Глава 48 - Двигаться вперёд [Конец 1 тома] •
От лица Торена Даена
Я дочитал книгу, и страница сама перевернулась. Её, казалось, удерживал в воздухе тусклый белый контур, пока я пробегал глазами по строчкам.
Я всё ещё был прикован к постели, хоть и очнулся уже несколько дней назад. Моё тело восстанавливалось с невероятной скоростью, и сейчас меня осматривали, чтобы решить, нужно ли мне оставаться здесь дольше.
Медсестра с немного озадаченным выражением лица прощупывала мои рёбра. Учитывая, что ещё неделю назад они были раздроблены, неудивительно, что она была слегка озадачена тем, как быстро срослись мои кости.
Я ощутил лёгкий толчок по нашей ментальной связи с Леди Доун — Авророй, — и в то же мгновение рядом со мной зависла ещё одна книга. Едва заметным усилием своей эмблемы я перевернул страницу и в этой книге, позволив невидимой асуре продолжить чтение.
«Учитывая, как хорошо вы исцелились, лорд Даен», — уважительно произнесла медсестра, — «вы можете уйти в любое время», — закончила она.
Я кивнул, улыбнувшись в знак благодарности. «Спасибо за вашу помощь в эти последние дни», — искренне сказал я. Эта женщина заботилась обо мне после того, как Трельза перестал делать это сам.
Медсестра кивнула. Я не узнал её, хотя когда-то работал здесь помощником целителя. Несколько дней назад я спросил её, когда она начала здесь работать. Оказалось, она перевелась сюда почти сразу после моего ранения.
«Мне было приятно помогать вашему выздоровлению, хотя, кажется, вы и сами с этим прекрасно справляетесь», — сказала она. Затем седовласая женщина нахмурилась. — «Простите за вопрос, но… это руна ускоряет ваше исцеление?»
Я старался скрывать свои руны даже от тех, кто ухаживал за мной. Я не знал, кто ещё видел мою единственную эмблему, но, судя по тому, что меня не поволокли к Владыкам, сомневаюсь, что это вызвало переполох.
«Возможно», — ответил я с заговорщической улыбкой. — «Боюсь, вам придётся гадать и дальше».
Женщина пожала плечами, не смутившись моему ответу. Задав ещё пару вопросов о моём здоровье, она покинула мою белоснежную палату.
«Твой контроль над формой заклинания быстро улучшился», — сказала Леди Доун, как только женщина вышла из комнаты. Незримый Мир затопил моё зрение, приглушая краски комнаты. С тех пор как меня схватил Лорент Джоан, феникс стала общаться со мной не только вслух, но и по нашей связи.
Она снова легонько подтолкнула меня по нашему телепатическому канату. Ощущение было странным: будто по моему разуму вибрировала струна. Заметив сигнал, я использовал свою эмблему, чтобы снова перевернуть страницу её книги. Феникс, казалось, сидела в кресле неподалёку, а книга парила прямо перед её глазами.
‘Последние несколько дней у меня не было других дел, кроме как читать и проверять свою магию’, — ответил я по нашей связи. Асура побуждала меня оттачивать способность к ментальному общению, хотя моим первым инстинктом было отвечать вслух. ‘Если бы я хоть немного не продвинулся, в этом не было бы никакого смысла’.
Изменения, произошедшие с моим телекинезом после его улучшения с герба до эмблемы, были многогранны. Я мог одновременно прилагать гораздо больше усилий на толчок и притяжение, при этом нагрузка на мой разум была минимальной. Я больше не был ограничен всего тремя точками приложения силы.
Более того, сила, которую я мог применять на расстоянии, значительно возросла. Если раньше моя способность воздействовать на предметы уменьшалась экспоненциально с увеличением расстояния, то теперь эта сила убывала линейно. Также стало гораздо менее утомительно поддерживать телекинетический эффект в течение длительного времени, хотя это всё ещё могло меняться в зависимости от того, на что я пытался воздействовать.
Однако ограничения всё же оставались. Если я хотел что-то контролировать, оно не должно было быть слишком тяжёлым. Чем тяжелее был предмет, тем больше маны и сил он отнимал.
Я мысленно перевернул ещё одну страницу. Я уже около часа удерживал в воздухе и свою книгу, и книгу Леди Доун. Учитывая, что я почти не двигал их, а каждая книга была относительно лёгкой, расход маны был едва заметен.
«Тем не менее это стоит отметить», — сказала Леди Доун. Я чувствовал её лёгкое раздражение каждый раз, когда думал о ней как о Леди Доун, а не об Авроре, но мне пока было некомфортно называть её этим именем.
Я дочитал последние слова своей книги, «Трактат о Четырёх Элементах Маны в их Связи с Природными Аналогами».
‘Что ж, одна загадка решена’, — подумал я. — ‘Что было раньше: стихия или сродство к мане? Ответ, по крайней мере, согласно этой книге, был таков: ни то, ни другое’.
Хотя я был почти уверен, что первой была стихия. В конце концов, огонь, земля, ветер и вода существовали в моём предыдущем мире, где не было никакой маны.
‘Получите, знатоки маны’, — подумал я. — ‘Я только что обесценил труд всей вашей жизни силой посторонней, непроверяемой точки зрения’.
Я мысленно перенёс книгу на стол, а затем почувствовал искушение снова взять свою скрипку. За последние несколько дней я вновь вошёл в ритм, снова играя, снова ощущая умиротворяющее спокойствие музыки.
Я не думал, что когда-нибудь снова смогу взять в руки инструмент, но что-то изменилось, когда я вспомнил последние мгновения Торена. ‘Сделай мир лучше’.
А музыка ведь делала всё проще, не так ли? Позволяла пройти через ад?
Я поднялся с кровати, пробуя опереться на ноги. Мне до смерти надоело носить эту больничную рубашку, но я уважал традиции Гильдии Целителей. Я потянулся, разминая затёкшие руки и ноги.
Я взял лежавшее рядом пространственное кольцо, надел его и начал перебирать содержимое. Я достал пару тёмных брюк и яркую тунику с высоким воротником, доставленные мне не так давно.
Я потерял своё пространственное кольцо в руинах поместья Джоанов, но пару дней назад заходил Хофал, чтобы проведать меня. Он передал мне пространственное кольцо с хранилищем чуть побольше моего прежнего, а также несколько припасов.
Я быстро переоделся, радуясь, что избавился от больничной рубашки. К счастью, всё, что у меня было, помещалось в кольце.
Правда, было этого немного. Лишь взятые почитать книги и моя скрипка.
«Тебе придётся быть осторожнее с открытой демонстрацией своих способностей», — внезапно сказала Леди Доун. Я стоял с голым торсом, и моя татуировка в виде цепи была на всеобщем обозрении. Призрачный феникс пристально на неё смотрела.
Я слегка повернулся к ней, открыв рот, чтобы заговорить. Встретив её недовольный взгляд, я смущённо закрыл его, вместо этого сосредоточившись на нашей телепатической связи. ‘Я не слишком-то старался скрывать свою силу, но не думаю, что кто-то догадался, что в моём ядре живёт асура’, — ответил я.
Феникс склонила голову набок и встала со своего кресла. «Я постоянно подавляла метку асуры в твоей мана-сигнатуре с тех пор, как мы заключили связь», — сказала феникс. — «Но когда ты использовал первую фазу своей Воли Зверя, моя способность маскировать то, чем ты на самом деле владеешь… ослабла».
Мои глаза расширились, когда я осознал последствия. Артур прикрывал метку на своей руке, намекавший на связь с Сильвией, пером дракона, маскируя его сигнатуру от внешнего мира. Оказывается, Леди Доун всё это время активно делала то же самое для меня.
Я взглянул на красную татуировку в виде цепи на моей левой руке, которая обвивала конечность, словно клеймо. Не думаю, что нашлось бы драконье перо, достаточно большое, чтобы покрыть всё это.
«Хотя я не ожидаю, что это произойдёт при обычном использовании маны, подавлять метку будет становиться всё труднее по мере твоего роста в силе. Предлагаю нам найти способ полностью его скрыть».
‘Я посмотрю, что можно найти’, — ответил я, уже пытаясь вспомнить, знал ли я о каких-либо решениях. Но это не было насущной проблемой, пока я не использовал свою Волю Зверя.
Зашнуровав ботинки, я встал и посмотрел на стол. На нём лежало кольцо c меткой Названной Крови Даен. Выгравированный символ кинжала, из которого вытекали реки рун, был до боли знаком. Я поднял его, ощущая его вес. Оно было сделано из цельного металла и отливало золотом, но я был уверен, что оно не из золота.
Оно было сделано из чего-то гораздо более драгоценного. Я поднял его, думая о том, как долго этот символ прятался под моей рубашкой, надёжно прижатый к груди.
Я надел его на правую руку, кольцо идеально подошло по размеру. Названной Крови Даен больше не было причин скрываться.
***
Через несколько минут я вышел из Гильдии Целителей Восточной Фиакры, выписанный и с несколькими инструкциями о том, как ухаживать за ранами, которые могут вновь открыться. У меня всё ещё болело всё тело, и на плече красовался новый шрам, но в остальном я почти полностью исцелился.
Я вдохнул свежий воздух, наслаждаясь поцелуем зимы. Был уже начало декабря, и на земле лежал толстый слой снега. Я заметил нескольких мужчин, вручную расчищавших улицы.
Я потянул ману из своего ядра — теперь, когда оно стало тёмно-жёлтым, распределение маны по телу происходило гораздо быстрее. Это помогло отогнать холод, а лёгкий плащ довершил дело. Моё дыхание превращалось в пар, когда я с опаской шагнул на улицу.
Я начал свой путь медленными шагами, постепенно ускоряясь. Мне больше не нужно было бояться показывать своё лицо. Мне не нужно было бояться быть Даеном.
Я шёл по знакомым улицам Восточной Фиакры, медленно приближаясь к своей цели. Я знал, что выбрал долгий путь. Было ли это потому, что я боялся пункта назначения? Или потому, что мне просто нравилось быть на улице?
Я наблюдал за лодкой, плывущей по одному из немногих каналов Восточной Фиакры. Её тусклые цвета соответствовали общей атмосфере. Паромщик продолжал свой путь, несмотря ни на день, ни на происшествия.
Наконец я достиг ворот своего пункта назначения. Они были запущены, как и большая часть окрестностей. Ржавчина покрывала вывеску у входа, отчего у меня сжалось сердце. Тонкий проволочный забор тянулся далеко в обе стороны, огораживая определённый участок этого места.
‘И вот мы здесь’, — сказал я себе, уставившись на вывеску у входа, будто это была рука смерти. — ‘Конец пути’.
Я слишком долго смотрел на эти слова, переминаясь с ноги на ногу. Буквы Алакрии были настолько похожи на буквы из моей прошлой жизни, что становилось жутко.
Но я не мог тянуть вечно. Я собрался с духом, заперев свои сомнения в маленький ящик. Я толкнул ворота и с приглушёнными шагами вошёл на кладбище Восточной Фиакры. Слой белого снега покрывал всё перламутровым блеском, небольшие рощицы деревьев и заросшие участки растительности медленно возвращали эту землю природе.
Надгробия усеивали холмы вокруг, на большинстве из них имена было невозможно прочитать из-за выветривания за бесчисленные годы. Простой пейзаж казался мне почти чужим: я уже привык, что каждый холм пронизан туннелями. Но это место заросло из-за отсутствия ухода.
Я медленно брёл по узкой грязной тропинке, видимой лишь благодаря лёгкому углублению в снегу. Мои ботинки с каждым шагом уминали снег, и этот звук следовал за мной.
Время от времени я поглядывал по сторонам, разглядывая надгробия, на которых ещё можно было что-то прочесть.
Джон Лондсен. Гарлан Эндор. Мэй Примсайт.
У нескольких могил лежали цветы, свидетельствовавшие о памяти и любви к этим каменным плитам. Но было и бесчисленное множество заброшенных, потрёпанных и забытых всеми живущими.
‘Живут ли эти люди где-то снова?’ — задался я вопросом. — ‘Переродились и получили второй шанс? Из всех этих забытых людей именно мне дано снова ходить по земле. Наверняка я не один такой’.
Леди Доун, должно быть, слышала мои безмолвные размышления, но, к счастью, молчала. Торен канул бы в безвестность, если бы остался мёртвым в том лесу. Никто бы не положил розы на его могилу, если бы для него вообще высекли камень. Он стал бы меньше, чем сноской в истории. Что отличало меня от Джона Лондсена? Или Гарлана Эндора? Или Мэй Примсайт?
Я шёл ещё некоторое время, наконец свернув, приблизившись к рощице деревьев. Тропа раздваивалась, ведя меня к более новым камням. Они всё ещё были отполированы, и к ним относились с уважением. Тут и там я видел флаги, один из которых я узнал из учебников истории о войнах между Вечором и Сехз-Кларом. Ветераны, солдаты, похороненные вместе с простыми людьми.
Я замедлил шаг, подойдя к последнему надгробию. Оно было маленьким и простым, всего лишь голая плита из серого камня.
За исключением слов, высеченных на его лице.
Норган Даен
10 декабря 1720 г. — 4 октября 1736 г.
Я смотрел на могилу брата, пытаясь подобрать какие-то слова для него. Что мне ему сказать? Теперь, когда я был здесь, все мои тщательно спланированные слова, казалось, вылетели из головы, растворившись в холодном зимнем воздухе.
Через несколько дней ему исполнилось бы шестнадцать, будь он жив.
«Привет, Норган», — с трудом произнёс я. — «Я, э-э… прости, что так долго не приходил. Был немного занят». Я с минуту обдумывал следующие слова. «Я помню, как ты давным-давно говорил мне, что хотел бы, чтобы твоё тело оставили в Реликтовых Гробницах, если ты там умрёшь, даже если большинство жителей Сехз-Клара осуждают такое. Прости, что этого не случилось. Но женщина, которая тебя убила? Она мертва. Я сам перерезал ей горло».
Убийство Каэлан Джоан принесло облегчение. Оно доказало мне, что у меня есть сила, что я не какой-то беспомощный дурак, влекомый прихотями судьбы. Я мог дать отпор тем, кто причинил мне боль.
Но в конце концов это ничего не изменило. Мой брат по-прежнему был мёртв. Меня по-прежнему разыскивала целая Кровь, приказ об убийстве был отдан теми, кто на самом верху.
Поистине иронично, что единственный способ для меня быть в полной безопасности — это покончить со всеми до единого Джоанами, как когда-то они покончили с Даенами. Когда я думал об этом так, это было куда меньше похоже на справедливость, какой бы ни была правда. Чтобы спасти свою жизнь, я опустился до уровня убийцы.
«Это… это довольно дерьмовый подарок на день рождения», — задумчиво произнёс я, глядя в затянутое тучами небо. — «Помню, ты хотел драться в кастетах. Было что-то в драке, в чём ты преуспел. Азарт, который я так и не понял».
Я переступил с ноги на ногу, сдерживая подступившие эмоции. «В моём предыдущем мире было много историй о подобном. Перерождение в совершенно новом мире. Второй шанс всё исправить. Но теперь, когда я здесь, живу этим, я не могу представить, что снова смогу наслаждаться чем-то подобным».
Я сжал кулак, разглядывая снег под ногами. Он был таким чистым и белым, нетронутым чернотой земли. Но в конце концов он растает.
«По правде говоря, я не уверен, назвал бы ты меня своим братом, таким, какой я есть сейчас. Я, э-э… я не совсем понимаю, сколько во мне от Торена, а сколько от меня самого. Увидел бы ты своего брата, если бы посмотрел на меня сейчас? Или какого-то самозванца, который пожрал его душу?»
Я никогда не смогу ответить на этот вопрос. Но это не мешало ему грызть меня изнутри. Торен добровольно отдал мне всего себя, тело и душу, когда умирал. И я считал мальчика, похороненного у моих ног, своим братом. Я не мог видеть в нём никого другого. Но было бы это чувство взаимным?
Я замолчал, чувствуя, как намокают глаза. Я закрыл их, судорожно выдохнув. «У меня теперь другая цель», — сказал я, отгоняя безответные вопросы. — «И для этого мне нужно стать сильным. Норган, я… я собираюсь стать восходящим. Исполнить нашу мечту. Может быть, попутно принести славу и заслуги Названной Крови Даен».
В этом не было того же очарования, как если бы мы пошли вместе. Мы должны были стать динамичным дуэтом, неудержимой силой. Никто бы не встал на пути Братьев Даен.
«Я, по крайней мере, буду приносить тебе истории», — сказал я. — «Я расскажу тебе обо всех чудесах, которые увижу. О приключениях, которые у меня будут. Это не то же самое, что увидеть всё самому, я знаю. Но… но что ещё важнее?»
Я открыл глаза, глядя на жирные буквы, провозглашавшие имя моего брата.
«Я хочу сделать этот мир немного лучше. Я кое-что повидал с тех пор, как ты ушёл, Норган. И думаю, может быть, я смогу. Я стану тем, кем ты мог бы гордиться», — произнёс я, давая безмолвную клятву надгробию. — «И я надеюсь, что однажды ты получишь свою вторую жизнь».
Я вытер лицо и отвернулся от камня. Солнце садилось, и пора было уходить.
***
Послесловие переводчика:
Ну вот и закончился первый том произведения. Для меня оно произвело больше впечатлении, чем оригинальный НПК, который уже не даёт таких эмоции вот уже больше года.
На самом деле, мне очень интересно посмотреть, как Торен будет взаимодействовать с персонажами из самого НПК, поскольку это считается прямым воздействием на ход событий. Как он будет разговаривать с Артуром, с Нико, с Серис, с Каэрой и с другими персонажами. Ну вот уже история немного поменялась, когда у Артура его Баллада Рассвета поменяла окрасок на оранжевый, а датчики Серис заметили сигнал асуры в Алакрии.
Я видел по обложкам к томам и некоторые арты приуроченные к определенным главам и там очень сильно разнится с оригиналом. Да и я сам посмотрел парочек глав онгоинга и немного офигел от событий оттуда.
В общем, тайтл однозначно буду продолжать переводить, ибо сам НПК скоро закончится на момент написания этого послесловия. Меня очень удивило, что такой «фанфик» вообще существует, т. к. с таким подходом к деталям и прочее можно смело считать как отдельное произведение.
Увидимся в следующем томе!
Я дочитал книгу, и страница сама перевернулась. Её, казалось, удерживал в воздухе тусклый белый контур, пока я пробегал глазами по строчкам.
Я всё ещё был прикован к постели, хоть и очнулся уже несколько дней назад. Моё тело восстанавливалось с невероятной скоростью, и сейчас меня осматривали, чтобы решить, нужно ли мне оставаться здесь дольше.
Медсестра с немного озадаченным выражением лица прощупывала мои рёбра. Учитывая, что ещё неделю назад они были раздроблены, неудивительно, что она была слегка озадачена тем, как быстро срослись мои кости.
Я ощутил лёгкий толчок по нашей ментальной связи с Леди Доун — Авророй, — и в то же мгновение рядом со мной зависла ещё одна книга. Едва заметным усилием своей эмблемы я перевернул страницу и в этой книге, позволив невидимой асуре продолжить чтение.
«Учитывая, как хорошо вы исцелились, лорд Даен», — уважительно произнесла медсестра, — «вы можете уйти в любое время», — закончила она.
Я кивнул, улыбнувшись в знак благодарности. «Спасибо за вашу помощь в эти последние дни», — искренне сказал я. Эта женщина заботилась обо мне после того, как Трельза перестал делать это сам.
Медсестра кивнула. Я не узнал её, хотя когда-то работал здесь помощником целителя. Несколько дней назад я спросил её, когда она начала здесь работать. Оказалось, она перевелась сюда почти сразу после моего ранения.
«Мне было приятно помогать вашему выздоровлению, хотя, кажется, вы и сами с этим прекрасно справляетесь», — сказала она. Затем седовласая женщина нахмурилась. — «Простите за вопрос, но… это руна ускоряет ваше исцеление?»
Я старался скрывать свои руны даже от тех, кто ухаживал за мной. Я не знал, кто ещё видел мою единственную эмблему, но, судя по тому, что меня не поволокли к Владыкам, сомневаюсь, что это вызвало переполох.
«Возможно», — ответил я с заговорщической улыбкой. — «Боюсь, вам придётся гадать и дальше».
Женщина пожала плечами, не смутившись моему ответу. Задав ещё пару вопросов о моём здоровье, она покинула мою белоснежную палату.
«Твой контроль над формой заклинания быстро улучшился», — сказала Леди Доун, как только женщина вышла из комнаты. Незримый Мир затопил моё зрение, приглушая краски комнаты. С тех пор как меня схватил Лорент Джоан, феникс стала общаться со мной не только вслух, но и по нашей связи.
Она снова легонько подтолкнула меня по нашему телепатическому канату. Ощущение было странным: будто по моему разуму вибрировала струна. Заметив сигнал, я использовал свою эмблему, чтобы снова перевернуть страницу её книги. Феникс, казалось, сидела в кресле неподалёку, а книга парила прямо перед её глазами.
‘Последние несколько дней у меня не было других дел, кроме как читать и проверять свою магию’, — ответил я по нашей связи. Асура побуждала меня оттачивать способность к ментальному общению, хотя моим первым инстинктом было отвечать вслух. ‘Если бы я хоть немного не продвинулся, в этом не было бы никакого смысла’.
Изменения, произошедшие с моим телекинезом после его улучшения с герба до эмблемы, были многогранны. Я мог одновременно прилагать гораздо больше усилий на толчок и притяжение, при этом нагрузка на мой разум была минимальной. Я больше не был ограничен всего тремя точками приложения силы.
Более того, сила, которую я мог применять на расстоянии, значительно возросла. Если раньше моя способность воздействовать на предметы уменьшалась экспоненциально с увеличением расстояния, то теперь эта сила убывала линейно. Также стало гораздо менее утомительно поддерживать телекинетический эффект в течение длительного времени, хотя это всё ещё могло меняться в зависимости от того, на что я пытался воздействовать.
Однако ограничения всё же оставались. Если я хотел что-то контролировать, оно не должно было быть слишком тяжёлым. Чем тяжелее был предмет, тем больше маны и сил он отнимал.
Я мысленно перевернул ещё одну страницу. Я уже около часа удерживал в воздухе и свою книгу, и книгу Леди Доун. Учитывая, что я почти не двигал их, а каждая книга была относительно лёгкой, расход маны был едва заметен.
«Тем не менее это стоит отметить», — сказала Леди Доун. Я чувствовал её лёгкое раздражение каждый раз, когда думал о ней как о Леди Доун, а не об Авроре, но мне пока было некомфортно называть её этим именем.
Я дочитал последние слова своей книги, «Трактат о Четырёх Элементах Маны в их Связи с Природными Аналогами».
‘Что ж, одна загадка решена’, — подумал я. — ‘Что было раньше: стихия или сродство к мане? Ответ, по крайней мере, согласно этой книге, был таков: ни то, ни другое’.
Хотя я был почти уверен, что первой была стихия. В конце концов, огонь, земля, ветер и вода существовали в моём предыдущем мире, где не было никакой маны.
‘Получите, знатоки маны’, — подумал я. — ‘Я только что обесценил труд всей вашей жизни силой посторонней, непроверяемой точки зрения’.
Я мысленно перенёс книгу на стол, а затем почувствовал искушение снова взять свою скрипку. За последние несколько дней я вновь вошёл в ритм, снова играя, снова ощущая умиротворяющее спокойствие музыки.
Я не думал, что когда-нибудь снова смогу взять в руки инструмент, но что-то изменилось, когда я вспомнил последние мгновения Торена. ‘Сделай мир лучше’.
А музыка ведь делала всё проще, не так ли? Позволяла пройти через ад?
Я поднялся с кровати, пробуя опереться на ноги. Мне до смерти надоело носить эту больничную рубашку, но я уважал традиции Гильдии Целителей. Я потянулся, разминая затёкшие руки и ноги.
Я взял лежавшее рядом пространственное кольцо, надел его и начал перебирать содержимое. Я достал пару тёмных брюк и яркую тунику с высоким воротником, доставленные мне не так давно.
Я потерял своё пространственное кольцо в руинах поместья Джоанов, но пару дней назад заходил Хофал, чтобы проведать меня. Он передал мне пространственное кольцо с хранилищем чуть побольше моего прежнего, а также несколько припасов.
Я быстро переоделся, радуясь, что избавился от больничной рубашки. К счастью, всё, что у меня было, помещалось в кольце.
Правда, было этого немного. Лишь взятые почитать книги и моя скрипка.
«Тебе придётся быть осторожнее с открытой демонстрацией своих способностей», — внезапно сказала Леди Доун. Я стоял с голым торсом, и моя татуировка в виде цепи была на всеобщем обозрении. Призрачный феникс пристально на неё смотрела.
Я слегка повернулся к ней, открыв рот, чтобы заговорить. Встретив её недовольный взгляд, я смущённо закрыл его, вместо этого сосредоточившись на нашей телепатической связи. ‘Я не слишком-то старался скрывать свою силу, но не думаю, что кто-то догадался, что в моём ядре живёт асура’, — ответил я.
Феникс склонила голову набок и встала со своего кресла. «Я постоянно подавляла метку асуры в твоей мана-сигнатуре с тех пор, как мы заключили связь», — сказала феникс. — «Но когда ты использовал первую фазу своей Воли Зверя, моя способность маскировать то, чем ты на самом деле владеешь… ослабла».
Мои глаза расширились, когда я осознал последствия. Артур прикрывал метку на своей руке, намекавший на связь с Сильвией, пером дракона, маскируя его сигнатуру от внешнего мира. Оказывается, Леди Доун всё это время активно делала то же самое для меня.
Я взглянул на красную татуировку в виде цепи на моей левой руке, которая обвивала конечность, словно клеймо. Не думаю, что нашлось бы драконье перо, достаточно большое, чтобы покрыть всё это.
«Хотя я не ожидаю, что это произойдёт при обычном использовании маны, подавлять метку будет становиться всё труднее по мере твоего роста в силе. Предлагаю нам найти способ полностью его скрыть».
‘Я посмотрю, что можно найти’, — ответил я, уже пытаясь вспомнить, знал ли я о каких-либо решениях. Но это не было насущной проблемой, пока я не использовал свою Волю Зверя.
Зашнуровав ботинки, я встал и посмотрел на стол. На нём лежало кольцо c меткой Названной Крови Даен. Выгравированный символ кинжала, из которого вытекали реки рун, был до боли знаком. Я поднял его, ощущая его вес. Оно было сделано из цельного металла и отливало золотом, но я был уверен, что оно не из золота.
Оно было сделано из чего-то гораздо более драгоценного. Я поднял его, думая о том, как долго этот символ прятался под моей рубашкой, надёжно прижатый к груди.
Я надел его на правую руку, кольцо идеально подошло по размеру. Названной Крови Даен больше не было причин скрываться.
***
Через несколько минут я вышел из Гильдии Целителей Восточной Фиакры, выписанный и с несколькими инструкциями о том, как ухаживать за ранами, которые могут вновь открыться. У меня всё ещё болело всё тело, и на плече красовался новый шрам, но в остальном я почти полностью исцелился.
Я потянул ману из своего ядра — теперь, когда оно стало тёмно-жёлтым, распределение маны по телу происходило гораздо быстрее. Это помогло отогнать холод, а лёгкий плащ довершил дело. Моё дыхание превращалось в пар, когда я с опаской шагнул на улицу.
Я начал свой путь медленными шагами, постепенно ускоряясь. Мне больше не нужно было бояться показывать своё лицо. Мне не нужно было бояться быть Даеном.
Я шёл по знакомым улицам Восточной Фиакры, медленно приближаясь к своей цели. Я знал, что выбрал долгий путь. Было ли это потому, что я боялся пункта назначения? Или потому, что мне просто нравилось быть на улице?
Я наблюдал за лодкой, плывущей по одному из немногих каналов Восточной Фиакры. Её тусклые цвета соответствовали общей атмосфере. Паромщик продолжал свой путь, несмотря ни на день, ни на происшествия.
Наконец я достиг ворот своего пункта назначения. Они были запущены, как и большая часть окрестностей. Ржавчина покрывала вывеску у входа, отчего у меня сжалось сердце. Тонкий проволочный забор тянулся далеко в обе стороны, огораживая определённый участок этого места.
‘И вот мы здесь’, — сказал я себе, уставившись на вывеску у входа, будто это была рука смерти. — ‘Конец пути’.
Я слишком долго смотрел на эти слова, переминаясь с ноги на ногу. Буквы Алакрии были настолько похожи на буквы из моей прошлой жизни, что становилось жутко.
Но я не мог тянуть вечно. Я собрался с духом, заперев свои сомнения в маленький ящик. Я толкнул ворота и с приглушёнными шагами вошёл на кладбище Восточной Фиакры. Слой белого снега покрывал всё перламутровым блеском, небольшие рощицы деревьев и заросшие участки растительности медленно возвращали эту землю природе.
Надгробия усеивали холмы вокруг, на большинстве из них имена было невозможно прочитать из-за выветривания за бесчисленные годы. Простой пейзаж казался мне почти чужим: я уже привык, что каждый холм пронизан туннелями. Но это место заросло из-за отсутствия ухода.
Я медленно брёл по узкой грязной тропинке, видимой лишь благодаря лёгкому углублению в снегу. Мои ботинки с каждым шагом уминали снег, и этот звук следовал за мной.
Время от времени я поглядывал по сторонам, разглядывая надгробия, на которых ещё можно было что-то прочесть.
Джон Лондсен. Гарлан Эндор. Мэй Примсайт.
У нескольких могил лежали цветы, свидетельствовавшие о памяти и любви к этим каменным плитам. Но было и бесчисленное множество заброшенных, потрёпанных и забытых всеми живущими.
‘Живут ли эти люди где-то снова?’ — задался я вопросом. — ‘Переродились и получили второй шанс? Из всех этих забытых людей именно мне дано снова ходить по земле. Наверняка я не один такой’.
Леди Доун, должно быть, слышала мои безмолвные размышления, но, к счастью, молчала. Торен канул бы в безвестность, если бы остался мёртвым в том лесу. Никто бы не положил розы на его могилу, если бы для него вообще высекли камень. Он стал бы меньше, чем сноской в истории. Что отличало меня от Джона Лондсена? Или Гарлана Эндора? Или Мэй Примсайт?
Я шёл ещё некоторое время, наконец свернув, приблизившись к рощице деревьев. Тропа раздваивалась, ведя меня к более новым камням. Они всё ещё были отполированы, и к ним относились с уважением. Тут и там я видел флаги, один из которых я узнал из учебников истории о войнах между Вечором и Сехз-Кларом. Ветераны, солдаты, похороненные вместе с простыми людьми.
Я замедлил шаг, подойдя к последнему надгробию. Оно было маленьким и простым, всего лишь голая плита из серого камня.
За исключением слов, высеченных на его лице.
Норган Даен
10 декабря 1720 г. — 4 октября 1736 г.
Я смотрел на могилу брата, пытаясь подобрать какие-то слова для него. Что мне ему сказать? Теперь, когда я был здесь, все мои тщательно спланированные слова, казалось, вылетели из головы, растворившись в холодном зимнем воздухе.
Через несколько дней ему исполнилось бы шестнадцать, будь он жив.
«Привет, Норган», — с трудом произнёс я. — «Я, э-э… прости, что так долго не приходил. Был немного занят». Я с минуту обдумывал следующие слова. «Я помню, как ты давным-давно говорил мне, что хотел бы, чтобы твоё тело оставили в Реликтовых Гробницах, если ты там умрёшь, даже если большинство жителей Сехз-Клара осуждают такое. Прости, что этого не случилось. Но женщина, которая тебя убила? Она мертва. Я сам перерезал ей горло».
Убийство Каэлан Джоан принесло облегчение. Оно доказало мне, что у меня есть сила, что я не какой-то беспомощный дурак, влекомый прихотями судьбы. Я мог дать отпор тем, кто причинил мне боль.
Но в конце концов это ничего не изменило. Мой брат по-прежнему был мёртв. Меня по-прежнему разыскивала целая Кровь, приказ об убийстве был отдан теми, кто на самом верху.
Поистине иронично, что единственный способ для меня быть в полной безопасности — это покончить со всеми до единого Джоанами, как когда-то они покончили с Даенами. Когда я думал об этом так, это было куда меньше похоже на справедливость, какой бы ни была правда. Чтобы спасти свою жизнь, я опустился до уровня убийцы.
«Это… это довольно дерьмовый подарок на день рождения», — задумчиво произнёс я, глядя в затянутое тучами небо. — «Помню, ты хотел драться в кастетах. Было что-то в драке, в чём ты преуспел. Азарт, который я так и не понял».
Я переступил с ноги на ногу, сдерживая подступившие эмоции. «В моём предыдущем мире было много историй о подобном. Перерождение в совершенно новом мире. Второй шанс всё исправить. Но теперь, когда я здесь, живу этим, я не могу представить, что снова смогу наслаждаться чем-то подобным».
Я сжал кулак, разглядывая снег под ногами. Он был таким чистым и белым, нетронутым чернотой земли. Но в конце концов он растает.
«По правде говоря, я не уверен, назвал бы ты меня своим братом, таким, какой я есть сейчас. Я, э-э… я не совсем понимаю, сколько во мне от Торена, а сколько от меня самого. Увидел бы ты своего брата, если бы посмотрел на меня сейчас? Или какого-то самозванца, который пожрал его душу?»
Я никогда не смогу ответить на этот вопрос. Но это не мешало ему грызть меня изнутри. Торен добровольно отдал мне всего себя, тело и душу, когда умирал. И я считал мальчика, похороненного у моих ног, своим братом. Я не мог видеть в нём никого другого. Но было бы это чувство взаимным?
Я замолчал, чувствуя, как намокают глаза. Я закрыл их, судорожно выдохнув. «У меня теперь другая цель», — сказал я, отгоняя безответные вопросы. — «И для этого мне нужно стать сильным. Норган, я… я собираюсь стать восходящим. Исполнить нашу мечту. Может быть, попутно принести славу и заслуги Названной Крови Даен».
В этом не было того же очарования, как если бы мы пошли вместе. Мы должны были стать динамичным дуэтом, неудержимой силой. Никто бы не встал на пути Братьев Даен.
«Я, по крайней мере, буду приносить тебе истории», — сказал я. — «Я расскажу тебе обо всех чудесах, которые увижу. О приключениях, которые у меня будут. Это не то же самое, что увидеть всё самому, я знаю. Но… но что ещё важнее?»
Я открыл глаза, глядя на жирные буквы, провозглашавшие имя моего брата.
«Я хочу сделать этот мир немного лучше. Я кое-что повидал с тех пор, как ты ушёл, Норган. И думаю, может быть, я смогу. Я стану тем, кем ты мог бы гордиться», — произнёс я, давая безмолвную клятву надгробию. — «И я надеюсь, что однажды ты получишь свою вторую жизнь».
Я вытер лицо и отвернулся от камня. Солнце садилось, и пора было уходить.
***
Послесловие переводчика:
Ну вот и закончился первый том произведения. Для меня оно произвело больше впечатлении, чем оригинальный НПК, который уже не даёт таких эмоции вот уже больше года.
На самом деле, мне очень интересно посмотреть, как Торен будет взаимодействовать с персонажами из самого НПК, поскольку это считается прямым воздействием на ход событий. Как он будет разговаривать с Артуром, с Нико, с Серис, с Каэрой и с другими персонажами. Ну вот уже история немного поменялась, когда у Артура его Баллада Рассвета поменяла окрасок на оранжевый, а датчики Серис заметили сигнал асуры в Алакрии.
Я видел по обложкам к томам и некоторые арты приуроченные к определенным главам и там очень сильно разнится с оригиналом. Да и я сам посмотрел парочек глав онгоинга и немного офигел от событий оттуда.
В общем, тайтл однозначно буду продолжать переводить, ибо сам НПК скоро закончится на момент написания этого послесловия. Меня очень удивило, что такой «фанфик» вообще существует, т. к. с таким подходом к деталям и прочее можно смело считать как отдельное произведение.
Увидимся в следующем томе!
Закладка