Глава 6 - Гильдия Целителей •
От лица Торена Даена
Я оцепенело брёл по улицам Фиакры, медленно продвигаясь к более торговым частям города, которые я проходил днём ранее. Последствия моей нынешней внешности я весьма старательно игнорировал.
Мне действительно не хотелось размышлять о параллельных реальностях, теории мультивселенной, двойниках и космических случайностях. Я был чужд всему этому, и размышления о моём текущем положении лишь завели бы меня на путь безумной тщетности.
Это не означало, что я не нервничал каждый раз, когда замечал своё отражение.
По крайней мере, я смог почистить зубы. В Алакрии удобства были не совсем как в 21 веке, но чертовски близки к этому.
Люди уже проснулись и передвигались по улицам плотными потоками. Маги встречались на удивление часто, их легко было опознать по одежде с открытой спиной, выставляющей напоказ их знаки, и различным артефактам на теле, усиленным маной.
Но что действительно привлекло моё внимание, так это сам город Фиакра. Ближайшее, с чем я мог бы его сравнить, была бы Венеция, с её каналами и лодками с шестами, перевозящими людей по целому городу взаимосвязанных островов над лагуной. Но Фиакра казалась ещё сложнее. Город был естественно холмистым, и каналы были спроектированы так, чтобы это компенсировать. Я видел несколько туннелей, прорубленных в крутых склонах, искусственные водные пути извивались сквозь них, обеспечивая проход. Улицы и каналы Фиакры также были гораздо более упорядочены, чем в Венеции. Вместо того чтобы строить в соответствии с природным ландшафтом и островами Венецианской лагуны, маги Фиакры подчиняли стихии своей воле, вырезая и прокладывая пути в земле.
Архитектура зданий представляла собой странный коллаж из средневекового, викторианского и современного стилей, сливающихся воедино, чтобы создать нечто поистине уникальное. На улицах не было рыночных лотков: вместо этого чаще встречались витрины магазинов и кафе. И наконец, я нашёл место, где меня накормят.
Вывеска наверху гласила «Пекарня Халидара», что, по моему мнению, было довольно безликим названием для магазина. Я вернулся в более зажиточную часть города, поэтому пекарня была чистой и опрятной. Сходство с магазинами из моей прошлой жизни было поразительным.
Мне удалось купить буханку хлеба у лавочника, которого, что неудивительно, звали Халидар, за два медных знака* из моего кошелька, оставив лишь ещё два. Я предположил, что знаки* были названы в честь рунической формы заклинания, а не старой немецкой валюты. Выйдя обратно на солнце, я заметил неподалёку скамейку, идеальную для спокойного приёма пищи.
#Прим. Пер.: Поскольку в оригинале стоят marks, а НПК они переводятся как ‘знаки’, то на русском теряется смысл этого, а именно обыгровка марков (валюты) в Германии начала 20 века.
Я с жадностью проглотил почти половину буханки хлеба, прежде чем кое-что пришло мне в голову. Теперь, когда мой голод немного утих и оставил меня с более ясной головой, я снова посмотрел на вывеску пекарни.
«Пекарня Халидара». Буквы не были точной копией английского алфавита. Они были слегка изменены в некоторых местах: здесь — лишний длинный мазок кисти, там — возможно, более широкая петля. В некоторых местах были пробелы там, где должна была быть длинная, непрерывная линия. Это был не староанглийский: тот был, в некотором роде, шагом назад. Вместо этого этот язык ощущался скорее как шаг в сторону от обычного английского письма.
Ещё одно странное сходство с моим предыдущим миром. Мне казалось неправильным, что культуры, разделённые целым миром, могут быть так похожи в таких обыденных вещах.
Я отогнал эти мысли, доедая остаток хлеба. Вскоре после того, как я увидел собственное отражение, я решил игнорировать мультивселенскую тарабарщину. Ну и что, что я выгляжу как моё прошлое «я»? Ну и что, что все в совершенно другом мире каким-то образом говорят на диалекте знакомого английского? Ну и что, что люди каким-то образом эволюционировали совершенно одинаково на двух разных планетах?
Это абсолютно не моя проблема.
Возвращаясь к текущей ситуации, я обдумал свои дальнейшие варианты. Мне нужно было найти способ заработать больше денег. Моей первой мыслью было продать ядро зверя, которое я добыл из той твари-ящерицы с хлыстом. Что там сказал стражник у ворот? Древокожий грод? Вероятно, это и был тот, с кем я сражался, судя по всему. Но было кое-что, что, как я считал, имело приоритет.
Я медленно встал, полез в кошель и достал смятый клочок бумаги. Расправив его, я увидел сообщение, которое и загнало предыдущего владельца этого тела вглубь того леса.
Это было письмо, информирующее меня — Торена Даена — о кончине моего родственника. Норган, так его звали. Письмо было отправлено Гильдией Целителей Восточной Фиакры и помечено печатью с изображением двух крылатых змей — василисков, если я не ошибаюсь, — обвившихся вокруг посоха. Это был не совсем кадуцей, но сходство снова было поразительным.
Я запихнул это сходство в маленькую коробочку, отведённую для чепухи о параллельных мирах.
Я собирался в Гильдию Целителей по нескольким причинам. Прежде всего, я хотел отдать дань уважения брату Торена. Я чувствовал странный долг перед бывшим владельцем этого тела, и, насколько я мог судить, он впал в отчаяние после смерти брата. Если я мог что-то сделать, чтобы исправить ситуацию, я хотел попытаться.
Поднявшись, я побрёл к определённому ориентиру, который возвышался на несколько этажей над всем остальным в этом районе. Я спросил у Халидара дорогу к Гильдии Целителей Восточной Фиакры, и он указал, что высокое здание с куполом немного восточнее было административным центром Восточной Фиакры.
Из подтекста было легко понять, что Восточная Фиакра была чем-то вроде подрайона или округа города в целом, сродни Манхэттену в Нью-Йорке. У них должны были быть карты большинства важных частей района.
Было легко заметить переход от среднего класса к районам низшего класса. Металлическая вывеска, которую я пропустил ранее, отмечала переход на улице, и проспекты внезапно стали гораздо уже. Если раньше по одной и той же дороге могли проехать пара экипажей с запасом места, то теперь одной телеге пришлось бы протискиваться с трудом по некоторым из этих улиц. Здания теснились друг к другу, как сбившиеся в кучу дети, боящиеся темноты.
Люди, которых я видел вокруг, были заметно измождёнными, едва удостаивая меня вторым взглядом. Атмосфера казалась чужой и негостеприимной, но не из-за людей: казалось, сама архитектура не хотела, чтобы люди процветали.
Следуя скудным указаниям прохожих, я постепенно добрался до административного здания. Мои краткие взаимодействия с людьми на улицах укрепили мои предположения: они казались скорее уставшими и изнурёнными, чем откровенно враждебными. По крайней мере, это был плюс.
Несколько улиц, ближайших к регулирующему центру района, были в основном посвящены небольшим предприятиям: продаже еды, инструментов и тому подобного. Административное здание, однако, было самым ухоженным зданием, которое я видел до сих пор в этом районе. Это было прочное строение из серого кирпича с тёмной черепичной крышей, с красными акцентами тут и там по каменной кладке. На выгравированной тёмной металлической пластине над двойными дверями была вывеска с надписью «Надзорный Зал Восточной Фиакры». Кажется, я был в нужном месте.
Двое стражников стояли по обе стороны дверей, одетые в те же латные доспехи, что я видел на стражниках за городом. Я заметил деталь, которую, вероятно, упустил на прошлых стражниках в своём бреду: герб, изображающий рог, похожий на антилопий, на фоне воды, был выбит на их нагрудниках. Учитывая, что этот символ был также выбит рядом с металлической пластиной над дверями, я был готов поспорить, что это был флаг города.
Стражники без лишних слов пропустили меня внутрь. Найти карту внутри оказалось несложно: на самом деле, чрезвычайно скучающая женщина за информационной стойкой раздавала брошюры с картой района. К счастью для меня, Гильдия Целителей Восточной Фиакры была рядом, всего в нескольких кварталах в стороне.
Гильдия Целителей была заметно потрёпана по сравнению с «Надзорным Залом», но всё же в лучшем состоянии, чем большинство окружающих зданий. Она была оформлена в более светлых тонах, чем большинство её окрестностей.
Я подошёл к единственной двери и вошёл внутрь, осматриваясь. Я очевидно находился в какой-то приёмной. За соседним столом женщина средних лет с мышино-каштановыми волосами, собранными в пучок, подписывала какие-то документы.
Я подошёл к столу, терпеливо ожидая, пока женщина закончит свою работу. Судя по стопке бумаг, с которой она работала, я подозревал, что это займёт некоторое время.
Я кашлянул в кулак, заставив женщину подпрыгнуть на стуле. Она посмотрела на меня, в её глазах мелькнуло узнавание и, если я не ошибался, жалость.
«Ах, Торен. Ты вернулся», — сказала она несколько приглушённым тоном. «Мы надеялись, что ты вернёшься после того, как ушёл в спешке в прошлый раз», — сказала она, оглядывая меня с ног до головы со сведёнными бровями. «Мне жаль, что так случилось. Кажется, ты справляешься лучше», — полувопросительно произнесла она, не без доброты.
Я неловко переступил с ноги на ногу. Женщина явно знала Торена, по крайней мере, отчасти. Он, по-видимому, бывал в Гильдии Целителей как минимум один раз прежде. Я чувствовал себя так, будто кто-то узнал тебя в продуктовом магазине, даже вспоминая прошлые события, в которых ты участвовал, а ты его не узнаёшь.
«Я… мне нужно было прийти в себя», — ответил я. «Я был не в лучшем состоянии». — уж это точно была правда.
Женщина понимающе кивнула. «Это нелёгкое дело — справляться со смертью тех, кто нам дорог. Ты здесь, чтобы навестить тело Норгана?» — спросила она.
Я сглотнул, затем кивнул. «Да».
Женщина положила руку на ближайшую сферу, концентрируя внутри ману. Через несколько мгновений из украшения раздался голос. «Да, Грэад?» — спросил мужчина по прообразу телефона.
«У нас посетитель в морг. Это Торен», — сказала она.
«Скоро буду», — коротко ответил голос, прежде чем отключиться.
Несколько минут прошли в неловком молчании. Женщина, которую я теперь знал как Грэад, пристально наблюдала за мной, казалось, изо всех сил пытаясь что-то сказать.
Наконец она заговорила. «Я искренне соболезную твоей потере, Торен», — сказала она. — «Просто…» — она взглянула на повязку на моём предплечье, сквозь белую ткань просачивалось маленькое красное пятно. «Пожалуйста, не делай ничего опрометчивого. Достаточно многообещающих юношей попало сюда из-за Джоанов», — сказала она, понизив голос. — «Ты сделал так много хорошего. Я не хочу видеть, как гаснет ещё один свет».
Я в замешательстве нахмурился, открывая рот, чтобы ответить. Однако, прежде чем я успел что-либо сказать, неподалёку открылась дверь. Высокий мужчина подошёл почти механической походкой. Он был одет в белый халат хирурга, и на голове у него не было ни волоска. Его лицо, казалось, застыло в вечной гримасе недовольства.
«Торен Даен», — сказал он в знак приветствия, тоже узнав меня. Я кивнул, протягивая руку для рукопожатия.
Он её не принял.
«Следуй за мной», — коротко сказал он, прежде чем развернуться на каблуках и двинуться обратно к двери. Бросив взгляд на заметно обеспокоенную Грэад, я поспешил догнать мужчину.
Он провёл меня по извилистым коридорам мимо измождённых на вид докторов. Стерильный запах больниц и клиник тяжело висел в воздухе, создавая разительный контраст с усталым видом смотрителей. Даже артефакты освещения, работающие на мане, не могли развеять вечный мрак, пронизывавший это место.
Мужчина шагал молча, не удостоив меня ни словом, ни взглядом. Мне приходилось идти быстрым шагом, чтобы не отставать от его широких шагов.
Спустившись по лестнице, мы наконец вошли в то, что я мог опознать как морг. Атмосфера здесь казалась темнее, с более низким потолком и меньшим количеством источников света. Ещё несколько устройств, работающих на мане, были разбросаны по помещению, выполняя какую-то функцию, которую я не мог распознать. Мы остановились перед дверью в конце каменного коридора. Мужчина повернулся ко мне, наконец позволив мне разглядеть бирку с именем на его халате. ‘Трельза’, — гласила она.
«Он здесь», — сказал доктор с тем же почти безэмоциональным выражением лица. Учитывая это, его высокий, долговязый рост и лысую голову, мужчина был гораздо более устрашающим, чем мне хотелось признавать. Он указал на небольшое устройство сбоку от двери, похожее на примитивный сенсорный экран. «Звук внутри заглушается этим артефактом», — сказал он, вводя пароль и активируя устройство.
Я кивнул. «Спасибо», — сказал я, прежде чем открыть дверь. Комната внутри была темнее, чем снаружи, единственной мебелью были стул и приставной столик. Лампа мягко светилась, бросая тёплый оранжевый свет на камни. Если раньше в здании пахло чистящими средствами и странной стерильностью, то теперь я вообще ничего не чувствовал.
А в центре комнаты стоял гроб. Я медленно подошёл к нему, заметив стеклянную крышку.
Эмоции в моём теле нарастали, эхо Торена приобретало оттенок горя и отчаяния. У меня перехватило дыхание, остановив мои шаги от неожиданного потока эмоций. Обратная связь, которую я получал от этого тела в плане эмоций, никогда не была такой сильной. Я неуверенно упал, приземлившись на руки и колени. Движение снова потревожило мои рёбра, заставив меня ахнуть. Я сдерживал слёзы, не от боли, а от всепоглощающего горя.
Мана вокруг меня слегка запульсировала, бессознательно затронутая моими эмоциями. Я почувствовал, как она вдавливается обратно в меня, на удивление отрезвляющее чувство.
Эмоции прошли через минуту, позволив мне неуверенно подняться на ноги. Я тяжело дышал, слёзы стояли на краю глаз. Хуже всего было то, что эти эмоции даже не были моими собственными, а я чувствовал их в полную силу. Если бы эти чувства были моими, у меня был бы способ справиться с ними. Проработать причину.
Я сделал нерешительный шаг к гробу. Он манил меня, как рука какого-то демона, обещая мне знание и понимание ценой моей собственной личности. Собравшись с духом, я наконец заглянул в гроб.
У меня снова перехватило дыхание. Однако вместо горя в горле поднялись неверие и отрицание.
«Нет», — сказал я, отступая на шаг назад, всё ещё глядя на лицо в гробу. Их глаза были закрыты в мирном покое, руки скрещены на груди. Короткие каштановые волосы обрамляли знакомое лицо. Знакомое мне, а не Торену. Лицо, которого здесь быть не должно.
Нет, это было невозможно. Не могло быть.
Моё дыхание участилось; вопросы и требования зароились в моей голове. Почему они здесь? Какая связь между Тореном и мной? Что это значит для моего прежнего мира? Я схватился руками за голову, в безумном исступлении дёргая себя за волосы.
Потому что в этом гробу, неподвижный, как труп, лежал мальчик с лицом моего брата.
Вопросы, которые я запрятал в ту коробку в глубинах своей души, снова вырвались наружу, разрывая края моего сознания.
Я попятился назад, с грохотом падая на ближайший стул. Тьма начала подкрадываться к краям моего зрения, вытесняя всё остальное. Я отшатнулся назад, смятение и ужас сменили неверие. У меня даже не было времени прийти в себя, прежде чем всё потемнело.
Я оцепенело брёл по улицам Фиакры, медленно продвигаясь к более торговым частям города, которые я проходил днём ранее. Последствия моей нынешней внешности я весьма старательно игнорировал.
Мне действительно не хотелось размышлять о параллельных реальностях, теории мультивселенной, двойниках и космических случайностях. Я был чужд всему этому, и размышления о моём текущем положении лишь завели бы меня на путь безумной тщетности.
Это не означало, что я не нервничал каждый раз, когда замечал своё отражение.
По крайней мере, я смог почистить зубы. В Алакрии удобства были не совсем как в 21 веке, но чертовски близки к этому.
Люди уже проснулись и передвигались по улицам плотными потоками. Маги встречались на удивление часто, их легко было опознать по одежде с открытой спиной, выставляющей напоказ их знаки, и различным артефактам на теле, усиленным маной.
Но что действительно привлекло моё внимание, так это сам город Фиакра. Ближайшее, с чем я мог бы его сравнить, была бы Венеция, с её каналами и лодками с шестами, перевозящими людей по целому городу взаимосвязанных островов над лагуной. Но Фиакра казалась ещё сложнее. Город был естественно холмистым, и каналы были спроектированы так, чтобы это компенсировать. Я видел несколько туннелей, прорубленных в крутых склонах, искусственные водные пути извивались сквозь них, обеспечивая проход. Улицы и каналы Фиакры также были гораздо более упорядочены, чем в Венеции. Вместо того чтобы строить в соответствии с природным ландшафтом и островами Венецианской лагуны, маги Фиакры подчиняли стихии своей воле, вырезая и прокладывая пути в земле.
Архитектура зданий представляла собой странный коллаж из средневекового, викторианского и современного стилей, сливающихся воедино, чтобы создать нечто поистине уникальное. На улицах не было рыночных лотков: вместо этого чаще встречались витрины магазинов и кафе. И наконец, я нашёл место, где меня накормят.
Вывеска наверху гласила «Пекарня Халидара», что, по моему мнению, было довольно безликим названием для магазина. Я вернулся в более зажиточную часть города, поэтому пекарня была чистой и опрятной. Сходство с магазинами из моей прошлой жизни было поразительным.
Мне удалось купить буханку хлеба у лавочника, которого, что неудивительно, звали Халидар, за два медных знака* из моего кошелька, оставив лишь ещё два. Я предположил, что знаки* были названы в честь рунической формы заклинания, а не старой немецкой валюты. Выйдя обратно на солнце, я заметил неподалёку скамейку, идеальную для спокойного приёма пищи.
#Прим. Пер.: Поскольку в оригинале стоят marks, а НПК они переводятся как ‘знаки’, то на русском теряется смысл этого, а именно обыгровка марков (валюты) в Германии начала 20 века.
Я с жадностью проглотил почти половину буханки хлеба, прежде чем кое-что пришло мне в голову. Теперь, когда мой голод немного утих и оставил меня с более ясной головой, я снова посмотрел на вывеску пекарни.
«Пекарня Халидара». Буквы не были точной копией английского алфавита. Они были слегка изменены в некоторых местах: здесь — лишний длинный мазок кисти, там — возможно, более широкая петля. В некоторых местах были пробелы там, где должна была быть длинная, непрерывная линия. Это был не староанглийский: тот был, в некотором роде, шагом назад. Вместо этого этот язык ощущался скорее как шаг в сторону от обычного английского письма.
Ещё одно странное сходство с моим предыдущим миром. Мне казалось неправильным, что культуры, разделённые целым миром, могут быть так похожи в таких обыденных вещах.
Я отогнал эти мысли, доедая остаток хлеба. Вскоре после того, как я увидел собственное отражение, я решил игнорировать мультивселенскую тарабарщину. Ну и что, что я выгляжу как моё прошлое «я»? Ну и что, что все в совершенно другом мире каким-то образом говорят на диалекте знакомого английского? Ну и что, что люди каким-то образом эволюционировали совершенно одинаково на двух разных планетах?
Это абсолютно не моя проблема.
Возвращаясь к текущей ситуации, я обдумал свои дальнейшие варианты. Мне нужно было найти способ заработать больше денег. Моей первой мыслью было продать ядро зверя, которое я добыл из той твари-ящерицы с хлыстом. Что там сказал стражник у ворот? Древокожий грод? Вероятно, это и был тот, с кем я сражался, судя по всему. Но было кое-что, что, как я считал, имело приоритет.
Я медленно встал, полез в кошель и достал смятый клочок бумаги. Расправив его, я увидел сообщение, которое и загнало предыдущего владельца этого тела вглубь того леса.
Это было письмо, информирующее меня — Торена Даена — о кончине моего родственника. Норган, так его звали. Письмо было отправлено Гильдией Целителей Восточной Фиакры и помечено печатью с изображением двух крылатых змей — василисков, если я не ошибаюсь, — обвившихся вокруг посоха. Это был не совсем кадуцей, но сходство снова было поразительным.
Я запихнул это сходство в маленькую коробочку, отведённую для чепухи о параллельных мирах.
Я собирался в Гильдию Целителей по нескольким причинам. Прежде всего, я хотел отдать дань уважения брату Торена. Я чувствовал странный долг перед бывшим владельцем этого тела, и, насколько я мог судить, он впал в отчаяние после смерти брата. Если я мог что-то сделать, чтобы исправить ситуацию, я хотел попытаться.
Поднявшись, я побрёл к определённому ориентиру, который возвышался на несколько этажей над всем остальным в этом районе. Я спросил у Халидара дорогу к Гильдии Целителей Восточной Фиакры, и он указал, что высокое здание с куполом немного восточнее было административным центром Восточной Фиакры.
Из подтекста было легко понять, что Восточная Фиакра была чем-то вроде подрайона или округа города в целом, сродни Манхэттену в Нью-Йорке. У них должны были быть карты большинства важных частей района.
Было легко заметить переход от среднего класса к районам низшего класса. Металлическая вывеска, которую я пропустил ранее, отмечала переход на улице, и проспекты внезапно стали гораздо уже. Если раньше по одной и той же дороге могли проехать пара экипажей с запасом места, то теперь одной телеге пришлось бы протискиваться с трудом по некоторым из этих улиц. Здания теснились друг к другу, как сбившиеся в кучу дети, боящиеся темноты.
Люди, которых я видел вокруг, были заметно измождёнными, едва удостаивая меня вторым взглядом. Атмосфера казалась чужой и негостеприимной, но не из-за людей: казалось, сама архитектура не хотела, чтобы люди процветали.
Следуя скудным указаниям прохожих, я постепенно добрался до административного здания. Мои краткие взаимодействия с людьми на улицах укрепили мои предположения: они казались скорее уставшими и изнурёнными, чем откровенно враждебными. По крайней мере, это был плюс.
Несколько улиц, ближайших к регулирующему центру района, были в основном посвящены небольшим предприятиям: продаже еды, инструментов и тому подобного. Административное здание, однако, было самым ухоженным зданием, которое я видел до сих пор в этом районе. Это было прочное строение из серого кирпича с тёмной черепичной крышей, с красными акцентами тут и там по каменной кладке. На выгравированной тёмной металлической пластине над двойными дверями была вывеска с надписью «Надзорный Зал Восточной Фиакры». Кажется, я был в нужном месте.
Двое стражников стояли по обе стороны дверей, одетые в те же латные доспехи, что я видел на стражниках за городом. Я заметил деталь, которую, вероятно, упустил на прошлых стражниках в своём бреду: герб, изображающий рог, похожий на антилопий, на фоне воды, был выбит на их нагрудниках. Учитывая, что этот символ был также выбит рядом с металлической пластиной над дверями, я был готов поспорить, что это был флаг города.
Стражники без лишних слов пропустили меня внутрь. Найти карту внутри оказалось несложно: на самом деле, чрезвычайно скучающая женщина за информационной стойкой раздавала брошюры с картой района. К счастью для меня, Гильдия Целителей Восточной Фиакры была рядом, всего в нескольких кварталах в стороне.
Гильдия Целителей была заметно потрёпана по сравнению с «Надзорным Залом», но всё же в лучшем состоянии, чем большинство окружающих зданий. Она была оформлена в более светлых тонах, чем большинство её окрестностей.
Я подошёл к единственной двери и вошёл внутрь, осматриваясь. Я очевидно находился в какой-то приёмной. За соседним столом женщина средних лет с мышино-каштановыми волосами, собранными в пучок, подписывала какие-то документы.
Я подошёл к столу, терпеливо ожидая, пока женщина закончит свою работу. Судя по стопке бумаг, с которой она работала, я подозревал, что это займёт некоторое время.
«Ах, Торен. Ты вернулся», — сказала она несколько приглушённым тоном. «Мы надеялись, что ты вернёшься после того, как ушёл в спешке в прошлый раз», — сказала она, оглядывая меня с ног до головы со сведёнными бровями. «Мне жаль, что так случилось. Кажется, ты справляешься лучше», — полувопросительно произнесла она, не без доброты.
Я неловко переступил с ноги на ногу. Женщина явно знала Торена, по крайней мере, отчасти. Он, по-видимому, бывал в Гильдии Целителей как минимум один раз прежде. Я чувствовал себя так, будто кто-то узнал тебя в продуктовом магазине, даже вспоминая прошлые события, в которых ты участвовал, а ты его не узнаёшь.
«Я… мне нужно было прийти в себя», — ответил я. «Я был не в лучшем состоянии». — уж это точно была правда.
Женщина понимающе кивнула. «Это нелёгкое дело — справляться со смертью тех, кто нам дорог. Ты здесь, чтобы навестить тело Норгана?» — спросила она.
Я сглотнул, затем кивнул. «Да».
Женщина положила руку на ближайшую сферу, концентрируя внутри ману. Через несколько мгновений из украшения раздался голос. «Да, Грэад?» — спросил мужчина по прообразу телефона.
«У нас посетитель в морг. Это Торен», — сказала она.
«Скоро буду», — коротко ответил голос, прежде чем отключиться.
Несколько минут прошли в неловком молчании. Женщина, которую я теперь знал как Грэад, пристально наблюдала за мной, казалось, изо всех сил пытаясь что-то сказать.
Наконец она заговорила. «Я искренне соболезную твоей потере, Торен», — сказала она. — «Просто…» — она взглянула на повязку на моём предплечье, сквозь белую ткань просачивалось маленькое красное пятно. «Пожалуйста, не делай ничего опрометчивого. Достаточно многообещающих юношей попало сюда из-за Джоанов», — сказала она, понизив голос. — «Ты сделал так много хорошего. Я не хочу видеть, как гаснет ещё один свет».
Я в замешательстве нахмурился, открывая рот, чтобы ответить. Однако, прежде чем я успел что-либо сказать, неподалёку открылась дверь. Высокий мужчина подошёл почти механической походкой. Он был одет в белый халат хирурга, и на голове у него не было ни волоска. Его лицо, казалось, застыло в вечной гримасе недовольства.
«Торен Даен», — сказал он в знак приветствия, тоже узнав меня. Я кивнул, протягивая руку для рукопожатия.
Он её не принял.
«Следуй за мной», — коротко сказал он, прежде чем развернуться на каблуках и двинуться обратно к двери. Бросив взгляд на заметно обеспокоенную Грэад, я поспешил догнать мужчину.
Он провёл меня по извилистым коридорам мимо измождённых на вид докторов. Стерильный запах больниц и клиник тяжело висел в воздухе, создавая разительный контраст с усталым видом смотрителей. Даже артефакты освещения, работающие на мане, не могли развеять вечный мрак, пронизывавший это место.
Мужчина шагал молча, не удостоив меня ни словом, ни взглядом. Мне приходилось идти быстрым шагом, чтобы не отставать от его широких шагов.
Спустившись по лестнице, мы наконец вошли в то, что я мог опознать как морг. Атмосфера здесь казалась темнее, с более низким потолком и меньшим количеством источников света. Ещё несколько устройств, работающих на мане, были разбросаны по помещению, выполняя какую-то функцию, которую я не мог распознать. Мы остановились перед дверью в конце каменного коридора. Мужчина повернулся ко мне, наконец позволив мне разглядеть бирку с именем на его халате. ‘Трельза’, — гласила она.
«Он здесь», — сказал доктор с тем же почти безэмоциональным выражением лица. Учитывая это, его высокий, долговязый рост и лысую голову, мужчина был гораздо более устрашающим, чем мне хотелось признавать. Он указал на небольшое устройство сбоку от двери, похожее на примитивный сенсорный экран. «Звук внутри заглушается этим артефактом», — сказал он, вводя пароль и активируя устройство.
Я кивнул. «Спасибо», — сказал я, прежде чем открыть дверь. Комната внутри была темнее, чем снаружи, единственной мебелью были стул и приставной столик. Лампа мягко светилась, бросая тёплый оранжевый свет на камни. Если раньше в здании пахло чистящими средствами и странной стерильностью, то теперь я вообще ничего не чувствовал.
А в центре комнаты стоял гроб. Я медленно подошёл к нему, заметив стеклянную крышку.
Эмоции в моём теле нарастали, эхо Торена приобретало оттенок горя и отчаяния. У меня перехватило дыхание, остановив мои шаги от неожиданного потока эмоций. Обратная связь, которую я получал от этого тела в плане эмоций, никогда не была такой сильной. Я неуверенно упал, приземлившись на руки и колени. Движение снова потревожило мои рёбра, заставив меня ахнуть. Я сдерживал слёзы, не от боли, а от всепоглощающего горя.
Мана вокруг меня слегка запульсировала, бессознательно затронутая моими эмоциями. Я почувствовал, как она вдавливается обратно в меня, на удивление отрезвляющее чувство.
Эмоции прошли через минуту, позволив мне неуверенно подняться на ноги. Я тяжело дышал, слёзы стояли на краю глаз. Хуже всего было то, что эти эмоции даже не были моими собственными, а я чувствовал их в полную силу. Если бы эти чувства были моими, у меня был бы способ справиться с ними. Проработать причину.
Я сделал нерешительный шаг к гробу. Он манил меня, как рука какого-то демона, обещая мне знание и понимание ценой моей собственной личности. Собравшись с духом, я наконец заглянул в гроб.
У меня снова перехватило дыхание. Однако вместо горя в горле поднялись неверие и отрицание.
«Нет», — сказал я, отступая на шаг назад, всё ещё глядя на лицо в гробу. Их глаза были закрыты в мирном покое, руки скрещены на груди. Короткие каштановые волосы обрамляли знакомое лицо. Знакомое мне, а не Торену. Лицо, которого здесь быть не должно.
Нет, это было невозможно. Не могло быть.
Моё дыхание участилось; вопросы и требования зароились в моей голове. Почему они здесь? Какая связь между Тореном и мной? Что это значит для моего прежнего мира? Я схватился руками за голову, в безумном исступлении дёргая себя за волосы.
Потому что в этом гробу, неподвижный, как труп, лежал мальчик с лицом моего брата.
Вопросы, которые я запрятал в ту коробку в глубинах своей души, снова вырвались наружу, разрывая края моего сознания.
Я попятился назад, с грохотом падая на ближайший стул. Тьма начала подкрадываться к краям моего зрения, вытесняя всё остальное. Я отшатнулся назад, смятение и ужас сменили неверие. У меня даже не было времени прийти в себя, прежде чем всё потемнело.
Закладка