Глава 158. Уход за Камилом •
Сегодня был мой первый день в роли старшей сестры для моего милого братика Камила. День, который по любому надо будет запечатлеть в памяти, но несмотря на мою решимость вести себя как подобает настоящей старшей сестре, мой архивраг — сонливость — нанес неожиданный удар. Роды у Мамы начались на рассвете и Камил родился между вторым и третьим колоколом. К этому времени я уже изрядно вымоталась наматывая круги вокруг колодца. Меня начало клонить в сон сразу после еды.
…Нет, нет! Нельзя спать!
Ведь я бы могла приносить Маме попить воды, мыть тарелки и всякое тому подобное. По крайней мере, я хотела быть полезной пока не вернутся с улицы Папа и Тули.
Пока я, прикладывая все силы сражалась против так и норовивших закрыться век, Мама похлопала по матрасу рядом с собой:
— Мэйн, если тебе так хочется спать, то ты можешь прикорнуть рядом со мной.
— Не хочу. Мне нельзя спать пока не вернутся Папа и Тули. Я буду замечательной старшей сестрой что всегда заботится о Камиле, — ответила я.
Теперь, когда появился Камил, у меня не было ни малейшего намерения ложиться спать. Я уже один раз держала его на руках, и я намерена и дальше продолжать заботится о нем.
Услышав мое полное решимости заявление, Мама подарила мне нежную улыбку:
— Я ценю твою заботу, но меня волнует, что ты можешь перетрудиться и заболеть. Если ты устала, то непременно должна отдохнуть, — сказала она.
Я грустно кивнула. Мама ведь все-таки устала от родов и я не должна давать ей новых поводов для беспокойства.
Я помыла посуду, сняла туфли и забралась на кровать. Немного поворочавшись, приняв положение при котором я бы не смогла перекатится на Камила, я наконец улеглась и принялась смотреть на лицо спящего младенца, пока мои веки становились все тяжелее и тяжелее.
…Твоя старшая сестра приложит все свои силы, но только с завтрашнего дня, ладно?
Мне не потребовалось долго ожидать пришествия сна; я почувствовала, как Мама подоткнула вокруг меня одеяло и погладила меня по голове, а после я перестала что-либо ощущать.
Но сквозь сон я услышала непривычный высокий писк, наподобие того как мяукает кошка и именно этот звук разбудил меня. Я нахмурилась так как мне не нравилось ощущение возникающее когда твой сон насильно прерывают да и еще слишком рано.
…Да замолчите же… Я хочу спать, думала я, натягивая одеяло на голову, но от этого действия звук только стал громче.
…Гаах! Кто это плачет рядом со мной?! Ой! Камил!
Мои глаза немедленно распахнулись и я тут же встретилась взглядом с Мамой что поднимала Камила к груди, готовясь кормить его. Она улыбнулась мне:
— Милая, похоже ты хорошенько выспалась, совсем скоро прозвенит пятый колокол.
Несмотря на столь долгий сон, я все равно чувствовала себя словно его было совершенно недостаточно. Я потерла глаза и посмотрела на Камила. Мой крошечный младший брат целиком отдался поглощению Маминого молока. Его чмокающий рот, не сфокусированный взгляд постоянно бродящих из стороны в сторону глаз и малюсенькие премалюсенькие сжатые кулачки были просто супер милыми.
— Я дома. Камил тоже проснулся?
— Привет, Тули. Он сейчас пьет молоко, — ответила я в направлении двери, из — за которой высунула голову вернувшаяся с уличного пира сестра.
Она зашла в комнату, присела на кровать и глядя на Камила сказала:
— А он совсем крошечный.
— Ты и Мэйн были такими же, — с улыбкой ответила Мама. Я не знала что ответить на это так как у меня не сохранилось воспоминаний из этого времени.
Похоже, напившись вдоволь, Камил отвел голову в сторону и Мама легонечко похлопала его по спине. В ответ он испустил отрыжку.
— Мэйн, ты не только была медленной и неуклюжей в питье молока, оно у тебя еще и постоянно стекало из уголков рта. А когда ты насыщалась, тебя часто без всякого предупреждения начинало рвать, — продолжила Мама, и глядя на меня улыбнулась, похоже, вспомнив прошлое.
Она прямым текстом сообщала мне, что со мной были постоянно какие-либо нелады с самого первого дня моей жизни. Я недовольно надулась:
— Не знаю, каких слов ты от меня ждешь в ответ на это. Я в то время была просто младенцем.
— Ну, — начала Тули, — тебя по прежнему не назовешь проворной и когда ты переедаешь то тоже начинаешь стонать что мол у тебя живот болит, так что я думаю ты с тех пор не особо то и изменилась.
— Тули, к чему эта грубость!
— Но ведь она говорит правду, — прилетело от Мамы.
Ну раз и она подключилась то мне тоже было что сказать. Хлеб, который мы ели постоянно был слишком твердым. Настолько твердым, что его было даже трудно откусить, так что мне всегда приходилось его в начале размачивать в супе или запивке. Ожидание того пока он размягчится постоянно заставляло меня замедлятся при еде, хотелось мне того или нет. Я ела медленно только потому что хлеб был слишком твердый, и это не моя вина.
— Мэйн, как ты можешь винить во всем хлеб когда это ты ешь слишком медленно? Это занимает у тебя столько времени только потому что ты его держишь в супе пока он не набухнет.
— А это потому что по другому его мне не съесть!
Сейчас, когда я привыкла к мягкому хлебу, подаваемому в храме, домашний казался мне теперь еще тверже, и каждый новый день дома означал набор все нового и нового опыта в сражении с каменно твердым хлебом.
Мы с Тули перекидывались претензиями, пока Мама взмахом руки и слабой улыбкой не остановила нас:
— Мне кажется, Камилу надо сменить пеленки, так что …
— Можно я! Я хочу попробовать! — Воскликнула Тули прежде чем с сияющими глазами приступила к смене пеленок. Я пристально наблюдала за ней, надеясь научится на этом примере и однажды самой предложить свою помощь в этом деле, как и положено настоящей старшей сестре.
Она сняла обмотанную вокруг него ткань на чисто вытерла ему зад использовав для этого чистый участок обмоточный ткани и затем намотала вокруг новую. Готово.
Тули довольно выдохнула :
— Сделано! — и засияла улыбкой. На вид все было довольно просто сделать, мне кажется, и у меня тоже никаких затруднений не возникнет.
…В следующий раз я все сделаю сама.
Тули тут же зашвырнула скомканную испачканную ткань в корзину и выглянула в окно всматриваясь в синее небо:
— Мам, это что, наша последняя пеленка? Уже поздновато, но если мы не поторопимся и не простираем ее то можем не успеть высушить пока не пойдет дождь.
— Ты права, нам надо поспешить. Не могла бы ты пока позаботится об этом? Я сказала Гюнтеру что бы он протянул на кухне веревки для сушки пеленок, но они висят немного высоковато, тебе надо будет попросить его развесить их.
Пока Мама и Тули обсуждали что и в каком порядке следует сделать я сама высунулась в окно и склонив голову на бок принялась рассматривать небо. Вверху было несколько облачков и за их исключением все небо ясно синего цвета, я не могла найти на нем никаких признаков что погода могла вскоре ухудшиться, кроме того что солнце уже клонилось к горизонту.
— …А как ты определила, что погода станет хуже?
— Мэйн, а как ты не можешь этого определить? Если мы не сможем предсказать, когда ухудшится погода то походы в лес были бы слишком опасными. Ох, ладно, нам все равно надо спешить начать постирушки! Пошли, Мэйн! — Ответила Тули и потянула меня за собой к входной двери. И тут до меня дошло —
— Сэр Дамуэль сказал что бы я не выходила без него на улицу…
Несмотря на это, у меня было подспудное чувство, что к колодцу выйти еще вполне безопасно, хотя мне и было сказано что выход на улицу грозит опасностью и мне и тем кто меня окружает. И учитывая последние события, то есть смерть главы Гильдии Чернил и нападение во время Весеннего молебна, к выходу на улицу уж конечно нельзя было относится так беспечно.
У Тули, которая тоже слышала как Дамуэль приказным тоном говорил что мне нельзя выходить на улицу без его сопровождения, опустились руки когда она припомнила эти слова:
— Мы не должны нарушать приказы аристократа, ведь верно? Ну, тогда я схожу постираю одна. А ты Мэйн, можешь начать тогда готовить ужин. Папа и я не особо голодны после пира, так что супа будет достаточно. Соседи поделились с нами весенними овощами и колбасками.
Рассматривая овощи из которых я собиралась приготовить суп, я положила руку на живот, припомнив что на обед я села только супа и хлеба:
— Ну… Я сейчас немного голодна, так как на обед у меня было только немного супа. Я совсем не ела мяса переданного из храма и нам надо хорошенько кормить Маму что бы у нее всегда было в достатке вкусного молока…
Другими словами, я выпрашивала мясо. Тули в ответ указала на кладовку и сказала что я могу использовать для супа мяса птицы.
— Ясно. Мне ведь только надо натереть его солью и травами, верно?
Тули покачала головой из стороны в сторону:
— Некоторые травы вредны тем кто недавно рожал. Используй пока только соль, — сказала она прежде чем взяла захватила с собой мыла и вместе с тазом с грязным бельем отправилась на улицу.
Лично мне всегда больше нравилось мясо с пряными приправами чем просто безыскусно посоленное, но если Маме от него будет только вред, то тогда обойдемся и без него.
— …Если травы нельзя, то тогда надо использовать хоть немного Папиного вина, — сказала я сама себе, увидев как Тули вышла за дверь.
Я направилась в нашу зимнюю кладовку за мясом, а после сняла с кухонной полки Папино вино.
Он всегда отчаянно старался отстоять свое вино от моих попыток использовать его в готовке. Он постоянно говорил что моя готовка очень вкусная и без вина, но я то знала что он просто хотел сохранить для себя как можно больше вина.
…Мне плевать что Папе это не понравится! Я все равно использую вино! Между мясом сделанным с добавлением вина и без него просто огромная разница.
После того как я помяла мясо в вине, а затем немного натерла солью, я начала нарезать овощи. Среди них было полно опасных, которые мне было бы трудно правильно приготовить, но к счастью я уже знала достаточно что бы различить их от безопасных.
— Что? Я стала хуже в нарезке?! — Воскликнула я. Я не могла войти в ритм, а войдя почти сразу сбивалась или же он был не ритмичен, из — за того что в последний раз я занималась этим много месяцев назад, живя в храме жизнью балованной девочки из богатой семьи. У меня сразу же начали дрожать руки как только я взяла в них нож.
— Вот ведь несчастье. Я и так не могла похвастаться каким-либо умением, а теперь я даже хуже чем была. Надо обзаводится привычкой каждодневной работы по дому, — сказала я, оплакивая мою потерю навыков и стараясь не порезаться разбираясь с овощами.
— О, это варгель. Его надо будет только недолго по пассировать с маслом и он выйдет намного вкуснее чем если его просто положить в суп.
Варгель с виду был похож на белую спаржу, но на вкус он был как молодая кукуруза. Когда его варили с маслом или же просто добавляли сливок его вкус становился просто замечательным, одновременно напоминая о приходе весны.
— Я дома! — Объявил Папа радостным, хмельным голосом. Вслед за ним тут же вошла и Тули. Она успела все постирать, пока я нарезала овощи.
— Пап, повесь вот это пока мы готовим поесть, — сказала Тули передавая только что выстиранные пеленки отцу и пошла в кладовку отнести таз.
Папа расправил пеленки и развесил их на множестве протянутых под потолком кухни веревок. Меня немного беспокоило что он занимался этим пока я готовила, но мне пришлось смирится так как Камилу они были нужны уже сухими.
— Эх, если бы только снаружи было солнечно, мы бы из вывесили на улице.
— Ага, дождь это плохо. Особенно он мешает, когда надо сушить белье каждый день.
Развешанные по всей комнате и постоянно раскачивающиеся пеленки ужасно отвлекали. Я совершенно не была привычна к такому виду и только когда они оказались развешаны по всей кухне я оценила каким бесценным сокровищем были одноразовые подгузники. Уже и не говоря что с веревок свисали совсем не белоснежные пеленки, к которым я привыкла в мою бытность Урано — здесь пеленки представляли из себя длинные полоски ткани, это были сшитые между собой куски тряпок и обносков, что от постоянной промывки и стирки со временем становились все тоньше и мягче, что было их единственным положительным качеством. Я хотела бы использовать для нашей семьи что-то более гигиеничное, но приходилось довольствоваться тем что было под рукой. К тому же, я и так знала что мне скажут в ответ «что, мол, они не хотят переводить чистую новую ткань на пеленки, которые почти сразу же станут грязными.»
— Мэйн, сколько ты успела сделать?
— Я порезала все овощи которые смогла. Похоже, сезон для варгелев уже почти закончился. Они уже довольно твердые. — Ответила я, показывая Тули варгель .
— Это потому что уже половина весны прошло. Варгели хранятся долго когда еще держится весенний холодок, но мне больше нравится теплая погода. Когда тепло, в лесу можно насобирать намного больше всякого!
Тули начала жарить мясо с гарниром из тушеных с маслом варгелев, а я в это время делала весенний овощной суп.
— Мэйн, позови Маму, — попросила Тули.
Я тихонько пробралась в спальню, изо всех сил стараясь не разбудить Камила. Рядом с ним спала и Мама. Возможно из — за темноты в комнате, что не позволяла все хорошенько рассмотреть, Мама казалась усталой и даже больной. Мне не хотелось ее тревожить и я тихо вернулась обратно на кухню.
— Тули, похоже Мама тоже уснула…
— Это нормально, не надо ее будить. Тетя Карла рассказывала о таком; она говорит что очень важно дать матери после родов как можно больше отдыха. — Объяснила Тули накрывая на стол. Похоже что наши соседки много чего ей рассказали пока она помогала с родами. Мама выглядела так что похоже ей еще не скоро можно будет работать по дому, так что как членам одной семьи нам придется взять на себя ее обязанности.
— Мэйн, так как тебя здесь не было, возможно ты этого не понимаешь, но Маме при родах пришлось очень не легко. Она потеряла много крови и кричала она так что было ясно что ей по настоящему больно. — Почти прошептала Тули, встревожено глядя на спальню где спала Мама.
Меня на время родов отослали прочь, да и в свою бытность Урано я не присутствовала при родах. Я много читала о этом процессе и столь же много слышала из разговоров, но я и близко не представляла что такое настоящие роды.
Могу только представить, как себя чувствовала Мама и наверняка не ошибусь, если скажу что приятного там было явно мало.
— Мы должны постараться, что бы Маме не надо было заниматься какой-либо работой по дому. Ей будет плохо еще долгое время, если мы позволим что бы она вскоре опять взвалила на себя ежедневные хлопоты по дому. И для этого, Мэйн, нам понадобится твоя помощь.
— Хорошо.
Этой ночью я просыпалась каждый раз как Камил начинал плакать. Было по настоящему трудно уснуть при младенце плачущем в той же самой комнате, где находишься и ты. Я почти что уверена, что через дремоту видела как Мама кормила младенца грудью раза четыре за ночь. О каком уж здоровом сне можно говорить в такой обстановке. Когда я наконец проснулась утром в голове у меня не было ни капли утренней ясности.
— Я думаю, что еще несколько дней и ты привыкнешь спать когда он плачет. — Сказала Мама поглаживая меня по голове с заботливой улыбкой. Я ответила, что к этому я точно не смогу так легко привыкнуть.
Но на вторую ночь я проснулась, утром чувствуя себя как обычно и плач ночью мне почти не мешал спать, я просто не обращала на него внимания.
— …Ммм. Похоже я могу приспосабливаться намного лучше чем мне казалось.
— Ты вся в Папу, — ответила на это Тули, сощурив глаза и недовольно глядя на меня взглядом совершенно не выспавшегося человека и затем ткнула пальцем в сторону спокойно спящего Папы.
Дорогие читатели, несомненным фактом является то, что сервис поиска ошибок на рулейте значительно уступает таковому на Фикбуке с его «Публичной бетой». Если вы решили уделить немного своего времени и сил «поимке блох», пожалуйста, указывайте предложение с ошибкой целиком, это намного упростит мне поиск и последующее исправление. Я ведь все-таки не редактор и в мои функции подобная работа не входит.
Для вас переводил Фаат.
…Нет, нет! Нельзя спать!
Ведь я бы могла приносить Маме попить воды, мыть тарелки и всякое тому подобное. По крайней мере, я хотела быть полезной пока не вернутся с улицы Папа и Тули.
Пока я, прикладывая все силы сражалась против так и норовивших закрыться век, Мама похлопала по матрасу рядом с собой:
— Мэйн, если тебе так хочется спать, то ты можешь прикорнуть рядом со мной.
— Не хочу. Мне нельзя спать пока не вернутся Папа и Тули. Я буду замечательной старшей сестрой что всегда заботится о Камиле, — ответила я.
Теперь, когда появился Камил, у меня не было ни малейшего намерения ложиться спать. Я уже один раз держала его на руках, и я намерена и дальше продолжать заботится о нем.
Услышав мое полное решимости заявление, Мама подарила мне нежную улыбку:
— Я ценю твою заботу, но меня волнует, что ты можешь перетрудиться и заболеть. Если ты устала, то непременно должна отдохнуть, — сказала она.
Я грустно кивнула. Мама ведь все-таки устала от родов и я не должна давать ей новых поводов для беспокойства.
Я помыла посуду, сняла туфли и забралась на кровать. Немного поворочавшись, приняв положение при котором я бы не смогла перекатится на Камила, я наконец улеглась и принялась смотреть на лицо спящего младенца, пока мои веки становились все тяжелее и тяжелее.
…Твоя старшая сестра приложит все свои силы, но только с завтрашнего дня, ладно?
Мне не потребовалось долго ожидать пришествия сна; я почувствовала, как Мама подоткнула вокруг меня одеяло и погладила меня по голове, а после я перестала что-либо ощущать.
Но сквозь сон я услышала непривычный высокий писк, наподобие того как мяукает кошка и именно этот звук разбудил меня. Я нахмурилась так как мне не нравилось ощущение возникающее когда твой сон насильно прерывают да и еще слишком рано.
…Да замолчите же… Я хочу спать, думала я, натягивая одеяло на голову, но от этого действия звук только стал громче.
…Гаах! Кто это плачет рядом со мной?! Ой! Камил!
Мои глаза немедленно распахнулись и я тут же встретилась взглядом с Мамой что поднимала Камила к груди, готовясь кормить его. Она улыбнулась мне:
— Милая, похоже ты хорошенько выспалась, совсем скоро прозвенит пятый колокол.
Несмотря на столь долгий сон, я все равно чувствовала себя словно его было совершенно недостаточно. Я потерла глаза и посмотрела на Камила. Мой крошечный младший брат целиком отдался поглощению Маминого молока. Его чмокающий рот, не сфокусированный взгляд постоянно бродящих из стороны в сторону глаз и малюсенькие премалюсенькие сжатые кулачки были просто супер милыми.
— Я дома. Камил тоже проснулся?
— Привет, Тули. Он сейчас пьет молоко, — ответила я в направлении двери, из — за которой высунула голову вернувшаяся с уличного пира сестра.
Она зашла в комнату, присела на кровать и глядя на Камила сказала:
— А он совсем крошечный.
— Ты и Мэйн были такими же, — с улыбкой ответила Мама. Я не знала что ответить на это так как у меня не сохранилось воспоминаний из этого времени.
Похоже, напившись вдоволь, Камил отвел голову в сторону и Мама легонечко похлопала его по спине. В ответ он испустил отрыжку.
— Мэйн, ты не только была медленной и неуклюжей в питье молока, оно у тебя еще и постоянно стекало из уголков рта. А когда ты насыщалась, тебя часто без всякого предупреждения начинало рвать, — продолжила Мама, и глядя на меня улыбнулась, похоже, вспомнив прошлое.
Она прямым текстом сообщала мне, что со мной были постоянно какие-либо нелады с самого первого дня моей жизни. Я недовольно надулась:
— Не знаю, каких слов ты от меня ждешь в ответ на это. Я в то время была просто младенцем.
— Ну, — начала Тули, — тебя по прежнему не назовешь проворной и когда ты переедаешь то тоже начинаешь стонать что мол у тебя живот болит, так что я думаю ты с тех пор не особо то и изменилась.
— Тули, к чему эта грубость!
— Но ведь она говорит правду, — прилетело от Мамы.
Ну раз и она подключилась то мне тоже было что сказать. Хлеб, который мы ели постоянно был слишком твердым. Настолько твердым, что его было даже трудно откусить, так что мне всегда приходилось его в начале размачивать в супе или запивке. Ожидание того пока он размягчится постоянно заставляло меня замедлятся при еде, хотелось мне того или нет. Я ела медленно только потому что хлеб был слишком твердый, и это не моя вина.
— Мэйн, как ты можешь винить во всем хлеб когда это ты ешь слишком медленно? Это занимает у тебя столько времени только потому что ты его держишь в супе пока он не набухнет.
— А это потому что по другому его мне не съесть!
Сейчас, когда я привыкла к мягкому хлебу, подаваемому в храме, домашний казался мне теперь еще тверже, и каждый новый день дома означал набор все нового и нового опыта в сражении с каменно твердым хлебом.
Мы с Тули перекидывались претензиями, пока Мама взмахом руки и слабой улыбкой не остановила нас:
— Мне кажется, Камилу надо сменить пеленки, так что …
— Можно я! Я хочу попробовать! — Воскликнула Тули прежде чем с сияющими глазами приступила к смене пеленок. Я пристально наблюдала за ней, надеясь научится на этом примере и однажды самой предложить свою помощь в этом деле, как и положено настоящей старшей сестре.
Она сняла обмотанную вокруг него ткань на чисто вытерла ему зад использовав для этого чистый участок обмоточный ткани и затем намотала вокруг новую. Готово.
Тули довольно выдохнула :
— Сделано! — и засияла улыбкой. На вид все было довольно просто сделать, мне кажется, и у меня тоже никаких затруднений не возникнет.
…В следующий раз я все сделаю сама.
Тули тут же зашвырнула скомканную испачканную ткань в корзину и выглянула в окно всматриваясь в синее небо:
— Мам, это что, наша последняя пеленка? Уже поздновато, но если мы не поторопимся и не простираем ее то можем не успеть высушить пока не пойдет дождь.
— Ты права, нам надо поспешить. Не могла бы ты пока позаботится об этом? Я сказала Гюнтеру что бы он протянул на кухне веревки для сушки пеленок, но они висят немного высоковато, тебе надо будет попросить его развесить их.
Пока Мама и Тули обсуждали что и в каком порядке следует сделать я сама высунулась в окно и склонив голову на бок принялась рассматривать небо. Вверху было несколько облачков и за их исключением все небо ясно синего цвета, я не могла найти на нем никаких признаков что погода могла вскоре ухудшиться, кроме того что солнце уже клонилось к горизонту.
— …А как ты определила, что погода станет хуже?
— Сэр Дамуэль сказал что бы я не выходила без него на улицу…
Несмотря на это, у меня было подспудное чувство, что к колодцу выйти еще вполне безопасно, хотя мне и было сказано что выход на улицу грозит опасностью и мне и тем кто меня окружает. И учитывая последние события, то есть смерть главы Гильдии Чернил и нападение во время Весеннего молебна, к выходу на улицу уж конечно нельзя было относится так беспечно.
У Тули, которая тоже слышала как Дамуэль приказным тоном говорил что мне нельзя выходить на улицу без его сопровождения, опустились руки когда она припомнила эти слова:
— Мы не должны нарушать приказы аристократа, ведь верно? Ну, тогда я схожу постираю одна. А ты Мэйн, можешь начать тогда готовить ужин. Папа и я не особо голодны после пира, так что супа будет достаточно. Соседи поделились с нами весенними овощами и колбасками.
Рассматривая овощи из которых я собиралась приготовить суп, я положила руку на живот, припомнив что на обед я села только супа и хлеба:
— Ну… Я сейчас немного голодна, так как на обед у меня было только немного супа. Я совсем не ела мяса переданного из храма и нам надо хорошенько кормить Маму что бы у нее всегда было в достатке вкусного молока…
Другими словами, я выпрашивала мясо. Тули в ответ указала на кладовку и сказала что я могу использовать для супа мяса птицы.
— Ясно. Мне ведь только надо натереть его солью и травами, верно?
Тули покачала головой из стороны в сторону:
— Некоторые травы вредны тем кто недавно рожал. Используй пока только соль, — сказала она прежде чем взяла захватила с собой мыла и вместе с тазом с грязным бельем отправилась на улицу.
Лично мне всегда больше нравилось мясо с пряными приправами чем просто безыскусно посоленное, но если Маме от него будет только вред, то тогда обойдемся и без него.
— …Если травы нельзя, то тогда надо использовать хоть немного Папиного вина, — сказала я сама себе, увидев как Тули вышла за дверь.
Я направилась в нашу зимнюю кладовку за мясом, а после сняла с кухонной полки Папино вино.
Он всегда отчаянно старался отстоять свое вино от моих попыток использовать его в готовке. Он постоянно говорил что моя готовка очень вкусная и без вина, но я то знала что он просто хотел сохранить для себя как можно больше вина.
…Мне плевать что Папе это не понравится! Я все равно использую вино! Между мясом сделанным с добавлением вина и без него просто огромная разница.
После того как я помяла мясо в вине, а затем немного натерла солью, я начала нарезать овощи. Среди них было полно опасных, которые мне было бы трудно правильно приготовить, но к счастью я уже знала достаточно что бы различить их от безопасных.
— Что? Я стала хуже в нарезке?! — Воскликнула я. Я не могла войти в ритм, а войдя почти сразу сбивалась или же он был не ритмичен, из — за того что в последний раз я занималась этим много месяцев назад, живя в храме жизнью балованной девочки из богатой семьи. У меня сразу же начали дрожать руки как только я взяла в них нож.
— Вот ведь несчастье. Я и так не могла похвастаться каким-либо умением, а теперь я даже хуже чем была. Надо обзаводится привычкой каждодневной работы по дому, — сказала я, оплакивая мою потерю навыков и стараясь не порезаться разбираясь с овощами.
— О, это варгель. Его надо будет только недолго по пассировать с маслом и он выйдет намного вкуснее чем если его просто положить в суп.
Варгель с виду был похож на белую спаржу, но на вкус он был как молодая кукуруза. Когда его варили с маслом или же просто добавляли сливок его вкус становился просто замечательным, одновременно напоминая о приходе весны.
— Я дома! — Объявил Папа радостным, хмельным голосом. Вслед за ним тут же вошла и Тули. Она успела все постирать, пока я нарезала овощи.
— Пап, повесь вот это пока мы готовим поесть, — сказала Тули передавая только что выстиранные пеленки отцу и пошла в кладовку отнести таз.
Папа расправил пеленки и развесил их на множестве протянутых под потолком кухни веревок. Меня немного беспокоило что он занимался этим пока я готовила, но мне пришлось смирится так как Камилу они были нужны уже сухими.
— Эх, если бы только снаружи было солнечно, мы бы из вывесили на улице.
— Ага, дождь это плохо. Особенно он мешает, когда надо сушить белье каждый день.
Развешанные по всей комнате и постоянно раскачивающиеся пеленки ужасно отвлекали. Я совершенно не была привычна к такому виду и только когда они оказались развешаны по всей кухне я оценила каким бесценным сокровищем были одноразовые подгузники. Уже и не говоря что с веревок свисали совсем не белоснежные пеленки, к которым я привыкла в мою бытность Урано — здесь пеленки представляли из себя длинные полоски ткани, это были сшитые между собой куски тряпок и обносков, что от постоянной промывки и стирки со временем становились все тоньше и мягче, что было их единственным положительным качеством. Я хотела бы использовать для нашей семьи что-то более гигиеничное, но приходилось довольствоваться тем что было под рукой. К тому же, я и так знала что мне скажут в ответ «что, мол, они не хотят переводить чистую новую ткань на пеленки, которые почти сразу же станут грязными.»
— Мэйн, сколько ты успела сделать?
— Я порезала все овощи которые смогла. Похоже, сезон для варгелев уже почти закончился. Они уже довольно твердые. — Ответила я, показывая Тули варгель .
— Это потому что уже половина весны прошло. Варгели хранятся долго когда еще держится весенний холодок, но мне больше нравится теплая погода. Когда тепло, в лесу можно насобирать намного больше всякого!
Тули начала жарить мясо с гарниром из тушеных с маслом варгелев, а я в это время делала весенний овощной суп.
— Мэйн, позови Маму, — попросила Тули.
Я тихонько пробралась в спальню, изо всех сил стараясь не разбудить Камила. Рядом с ним спала и Мама. Возможно из — за темноты в комнате, что не позволяла все хорошенько рассмотреть, Мама казалась усталой и даже больной. Мне не хотелось ее тревожить и я тихо вернулась обратно на кухню.
— Тули, похоже Мама тоже уснула…
— Это нормально, не надо ее будить. Тетя Карла рассказывала о таком; она говорит что очень важно дать матери после родов как можно больше отдыха. — Объяснила Тули накрывая на стол. Похоже что наши соседки много чего ей рассказали пока она помогала с родами. Мама выглядела так что похоже ей еще не скоро можно будет работать по дому, так что как членам одной семьи нам придется взять на себя ее обязанности.
— Мэйн, так как тебя здесь не было, возможно ты этого не понимаешь, но Маме при родах пришлось очень не легко. Она потеряла много крови и кричала она так что было ясно что ей по настоящему больно. — Почти прошептала Тули, встревожено глядя на спальню где спала Мама.
Меня на время родов отослали прочь, да и в свою бытность Урано я не присутствовала при родах. Я много читала о этом процессе и столь же много слышала из разговоров, но я и близко не представляла что такое настоящие роды.
Могу только представить, как себя чувствовала Мама и наверняка не ошибусь, если скажу что приятного там было явно мало.
— Мы должны постараться, что бы Маме не надо было заниматься какой-либо работой по дому. Ей будет плохо еще долгое время, если мы позволим что бы она вскоре опять взвалила на себя ежедневные хлопоты по дому. И для этого, Мэйн, нам понадобится твоя помощь.
— Хорошо.
Этой ночью я просыпалась каждый раз как Камил начинал плакать. Было по настоящему трудно уснуть при младенце плачущем в той же самой комнате, где находишься и ты. Я почти что уверена, что через дремоту видела как Мама кормила младенца грудью раза четыре за ночь. О каком уж здоровом сне можно говорить в такой обстановке. Когда я наконец проснулась утром в голове у меня не было ни капли утренней ясности.
— Я думаю, что еще несколько дней и ты привыкнешь спать когда он плачет. — Сказала Мама поглаживая меня по голове с заботливой улыбкой. Я ответила, что к этому я точно не смогу так легко привыкнуть.
Но на вторую ночь я проснулась, утром чувствуя себя как обычно и плач ночью мне почти не мешал спать, я просто не обращала на него внимания.
— …Ммм. Похоже я могу приспосабливаться намного лучше чем мне казалось.
— Ты вся в Папу, — ответила на это Тули, сощурив глаза и недовольно глядя на меня взглядом совершенно не выспавшегося человека и затем ткнула пальцем в сторону спокойно спящего Папы.
Дорогие читатели, несомненным фактом является то, что сервис поиска ошибок на рулейте значительно уступает таковому на Фикбуке с его «Публичной бетой». Если вы решили уделить немного своего времени и сил «поимке блох», пожалуйста, указывайте предложение с ошибкой целиком, это намного упростит мне поиск и последующее исправление. Я ведь все-таки не редактор и в мои функции подобная работа не входит.
Для вас переводил Фаат.
Закладка