Глава 18 - Шаги •
От лица Торена Даена
Позже в тот же день я начал свои приготовления. Экспедиция должна была отправиться через два дня, ранним послеполуднем, через Южные Врата. Я планировал добраться до леса раньше них и устроить засаду, но знал, что сперва мне нужно отточить кое-какие магические навыки.
А именно те, что могли пригодиться для скрытности. Возможно, мне следовало заняться этим до того, как я ринулся к поместью Джоанов, но прошлой ночью я и не собирался подходить так близко. Но если я хотел выследить группу магов с мощным сопровождением, мне нужно было быть тихим и незаметным. Даже в глубинах Кларвудского леса я поддерживал умеренный уровень скрытности. На верхушках деревьев я чаще сражался, чем прятался, но сейчас это было невозможно.
Ранним послеполуднем я начал с того, что медленно прошёлся по крыше, прислушиваясь к лёгкому цоканью своих ботинок по булыжникам. Я впитывал звук, мои усиленные маной уши поглощали каждую вибрацию.
У меня было два сродства к мане: огонь и звук. Огонь давался мне легко: это была энергия в одном из её чистейших природных проявлений — химические реакции и горение топлива. Это было тепло: атомы, трущиеся друг о друга, создавая трение. Мои огненные заклинания приходили ко мне интуитивно после недолгой практики, понимание подсознательно щёлкало в мозгу среди всего остального, что я знал.
Но именно в магии звука моё понимание по-настоящему блистало. Трудно объяснить, насколько интуитивной была работа с маной звука, уж точно более интуитивной, чем с огнём. Мне казалось, что если я достаточно постараюсь, то смогу услышать саму ману. Каждый толчок и притяжение маны, казалось, создавали какой-то резонанс, который слышал только я.
И вот я пытался испытать новое заклинание. Это не было одним из моих шаблонных заклинаний — те предназначались для быстрого и эффективного использования в бою. Это было вспомогательное заклинание, то, чего мне так не хватало. Я не смог бы применить его за долю секунды или сфокусировать с огромной силой, но мне это и не требовалось.
Я собирался полностью устранить звук своих шагов. Но для этого мне нужно было понять, как возникает этот звук, как он распространяется в атмосфере. Я должен был знать, как мана звука реагирует на вибрации в воздухе.
Чувствуя уверенность, я сосредоточил своё намерение, извлекая поток маны из своего ядра. К настоящему моменту я уже достаточно легко мог изменять высоту и октаву звуков: именно это я использовал, чтобы изменять свой голос, будучи Сумраком. Следующий шаг должен быть относительно прост: вместо изменения октавы на три ступени по диагонали, понизить громкость. Я послал свою волю как заклинание и сделал неуверенный шаг, ожидая стука ботинка о камень.
Я всё ещё слышал свои шаги, и, к моей чести, они были намного тише, чем раньше. Проблема, однако, заключалась в том, что звук отдавался эхом, напоминающим нечто среднее между диджейской реверберацией и дребезжанием листового металла на ветру. Даже этот звук был тихим, но гораздо более заметным из-за того, как долго он длился.
Я фыркнул. Это было довольно забавно. Придётся просто попробовать ещё раз.
***
К тому времени, как под конец вечера я наконец-то смог последовательно заглушать каждый свой шаг, мне было уже не до смеха. В ближайшие пару дней потребуется практика, так как пассивное применение маны требовало значительной концентрации, но я надеялся, что заклинание скоро достигнет приемлемого уровня умственного сосредоточения.
Практика магии в более безопасной обстановке, чем глухой Кларвудский лес, позволила мне провести более конкретные испытания. Сейчас я мог одновременно поддерживать лишь несколько заклинаний, прежде чем разделение внимания становилось слишком трудным, и одно из них разрушалось, затухая или взрываясь на ветру. Некоторые, конечно, были сложнее других: заклинания, которые действовали продолжительное время или требовали постоянного внимания, как заклинание заглушения звука, требовали больше сосредоточенности и маны, чем пара огненных шаров.
Одиночный толчок и притяжение с помощью моего телекинетического герба почти не требовали маны, но чем дольше я удерживал эффект и чем больше силы пытался применить, тем большее напряжение я чувствовал в своём разуме и ядре. Максимальное время, которое я мог удерживать толчок или притяжение, также зависело от прилагаемой силы. В конечном счёте, я знал, что мне нужно практиковаться и оттачивать каждый аспект моей магии. Но был один аспект, в котором я видел особенно большие успехи.
Мой метод визуализации, названный «шаблонным сотворением заклинаний», был удивительным слиянием алакрийского и дикатенского методов колдовства.
Алакрийские руны давали силу без понимания, по крайней мере, на начальном этапе. Например, я до сих пор не был полностью уверен, как мои телекинетические толчки и притяжения использовали ману для воздействия на мир, но я всё равно мог их применять. По мере того, как я разбирался в этом, моя сила росла, но я был ограничен тем, для чего была предназначена моя руна. Формы заклинаний также снимали часть умственного напряжения, необходимого для поддержания заклинаний, что было невероятно полезно. Руна, по сути, действовала как воронка, усиливая эффект по мере его прохождения. Но рунам не хватало универсальности, они были заперты в своём предназначении.
Дикатенская магия полностью зависела от понимания и проницательности мага. Если у тебя было недостаточно знаний о мане, ты не мог сотворить заклинание. С точки зрения силы, дикатенское колдовство бледнело в сравнении с алакрийскими рунами. Но оно компенсировало это чистой универсальностью: пока ты понимал, на что способна мана, ты мог сделать что угодно.
С моим шаблонным сотворением заклинаний я мог создавать в уме столько 'форм заклинаний', сколько хотел, при условии, что у меня было первоначальное понимание и способность самому сотворить заклинание. Мне пришлось бы выдерживать всю тяжесть заклинания своим разумом, но оно было бы более сфокусированным и мощным, чем могли бы справиться большинство дикатенских магов. А алакрийцам приходилось скрещивать пальцы и надеяться на каждой Церемонии Дарования на свою следующую руну, в то время как я мог добавлять новые псевдо-формы заклинаний по мере обучения. Мой метод, возможно, не обладал всей мощью алакрийских рун. Возможно, он не обладал всей универсальностью дикатенской магии. Но это была идеальная золотая середина.
Когда ночь начала окутывать небо, я сидел перед своим небольшим костром, греясь в его тепле. Пока он мерцал и потрескивал, я толкал и притягивал огненную ману, сгущавшуюся вокруг пламени. Мана сплеталась и танцевала, для моих чувств это было похоже на языки пламени. Или же огонь был лишь имитацией маны?
Вероятно, по всему миру велись философские споры на эту тему. Что было раньше? Стихия или сродство к мане?
Эти забавные мысли убаюкали меня, приятное тепло успокаивало нервы.
От лица Лорента Джоана
Я просматривал очередную стопку пергамента, касающуюся приготовлений Крови Джоан к сбору гнёзд кислотно-лучевых шершней. Я небрежно нацарапал своё имя, завершая покупку нескольких низкоуровневых звериных оберегов. Они были невероятно дороги, но необходимы для эффективного уничтожения чего-то столь же опасного, как гнездо.
Бумага из их ульев была богата маной, учитывая, что инсектоидные мана-звери создавали её из местных, пропитанных маной кларвудских деревьев. В измельчённом виде она становилась важным ингредиентом многих высококлассных эликсиров, артефактов и многого другого благодаря своим уникальным свойствам. Но самое ценное применение бумаги из гнёзд приносило прибыль, намного превосходящую всё остальное. Немногие знали о наилучшем применении этой бумаги, ради которого моя Кровь и собирала её. Через кислотно-лучевую бумагу открывался путь к истинному богатству.
Хотя у нашего обычного поставщика кислотно-лучевой бумаги она недавно закончилась, что заставило меня поспешно организовать эту экспедицию. Я кипятился из-за дополнительных расходов, но для создания нашего продукта приходилось идти на жертвы.
Мой кабинет был скудно обставлен и пуст, за исключением осветительных артефактов по комнате, настроенных на тусклое свечение. Тени помогали мне сосредоточиться на том, что нужно было сделать за ночь.
Я оторвался от стола, когда три отчётливых стука раздались по твёрдому дереву двери моего кабинета. Я подождал мгновение, затем ответил: «Говори».
Женский голос произнёс из-за двери: «У нас есть новости по сбежавшим Крысам».
Я сузил глаза. «Входи», — сказал я наконец.
Каэлан медленно вошла, её шаги были размеренными и уверенными. Её песочно-русые волосы — общая черта всех из Крови Джоан — были коротко острижены. Она утверждала, что так их легче прятать во время тайных операций. В нескольких шагах позади неё более небрежной походкой следовал Дорнар.
Я наблюдал за ними из-за своего стола, ещё не отложив перо. Бумаги и бухгалтерские книги для предстоящей экспедиции в Кларвудский лес требовали окончательного оформления и не ждали никого.
Каэлан остановилась на почтительном расстоянии от меня, всегда помня о своём положении в семье. Дорнар прислонился к книжной полке, демонстрируя меньше приличия, чем мне хотелось бы видеть.
«Глава», — сказала Каэлан, слегка поклонившись.
«Сестра», — ответил я. Дорнар ухмыльнулся, но ничего не сказал. «Какие у вас новости, что осмелились прервать меня?»
«Как вы знаете, позапрошлой ночью мы устроили ловушку для Крыс», — сказала она, её стальные серые глаза на мгновение встретились с моими. «Им удалось сбежать с территории».
Я кивнул, чтобы она продолжала. «Там было двое этих трущобных Крыс», — продолжила Каэлан. «И пятеро наших людей. Один из наших лучше подготовленных отрядов», — продолжила она. «Тем не менее, каждый член отряда был выведен из строя. Некоторые были ранены сильнее других, но все были повержены».
Я отложил перо и убрал бумаги со стола в сторону, наконец, уделив Каэлан всё своё внимание. «Вопрос был в том, как. Вы выяснили причину?»
Мы были готовы к вторжению, выставив хорошо вооружённый отряд для поимки Крыс. То, что они сбежали из поместья, не было неожиданностью, но вместо того, чтобы доложить, ударная группа была найдена в собственной крови и тяжело раненой.
«У меня возникли подозрения, когда я увидела тела», — сказала Каэлан, её глаза слегка блеснули. «Но это подтвердилось недавно. Один из мужчин очнулся — один из наших Кастеров. У неё была ценная информация». Каэлан сделала паузу, обдумывая следующие слова. «Помните инцидент два месяца назад, когда юный отпрыск… покалечил себя?»
Я склонил голову, не понимая, к чему она клонит. Но Каэлан была исполнительна: я знал, что если она меняет тему, то лишь для того, чтобы предоставить необходимый контекст. Я пренебрежительно фыркнул. «Лоррис был глупцом, совершив те поступки», — сказал я, высказывая своё мнение на этот счёт. Я делал это много раз, но некомпетентность моего собственного отродья неизменно меня обжигала. «Его миссией было тайно выявить сторонников Крыс в отребье Восточной Фиакры», — усмехнулся я. «Найти больше информации. Он полностью провалился, сам будучи побеждённым двумя магами из трущоб. Учебная миссия, чтобы научить его преимуществам скрытности и незаметности, и он провалил каждый пункт».
Каэлан слегка поёжилась. «Да… Та операция должна была пройти без сучка без задоринки. Но в середине допроса подозреваемого его прервали два молодых мага. Они блестяще работали в команде и с лёгкостью одолели его». Каэлан ещё раз взглянула на меня. «Они узнали знак Крови Джоан, поэтому я вмешалась. Мы ведь не можем оставлять там следы». Непонятное мне выражение промелькнуло на лице моей сестры. «Я убила одного из мальчишек, но другого оставила в живых».
Резкий смешок заставил меня медленно повернуться к Дорнару. «Не забывай, дорогая сестрица, что эти мальчишки сделали с тобой!» — упрекнул младший брат. «Ты ведь не особо с ними церемонилась после этого!»
Дорнар любил затевать ссоры, но мой поднятый бровь заставил его веселье утихнуть. Однако это не стёрло его полностью. Каэлан почти слышно скрипнула зубами, гнев пронизывал её, прежде чем она взяла себя в руки. «Действительно. Один из магов, мальчишка с какой-то руной телекинеза, сумел ранить меня».
Я наклонился вперёд, оперевшись локтями о стол и сложив пальцы домиком. То, что это произошло, было удивительно: немногочисленные Эмблемы Каэлан, наряду с её обширным боевым опытом, делали её одной из опор всей Крови Джоан. Для неё быть раненой уличным магом было нешуточным делом. «Как это случилось?» — потребовал я, сталь в голосе.
«Он выстрелил в меня металлом, быстрее, чем я успела среагировать. Это прошло сквозь мою молниеносную мантию. Как только он ранил меня, я покончила с другим мальчишкой, как только тот снова напал на меня», — ответила Каэлан. «После этого бой фактически закончился».
Я сузил глаза, не упуская скрытого подтекста. «Ты позволила пользователю телекинеза жить?» — спокойно спросил я. Тот, кто пролил Кровь Джоан, не должен был так свободно разгуливать. Лоррис только недавно оправился от ран, ноя о том, что его Кровь была запятнана, а гордость — унижена.
Дорнар снова заговорил, его веселье было ощутимым. «Наша дорогая сестрица любит притворяться, что вся такая из себя протокольная, но в ней сидит злобная жилка длиной в милю», — сказал он с обаятельной улыбкой. «Очевидно, она зарезала брата мальчишки прямо у него на глазах. Мальчишка потерял всякую волю к борьбе, наблюдая, как его бедный брат истекает кровью прямо на него».
Каэлан сверлила Дорнара взглядом, едва сдерживая ярость. «Я решила, что он станет подходящим испытанием для отпрыска, чтобы тот его уничтожил», — выпалила она. «Да, он меня ранил, но отпрыск пострадал первым. Возмездие было его правом, когда он исцелится».
Дорнар ухмыльнулся. «Из того, что я слышал, мальчишка был практически сломлен после того, как ты убила его брата», — сказал мой собственный брат. «Мы оба знаем настоящую причину, по которой ты оставила его в живых. Смерть была бы слишком большой милостью для мальчишки. Признай, сестрица: ты мстительная стерва».
Дорнар отвечал за информационную сеть Крови Джоан, так что неудивительно, что он так много знал. Но между поддразниваниями Дорнара вспыльчивого нрава нашей сестры и уходом от темы моё терпение истощалось. Каэлан открыла рот, чтобы возразить, яд отразился на её лице.
«Довольно», — рявкнул я, вспыхнув маной, чтобы подчеркнуть своё раздражение. «Объясните мне суть. Никаких больше мелких перепалок», — сказал я. И Каэлан, и Дорнар успокоились, их перебранка на время утихла. «Как это связано с провальным нападением на Крыс?»
«Пользователь телекинеза применил атаку, которая оставила очень характерный узор ран на теле отпрыска», — сказала Каэлан. «Словно дюжина дыр, проделанных в его спине. Очень немногие заклинания оставляют такой след. И один из наших Нападающих прошлой ночью появился с точно такими же ранами. Кастер, которая недавно очнулась, рассказала нам, что, как только они загнали Крыс в угол, с крыш спрыгнула ещё одна фигура, вырубив их Щита. Затем он вместе с Крысами уничтожил наш отряд с двух сторон».
Я низко зарычал. «Значит, этот мальчишка — один из Крыс?» — сказал я. Крысы были чумой для Кровей Фиакры в течение последнего года, грабя и воруя у половины низших Кровей города. Они заслужили репутацию успешных. Но они были бичом для всего цивилизованного и должны были быть уничтожены. Особенно учитывая, что, согласно последним докладам Дорнара, они, похоже, нацелились на наши… предприятия. «Как его зовут, и почему он ещё не мёртв?»
Каэлан, казалось, на мгновение замешкалась. «Его зовут Торен из Названной Крови Даен, Глава», — ответила моя сестра. «И он покинул город через день после смерти своего брата. Мы думали, он никогда не собирался возвращаться».
Остаток фразы моей сестры растворился, когда это имя зазвенело у меня в голове. Даен.
Мой отец уничтожил Названную Кровь Даен мастерским политическим ходом три десятилетия назад. После того как Даены ошиблись, поддержав Сехз-Кларскую войну против Вечора, они остались уязвимыми и беззащитными. Наша Кровь, в то время небольшая семья, сделала первый шаг к укреплению своей власти, уничтожив старую Названную Кровь.
Но когда ты усыпляешь собаку, ты не позволяешь её щенкам кусать тебя. Ты не оставляешь им шанса прокусить твою кожу. Ты сжигаешь помёт вместе с матерью. Сам факт существования выживших из Крови Даен был неприемлем. То, что выжившие ранили моего сына, каким бы ничтожеством он ни был, требовало в ответ огня и смерти.
«Как это случилось?» — спросил я, пристально глядя на Дорнара. Он был нашим начальником информации. Он должен был знать, если остатки наших старых врагов выжили, и что-то с этим сделать. «Скажи мне, почему я не должен тебя наказать».
Дорнар пожал плечами, но я видел лёгкое беспокойство в его глазах. «Судя по нашим записям, похоже, Папаша знал, что одной юной девчонке удалось избежать устроенной им резни. Он искал её годами после, но так и не смог найти». Дорнар покачал головой. «Наши сети всегда были самыми слабыми в Восточной Фиакре, со всеми этими унадами и бесполезными бродягами, снующими повсюду. Мы не знали, что ей удалось произвести потомство, до тех пор, пока около двух месяцев назад…»
Я тихо кипел от ярости. Если бы кто-нибудь из наших соперников узнал, что старый, поверженный враг сумел унизить следующего Главу Крови Джоан, наша репутация рухнула бы на самое дно. Сколько влияния мы бы потеряли…
«Убедитесь, что ни слова об этом инциденте не выйдет за пределы этой комнаты», — повторил я. Я отдал этот приказ ещё тогда, когда впервые узнал об инциденте с моим отродьем, но теперь это было вдвойне важно. Каэлан кивнула, но Дорнар фыркнул. Я сверлил его взглядом, пока он не уступил.
«Ладно, босс».
Я нахмурил брови. «У нас есть ещё какая-нибудь информация о Крысах, кроме этого нового члена?» — спросил я, всё ещё разгневанный неудачей, которую мы потерпели прошлой ночью. Наша ловушка почти поймала их, точно так же, как Названная Кровь Даен была поймана в ловушку много лет назад.
Дорнар покачал головой. «Это те дела, с которыми не стоит торопиться», — сказал он с ленивой улыбкой. «Не зря я знал, что они в конце концов нападут на нас, дорогой брат. Просто наблюдай и жди».
Я снова посмотрел на свой стол. Финансы Крови Джоан были скуднее, чем мне хотелось бы, война против дикатенских дикарей истощила многие наши ресурсы. И наши ресурсы для производства первоклассных товаров иссякали. Вместо того чтобы покупать кислотно-лучевую бумагу через посредника, как это было принято, Кровь Джоан была вынуждена пытаться добыть это вещество самостоятельно.
«Позаботьтесь о том, чтобы к следующему разу, когда я вас вызову, вы знали что-то большее», — сказал я, в моём тоне ясно звучало желание их отпустить. Пока мои брат и сестра выходили — Каэлан с уважительным кивком, а Дорнар с поклоном, опасно близким к насмешке — я не мог не размышлять о будущем. Впереди были смутные времена, и, как всегда, Кровь Джоан будет карабкаться и цепляться, чтобы достичь вершины.
Позже в тот же день я начал свои приготовления. Экспедиция должна была отправиться через два дня, ранним послеполуднем, через Южные Врата. Я планировал добраться до леса раньше них и устроить засаду, но знал, что сперва мне нужно отточить кое-какие магические навыки.
А именно те, что могли пригодиться для скрытности. Возможно, мне следовало заняться этим до того, как я ринулся к поместью Джоанов, но прошлой ночью я и не собирался подходить так близко. Но если я хотел выследить группу магов с мощным сопровождением, мне нужно было быть тихим и незаметным. Даже в глубинах Кларвудского леса я поддерживал умеренный уровень скрытности. На верхушках деревьев я чаще сражался, чем прятался, но сейчас это было невозможно.
Ранним послеполуднем я начал с того, что медленно прошёлся по крыше, прислушиваясь к лёгкому цоканью своих ботинок по булыжникам. Я впитывал звук, мои усиленные маной уши поглощали каждую вибрацию.
У меня было два сродства к мане: огонь и звук. Огонь давался мне легко: это была энергия в одном из её чистейших природных проявлений — химические реакции и горение топлива. Это было тепло: атомы, трущиеся друг о друга, создавая трение. Мои огненные заклинания приходили ко мне интуитивно после недолгой практики, понимание подсознательно щёлкало в мозгу среди всего остального, что я знал.
Но именно в магии звука моё понимание по-настоящему блистало. Трудно объяснить, насколько интуитивной была работа с маной звука, уж точно более интуитивной, чем с огнём. Мне казалось, что если я достаточно постараюсь, то смогу услышать саму ману. Каждый толчок и притяжение маны, казалось, создавали какой-то резонанс, который слышал только я.
И вот я пытался испытать новое заклинание. Это не было одним из моих шаблонных заклинаний — те предназначались для быстрого и эффективного использования в бою. Это было вспомогательное заклинание, то, чего мне так не хватало. Я не смог бы применить его за долю секунды или сфокусировать с огромной силой, но мне это и не требовалось.
Я собирался полностью устранить звук своих шагов. Но для этого мне нужно было понять, как возникает этот звук, как он распространяется в атмосфере. Я должен был знать, как мана звука реагирует на вибрации в воздухе.
Чувствуя уверенность, я сосредоточил своё намерение, извлекая поток маны из своего ядра. К настоящему моменту я уже достаточно легко мог изменять высоту и октаву звуков: именно это я использовал, чтобы изменять свой голос, будучи Сумраком. Следующий шаг должен быть относительно прост: вместо изменения октавы на три ступени по диагонали, понизить громкость. Я послал свою волю как заклинание и сделал неуверенный шаг, ожидая стука ботинка о камень.
Я всё ещё слышал свои шаги, и, к моей чести, они были намного тише, чем раньше. Проблема, однако, заключалась в том, что звук отдавался эхом, напоминающим нечто среднее между диджейской реверберацией и дребезжанием листового металла на ветру. Даже этот звук был тихим, но гораздо более заметным из-за того, как долго он длился.
Я фыркнул. Это было довольно забавно. Придётся просто попробовать ещё раз.
***
К тому времени, как под конец вечера я наконец-то смог последовательно заглушать каждый свой шаг, мне было уже не до смеха. В ближайшие пару дней потребуется практика, так как пассивное применение маны требовало значительной концентрации, но я надеялся, что заклинание скоро достигнет приемлемого уровня умственного сосредоточения.
Практика магии в более безопасной обстановке, чем глухой Кларвудский лес, позволила мне провести более конкретные испытания. Сейчас я мог одновременно поддерживать лишь несколько заклинаний, прежде чем разделение внимания становилось слишком трудным, и одно из них разрушалось, затухая или взрываясь на ветру. Некоторые, конечно, были сложнее других: заклинания, которые действовали продолжительное время или требовали постоянного внимания, как заклинание заглушения звука, требовали больше сосредоточенности и маны, чем пара огненных шаров.
Одиночный толчок и притяжение с помощью моего телекинетического герба почти не требовали маны, но чем дольше я удерживал эффект и чем больше силы пытался применить, тем большее напряжение я чувствовал в своём разуме и ядре. Максимальное время, которое я мог удерживать толчок или притяжение, также зависело от прилагаемой силы. В конечном счёте, я знал, что мне нужно практиковаться и оттачивать каждый аспект моей магии. Но был один аспект, в котором я видел особенно большие успехи.
Мой метод визуализации, названный «шаблонным сотворением заклинаний», был удивительным слиянием алакрийского и дикатенского методов колдовства.
Алакрийские руны давали силу без понимания, по крайней мере, на начальном этапе. Например, я до сих пор не был полностью уверен, как мои телекинетические толчки и притяжения использовали ману для воздействия на мир, но я всё равно мог их применять. По мере того, как я разбирался в этом, моя сила росла, но я был ограничен тем, для чего была предназначена моя руна. Формы заклинаний также снимали часть умственного напряжения, необходимого для поддержания заклинаний, что было невероятно полезно. Руна, по сути, действовала как воронка, усиливая эффект по мере его прохождения. Но рунам не хватало универсальности, они были заперты в своём предназначении.
Дикатенская магия полностью зависела от понимания и проницательности мага. Если у тебя было недостаточно знаний о мане, ты не мог сотворить заклинание. С точки зрения силы, дикатенское колдовство бледнело в сравнении с алакрийскими рунами. Но оно компенсировало это чистой универсальностью: пока ты понимал, на что способна мана, ты мог сделать что угодно.
С моим шаблонным сотворением заклинаний я мог создавать в уме столько 'форм заклинаний', сколько хотел, при условии, что у меня было первоначальное понимание и способность самому сотворить заклинание. Мне пришлось бы выдерживать всю тяжесть заклинания своим разумом, но оно было бы более сфокусированным и мощным, чем могли бы справиться большинство дикатенских магов. А алакрийцам приходилось скрещивать пальцы и надеяться на каждой Церемонии Дарования на свою следующую руну, в то время как я мог добавлять новые псевдо-формы заклинаний по мере обучения. Мой метод, возможно, не обладал всей мощью алакрийских рун. Возможно, он не обладал всей универсальностью дикатенской магии. Но это была идеальная золотая середина.
Когда ночь начала окутывать небо, я сидел перед своим небольшим костром, греясь в его тепле. Пока он мерцал и потрескивал, я толкал и притягивал огненную ману, сгущавшуюся вокруг пламени. Мана сплеталась и танцевала, для моих чувств это было похоже на языки пламени. Или же огонь был лишь имитацией маны?
Вероятно, по всему миру велись философские споры на эту тему. Что было раньше? Стихия или сродство к мане?
Эти забавные мысли убаюкали меня, приятное тепло успокаивало нервы.
От лица Лорента Джоана
Я просматривал очередную стопку пергамента, касающуюся приготовлений Крови Джоан к сбору гнёзд кислотно-лучевых шершней. Я небрежно нацарапал своё имя, завершая покупку нескольких низкоуровневых звериных оберегов. Они были невероятно дороги, но необходимы для эффективного уничтожения чего-то столь же опасного, как гнездо.
Бумага из их ульев была богата маной, учитывая, что инсектоидные мана-звери создавали её из местных, пропитанных маной кларвудских деревьев. В измельчённом виде она становилась важным ингредиентом многих высококлассных эликсиров, артефактов и многого другого благодаря своим уникальным свойствам. Но самое ценное применение бумаги из гнёзд приносило прибыль, намного превосходящую всё остальное. Немногие знали о наилучшем применении этой бумаги, ради которого моя Кровь и собирала её. Через кислотно-лучевую бумагу открывался путь к истинному богатству.
Хотя у нашего обычного поставщика кислотно-лучевой бумаги она недавно закончилась, что заставило меня поспешно организовать эту экспедицию. Я кипятился из-за дополнительных расходов, но для создания нашего продукта приходилось идти на жертвы.
Мой кабинет был скудно обставлен и пуст, за исключением осветительных артефактов по комнате, настроенных на тусклое свечение. Тени помогали мне сосредоточиться на том, что нужно было сделать за ночь.
Я оторвался от стола, когда три отчётливых стука раздались по твёрдому дереву двери моего кабинета. Я подождал мгновение, затем ответил: «Говори».
Женский голос произнёс из-за двери: «У нас есть новости по сбежавшим Крысам».
Я сузил глаза. «Входи», — сказал я наконец.
Каэлан медленно вошла, её шаги были размеренными и уверенными. Её песочно-русые волосы — общая черта всех из Крови Джоан — были коротко острижены. Она утверждала, что так их легче прятать во время тайных операций. В нескольких шагах позади неё более небрежной походкой следовал Дорнар.
Я наблюдал за ними из-за своего стола, ещё не отложив перо. Бумаги и бухгалтерские книги для предстоящей экспедиции в Кларвудский лес требовали окончательного оформления и не ждали никого.
Каэлан остановилась на почтительном расстоянии от меня, всегда помня о своём положении в семье. Дорнар прислонился к книжной полке, демонстрируя меньше приличия, чем мне хотелось бы видеть.
«Глава», — сказала Каэлан, слегка поклонившись.
«Сестра», — ответил я. Дорнар ухмыльнулся, но ничего не сказал. «Какие у вас новости, что осмелились прервать меня?»
«Как вы знаете, позапрошлой ночью мы устроили ловушку для Крыс», — сказала она, её стальные серые глаза на мгновение встретились с моими. «Им удалось сбежать с территории».
Я кивнул, чтобы она продолжала. «Там было двое этих трущобных Крыс», — продолжила Каэлан. «И пятеро наших людей. Один из наших лучше подготовленных отрядов», — продолжила она. «Тем не менее, каждый член отряда был выведен из строя. Некоторые были ранены сильнее других, но все были повержены».
Я отложил перо и убрал бумаги со стола в сторону, наконец, уделив Каэлан всё своё внимание. «Вопрос был в том, как. Вы выяснили причину?»
Мы были готовы к вторжению, выставив хорошо вооружённый отряд для поимки Крыс. То, что они сбежали из поместья, не было неожиданностью, но вместо того, чтобы доложить, ударная группа была найдена в собственной крови и тяжело раненой.
«У меня возникли подозрения, когда я увидела тела», — сказала Каэлан, её глаза слегка блеснули. «Но это подтвердилось недавно. Один из мужчин очнулся — один из наших Кастеров. У неё была ценная информация». Каэлан сделала паузу, обдумывая следующие слова. «Помните инцидент два месяца назад, когда юный отпрыск… покалечил себя?»
Я склонил голову, не понимая, к чему она клонит. Но Каэлан была исполнительна: я знал, что если она меняет тему, то лишь для того, чтобы предоставить необходимый контекст. Я пренебрежительно фыркнул. «Лоррис был глупцом, совершив те поступки», — сказал я, высказывая своё мнение на этот счёт. Я делал это много раз, но некомпетентность моего собственного отродья неизменно меня обжигала. «Его миссией было тайно выявить сторонников Крыс в отребье Восточной Фиакры», — усмехнулся я. «Найти больше информации. Он полностью провалился, сам будучи побеждённым двумя магами из трущоб. Учебная миссия, чтобы научить его преимуществам скрытности и незаметности, и он провалил каждый пункт».
Каэлан слегка поёжилась. «Да… Та операция должна была пройти без сучка без задоринки. Но в середине допроса подозреваемого его прервали два молодых мага. Они блестяще работали в команде и с лёгкостью одолели его». Каэлан ещё раз взглянула на меня. «Они узнали знак Крови Джоан, поэтому я вмешалась. Мы ведь не можем оставлять там следы». Непонятное мне выражение промелькнуло на лице моей сестры. «Я убила одного из мальчишек, но другого оставила в живых».
Резкий смешок заставил меня медленно повернуться к Дорнару. «Не забывай, дорогая сестрица, что эти мальчишки сделали с тобой!» — упрекнул младший брат. «Ты ведь не особо с ними церемонилась после этого!»
Дорнар любил затевать ссоры, но мой поднятый бровь заставил его веселье утихнуть. Однако это не стёрло его полностью. Каэлан почти слышно скрипнула зубами, гнев пронизывал её, прежде чем она взяла себя в руки. «Действительно. Один из магов, мальчишка с какой-то руной телекинеза, сумел ранить меня».
Я наклонился вперёд, оперевшись локтями о стол и сложив пальцы домиком. То, что это произошло, было удивительно: немногочисленные Эмблемы Каэлан, наряду с её обширным боевым опытом, делали её одной из опор всей Крови Джоан. Для неё быть раненой уличным магом было нешуточным делом. «Как это случилось?» — потребовал я, сталь в голосе.
«Он выстрелил в меня металлом, быстрее, чем я успела среагировать. Это прошло сквозь мою молниеносную мантию. Как только он ранил меня, я покончила с другим мальчишкой, как только тот снова напал на меня», — ответила Каэлан. «После этого бой фактически закончился».
Я сузил глаза, не упуская скрытого подтекста. «Ты позволила пользователю телекинеза жить?» — спокойно спросил я. Тот, кто пролил Кровь Джоан, не должен был так свободно разгуливать. Лоррис только недавно оправился от ран, ноя о том, что его Кровь была запятнана, а гордость — унижена.
Дорнар снова заговорил, его веселье было ощутимым. «Наша дорогая сестрица любит притворяться, что вся такая из себя протокольная, но в ней сидит злобная жилка длиной в милю», — сказал он с обаятельной улыбкой. «Очевидно, она зарезала брата мальчишки прямо у него на глазах. Мальчишка потерял всякую волю к борьбе, наблюдая, как его бедный брат истекает кровью прямо на него».
Каэлан сверлила Дорнара взглядом, едва сдерживая ярость. «Я решила, что он станет подходящим испытанием для отпрыска, чтобы тот его уничтожил», — выпалила она. «Да, он меня ранил, но отпрыск пострадал первым. Возмездие было его правом, когда он исцелится».
Дорнар ухмыльнулся. «Из того, что я слышал, мальчишка был практически сломлен после того, как ты убила его брата», — сказал мой собственный брат. «Мы оба знаем настоящую причину, по которой ты оставила его в живых. Смерть была бы слишком большой милостью для мальчишки. Признай, сестрица: ты мстительная стерва».
Дорнар отвечал за информационную сеть Крови Джоан, так что неудивительно, что он так много знал. Но между поддразниваниями Дорнара вспыльчивого нрава нашей сестры и уходом от темы моё терпение истощалось. Каэлан открыла рот, чтобы возразить, яд отразился на её лице.
«Довольно», — рявкнул я, вспыхнув маной, чтобы подчеркнуть своё раздражение. «Объясните мне суть. Никаких больше мелких перепалок», — сказал я. И Каэлан, и Дорнар успокоились, их перебранка на время утихла. «Как это связано с провальным нападением на Крыс?»
«Пользователь телекинеза применил атаку, которая оставила очень характерный узор ран на теле отпрыска», — сказала Каэлан. «Словно дюжина дыр, проделанных в его спине. Очень немногие заклинания оставляют такой след. И один из наших Нападающих прошлой ночью появился с точно такими же ранами. Кастер, которая недавно очнулась, рассказала нам, что, как только они загнали Крыс в угол, с крыш спрыгнула ещё одна фигура, вырубив их Щита. Затем он вместе с Крысами уничтожил наш отряд с двух сторон».
Я низко зарычал. «Значит, этот мальчишка — один из Крыс?» — сказал я. Крысы были чумой для Кровей Фиакры в течение последнего года, грабя и воруя у половины низших Кровей города. Они заслужили репутацию успешных. Но они были бичом для всего цивилизованного и должны были быть уничтожены. Особенно учитывая, что, согласно последним докладам Дорнара, они, похоже, нацелились на наши… предприятия. «Как его зовут, и почему он ещё не мёртв?»
Каэлан, казалось, на мгновение замешкалась. «Его зовут Торен из Названной Крови Даен, Глава», — ответила моя сестра. «И он покинул город через день после смерти своего брата. Мы думали, он никогда не собирался возвращаться».
Остаток фразы моей сестры растворился, когда это имя зазвенело у меня в голове. Даен.
Мой отец уничтожил Названную Кровь Даен мастерским политическим ходом три десятилетия назад. После того как Даены ошиблись, поддержав Сехз-Кларскую войну против Вечора, они остались уязвимыми и беззащитными. Наша Кровь, в то время небольшая семья, сделала первый шаг к укреплению своей власти, уничтожив старую Названную Кровь.
Но когда ты усыпляешь собаку, ты не позволяешь её щенкам кусать тебя. Ты не оставляешь им шанса прокусить твою кожу. Ты сжигаешь помёт вместе с матерью. Сам факт существования выживших из Крови Даен был неприемлем. То, что выжившие ранили моего сына, каким бы ничтожеством он ни был, требовало в ответ огня и смерти.
«Как это случилось?» — спросил я, пристально глядя на Дорнара. Он был нашим начальником информации. Он должен был знать, если остатки наших старых врагов выжили, и что-то с этим сделать. «Скажи мне, почему я не должен тебя наказать».
Дорнар пожал плечами, но я видел лёгкое беспокойство в его глазах. «Судя по нашим записям, похоже, Папаша знал, что одной юной девчонке удалось избежать устроенной им резни. Он искал её годами после, но так и не смог найти». Дорнар покачал головой. «Наши сети всегда были самыми слабыми в Восточной Фиакре, со всеми этими унадами и бесполезными бродягами, снующими повсюду. Мы не знали, что ей удалось произвести потомство, до тех пор, пока около двух месяцев назад…»
Я тихо кипел от ярости. Если бы кто-нибудь из наших соперников узнал, что старый, поверженный враг сумел унизить следующего Главу Крови Джоан, наша репутация рухнула бы на самое дно. Сколько влияния мы бы потеряли…
«Убедитесь, что ни слова об этом инциденте не выйдет за пределы этой комнаты», — повторил я. Я отдал этот приказ ещё тогда, когда впервые узнал об инциденте с моим отродьем, но теперь это было вдвойне важно. Каэлан кивнула, но Дорнар фыркнул. Я сверлил его взглядом, пока он не уступил.
«Ладно, босс».
Я нахмурил брови. «У нас есть ещё какая-нибудь информация о Крысах, кроме этого нового члена?» — спросил я, всё ещё разгневанный неудачей, которую мы потерпели прошлой ночью. Наша ловушка почти поймала их, точно так же, как Названная Кровь Даен была поймана в ловушку много лет назад.
Дорнар покачал головой. «Это те дела, с которыми не стоит торопиться», — сказал он с ленивой улыбкой. «Не зря я знал, что они в конце концов нападут на нас, дорогой брат. Просто наблюдай и жди».
Я снова посмотрел на свой стол. Финансы Крови Джоан были скуднее, чем мне хотелось бы, война против дикатенских дикарей истощила многие наши ресурсы. И наши ресурсы для производства первоклассных товаров иссякали. Вместо того чтобы покупать кислотно-лучевую бумагу через посредника, как это было принято, Кровь Джоан была вынуждена пытаться добыть это вещество самостоятельно.
«Позаботьтесь о том, чтобы к следующему разу, когда я вас вызову, вы знали что-то большее», — сказал я, в моём тоне ясно звучало желание их отпустить. Пока мои брат и сестра выходили — Каэлан с уважительным кивком, а Дорнар с поклоном, опасно близким к насмешке — я не мог не размышлять о будущем. Впереди были смутные времена, и, как всегда, Кровь Джоан будет карабкаться и цепляться, чтобы достичь вершины.
Закладка