Глава 429. Пепел •
С первыми лучами рассвета густой, непроницаемый туман, окутавший ледяное море, начал медленно рассеиваться, нехотя открывая взору мрачную картину, которую он доселе скрывал. Так впервые с начала внезапной морской бури проступила надежда на возвращение видимости.
Но то, что открылось взору по мере рассеивания тумана, было не менее леденящим душу, чем холодные воды, бьющиеся о борт корабля. Море превратилось в кладбище дымящихся обломков. Пламя на них мерцало на волнах, словно призрачные огни, а искаженные очертания погибших кораблей зловеще вырисовывались на фоне усеянной обломками воды. Маслянистая поверхность моря пылала, источая густые клубы дыма, которые заволакивали небо угрожающей пеленой.
Первым к иллюминатору бросился старший помощник Эйден. Его глаза расширились от ужаса при виде открывшейся картины.
— Туман рассеивается! — закричал он мгновение спустя. — Капитан! Туман отступает!
— Вижу, — коротко ответил капитан Тириан, торопливо подходя к иллюминатору.
Несмотря на рассеивающийся туман, его лицо оставалось мрачным.
— Да, он рассеивается… Но разве это можно назвать отступлением?
— Капитан, разве это не добрый знак? — спросил Эйден, уловив напряжение в голосе Тириана. — Туман рассеивается, а значит, таинственная сила, что царила во Фросте…
— Что-то не так, — резко оборвал его Тириан.
Лицо его стало жестким, взгляд был прикован к горизонту.
— Туман рассеялся, это верно. Но корабли-призраки… они остались. И море… оно…
— Море? — Эйден нахмурился, проследив за взглядом Тириана.
Он резко втянул воздух, когда понял, что так встревожило капитана.
Как и предчувствовал капитан, что-то было не так. Призрачные флотилии, окружавшие их со всех сторон, не рассеялись вместе с туманом. Напротив, всё новые и новые корабли-призраки возникали из морской пучины. И в такт их появлению море начало темнеть, словно его окрашивала невидимая рука.
Тьма просачивалась из глубин, указывая на то, что в них шевелится нечто огромное. Множество неясных очертаний поднималось к поверхности, словно гигантское чудовище — или целая армия чудовищ — всплывало из глубин.
— Богиня… — прошептал Эйден, но слова замерли на его губах. Мимолетное спокойствие, наступившее после рассеяния тумана, было грубо нарушено чередой оглушительных ревов.
Море вокруг них вспенилось, выбрасывая на поверхность множество кораблей. Одни были разбиты и изувечены, другие напоминали призрачные видения, а третьи — их собственный флот. Внезапно почерневшее море отразило целую армаду кораблей-призраков.
— Тревога! Вражеские корабли! Они… они повсюду! — раздался панический крик матроса, заставивший команду встрепенуться.
Оборонительные орудия, установленные по бортам корабля, ожили, изрыгая снаряды в сторону приближающегося противника. Море вокруг превратилось в поле боя, озаряемое вспышками выстрелов и взрывами.
Среди этого внезапного хаоса капитан Тириан стоял словно громом пораженный и молча наблюдал за тем, как враги один за другим поднимаются из пучины.
Даже в этом хаосе некоторые из всплывающих кораблей были до боли знакомы его команде.
— Это же «Рыцарь»! Тот самый «Рыцарь», что мы потопили в самом начале этой проклятой бури!
— И «Солдат с Черным Флагом»! Мы отправили его на дно всего четверть часа назад! А он снова на плаву!
— «Мужество»! И «Принц Йотун» тоже!
— Капитан! — голос старшего помощника Эйдена дрогнул, что было совершенно на него не похоже. — Все эти корабли… мы же потопили их… но они снова поднимаются из моря!
Тириан уже открыл рот, чтобы ответить, но тут в его голове раздался голос:
— Это было неизбежно, покуда жив источник их проклятой жизни.
— Отец?! — Тириан подавился воздухом, лихорадочно оглядываясь по сторонам. — Где ты? Откуда ты говоришь?..
— Не важно, Тириан. Время сейчас не ждет.
Тириан быстро взял себя в руки и кивнул Эйдену, поручив тому командование. Затем он мысленно обратился к отцу:
— Что мне делать?
Тем временем густой туман, окутавший море, постепенно рассеивался, как и мрачная пелена, окутавшая землю Фроста. Но, как и обострение схватки на море, рассеяние тумана не означало окончания катастрофы на суше.
Иллюзии продолжали действовать, и на реальный пейзаж стала накладываться более гротескная версия Фроста.
Втянутые в отчаянную схватку, солдаты города-государства спешно возводили баррикады на улицах, сражаясь с неукротимым натиском чудовищных тварей, которые, казалось, возникали из самого воздуха. Оглушительный грохот выстрелов разносился по некогда мирным улицам. Аура безопасности, окутывавшая город, была развеяна, как дым, а на ее месте воцарились страх и хаос. Грязь, обломки и лужи крови, постепенно застывающие на мостовой, уродовали некогда прекрасный город, а искаженные видения, порожденные иллюзиями, лишь усугубляли кошмарную картину.
— Командир, их тут целая орда!
На перекрестке Каменной улицы отряд стражей города-государства, еще недавно блуждавший в молочно-белом тумане, теперь отчаянно отбивался от полчищ чудовищ, обрушивших на них всю мощь паровых шагоходов. Не успели они порадоваться рассеянию тумана, как тут же оказались втянуты в новую, еще более жуткую битву.
Он подбежал к огромному паровому шагоходу, рядом с которым суетился связист.
— Связь с другими отрядами есть?
— Седьмой, шестой и четвертый отряды не отвечают! — доложил связист, перекрикивая грохот боя. — Почти четверть наших сил пропала в этом проклятом тумане!
— Продолжайте вызывать, пока не ответят, или пока не прибудет подкрепление, — распорядился командир, хлопнув по шлему связиста.
Он снова повернулся к приближающемуся врагу.
— Туман рассеялся, бойцы! Держите строй! Возможно, это последняя атака!
Мощная пулеметная турель на вершине шагохода ожила, изрыгая свинцовый ливень. Очередь прошила насквозь машину, стоявшую поодаль. Гигантская конструкция дрогнула, разваливаясь на части, и из ее чрева хлынул поток искр и обломков.
Солдаты продолжали сражаться — то ли из последних сил, то ли просто потому, что изможденные тела двигались уже сами по себе. Командир, подбадривая своих бойцов словами, в которые сам уже не верил, окинул взглядом поле боя.
Его взгляд упал на два высоких собора, возвышавшихся на холме. Пейзаж вокруг них странно искажался, и на глазах у командира из самого сердца города вырастало нечто огромное и чуждое. Ярусы причудливых зданий громоздились над знакомыми улицами, а из их стен, словно кости гигантского скелета, росли все новые и новые башни, вздымаясь к самому небу.
— Бог Смерти… — прошептал епископ Иван, стоя на вершине Безмолвного Собора и глядя на город, который на его глазах искажался, поглощаемый гигантской иллюзией. — Неужто настал Судный день?
Он вглядывался вдаль, но повсюду видел лишь надвигающееся море тьмы. Вот ратуша на противоположном холме исчезла в призрачной чаще терний, а среди колючих ветвей проступил силуэт еще одного Безмолвного Собора. У подножия холма бесчисленные здания извивались и корчились, словно тела исполинских чудовищ, являя собой картину чистого ужаса.
За городскими стенами до самого горизонта простиралась зловещая тьма. И в этой кромешной тьме, как в зеркале, отражался искаженный, извращенный двойник Фроста.
Огромный город-мираж поднимался из океанских глубин, стирая границы между реальностью и иллюзией.
— Епископ! — Высокопоставленный помощник ворвался на террасу, где стоял епископ Иван. — Последние резервы собраны! Священники и стражники готовы защищать Собор до последней капли крови!
— Что Агата? Есть от нее вести?
— Связаться с привратницей Агатой не удалось, — поспешно доложил помощник. — Разведчики, что отправились с ней в шахты, докладывают, что она исчезла, как только они достигли таинственной каменной стены. Теперь, когда тьма поглотила и шахты, я боюсь…
— Привратница не сдается так просто, — твердо произнес епископ Иван. — Агата выполнит свой долг. Я не сомневаюсь в этом.
— Епископ, — все не унимался помощник, — может быть, вам стоит подумать об эвакуации…
— Эвакуации? — Епископ Иван повернулся к помощнику. — Ты предлагаешь мне спрятаться в потайной комнате под Собором? Или бежать из города на утлом суденышке? — Он покачал головой. — Я не нуждаюсь в эвакуации. Я остаюсь здесь. А твой долг — возглавить оборону у подножия холма и направить всех выживших гражданских наверх. Сражайтесь до последнего!
Помощник заколебался, но затем решительно кивнул.
— Будет исполнено, епископ!
Помощник удалился, и епископ Иван снова остался на террасе в одиночестве.
Его взгляд упал на собор, увитый терниями, — жуткого двойника Безмолвного Собора.
Собор-призрак был пуст и безмолвен.
И хотя это была всего лишь иллюзия, её появление означало последнее вторжение Зеркального Фроста.
— Агата… Ты ведь там, верно? Выполняешь свой долг… — пробормотал епископ Иван, словно обращаясь к невидимой собеседнице, а может быть, просто подбадривая свою ученицу, которая сейчас была так далеко.
Он медленно поднял руку, расстегнул тяжелую мантию, символ своего сана, и снял корону, положив ее рядом на перила.
— Помни, мы, священники Бартока, непоколебимы до самого конца, — прошептал он.
Под мантией и короной лежали бинты, скрывая бесчисленные шрамы. Дрожащей рукой Иван потянулся к ним и развязал узел на шее.
— В своих бренных телах мы ведем вечную войну с загрязнением. Когда жизнь угасает, наши души продолжают битву, и даже когда эти бренные оболочки обращаются в прах…
Когда он размотал бинты, словно скороварка, десятилетиями находившаяся под огромным давлением, его тело вдруг освободилось от пут. Но под бинтами не было истерзанной плоти. Ее не было вовсе.
Оставалось лишь облако мерцающей пыли.
— В конце концов, останется лишь горстка пепла, — прошептал епископ.
Когда бинты упали на пол, пепел взметнулся вверх и, подхваченный ветром, устремился с террасы, превращаясь в клубы белого дыма, которые медленно заволакивали небо над Фростом.