закрыл глаза, погрузившись в мысли. Последнее, что я помнил — спину Нервес, направляющегося к двери и покидающего таверну, словно неуловимая тень.
От лица Севрена Денуара
Я вышел под открытое полу-небо и вызвал свой бирюзовый плащ из пространственного кольца. Он аккуратно лёг мне на плечи, и тёплый внутренний мех, казалось, отгонял воображаемый холод.
Я подавил своё присутствие и направился к поместью моих родителей в Реликтовых Гробницах. Я ненавидел надолго там задерживаться и заходил только чтобы поговорить с Каэрой, когда выпадал шанс.
Мой разум перебирал вопросы и возможности в строгой последовательности, обдумывая разговор с юным Тореном Даеном. Я был в Кладе Шиммеркена после своего последнего восхождения. Эта относительно уединённая таверна была для меня обычным местом отдыха. У них были справедливые цены на алкоголь и тёплые постели, за которые не драли втридорога.
Я мог позволить себе любое жильё в Реликтовых Гробницах, но это был вопрос принципа. Трактирщик был честен, а это редкое качество.
Торен Даен выглядел как заурядный вогарт, только что вернувшийся со своего прелима. Я бы не обратил на него ни малейшего внимания, если бы не одна реакция, которую он вызвал у одного из моих недавно созданных рунических устройств.
Я вытащил упомянутое устройство. Оно выглядело как золотые карманные часы, на которых был тщательно выгравирован символ Высококровных Денуар. Когда я откинул крышку, передо мной оказался компас. Под корпусом этого маленького устройства я провёл бесчисленные часы, вписывая руны в металл, пытаясь заставить их держаться. Только с моим последним приобретённым подопытным мне наконец удалось подобрать ключ к разгадке одного из самых важных элементов на пути к моим целям.
Точка на компасе светилась тусклым фиолетовым светом. Я обернулся в сторону Клада Шиммеркена. И действительно, фиолетовая точка оставалась неподвижной относительно таверны. Когда я прошёл назад несколько метров, точка засветилась ещё ярче.
Этот маленький трекер мог обнаруживать эфир. Он был неточным и несовершенным, но я рассчитывал улучшить его конструкцию. Одним из первых открытий, которые я сделал после завершения работы над маленьким эфирным трекером, было то, что в теле каждого человека содержатся следы эфира.
Но в этом Торене Даене было гораздо, гораздо больше эфира, чем в обычном человеке. Обычно мне приходилось подносить компас прямо к груди человека, чтобы хотя бы уловить нотку его эфирной сигнатуры, но когда я случайно открыл свой компас, Торен Даен вспыхнул на нём, словно звезда.
Моим первым предположением было, что парень каким-то образом контрабандой вынес реликвию или, возможно, у него была старая фамильная ценность, которая как-то влияла на эфир.
Исследуя Реликтовые Гробницы, я заметил поразительную закономерность исчезновений в руинах. Те, кто входил в Реликтовые Гробницы с мёртвыми реликвиями, почти никогда не возвращались, а когда возвращались, у них были захватывающие истории.
С некоторым трепетом я подошёл к новоиспечённому восходящему, сидевшему за барной стойкой. И всего через минуту разговора стало совершенно очевидно, что молодой человек знал гораздо больше, чем показывал.
Я вошёл на территорию поместья. Я почувствовал, как на мне внезапно сосредоточились взгляды дюжины скрытых стражников из соседних поместий. Я сдержал желание напрячься и панически оглядеться по сторонам.
Трудно было не вести себя так после того, что я сделал, но поскольку недели шли, а меня не утащили в подземелья, я понял, что, скорее всего, я вне подозрений. Однако, если бы меня поймали, я знал, что даже мой статус наследника высококровных не спас бы меня от казни. Мою семью лишили бы положения, а всех близких вырезали бы за мои поступки.
Я выдохнул все эти мысли и снова пошёл. ‘Всё ради Каэры’, — повторял я про себя как мантру. ‘Чтобы она никогда не узнала, в каком жестоком мире живёт’.
Если бы я смог понять Реликтовые Гробницы, Верховный Владыка не нуждался бы в моей сестре. Она была бы свободна.
И судя по тому, как Торен Даен отреагировал на мои расспросы, я был уверен, что в его истории было нечто большее, чем казалось на первый взгляд. Его странная реакция на мои вопросы и слова той развязной магички…
Здания, дороги и портал поблизости? Реликвии чаще всего находили в зонах с разрушенной архитектурой. Но если бы их группа нашла реликвию, они бы не сидели в пабе. Они бы встречались лично с Косой, чтобы передать её вскоре после выхода из гробниц.
‘Но что, если они всё-таки нашли реликвию?’ — задумался я. ‘Похоже, Торен мог скрыть её от своих соратников, не зная, что такое можно почувствовать. Было бы трудно пронести её мимо дознавателя, но не невозможно. Но с какой целью? Жадность?’
Торен не показался мне жадным человеком. Но в этом мире не существовало полной честности. Каждый хранил свои губительные тайны, лгал окружающим и причинял боль другим.
Даже я.
‘Но если Торен хранит реликвию не из-за жадности’, — размышлял я, мой разум гудел от последствий, — ‘то почему он держит это при себе?’
Когда я наконец подошёл к воротам поместья моих родителей в Реликтовых Гробницах, моё настроение упало, когда я увидел Мать во внешнем дворе, болтающую с каким-то представителем другой Крови, прежде чем его проводили.
Женщина смеялась над чем-то, что сказала моя мать. Мне это показалось неестественным. Она ахала и охала в нужные моменты. Она соглашалась, когда было нужно, и возражала, когда этого требовали правила приличия.
Словно ручная зверушка.
Я мысленно вздохнул. Я презирал это место.
Я вошёл в ворота, привлёкши внимание моей матери и её гостьи. «Ах, Севрен! Рада тебя видеть, сынок. Ты слишком давно не посещал это поместье», — сказала она.
‘Тебе не следует нас избегать’, — говорили эти слова. — ‘Это вредит нашему имиджу’.
Идеальная, зеркальная улыбка была пришита к её лицу. Женщина так хорошо владела этой фальшивой улыбкой, что даже я иногда верил в её искренность. Но единственное, что я унаследовал от матери, — это её белые волосы.
«Здравствуй, Мать», — коротко ответил я. «Я здесь ненадолго».
Мать приняла мою резкость как должное, указав на свою гостью. Это была женщина, лет тридцати с небольшим, со сложным макияжем и безупречными ногтями. «Хорошо, дорогой», — солгала Мать. «Я как раз прощалась с Джалией из Высококровных Коав. Она важный член их главной ветви и всегда восхищалась восходящими. Может, расскажешь ей какую-нибудь историю перед её уходом?»
Гостья, Джалия Коав, безмятежно кивнула, разглядывая меня сверкающими глазами.
Я сразу разгадал эту уловку. Это была слабо завуалированная попытка подтолкнуть меня к этой женщине, без сомнения, в надежде на заключение помолвки.
Моя броня восходящего начинала истончаться. Она отпугивала женихов годами, но больше не действовала. Я прожил слишком долго. Неуверенность в моём выживании давала трещину.
«Реликтовые Гробницы — это испытание», — сказал я, глядя сквозь маску макияжа и самообладания этой женщины. Я видел это в том, как она ловила каждое слово моей матери, ища её одобрения и благосклонности. Она выглядела красивой и говорила красиво, но под этими фасадами была грязь. Как и многие, она была остра, как разбитое стекло, а не как сталь. Конечно, моя мать тоже это видела. Но именно таких женщин она хотела видеть в своём ближайшем окружении. «Они попытаются сломать тебя о колено, разбив на дюжину осколков. Лучшие из нас собирают себя заново, закалённые испытанием».
Я прошёл мимо двух женщин, проигнорировав испуганный шаг Джалии Коав назад и неодобрительный взгляд моей матери. «А если не соберёшь все осколки?» — я сделал паузу. «Не зря это место называют гробницей».
Я вошёл в поместье, оставив позади мать и её хихикающую ручную собачку.
‘Всё ради Каэры’, — подумал я про себя. — ‘Всё ради моей сестры’.
Закладка