Глава 4 - Борьба с вредителями •
От лица Торена Даена
Я замахнулся левой рукой, когда мана-звери приблизились, сжимая в ладони камень размером чуть больше шарика для пинг-понга. Я метнул камень в крайнее правое существо, добавив вспышку телекинеза в тот момент, когда он покинул мою руку. Снаряд со слышимым свистом устремился к цели. Монстры попытались отскочить в сторону, как только я начал бросок, но мой камень был слишком быстр. Он ударил по задней лапе цели, и звук трескающейся кости был слышен даже оттуда, где я стоял.
Оставшиеся монстры, не теряя времени, бросились на меня, когда лапа их товарища подломилась. Ручей слегка замедлил их, когда они с плеском пересекали его. Мана хлынула из моего ядра, чтобы укрепить тело, но слишком медленно. Мне пришлось отступать несколько секунд, прежде чем тепло наконец распространилось по всему телу. Как раз вовремя: оба монстра прыгнули на меня спереди, оставляя за собой шлейф брызг.
Я взмахнул здоровой рукой в воздухе, герб на спине усилил это действие. Мой телекинез толкнул существо слева в воздухе вспышкой белой маны, швырнув его на своего спутника. Они столкнулись в клубок конечностей и визгливого рычания.
Крысоящеры беспорядочно покатились в ручей. Они не были ранены, по правде говоря, просто невероятно разозлены. Они барахтались в ручье, взбивая воду, пока пытались расцепиться. Но они были совершенно беззащитны. Быстро достав горсть камней из мешочка, я метнул их в поверженных существ с ещё одним всплеском телекинеза. Град камней обрушился на двоих с серией глухих ударов, пробив в телах дюжину дыр. Ручей начал окрашиваться красным, пока те двое умирали, дёргаясь и корчась в конвульсиях со слабыми визгами.
Так им и надо. Мой гнев нарастал, мстительное удовольствие пузырилось во мне, пока мои враги умирали. Пульс стучал в ушах, дыхание участилось по мере приближения победы.
Я повернулся к последнему монстру, который жалобно пытался утащить себя обратно в лес на трёх лапах, волоча за собой искалеченную заднюю конечность.
Я смотрел, как крысоящер пытается уползти, издавая громкие визгливо-рычащие звуки. Это было нечто среднее между визгом свиньи и рычанием собаки. Но даже я мог распознать ужас, который испытывал зверь, пока я медленно следовал за ним.
Мой гнев угас, пока я наблюдал, сменившись жалостью и отвращением к себе. Мне не следовало радоваться, обрывая жизни этих мана-зверей. Это существо испытывало ужас ничуть не меньше, чем любое животное, которое я знал на Земле. И оно знало, что умрёт.
Я заставил его замолчать метко брошенным камнем в голову, подарив быструю смерть. Даже если бы я отпустил крысоящера, он стал бы лёгкой добычей для любого другого хищника, бродящего по этим лесам. Они полагались на свои прыжки, чтобы преодолевать расстояния, но я раздробил ему заднюю лапу. Его смерть была неизбежна, будь то от кровопотери или от другого хищника.
Но моя победа была горькой, как пепел на языке. Я никогда никого не убивал до прибытия в этот мир, и так быстро перейти от ужаса к мстительности меня встревожило. Я знал, что мне нужно убивать, чтобы выжить в Алакрии, и знал, что, скорее всего, продолжу убивать. Такова была природа магов в этом мире: они были прежде всего оружием.
А теперь, когда я знал повадки этих существ? Они были для меня лёгкой добычей, пока я держал их на расстоянии и имел запас гальки.
Я снова пошёл на север, отметив расположение ручья на случай, если мне понадобится вернуться за водой. Теперь мои шаги были менее осторожными. Я чувствовал себя гораздо увереннее, преодолев самую большую угрозу, с которой я пока сталкивался.
Чувствуя себя немного смелее, я снова укрепил конечности маной. По опыту я знал, что мана даёт не только повышенную силу, но и улучшенные рефлексы. Я надеялся, что смогу использовать это сейчас.
Я посмотрел вверх на деревья, возвышающиеся надо мной, отбрасывающие тени на лесную подстилку, загораживая солнечный свет осенними листьями. Я не узнал, что это за деревья, но они были намного выше обычных деревьев на Земле. Ближайшая ветка находилась примерно в трёх метрах надо мной, далеко за пределами досягаемости.
По крайней мере, без маны. Я подпрыгнул прямо вверх, протянув левую руку, чтобы ухватиться за дерево. Я легко преодолел двухметровый вертикальный прыжок, на самом деле даже перепрыгнув. Я взлетел слишком высоко, едва сумев ухватиться за ветку при падении. Моя рука заскребла по ветке в поисках опоры, и как только я наконец ухватился, моя усиленная сила позволила мне с лёгкостью подтянуться.
Я тихо рассмеялся, мой план казался более осуществимым сверху. Оглядевшись, я заметил другую ветку в добрых четырёх метрах от меня. Чувствуя себя смелым, я сместил равновесие на своём насесте, готовясь к прыжку. Затем я прыгнул. Я парил в воздухе, смех пузырился на моих губах от невероятности ситуации. Я, маг! Пытаюсь паркурить по лесу, как какой-то чёртов ниндзя!
Но я почти сразу понял, что не долечу до цели. И даже с усиленным телом я не хотел падать с трёх метров на лесную подстилку. Это всё равно было бы больно. Вместо этого я протянул руку к ветке, притягивая изо всех сил. Вспышка белого телекинеза замерцала вокруг ветки, становясь ярче по мере моего приближения.
Притяжение было слабоватым из-за расстояния до цели, но по мере приближения оно усиливалось. В эту долю секунды зародился проблеск надежды, но он был жестоко погашен, когда я врезался в ветку.
Я сильно ударился грудью, выбив воздух из лёгких. Что было ещё хуже, так это то, что удар пришёлся по грудине, нарушив работу моего ядра маны.
Я помнил, как читал где-то, что удар по ядру маны очень похож на удар между ног. Теперь по опыту я мог сказать, что ощущения были ужасно похожи.
Я соскользнул с ветки с болезненным стоном, падая на землю, когда мана, тянувшая меня к ветке, погасла. Мой мана-покров разбился, когда я ударился о землю, разлетевшись на столько же осколков, сколько и моя гордость.
Листья медленно падали с дерева на меня, пока я сворачивался калачиком, приходя в себя от того, что действительно было неприятно похоже на пинок по семейным драгоценностям.
Через несколько минут жалости к себе я, пошатываясь, поднялся на ноги, когда моё ядро маны наконец вернулось к работе. Я стряхнул кору и грязь с рубашки, затем снова посмотрел на ветви деревьев. В моей голове начала формироваться идея, как это может сработать, и в долгосрочной перспективе это сэкономит мне много времени.
***
Потребовалось немало проб и ошибок, чтобы наконец добраться туда, где я был сейчас, прыгая с ветки на ветку по лесу. Я балансировал на суку особенно высокого дерева, ноги уже были согнуты и готовы к прыжку на следующее. Я прыгнул, мой усиленный маной прыжок перенёс меня на три метра. Но этого было недостаточно, чтобы добраться до следующей точки опоры.
Протянув руку с телекинезом, я потянул за ветку перед собой. Вместо того чтобы ветка сломалась пополам и полетела в меня, как стрела, меня притянуло к суку. Я ловко ухватился за ветку здоровой рукой, закрепился, а затем подтянулся.
Я быстро осмотрел линию деревьев, найдя следующие пару целей. Я преодолел разрыв до следующей ветки, прыжок был немного короче предыдущего. Для этого мне не понадобился телекинетический рывок. Едва успев восстановить равновесие, я сделал ещё один прыжок к следующей ветке. С помощью телекинетического рывка я смог взобраться и на эту ветку.
Я падал много раз, пока медленно осваивал этот псевдопаркур. Одно из первых, что я усвоил в этом начинании, — это то, что каждое действие имеет равное и противоположное противодействие. Когда я использовал телекинез, чтобы потянуть за ветку, мне оставалось надеяться, что мой вес не сломает дерево. Если ветка была слишком слабой, она отламывалась от дерева и летела в меня, как копьё.
Это стало причиной одного из моих падений. Теперь я был особенно осторожен, чтобы убедиться, что ветка выдержит мой вес.
Ещё один тяжёлый урок был усвоен, когда я снова не рассчитал прыжок. У меня был запасной план на случай, если это произойдёт: потянуть за ветку и оттолкнуться от земли, надеясь, что это позволит мне дотянуться до конечности. Вместо этого напряжение от попытки использовать два эффекта одновременно привело к тому, что я не смог притянуть себя, и я снова рухнул на лесную подстилку.
Я пока не мог выполнять два действия телекинезом одновременно, но, вероятно, смогу после некоторой практики.
Моё продвижение по лесу было быстрее, чем пешком, даже несмотря на то, что у меня была только одна здоровая рука для лазания. Моя правая рука была вывихнута днём ранее, и любое напряжение причиняло ей сильную боль.
К этому времени солнце перевалило за полдень. Несколько часов этого паркура позволили мне немного приспособиться к повышенной силе и рефлексам, но пройдёт ещё много времени, прежде чем это станет по-настоящему естественным.
Мои размышления заставили меня не рассчитать прыжок, и мой рывок не приложил достаточной силы, чтобы притянуть меня к ветке. Вместо того чтобы паниковать, я перестал тянуть за ветку и как можно быстрее переключился на отталкивание. Прицелившись в землю, я смог немного замедлить падение и приземлился в приседе.
Я сосредоточился, вытирая пот со лба. Я приготовился снова запрыгнуть на деревья, но что-то кольнуло на краю моего восприятия. Я замер, нахмурившись. Как будто кто-то наблюдал за мной. Я почувствовал, как волосы встали дыбом на затылке, когда я медленно повернулся, осматривая окрестности.
Я направил ману в глаза и уши, пытаясь найти несоответствия в лесу вокруг меня. По пути на север я убил ещё несколько крысоящеров и к настоящему времени чувствовал себя довольно уверенно в своих способностях.
Я услышал лёгкий свист в воздухе, как будто что-то двигалось. Не успело это произойти, как я отпрыгнул в сторону по чистому инстинкту. Я пролетел несколько метров и неудачно приземлился, не совсем привыкнув к силе, которую давала мана. Я прокатился несколько шагов по грязи, прежде чем поспешно вскочить, глядя туда, где я только что был.
Там стоял мана-зверь, покрытый похожей на кору кожей, которая смещалась и двигалась, когда существо поворачивалось. Он стоял на четырёх мощных лапах, его плечо достигало мне до живота. Он был гораздо более рептильным, чем существа, с которыми я сражался раньше, почти как комодский варан. Но ноги были длиннее и гибче, чем у варанов, а хвост был такой же длины, как и само тело. Оранжевые чешуйки тянулись вдоль позвоночника существа, и я внезапно понял, что эта тварь, должно быть, была чрезвычайно хорошо замаскирована среди осенних деревьев.
Его рептильный взгляд впился в меня, тонкая щель зрачка посреди моря оранжевого. Эта тварь жаждала крови. Я почувствовал гул в воздухе, когда шипы существа слегка засветились.
Затем оно открыло пасть, обнажив несколько рядов острых как бритва зубов и вращающуюся зелёную сферу ветра.
Мои глаза расширились, когда я отпрыгнул в сторону, едва избежав летящего снаряда. Он пронёсся мимо меня со слышимым свистом, взъерошив волосы, прежде чем вырвать кусок из ближайшего дерева и рассеяться. Монстр, не теряя времени, воспользовался моим замешательством, бросившись на меня с обманчивой скоростью. Я инстинктивно отступил назад, едва избежав щелчка пасти существа на волосок. Я потянулся вверх, используя телекинез, чтобы притянуть себя к ветке в нескольких метрох от меня. Я одновременно прыгнул, устремившись в противоположном от зверя направлении.
На полпути прыжка я перестал тянуть за ветку и полез в мешочек на поясе. Вытащив ещё горсть камней, я метнул их с силой, усиленной маной, и импульсом отталкивающего телекинеза. Камни пронеслись почти быстрее, чем мог уследить мой глаз, смертоносный град земли, направленный прямо на ящера-мутанта. Чудовищный рык вырвался из пасти монстра, когда моя атака достигла цели.
Я неловко приземлился на задницу, немного проскользив назад от инерции. Я затаил дыхание, надеясь вопреки всему, что зверь мёртв. К сожалению, вид на ящера был скрыт небольшим облаком пыли и грязи, поднятым моей атакой.
Я даже не видел, что ударило меня в следующий момент. В одно мгновение я стоял неподвижно, всматриваясь в облако пыли, а в другое меня с огромной силой отбросило назад. Мой мана-покров вокруг груди разбился, но это не остановило то, что ударило меня, полностью. Я сильно ударился о дерево и упал на лесную подстилку, но моё усиленное тело, к счастью, спасло меня от перелома позвоночника.
Моим рёбрам повезло меньше. Я слегка пошевелился на земле, но каждое движение заставляло мои кости скрипеть так, что я понял: если они и не сломаны, то, безусловно, близки к этому. Я болезненно закашлялся, каждый хрип сотрясал мои рёбра и плечо. Я моргнул сквозь боль, смутно осознавая, что хвост ящера был оторван и извивался в нескольких метрах от меня. Сам монстр истекал кровью из дюжины отверстий размером с монету по всему телу, одно из которых едва не задело горло. Вместо этого нижняя челюсть монстра превратилась в кровавое месиво.
Чёрт.
Существо жалобно взревело, его мутная, похожая на кору кожа была окрашена в тёмно-красный цвет в нескольких пятнах. Несколько оранжевых шипов сломались, оставив существо разбитым осколком того, чем оно было раньше.
Но оно всё ещё было живо и очень, очень зло.
Шипы снова начали светиться, на этот раз светом, который намного превосходил предыдущий. Зверь открыл свою изуродованную пасть, и я с ужасом наблюдал, как начала конденсироваться ещё одна ракета ветра.
Шаря левой рукой, я не столько притянул, сколько рванул ближайший камень. Он с болезненным стуком ударился о мою руку, но у меня не было времени думать об этом. Атака зверя была почти заряжена.
Я быстро переключил свою руническую функцию на толчок и сосредоточился на камне в руке. Слабая белая вспышка выстрелила камнем из моей руки с гораздо меньшей силой, чем если бы я его бросил, но он выполнил свою задачу.
Мой камень столкнулся с формирующимся заклинанием в челюстях мана-зверя. Я встретился взглядом с существом, когда мой камень нарушил заклинание, заставив сферу пойти рябью и исказиться. На его морде начала проступать паника, но не раньше, чем заклинание взорвалось, унеся с собой голову монстра.
Мана-зверь рухнул на лесную подстилку мёртвым. Это был второй раз за два дня, когда я заставил голову монстра взорваться. По крайней мере, на этот раз я был достаточно далеко от зоны взрыва, чтобы не покрыться красным.
«Так тебе и надо, придурок», — сказал я с хрипом, смакуя победу. Если бы я чувствовал себя получше, я мог бы назвать его как-нибудь поизобретательнее. Но мне почти проломили грудь, так что я давал себе небольшую поблажку.
Я с трудом поднялся на ноги, осторожно ощупывая упомянутые рёбра. К счастью, они не были сломаны, но определённо были в синяках или трещинах. Отныне мне придётся ещё больше ограничивать любые физические нагрузки.
Говоря о том, как мои рёбра чуть не разлетелись вдребезги, я осмотрел всё ещё извивающийся хвост ящера-монстра. Теперь, когда я думал более трезво, по срезу хвоста мне стало ясно, что произошло. Он был абсурдно длинным, сужающимся к концу в форме кнута. Именно это и ударило меня в грудь: ящер хлестнул меня хвостом, как кнутом, но при этом потерял конечность. Вероятно, какой-то защитный механизм, как у ящериц моего мира.
Я, пошатываясь, подошёл к телу мёртвого зверя, заметив блеск в одной из ран монстра. Присмотревшись повнимательнее к жуткому зрелищу, я понял, что именно я вижу: это было ядро зверя.
Оно было того же коричневого оттенка, что и кожа существа, с пятнами знакомого осенне-оранжевого цвета, испещряющими поверхность. Я поморщился: если я хотел его достать, мне придётся его извлечь.
Я засунул здоровую руку в рану, давясь от хлюпающего звука и мягкого ощущения размозжённой плоти. Однако я хорошо ухватил ядро и вырвал его лёгким рывком. Я вытер кровь о свои грязные брюки, ещё раз осмотрев их. Затем я спрятал его в свой мешочек.
'Сегодня больше никакого паркура' , — мрачно подумал я, морщась при каждом вдохе.
Я снова пошёл на север, левая рука обхватывала рёбра, а правая безвольно висела сбоку. Но удача наконец улыбнулась мне. Линия деревьев оборвалась через пару минут ходьбы, открыв взору холмистые зелёные просторы. На небе не было ни облачка, что позволяло мне греться в приветливом тепле солнца.
Но что действительно приветствовало меня, так это раскинувшийся всего в паре километров город, окружённый толстыми стенами и крепкими бастионами. Какая-то часть моей души отозвалась чувством тоски по этому городу. Странное чувство знакомости охватило мои усталые кости.
Этот город был моим домом, в каком-то смысле этого слова.
Я замахнулся левой рукой, когда мана-звери приблизились, сжимая в ладони камень размером чуть больше шарика для пинг-понга. Я метнул камень в крайнее правое существо, добавив вспышку телекинеза в тот момент, когда он покинул мою руку. Снаряд со слышимым свистом устремился к цели. Монстры попытались отскочить в сторону, как только я начал бросок, но мой камень был слишком быстр. Он ударил по задней лапе цели, и звук трескающейся кости был слышен даже оттуда, где я стоял.
Оставшиеся монстры, не теряя времени, бросились на меня, когда лапа их товарища подломилась. Ручей слегка замедлил их, когда они с плеском пересекали его. Мана хлынула из моего ядра, чтобы укрепить тело, но слишком медленно. Мне пришлось отступать несколько секунд, прежде чем тепло наконец распространилось по всему телу. Как раз вовремя: оба монстра прыгнули на меня спереди, оставляя за собой шлейф брызг.
Я взмахнул здоровой рукой в воздухе, герб на спине усилил это действие. Мой телекинез толкнул существо слева в воздухе вспышкой белой маны, швырнув его на своего спутника. Они столкнулись в клубок конечностей и визгливого рычания.
Крысоящеры беспорядочно покатились в ручей. Они не были ранены, по правде говоря, просто невероятно разозлены. Они барахтались в ручье, взбивая воду, пока пытались расцепиться. Но они были совершенно беззащитны. Быстро достав горсть камней из мешочка, я метнул их в поверженных существ с ещё одним всплеском телекинеза. Град камней обрушился на двоих с серией глухих ударов, пробив в телах дюжину дыр. Ручей начал окрашиваться красным, пока те двое умирали, дёргаясь и корчась в конвульсиях со слабыми визгами.
Так им и надо. Мой гнев нарастал, мстительное удовольствие пузырилось во мне, пока мои враги умирали. Пульс стучал в ушах, дыхание участилось по мере приближения победы.
Я повернулся к последнему монстру, который жалобно пытался утащить себя обратно в лес на трёх лапах, волоча за собой искалеченную заднюю конечность.
Я смотрел, как крысоящер пытается уползти, издавая громкие визгливо-рычащие звуки. Это было нечто среднее между визгом свиньи и рычанием собаки. Но даже я мог распознать ужас, который испытывал зверь, пока я медленно следовал за ним.
Мой гнев угас, пока я наблюдал, сменившись жалостью и отвращением к себе. Мне не следовало радоваться, обрывая жизни этих мана-зверей. Это существо испытывало ужас ничуть не меньше, чем любое животное, которое я знал на Земле. И оно знало, что умрёт.
Я заставил его замолчать метко брошенным камнем в голову, подарив быструю смерть. Даже если бы я отпустил крысоящера, он стал бы лёгкой добычей для любого другого хищника, бродящего по этим лесам. Они полагались на свои прыжки, чтобы преодолевать расстояния, но я раздробил ему заднюю лапу. Его смерть была неизбежна, будь то от кровопотери или от другого хищника.
Но моя победа была горькой, как пепел на языке. Я никогда никого не убивал до прибытия в этот мир, и так быстро перейти от ужаса к мстительности меня встревожило. Я знал, что мне нужно убивать, чтобы выжить в Алакрии, и знал, что, скорее всего, продолжу убивать. Такова была природа магов в этом мире: они были прежде всего оружием.
А теперь, когда я знал повадки этих существ? Они были для меня лёгкой добычей, пока я держал их на расстоянии и имел запас гальки.
Я снова пошёл на север, отметив расположение ручья на случай, если мне понадобится вернуться за водой. Теперь мои шаги были менее осторожными. Я чувствовал себя гораздо увереннее, преодолев самую большую угрозу, с которой я пока сталкивался.
Чувствуя себя немного смелее, я снова укрепил конечности маной. По опыту я знал, что мана даёт не только повышенную силу, но и улучшенные рефлексы. Я надеялся, что смогу использовать это сейчас.
Я посмотрел вверх на деревья, возвышающиеся надо мной, отбрасывающие тени на лесную подстилку, загораживая солнечный свет осенними листьями. Я не узнал, что это за деревья, но они были намного выше обычных деревьев на Земле. Ближайшая ветка находилась примерно в трёх метрах надо мной, далеко за пределами досягаемости.
По крайней мере, без маны. Я подпрыгнул прямо вверх, протянув левую руку, чтобы ухватиться за дерево. Я легко преодолел двухметровый вертикальный прыжок, на самом деле даже перепрыгнув. Я взлетел слишком высоко, едва сумев ухватиться за ветку при падении. Моя рука заскребла по ветке в поисках опоры, и как только я наконец ухватился, моя усиленная сила позволила мне с лёгкостью подтянуться.
Я тихо рассмеялся, мой план казался более осуществимым сверху. Оглядевшись, я заметил другую ветку в добрых четырёх метрах от меня. Чувствуя себя смелым, я сместил равновесие на своём насесте, готовясь к прыжку. Затем я прыгнул. Я парил в воздухе, смех пузырился на моих губах от невероятности ситуации. Я, маг! Пытаюсь паркурить по лесу, как какой-то чёртов ниндзя!
Но я почти сразу понял, что не долечу до цели. И даже с усиленным телом я не хотел падать с трёх метров на лесную подстилку. Это всё равно было бы больно. Вместо этого я протянул руку к ветке, притягивая изо всех сил. Вспышка белого телекинеза замерцала вокруг ветки, становясь ярче по мере моего приближения.
Притяжение было слабоватым из-за расстояния до цели, но по мере приближения оно усиливалось. В эту долю секунды зародился проблеск надежды, но он был жестоко погашен, когда я врезался в ветку.
Я сильно ударился грудью, выбив воздух из лёгких. Что было ещё хуже, так это то, что удар пришёлся по грудине, нарушив работу моего ядра маны.
Я помнил, как читал где-то, что удар по ядру маны очень похож на удар между ног. Теперь по опыту я мог сказать, что ощущения были ужасно похожи.
Я соскользнул с ветки с болезненным стоном, падая на землю, когда мана, тянувшая меня к ветке, погасла. Мой мана-покров разбился, когда я ударился о землю, разлетевшись на столько же осколков, сколько и моя гордость.
Листья медленно падали с дерева на меня, пока я сворачивался калачиком, приходя в себя от того, что действительно было неприятно похоже на пинок по семейным драгоценностям.
Через несколько минут жалости к себе я, пошатываясь, поднялся на ноги, когда моё ядро маны наконец вернулось к работе. Я стряхнул кору и грязь с рубашки, затем снова посмотрел на ветви деревьев. В моей голове начала формироваться идея, как это может сработать, и в долгосрочной перспективе это сэкономит мне много времени.
***
Потребовалось немало проб и ошибок, чтобы наконец добраться туда, где я был сейчас, прыгая с ветки на ветку по лесу. Я балансировал на суку особенно высокого дерева, ноги уже были согнуты и готовы к прыжку на следующее. Я прыгнул, мой усиленный маной прыжок перенёс меня на три метра. Но этого было недостаточно, чтобы добраться до следующей точки опоры.
Протянув руку с телекинезом, я потянул за ветку перед собой. Вместо того чтобы ветка сломалась пополам и полетела в меня, как стрела, меня притянуло к суку. Я ловко ухватился за ветку здоровой рукой, закрепился, а затем подтянулся.
Я быстро осмотрел линию деревьев, найдя следующие пару целей. Я преодолел разрыв до следующей ветки, прыжок был немного короче предыдущего. Для этого мне не понадобился телекинетический рывок. Едва успев восстановить равновесие, я сделал ещё один прыжок к следующей ветке. С помощью телекинетического рывка я смог взобраться и на эту ветку.
Я падал много раз, пока медленно осваивал этот псевдопаркур. Одно из первых, что я усвоил в этом начинании, — это то, что каждое действие имеет равное и противоположное противодействие. Когда я использовал телекинез, чтобы потянуть за ветку, мне оставалось надеяться, что мой вес не сломает дерево. Если ветка была слишком слабой, она отламывалась от дерева и летела в меня, как копьё.
Это стало причиной одного из моих падений. Теперь я был особенно осторожен, чтобы убедиться, что ветка выдержит мой вес.
Ещё один тяжёлый урок был усвоен, когда я снова не рассчитал прыжок. У меня был запасной план на случай, если это произойдёт: потянуть за ветку и оттолкнуться от земли, надеясь, что это позволит мне дотянуться до конечности. Вместо этого напряжение от попытки использовать два эффекта одновременно привело к тому, что я не смог притянуть себя, и я снова рухнул на лесную подстилку.
Я пока не мог выполнять два действия телекинезом одновременно, но, вероятно, смогу после некоторой практики.
К этому времени солнце перевалило за полдень. Несколько часов этого паркура позволили мне немного приспособиться к повышенной силе и рефлексам, но пройдёт ещё много времени, прежде чем это станет по-настоящему естественным.
Мои размышления заставили меня не рассчитать прыжок, и мой рывок не приложил достаточной силы, чтобы притянуть меня к ветке. Вместо того чтобы паниковать, я перестал тянуть за ветку и как можно быстрее переключился на отталкивание. Прицелившись в землю, я смог немного замедлить падение и приземлился в приседе.
Я сосредоточился, вытирая пот со лба. Я приготовился снова запрыгнуть на деревья, но что-то кольнуло на краю моего восприятия. Я замер, нахмурившись. Как будто кто-то наблюдал за мной. Я почувствовал, как волосы встали дыбом на затылке, когда я медленно повернулся, осматривая окрестности.
Я направил ману в глаза и уши, пытаясь найти несоответствия в лесу вокруг меня. По пути на север я убил ещё несколько крысоящеров и к настоящему времени чувствовал себя довольно уверенно в своих способностях.
Я услышал лёгкий свист в воздухе, как будто что-то двигалось. Не успело это произойти, как я отпрыгнул в сторону по чистому инстинкту. Я пролетел несколько метров и неудачно приземлился, не совсем привыкнув к силе, которую давала мана. Я прокатился несколько шагов по грязи, прежде чем поспешно вскочить, глядя туда, где я только что был.
Там стоял мана-зверь, покрытый похожей на кору кожей, которая смещалась и двигалась, когда существо поворачивалось. Он стоял на четырёх мощных лапах, его плечо достигало мне до живота. Он был гораздо более рептильным, чем существа, с которыми я сражался раньше, почти как комодский варан. Но ноги были длиннее и гибче, чем у варанов, а хвост был такой же длины, как и само тело. Оранжевые чешуйки тянулись вдоль позвоночника существа, и я внезапно понял, что эта тварь, должно быть, была чрезвычайно хорошо замаскирована среди осенних деревьев.
Его рептильный взгляд впился в меня, тонкая щель зрачка посреди моря оранжевого. Эта тварь жаждала крови. Я почувствовал гул в воздухе, когда шипы существа слегка засветились.
Затем оно открыло пасть, обнажив несколько рядов острых как бритва зубов и вращающуюся зелёную сферу ветра.
Мои глаза расширились, когда я отпрыгнул в сторону, едва избежав летящего снаряда. Он пронёсся мимо меня со слышимым свистом, взъерошив волосы, прежде чем вырвать кусок из ближайшего дерева и рассеяться. Монстр, не теряя времени, воспользовался моим замешательством, бросившись на меня с обманчивой скоростью. Я инстинктивно отступил назад, едва избежав щелчка пасти существа на волосок. Я потянулся вверх, используя телекинез, чтобы притянуть себя к ветке в нескольких метрох от меня. Я одновременно прыгнул, устремившись в противоположном от зверя направлении.
На полпути прыжка я перестал тянуть за ветку и полез в мешочек на поясе. Вытащив ещё горсть камней, я метнул их с силой, усиленной маной, и импульсом отталкивающего телекинеза. Камни пронеслись почти быстрее, чем мог уследить мой глаз, смертоносный град земли, направленный прямо на ящера-мутанта. Чудовищный рык вырвался из пасти монстра, когда моя атака достигла цели.
Я неловко приземлился на задницу, немного проскользив назад от инерции. Я затаил дыхание, надеясь вопреки всему, что зверь мёртв. К сожалению, вид на ящера был скрыт небольшим облаком пыли и грязи, поднятым моей атакой.
Я даже не видел, что ударило меня в следующий момент. В одно мгновение я стоял неподвижно, всматриваясь в облако пыли, а в другое меня с огромной силой отбросило назад. Мой мана-покров вокруг груди разбился, но это не остановило то, что ударило меня, полностью. Я сильно ударился о дерево и упал на лесную подстилку, но моё усиленное тело, к счастью, спасло меня от перелома позвоночника.
Моим рёбрам повезло меньше. Я слегка пошевелился на земле, но каждое движение заставляло мои кости скрипеть так, что я понял: если они и не сломаны, то, безусловно, близки к этому. Я болезненно закашлялся, каждый хрип сотрясал мои рёбра и плечо. Я моргнул сквозь боль, смутно осознавая, что хвост ящера был оторван и извивался в нескольких метрах от меня. Сам монстр истекал кровью из дюжины отверстий размером с монету по всему телу, одно из которых едва не задело горло. Вместо этого нижняя челюсть монстра превратилась в кровавое месиво.
Чёрт.
Существо жалобно взревело, его мутная, похожая на кору кожа была окрашена в тёмно-красный цвет в нескольких пятнах. Несколько оранжевых шипов сломались, оставив существо разбитым осколком того, чем оно было раньше.
Но оно всё ещё было живо и очень, очень зло.
Шипы снова начали светиться, на этот раз светом, который намного превосходил предыдущий. Зверь открыл свою изуродованную пасть, и я с ужасом наблюдал, как начала конденсироваться ещё одна ракета ветра.
Шаря левой рукой, я не столько притянул, сколько рванул ближайший камень. Он с болезненным стуком ударился о мою руку, но у меня не было времени думать об этом. Атака зверя была почти заряжена.
Я быстро переключил свою руническую функцию на толчок и сосредоточился на камне в руке. Слабая белая вспышка выстрелила камнем из моей руки с гораздо меньшей силой, чем если бы я его бросил, но он выполнил свою задачу.
Мой камень столкнулся с формирующимся заклинанием в челюстях мана-зверя. Я встретился взглядом с существом, когда мой камень нарушил заклинание, заставив сферу пойти рябью и исказиться. На его морде начала проступать паника, но не раньше, чем заклинание взорвалось, унеся с собой голову монстра.
Мана-зверь рухнул на лесную подстилку мёртвым. Это был второй раз за два дня, когда я заставил голову монстра взорваться. По крайней мере, на этот раз я был достаточно далеко от зоны взрыва, чтобы не покрыться красным.
«Так тебе и надо, придурок», — сказал я с хрипом, смакуя победу. Если бы я чувствовал себя получше, я мог бы назвать его как-нибудь поизобретательнее. Но мне почти проломили грудь, так что я давал себе небольшую поблажку.
Я с трудом поднялся на ноги, осторожно ощупывая упомянутые рёбра. К счастью, они не были сломаны, но определённо были в синяках или трещинах. Отныне мне придётся ещё больше ограничивать любые физические нагрузки.
Говоря о том, как мои рёбра чуть не разлетелись вдребезги, я осмотрел всё ещё извивающийся хвост ящера-монстра. Теперь, когда я думал более трезво, по срезу хвоста мне стало ясно, что произошло. Он был абсурдно длинным, сужающимся к концу в форме кнута. Именно это и ударило меня в грудь: ящер хлестнул меня хвостом, как кнутом, но при этом потерял конечность. Вероятно, какой-то защитный механизм, как у ящериц моего мира.
Я, пошатываясь, подошёл к телу мёртвого зверя, заметив блеск в одной из ран монстра. Присмотревшись повнимательнее к жуткому зрелищу, я понял, что именно я вижу: это было ядро зверя.
Оно было того же коричневого оттенка, что и кожа существа, с пятнами знакомого осенне-оранжевого цвета, испещряющими поверхность. Я поморщился: если я хотел его достать, мне придётся его извлечь.
Я засунул здоровую руку в рану, давясь от хлюпающего звука и мягкого ощущения размозжённой плоти. Однако я хорошо ухватил ядро и вырвал его лёгким рывком. Я вытер кровь о свои грязные брюки, ещё раз осмотрев их. Затем я спрятал его в свой мешочек.
'Сегодня больше никакого паркура' , — мрачно подумал я, морщась при каждом вдохе.
Я снова пошёл на север, левая рука обхватывала рёбра, а правая безвольно висела сбоку. Но удача наконец улыбнулась мне. Линия деревьев оборвалась через пару минут ходьбы, открыв взору холмистые зелёные просторы. На небе не было ни облачка, что позволяло мне греться в приветливом тепле солнца.
Но что действительно приветствовало меня, так это раскинувшийся всего в паре километров город, окружённый толстыми стенами и крепкими бастионами. Какая-то часть моей души отозвалась чувством тоски по этому городу. Странное чувство знакомости охватило мои усталые кости.
Этот город был моим домом, в каком-то смысле этого слова.
Закладка