Глава 470. Шестой верующий •
Последующие события ничем не отличались от предыдущего этажа.
Ускоренное течение времени не позволяло Лу Ли предупредить священника и других людей, прибывающих в церковь.
С наступлением сумерек знакомое пламя вспыхнуло за стенами церкви.
Джон, желая избавиться от чувства вины, поджег старинное здание, похоронив в огне и церковь, и свои грехи.
Взяв масляную лампу, Лу Ли повернулся и открыл деревянную дверь.
Бесконечная пустота хлынула со всех сторон, и одинокая деревянная дверь словно повисла над бездной.
От стен не осталось и следа, лишь осколки каменных ступеней, мерцающие слабым светом, подобно созвездиям, тянулись вниз.
Даже Лу Ли, невосприимчивый к ментальным атакам, ощутил гнетущее чувство приближающейся гибели. Глубоко вздохнув, он взял лампу и, игнорируя клубящуюся вокруг тьму, ступая по разбросанным "звездам", подошел к последней деревянной двери.
Лу Ли посмотрел вниз. В углу, где раньше был поворот, появилась лестница, ведущая еще ниже.
Эта лестница была видна отчетливее, чем на предыдущем этаже. Лу Ли даже почувствовал дуновение морского ветра, доносящегося из прохода, вместе с сильным запахом моря.
Пространство словно разделилось на две совершенно разные области.
Какой-то внутренний голос предупреждал Лу Ли, что ему пока не стоит туда идти.
В предыдущем испытании Лу Ли уже видел подобный проход, ведущий в неизвестность, на последнем этаже.
Это совпадение заставило его задуматься. Возможно, эти проходы как-то связаны между собой, например… являются продолжением друг друга.
Каждая ступенька влажной лестницы, из которой веяло морским воздухом, была немного выше предыдущей, заставляя задуматься, не станет ли падение слишком опасным, если спускаться дальше.
В любом случае, сейчас это не имело значения для Лу Ли.
Он взялся за ручку и вошел в залитую мягким светом исповедальню, готовясь к последнему испытанию.
…
На деревянной стене было вырезано: [Настало время конца].
Утренний туман окутывал церковь, а лучи солнца, проникающие сквозь витражи, придавали статуям священный и торжественный вид.
В ранние утренние часы у Лу Ли, возможно, еще был шанс все изменить, хотя, казалось, что любой выбор неизбежно приведет к катастрофе.
Снаружи послышались шаги и голоса, а затем в дверях появились несколько человек, катящих инвалидную коляску.
Они прошли мимо исповедальни и направились к передним скамьям.
Появился священник, и они начали разговаривать.
Однако разговор не задался, и вскоре по церкви разнесся громкий, раздраженный голос.
Человек в коляске, казалось, не хотел слушать ссору и, повернув колеса, отъехал в сторону.
Как и предполагал Лу Ли, бесцельно двигаясь по церкви, коляска в конце концов остановилась перед исповедальней. На Лу Ли упал любопытный взгляд.
Однако человек в коляске не собирался ничего говорить. Отозвав взгляд, он уже хотел уехать.
В этот момент из отверстия в перегородке выскользнул листок бумаги и упал на колени сидящего.
[Кто ты?]
— В Тайфуне еще остались те, кто меня не знает… — раздался тихий голос с нотками самоиронии. Судя по голосу, в коляске сидела девушка.
[Глаза не видят истинной сущности человека].
Ответ Лу Ли прозвучал загадочно.
— Если вы хотите убедить меня не терять надежду, то я делаю это уже много лет. И постоянно слышу слова поддержки, — спокойно ответила девушка, — Спасибо, что повторили это еще раз.
Ее слова могли показаться резкими, но мягкий голос говорил о том, что она просто констатировала факт.
— Приезжий… В Тайфуне это не секрет. Многие знают мою историю… Но я не хочу, чтобы вы слышали ее от других, с их злыми сплетнями… — мягким голосом произнесла девушка и спокойно рассказала о себе.
Она поведала о трагических событиях своей жизни, каждое из которых по отдельности было бы достаточно тяжелым.
Ее мать, направляясь в поместье отца, преждевременно родила ее из-за тряски в карете. Запах крови привлек хищника — медведя, вышедшего из леса. Несмотря на отчаянные усилия охраны, голодный зверь, переживший суровую зиму, прорвался в карету и откусил новорожденной девочке ноги.
Прибывшие стражники отогнали медведя, но он успел лизнуть лицо младенца, оставив ее без глаза и части кожи.
Трагические события при рождении не сломили девушку, ведь она не знала другой жизни.
О нескольких случаях, когда она была на грани смерти, и о развившейся куриной слепоте девушка упомянула вскользь.
Если и существовали люди, отмеченные божественным благословением, то девушка перед исповедальней была полной их противоположностью.
— Если вы услышите что-то другое, знайте — это неправда, — спокойно закончила свой рассказ девушка.
[Ты верующая?]
— Нет, просто мой отец, виконт Ливайс, был очень религиозен какое-то время, — ответила девушка, взглянув на спорящих у скамей, — из-за меня.
Лу Ли начал понимать, почему на одном из предыдущих этажей виконт Ливайс схватил священника, пытавшегося остановить его карету.
Потеряв надежду, не все могут сохранить рассудок.
Глядя на несчастную девушку, Лу Ли не мог придумать ни одной причины, по которой она могла бы искупить свои грехи или помочь другим.
[Мне нужна твоя помощь].
Лу Ли все же решил попробовать.
Девушка, державшая листок, удивленно спросила: — Вы считаете, что инвалид может вам помочь?
Это прозвучало как намек.
Словно само испытание, через слова девушки, говорило Лу Ли: "Так не получится".
Как человек, попавший в беду, может помочь другим?
[Не мне, а тем, кто нуждается в помощи].
Девушка замолчала, читая записку, а затем подняла голову и ответила: — Я не знаю, что вы задумали, но если это что-то хорошее… я постараюсь помочь.
Долгое время из исповедальни не доносилось ни звука, ни новых записок, словно там никого и не было.
Когда спор у скамей закончился, и виконт уже собирался уходить, из отверстия появился исписанный листок.
Девушка взяла бумагу и прочла.
— Вы можете говорить? — вдруг спросила она.
[Нет].
— А у вас есть сигареты?
[Зачем тебе?]
— Я всегда хотела попробовать. Видела, как люди курят, чтобы забыть о своих проблемах.
[Я не курю].
— До свидания, святой отец. Я постараюсь сделать то, что вы написали… если это действительно произойдет.
Девушка направила коляску к виконту и его спутникам.
— Что у тебя в руках? — мягко спросил виконт Ливайс, поддерживая коляску. Он был известен своим высокомерием и только что отчитывал священника.
— Записка со странным содержанием. Я расскажу вам позже.
— Хорошо.
Отец и дочь, в сопровождении охраны, покинули церковь.