Глава 727: Непрощенный •
Глава 727: Непрощенный
Внезапно Ноктис показался ему… другим.
Он по-прежнему был избит, изуродован и весь в крови, но присутствие колдуна неуловимо изменилось. Если раньше оно было слабым и исчезающим, то теперь оно стало наполненным силой, мощью и свободно текущей энергией.
Огромной, яростной… безудержной.
И пронизанной безумием.
Несмотря на то, что Ноктис стоял на коленях и был калекой, он вдруг стал казаться ужасающим. Болезненная ухмылка на его истерзанном и изуродованном лице казалась теперь скорее угрожающей, чем жалкой. Его единственный оставшийся глаз блестел, отражая далекий свет багровой луны.
Словно что-то, что все это время подавляло истинную силу колдуна, наконец-то выпустило ее на свободу.
Ноктис глубоко вдохнул, и в то же мгновение Солвейн внезапно покачнулась. Рука, которой она раздавила ему грудную клетку, все еще была прижата к ее телу, кровь струилась по красной тунике.
Ее прекрасные глаза расширились.
И тут…
Что-то шевельнулось под ее кожей, заставив Деву Войны испустить болезненный крик.
Она пошатнулась и с бледным лицом посмотрела на стоящего на коленях колдуна.
— Что… что ты со мной сделал?
Ноктис улыбнулся. Его голос звучал хрипло и был полон непостижимых эмоций, когда он заговорил:
— Что еще? Я исполнил твое самое страстное желание, Солвейн. Я… победил тебя.
Она потрясенно смотрела на него, потом вдруг задрожала и испустила еще один мучительный крик. Когда капли крови вылетели из ее рта, прекрасная Трансцендентная споткнулась и упала на колени. Ее возвышенное лицо было смертельно бледным и искажено гримасой ужасной боли.
Колдун издал скрипучий смешок и медленно встал. Вот так просто их роли поменялись местами. Дева Войны стояла на коленях, а Ноктис возвышался над ней.
Он задержался на мгновение, а затем посмотрел на участок тени, где прятался Санни, и в его голове зародилось смутное подозрение.
— Ты можешь выйти, Санлес. Теперь здесь безопасно.
«Какого черта…»
Санни колебался несколько секунд, затем принял свою телесную форму и взглянул на Солвейн, его глаза горели ненавистью.
Постепенно некоторые вещи становились на свои места и начинали обретать смысл. Магический круг в жилище колдуна, река крови, которую Ноктис пустил в почву под землей, трещины на каменном полу, дрожь, которая время от времени пробегала по нему…
Даже слабый крик, разбудивший Санни в его последнюю ночь в Святилище.
Он повернулся и уставился на колдуна, в его голове возникла ужасающая догадка.
Солвейн, однако, все еще оставалась в неведении. Когда жуткое движение под ее кожей стало сильнее и заметнее, она застонала:
— Что… это… эта… штука? Мой… мой Аспект…
Ноктис улыбнулся.
— Ах, ты заметила? Да, нет смысла пытаться вызвать свои Способности. Видишь ли, мой маленький питомец немного изголодался по душевной сущности. В конце концов, я морил его голодом несколько сотен лет.
Пока он говорил, его собственная сущность свободно текла по его искалеченному телу. Ужасные раны, покрывавшие его, начали затягиваться с невероятной скоростью. Пока Санни наблюдал, кровавая дыра в груди колдуна закрылась, его раздробленные ребра вновь обрели правильную форму. Его разорванная щека уже срослась.
Ноктис сделал шаг вперед, наклонился и посмотрел на Солвейн. Затем он прошептал:
— Этот мой питомец — очень необычное существо… это лоза, питающаяся могущественными душами. Проклятое семя, из которого она родилась, было создано, когда пепел Рощи Сердец смешался с кровью Эйдре. Ты помнишь Эйдре, не так ли, Солвейн? Что ж… позволь мне вернуть тебе ее последний дар!
Его голос пронизан безграничной яростью и печалью.
Санни нахмурился, затем посмотрел на колдуна со сложным выражением лица.
Итак… Ноктис создал из пепла Священной Рощи и крови Эйдре Червивую Лозу, Читай на Испорченного Монстра, способного пожирать Святых. Он держал его в земле под своей резиденцией сотни лет, взращивая мерзость, питая ее своей сущностью и кровью.
И вот, когда пришло время, он взял его в себя, сделав свое тело приманкой и ловушкой для того, кто осквернил Рощу и убил ее Владычицу. Все это время колдун сдерживался, вынужденный подавлять существо и не позволяя ему пожирать его изнутри. И когда чудовище наконец нашло себе нового хозяина… он наконец-то смог проявить всю свою силу.
На лице Санни появилась бледная улыбка.
Какой коварной, терпеливой… и безжалостной была месть Ноктиса для Солвейн!
Он мог бы кое-чему поучиться у этого неумолимого колдуна.
…Дева Войны несколько мгновений смотрела на Ноктиса, затем согнулась в жестокой конвульсии, испустив ужасный вопль. Кожа на ее лице лопнула, и из-под нее показалась тонкая, похожая на червя лоза, ползущая вперед сквозь кровь. Еще одна, более толстая, вырвалась из её руки.
Солвейн застонала, затем издала сдавленный смешок.
— Ах… спустя столько времени… я побеждена… тобой?
Она стиснула зубы, а потом вдруг улыбнулась сквозь боль.
— Слава… Зверю!
С этими словами Дева Войны с трудом пошевелилась и протянула вперед дрожащую руку.
На ее окровавленной ладони лежал нож, вырезанный из цельного куска дерева.
Ноктис некоторое время смотрел на нее, затем молча взял нож и выпрямился, возвышаясь над дрожащей, страдающей женщиной. Несколько мгновений он оставался неподвижным, темнота скрывала его лицо.
Санни сделал шаг вперед, его душила ненависть.
«Нет… нет, еще нет!»
Пусть она кричит! Пусть она страдает больше!
Пусть страдает вечно!
Убить Солвейн — вот что они планировали… но теперь, глядя на прекрасную, ненавистную жрицу Войны, он не хотел позволить ей так просто сбежать! Она с самого начала хотела этого! Это была ее настоящая победа!
Способность ясно мыслить у Санни исчезла, поглощенная яростью. У него осталось достаточно здравого смысла, чтобы понять, что такое поведение неестественно, что интенсивность его желания отомстить необычна даже для такого злобного человека, как он… но ему было все равно.
В тот момент он хотел только одного — чтобы Солвейн заплатила за то, что она у него отняла.
Ноктис посмотрел на нож, его глаза были полны тьмы.
…А затем отбросил его в сторону, вонзив деревянное лезвие в стену грузового отсека.
Когда он заговорил, его голос дрожал.
— Ты не заслуживаешь смерти. За то, что ты сделала с нами… Ты не заслуживаешь смерти, Солвейн. Ты заслуживаешь только жизни…