Глава 2136 - Дитя Тьмы •
Мир Ша Сина и Сянь Юэ погрузился в бездну беспросветной тьмы.
Даже ослепительное сияние Небесного Волка и прекрасное свечение Фиолетового Разлома были полностью поглощены этой зловещей, густой мглой.
Если бы эта тьма просто лишила их пяти чувств, это вызвало бы у них лишь мимолетное замешательство… но в следующий миг, когда мрак нахлынул, их души содрогнулись от пронзительной боли.
Их высвобождаемая энергия души и переплетенные душевные нити были будто разорваны бесчисленными черными клинками и пилами. Прежде чем они успели среагировать на эту душевную боль и ужас, они уже были жестоко разорваны и разрушены.
Гул! — – — –
Их душевное море наполнилось гулом, а затем погрузилось в беспредельную тьму.
Окажись Ша Син или Сянь Юэ один на один с «Разрушением Ночи Возрождения Бездны», даже столкнувшись с ней впервые, они бы лишь на несколько мгновений лишились чувств и сознания… в прямом столкновении это не стало бы смертельным.
Но…
Идеальное слияние Божественных Сыновей Звезды и Луны на сорок процентов состоит из связи глубокой энергии, и на шестьдесят — из слияния душ.
Их энергии душ были идеально переплетены, словно это была энергия одного человека — оттого они делили одно восприятие на двоих. И если в таком состоянии их восприятие внезапно и без всякой защиты обрывается…
Последствия становятся вдвойне разрушительнее для души.
Результат — почти мгновение пустоты в сознании у обоих Божественных Сыновей!
Пань Буван не сделал ни шага, лишь плавно взмахнул своей «Вечерней Звездой Безмолвной Ночи», прочертив в беспросветной тьме след, разрывающий саму мглу.
Тьма поглотила свет, поглотила ауру и энергию души, и поглотила все звуки.
Со стороны все лишь видели, как в окутанном тьмой барьере две искаженные фигуры были отброшены вместе. Они вылетели из тьмы, покинули пределы барьера и в один миг, с одинаковой одеревенелостью, рухнули на землю. Но они не поднялись сразу, на мгновение недвижимо застыв.
Словно две бездушные марионетки.
Бам! Зззынь!
Два тяжелых звука — меч Небесного Волка и меч Фиолетового Разлома — вылетели из темноты и точно вонзились в землю рядом с их владельцами.
Именно в этот момент зрачки Божественных Сыновей Звезды и Луны вновь обрели фокус и ясность.
Они поднялись, их ладони инстинктивно сомкнулись на оружии, но затем их тела и выражения вновь застыли, когда они уставились на барьер перед ними.
Тьма рассеялась, вновь обнажив фигуру Пань Бувана.
Он по-прежнему стоял на месте, словно с самого начала не сделал ни шагу.
Мёртвая тишина, сковавшая арену, вместе с исчезновением тьмы раскололась, взорвавшись неконтролируемым шквалом голосов.
— Чт… что произошло?
— Звезда и Луна… повержены в мгновение? Это… как…
— Похоже, их душевная связь была мгновенно разрушена, что привело к коллапсу души.
— В записях о тёмной силе действительно упоминается её способность пожирать души, сильнейшая среди всех сил. Но тёмные искусства, практикуемые в Храброй Бабочке, не сильны в этой области! Эта Тёмная Сфера Пожирания Душ Пань Бувана… я никогда её не видел и никогда о такой не слышал!
— Самое ужасное, что эта способность была развёрнута почти мгновенно… Не говоря уже о молодых воинах, даже я, старик, был бы ошеломлён.
— … — Пань Бучжо, чей рот невесть когда раскрылся, с трудом сомкнул челюсти. Собрав волю, он тихо прошептал: — Отец… это… это вовсе не приём из арсенала Храброй Бабочки! Что… что это?
Его вопрос повис в воздухе без ответа.
Обернувшись, он впервые в жизни ясно увидел на лице своего отца выражение настоящего потрясения.
Окинув взглядом остальных, он увидел, что лица прочих могущественных практиков Храброй Бабочки также были искажены изумлением.
— Ша Син и Сянь Юэ покинули барьер. Победа за Пань Буваном!
Голос Великого Божественного Чиновника прозвучал, утихомиривая царивший хаос.
Во время провозглашения результата, взгляд Великого Божественного Чиновника на мгновение задержался на Пань Буване.
Хлоп! Хлоп! Хлоп!
Поднявшись, У Шэньсин зааплодировал: — Хотя победа была решена в мгновение ока, это, без сомнения, было великолепно и захватывающе. Мне открылись новые горизонты, и я не могу не восхититься.
Будучи Божественным Владыкой, он произнёс это без тени притворства или насмешки, и похвала его была щедрой.
— Син, Юэ, — он взглянул на всё ещё находящихся в лёгком оцепенении Ша Сина и Сянь Юэ, — с тех пор как вы достигли совершенного слияния, вы ни разу не терпели поражения даже от противников, превосходящих вас на целую ступень. Но сегодня, столкнувшись с соперником того же уровня, вы были повержены в мгновение ока.
— Принимаете ли вы этот результат с негодованием?
Голос Божественного Владыки Тяньсина развеял остатки тёмной мглы в их душах. Их выражения постепенно становились всё более серьёзными, и они почтительно склонились в поклоне:
— Мы признаём своё поражение всем сердцем. Сегодняшнее поражение мы обязательно сохраним в памяти.
Спокойное признание стало для них способом в максимальной степени сохранить своё разбитое достоинство.
— Ничего страшного, — с улыбкой утешил У Шэньюэ. — Сегодняшнее поражение станет плодом завтрашнего дня. Ну же, сначала отбросьте посторонние мысли, сосредоточьтесь и успокойте дыхание.
Взгляды всех присутствующих были прикованы к Пань Бувану. У Шэньсин откровенно произнёс:
— Мой недостойный ученик Ша Син, одержав небольшую победу над божественным наследником Пань Бучжо, позволил себе легкомысленные и неподобающие речи. Теперь же он получил урок и наказание от Божественного Сына Пань Бувана — эта пощёчина, боюсь, не утихнет ещё много лет.
— Поздравляю Божественного Владыку Ци Хэна, поздравляю Божественное Царство Храброй Бабочки. Столь превосходный божественный наследник, даже в масштабах всей истории, может считаться поистине потрясающим и восхитительным, что не может не вызывать глубочайшей зависти.
Пань Бучжо был побеждён и унижен Ша Сином.
Пань Буван, мгновенно победив Ша Сина, несомненно, вернул утраченное лицо Божественного Царства Храброй Бабочки в многократном размере.
А его победа в одиночку над близнецами Звезды и Луны…
Без всякого преувеличения, для Божественного Царства Храброй Бабочки, чья совокупная сила всегда была на самом дне, ещё ни одно поколение божественных сыновей не являло миру столь потрясающий, ошеломляющий тёмный цветок.
Однако, никто из представителей Божественного Царства Храброй Бабочки не мог улыбнуться, на их лицах не было и тени должной гордости и воодушевления.
Ответ Божественного Владыки Ци Хэна также был крайне скованным:
— Божественный Владыка Тяньсин слишком строг. Это всего лишь удачное стечение обстоятельств.
Реакция Божественного Царства Храброй Бабочки, в общем-то, была неудивительной. В конце концов, дело касалось смены божественного наследника, и все царства в той или иной степени были в курсе произошедших событий.
Если бы подобное совершил Пань Бучжо, всё Божественное Царство Храброй Бабочки, вероятно, уже неистовствовало бы от восторга, забыв о приличиях. Но это был Пань Буван… и они испытывали лишь невыразимую горечь.
Пань Бучжо стиснул зубы. Он отчаянно пытался сохранить вид спокойствия, но уголки его губ то и дело подёргивались.
Он слишком хорошо понимал: после сегодняшнего дня, даже если он останется единственным божественным сыном Храброй Бабочки, даже если Пань Буван так и останется отвергнутым, — слава Пань Бувана неизбежно затмит его собственную.
А он, Божественный Сын Храброй Бабочки, ещё очень долгое время будет оставаться лишь фоном… или даже посмешищем.
— Пань Буван, — вновь раздался голос Великого Божественного Чиновника. — Ты можешь выбрать соперника для боя или же воспользоваться правом на отдых.
Пань Буван не шелохнулся, его взгляд по-прежнему был устремлён вперёд, но краешек глаза снова и снова против его воли возвращался к Шэнь Уи.
«После победы над Божественными Сыновьями Звезды и Луны ты должен немедленно и без колебаний отступить, не допуская никаких осложнений! Как бы ты ни ненавидел Пань Бучжо, как бы ты ни жаждал убить Шэнь У И…»
Наставления учителя снова и снова звучали в его душевном море, и наконец его взгляд окончательно оторвался от Шэнь У И.
Но в следующий миг та, чей образ он только что решительно отринул, внезапно предстала перед ним во всей полноте, прямо в центре его зрения.
Тёмная тень мелькнула — Шэнь У И ступила в барьер, став лицом к лицу с Пань Буваном.
— Шэнь У И из Божественного Царства Вечной Ночи просит наставления.
Её голос, подобный струящемуся при лунном свете инею, пронизывающе холодный и безмятежный, звучал с отрешённой возвышенностью.
Пань Буван встретился с ней взглядом… Невероятно прекрасные черты, аура сказочной небожительницы — но в его глазах они вызвали не восхищение, а едва сдерживаемую, глубинную жажду убийства.
«Не колебаться… Не создавать осложнений… Как бы ты ни жаждал убить Шэнь Уи…»
«Не создавать осложнений…»
«Нельзя…»
Его пальцы слегка сжались, и лишь спустя несколько мгновений постепенно расслабились.
— Прошу прощения, — произнёс он, и голос его прозвучал как удар колокола в холодную ночь, веющий отстранённой холодностью. — У меня нет причин сражаться с тобой. В соответствии с правилами соревнований божественных наследников…
— Я сдаюсь.
Два самых трудных слова в битве наследников слетели с его губ с невероятной лёгкостью, без малейшей примеси горечи или тени ненависти, ровно и холодно, как осенний родник.
— … — Шэнь У И не ответила.
Собравшиеся переглядывались — ещё один неожиданный исход.
Они уже не могли понять и предугадать, что именно Пань Буван делал и что задумал… и тем более не знали, что произошло с ним за годы его «исчезновения».
Взгляд Великого Божественного Чиновника вновь пристально устремился на Пань Бувана:
— Если ты явишь достаточно изящности, то сможешь удостоиться дара Императора Бездны. Ты действительно признаёшь поражение без боя?
Великий Божественный Чиновник никогда не говорил лишнего, и эти слова стали крайне редким случаем, когда он давал совет божественному сыну. Очевидно, он куда лучше почти всех присутствующих понимал, какую неординарность явил Пань Буван.
— Да, — ответ Пань Бувана прозвучал сразу же, без малейшего промедления, повергая всех в ещё большее недоумение и изумление.
Великий Божественный Чиновник не стал продолжать и провозгласил:
— В таком случае, в этом поединке Шэнь У И из Божественного Царства Вечного Ночи одерживает победу без боя.
Поражение в битве наследников означало конец пути… однако окончательный выбор Императора Бездны не всегда определялся лишь победой или поражением.
Пань Буван спокойно повернулся, словно намереваясь покинуть барьер.
И в этот миг голос прозвучал в ушах у всех присутствующих, разом поглотив все звуки Рая на вершине облаков и остановив каждую крупицу движения в воздухе.
— Пань Буван, подойди ко Мне.
Пань Буван замер, его взгляд остолбенел, и он долгое время оставался неподвижен, словно окаменев.
В Раю на вершине облаков воцарилась гробовая тишина. От божественных владык до молодых культиваторов — все застыли с окаменевшими лицами, никто долгое время не смел издать ни звука, и лишь сердца бешено колотились, словно барабаны.
Пань Бучжо остолбенел, полностью потеряв дар речи. Во взгляде Божественного Владыки Ци Хэна бушевало смятение и изумление, многократно превосходящее прежнее.
— Да, — Пань Буван, казалось, лишь сейчас пришёл в себя, с некоторой затруднённостью выдавив одно слово, прежде чем развернуться и направиться к Императору Бездны.
Его шаги были медленны и осторожны, словно он ступал по облакам в мире грёз.
Император Бездны, всегда бывший на соревнованиях божественных наследников лишь наблюдателем, практически никогда не произносившим ни слова и не меняющим выражения лица, ныне соблаговолил обратиться к Пань Бувану… Что это означало — они не смели строить даже догадки.
Наконец, под пристальными взорами собравшихся, он достиг Императора Бездны и преклонил перед ним колени.
Император Бездны спустился с небес и оказался перед Пань Буваном на расстоянии всего одного шага.
Он простёр руку — белую, словно священный нефрит, излучающую таинственный сияющий свет — и коснулся плеча Пань Бувана… затем так же быстро убрал её.
— Пань Буван, — тихо произнёс он имя юноши перед собой. Голос его, хоть и принадлежал императору, был тёплым, словно перезвон яшмы, изящным и мягким. — Не соблаговолишь ли ты рассказать Мне, откуда явилась Сфера Тёмной Души, что ты явил?
Он не приказывал, а использовал словосочетание «не соблаговолишь», даруя Пань Бувану право отказаться от ответа.
Мир вокруг застыл в безмолвии, казалось, все забыли, как дышать.
Пань Буван слегка поднял голову. Он не уклонялся от взора Императора Бездны, но, будучи младшим, естественно, не смел смотреть прямо в его глаза.
— Отвечаю Императору Бездны: её постиг и создал я сам.
Он не отказался отвечать, и его слова, без сомнения, вызвали бесконечное изумление у всех присутствующих.
Если это действительно было его собственное творение и озарение… то сколь же потрясающим должен быть его дар к тьме, чтобы создать столь невероятный приём, способный в миг одолеть близнецов Звезды и Луны.
И пока он говорил, от Пань Бувана явно исходила с трудом сдерживаемая, всё более выходящая из-под контроля печаль и горечь.
…………
Император Тумана: «Буван, прежде чем ступить на Чистую Землю, ты должен мысленно подготовиться к одному. А именно… после того как ты успешно победишь Божественных Сыновей Звезды и Луны, Император Бездны может обратить на тебя внимание и спросить о происхождении „Разрушения Ночи Возрождения Бездны“.»
Буван: «Буван не смеет сомневаться в словах Учителя. Но позвольте ученику высказаться. На протяжении всей истории, даже когда царства погружались в великие бедствия и хаос, а Владыки сменялись, Император Бездны никогда не обращал внимания. Как же он может проявить интерес к кому-то столь ничтожному, как ученик…»
Император Тумана: «Тебе нужно лишь слушаться!»
Буван: «Да.»
Император Тумана: «Если это действительно произойдёт, ты знаешь, что отвечать.»
Буван: «„Разрушение Ночи Возрождения Бездны“ было постигнут мной в сером безмолвии… Но как же моя ложь может обмануть Императора Бездны?»
Император Тумана: «Если не можешь скрыть ложь— уничтожь её.»
Буван: «…Прошу Учителя наставить.»
Император Тумана: «Вспомни свою мать, вспомни свою Шэнь У Цин, вспомни себя, лишённого всего! Позови боль, печаль, горечь, отчаяние — пусть наполнят они твою душу, поглотят все прочие чувства… включая фальшь и неправду!»
…………
Когда слишком болезненные воспоминания затопили его душевное море, пальцы Пань Бувана сжались, а тело задрожало мелкой, неконтролируемой дрожью.
— Буван… лишился самых близких… утратил самую горькую любовь… некогда сердце его умерло, погрузившись в сотканный из грёз мир, лишь бы навеки пасть в туманные сны… Позже он был изгнан, скитался в Море Тумана…
Голос его становился всё более прерывистым, каждое слово, казалось, было окрашено осязаемым отчаянием, пронзающим душу каждого слушателя.
— Однажды, находясь на грани смерти в Море Тумана, погрузив душу в сон, я лишь жаждал навеки пасть во тьму… Когда же я пробудился, вокруг царила беспросветная тьма, и лишь «Вечерняя Звезда Безмолвной Ночи» в руке моей трепетала и звенела, словно рука матери, вырывая меня из объятий ночи…
— Словно заново рождённый, я поднялся и копьём своим рассек тьму… В тот миг в сердце моём вспыхнуло необъяснимое озарение… И я нарек его: «Разрушение Ночи Возрождения Бездны».
О злоключениях Пань Бувана присутствующие знали почти всё.
Стоя перед Императором Бездны, он явно изо всех сил старался сдержать эмоции. Но… отчаяние пронизывало до костей, боль обжигала сердце, каждое слово истекало кровью… невозможно было не проникнуться состраданием.
Разрушение Ночи Возрождения Бездны… озарение, пришедшее на грани смерти и душевной гибели, — неудивительно, что оно обладает столь ужасающей способностью пожирать души.
Император Бездны слегка кивнул, затем поднял руку и дважды мягко похлопал по плечу Пань Бувана.
Это было утешение от самого Императора Бездны, божественная милость, о которой бесчисленные божественные наследники не смели и мечтать… От этого у Пань Бувана дёрнулся глаз, а сердца последователей Храброй Бабочки взволновались, словно бушующее море.
Но следующие слова Императора Бездны потрясли сердца подобно перевернувшимся небу и земле, подобно раскату грома среди ясного неба.
— Когда-то Я полагал, что в этом мире более не может родиться истинное Дитя Тьмы. И вот… в эту эпоху Моё заветное желание свершилось.
Даже ослепительное сияние Небесного Волка и прекрасное свечение Фиолетового Разлома были полностью поглощены этой зловещей, густой мглой.
Если бы эта тьма просто лишила их пяти чувств, это вызвало бы у них лишь мимолетное замешательство… но в следующий миг, когда мрак нахлынул, их души содрогнулись от пронзительной боли.
Их высвобождаемая энергия души и переплетенные душевные нити были будто разорваны бесчисленными черными клинками и пилами. Прежде чем они успели среагировать на эту душевную боль и ужас, они уже были жестоко разорваны и разрушены.
Гул! — – — –
Их душевное море наполнилось гулом, а затем погрузилось в беспредельную тьму.
Окажись Ша Син или Сянь Юэ один на один с «Разрушением Ночи Возрождения Бездны», даже столкнувшись с ней впервые, они бы лишь на несколько мгновений лишились чувств и сознания… в прямом столкновении это не стало бы смертельным.
Но…
Идеальное слияние Божественных Сыновей Звезды и Луны на сорок процентов состоит из связи глубокой энергии, и на шестьдесят — из слияния душ.
Их энергии душ были идеально переплетены, словно это была энергия одного человека — оттого они делили одно восприятие на двоих. И если в таком состоянии их восприятие внезапно и без всякой защиты обрывается…
Последствия становятся вдвойне разрушительнее для души.
Результат — почти мгновение пустоты в сознании у обоих Божественных Сыновей!
Пань Буван не сделал ни шага, лишь плавно взмахнул своей «Вечерней Звездой Безмолвной Ночи», прочертив в беспросветной тьме след, разрывающий саму мглу.
Тьма поглотила свет, поглотила ауру и энергию души, и поглотила все звуки.
Со стороны все лишь видели, как в окутанном тьмой барьере две искаженные фигуры были отброшены вместе. Они вылетели из тьмы, покинули пределы барьера и в один миг, с одинаковой одеревенелостью, рухнули на землю. Но они не поднялись сразу, на мгновение недвижимо застыв.
Словно две бездушные марионетки.
Бам! Зззынь!
Два тяжелых звука — меч Небесного Волка и меч Фиолетового Разлома — вылетели из темноты и точно вонзились в землю рядом с их владельцами.
Именно в этот момент зрачки Божественных Сыновей Звезды и Луны вновь обрели фокус и ясность.
Они поднялись, их ладони инстинктивно сомкнулись на оружии, но затем их тела и выражения вновь застыли, когда они уставились на барьер перед ними.
Тьма рассеялась, вновь обнажив фигуру Пань Бувана.
Он по-прежнему стоял на месте, словно с самого начала не сделал ни шагу.
Мёртвая тишина, сковавшая арену, вместе с исчезновением тьмы раскололась, взорвавшись неконтролируемым шквалом голосов.
— Чт… что произошло?
— Звезда и Луна… повержены в мгновение? Это… как…
— Похоже, их душевная связь была мгновенно разрушена, что привело к коллапсу души.
— В записях о тёмной силе действительно упоминается её способность пожирать души, сильнейшая среди всех сил. Но тёмные искусства, практикуемые в Храброй Бабочке, не сильны в этой области! Эта Тёмная Сфера Пожирания Душ Пань Бувана… я никогда её не видел и никогда о такой не слышал!
— Самое ужасное, что эта способность была развёрнута почти мгновенно… Не говоря уже о молодых воинах, даже я, старик, был бы ошеломлён.
— … — Пань Бучжо, чей рот невесть когда раскрылся, с трудом сомкнул челюсти. Собрав волю, он тихо прошептал: — Отец… это… это вовсе не приём из арсенала Храброй Бабочки! Что… что это?
Его вопрос повис в воздухе без ответа.
Обернувшись, он впервые в жизни ясно увидел на лице своего отца выражение настоящего потрясения.
Окинув взглядом остальных, он увидел, что лица прочих могущественных практиков Храброй Бабочки также были искажены изумлением.
— Ша Син и Сянь Юэ покинули барьер. Победа за Пань Буваном!
Голос Великого Божественного Чиновника прозвучал, утихомиривая царивший хаос.
Во время провозглашения результата, взгляд Великого Божественного Чиновника на мгновение задержался на Пань Буване.
Хлоп! Хлоп! Хлоп!
Поднявшись, У Шэньсин зааплодировал: — Хотя победа была решена в мгновение ока, это, без сомнения, было великолепно и захватывающе. Мне открылись новые горизонты, и я не могу не восхититься.
Будучи Божественным Владыкой, он произнёс это без тени притворства или насмешки, и похвала его была щедрой.
— Син, Юэ, — он взглянул на всё ещё находящихся в лёгком оцепенении Ша Сина и Сянь Юэ, — с тех пор как вы достигли совершенного слияния, вы ни разу не терпели поражения даже от противников, превосходящих вас на целую ступень. Но сегодня, столкнувшись с соперником того же уровня, вы были повержены в мгновение ока.
— Принимаете ли вы этот результат с негодованием?
Голос Божественного Владыки Тяньсина развеял остатки тёмной мглы в их душах. Их выражения постепенно становились всё более серьёзными, и они почтительно склонились в поклоне:
— Мы признаём своё поражение всем сердцем. Сегодняшнее поражение мы обязательно сохраним в памяти.
Спокойное признание стало для них способом в максимальной степени сохранить своё разбитое достоинство.
— Ничего страшного, — с улыбкой утешил У Шэньюэ. — Сегодняшнее поражение станет плодом завтрашнего дня. Ну же, сначала отбросьте посторонние мысли, сосредоточьтесь и успокойте дыхание.
Взгляды всех присутствующих были прикованы к Пань Бувану. У Шэньсин откровенно произнёс:
— Мой недостойный ученик Ша Син, одержав небольшую победу над божественным наследником Пань Бучжо, позволил себе легкомысленные и неподобающие речи. Теперь же он получил урок и наказание от Божественного Сына Пань Бувана — эта пощёчина, боюсь, не утихнет ещё много лет.
— Поздравляю Божественного Владыку Ци Хэна, поздравляю Божественное Царство Храброй Бабочки. Столь превосходный божественный наследник, даже в масштабах всей истории, может считаться поистине потрясающим и восхитительным, что не может не вызывать глубочайшей зависти.
Пань Бучжо был побеждён и унижен Ша Сином.
Пань Буван, мгновенно победив Ша Сина, несомненно, вернул утраченное лицо Божественного Царства Храброй Бабочки в многократном размере.
А его победа в одиночку над близнецами Звезды и Луны…
Без всякого преувеличения, для Божественного Царства Храброй Бабочки, чья совокупная сила всегда была на самом дне, ещё ни одно поколение божественных сыновей не являло миру столь потрясающий, ошеломляющий тёмный цветок.
Однако, никто из представителей Божественного Царства Храброй Бабочки не мог улыбнуться, на их лицах не было и тени должной гордости и воодушевления.
Ответ Божественного Владыки Ци Хэна также был крайне скованным:
— Божественный Владыка Тяньсин слишком строг. Это всего лишь удачное стечение обстоятельств.
Реакция Божественного Царства Храброй Бабочки, в общем-то, была неудивительной. В конце концов, дело касалось смены божественного наследника, и все царства в той или иной степени были в курсе произошедших событий.
Если бы подобное совершил Пань Бучжо, всё Божественное Царство Храброй Бабочки, вероятно, уже неистовствовало бы от восторга, забыв о приличиях. Но это был Пань Буван… и они испытывали лишь невыразимую горечь.
Пань Бучжо стиснул зубы. Он отчаянно пытался сохранить вид спокойствия, но уголки его губ то и дело подёргивались.
Он слишком хорошо понимал: после сегодняшнего дня, даже если он останется единственным божественным сыном Храброй Бабочки, даже если Пань Буван так и останется отвергнутым, — слава Пань Бувана неизбежно затмит его собственную.
А он, Божественный Сын Храброй Бабочки, ещё очень долгое время будет оставаться лишь фоном… или даже посмешищем.
— Пань Буван, — вновь раздался голос Великого Божественного Чиновника. — Ты можешь выбрать соперника для боя или же воспользоваться правом на отдых.
Пань Буван не шелохнулся, его взгляд по-прежнему был устремлён вперёд, но краешек глаза снова и снова против его воли возвращался к Шэнь Уи.
«После победы над Божественными Сыновьями Звезды и Луны ты должен немедленно и без колебаний отступить, не допуская никаких осложнений! Как бы ты ни ненавидел Пань Бучжо, как бы ты ни жаждал убить Шэнь У И…»
Наставления учителя снова и снова звучали в его душевном море, и наконец его взгляд окончательно оторвался от Шэнь У И.
Но в следующий миг та, чей образ он только что решительно отринул, внезапно предстала перед ним во всей полноте, прямо в центре его зрения.
— Шэнь У И из Божественного Царства Вечной Ночи просит наставления.
Её голос, подобный струящемуся при лунном свете инею, пронизывающе холодный и безмятежный, звучал с отрешённой возвышенностью.
Пань Буван встретился с ней взглядом… Невероятно прекрасные черты, аура сказочной небожительницы — но в его глазах они вызвали не восхищение, а едва сдерживаемую, глубинную жажду убийства.
«Не колебаться… Не создавать осложнений… Как бы ты ни жаждал убить Шэнь Уи…»
«Не создавать осложнений…»
«Нельзя…»
Его пальцы слегка сжались, и лишь спустя несколько мгновений постепенно расслабились.
— Прошу прощения, — произнёс он, и голос его прозвучал как удар колокола в холодную ночь, веющий отстранённой холодностью. — У меня нет причин сражаться с тобой. В соответствии с правилами соревнований божественных наследников…
— Я сдаюсь.
Два самых трудных слова в битве наследников слетели с его губ с невероятной лёгкостью, без малейшей примеси горечи или тени ненависти, ровно и холодно, как осенний родник.
— … — Шэнь У И не ответила.
Собравшиеся переглядывались — ещё один неожиданный исход.
Они уже не могли понять и предугадать, что именно Пань Буван делал и что задумал… и тем более не знали, что произошло с ним за годы его «исчезновения».
Взгляд Великого Божественного Чиновника вновь пристально устремился на Пань Бувана:
— Если ты явишь достаточно изящности, то сможешь удостоиться дара Императора Бездны. Ты действительно признаёшь поражение без боя?
Великий Божественный Чиновник никогда не говорил лишнего, и эти слова стали крайне редким случаем, когда он давал совет божественному сыну. Очевидно, он куда лучше почти всех присутствующих понимал, какую неординарность явил Пань Буван.
— Да, — ответ Пань Бувана прозвучал сразу же, без малейшего промедления, повергая всех в ещё большее недоумение и изумление.
Великий Божественный Чиновник не стал продолжать и провозгласил:
— В таком случае, в этом поединке Шэнь У И из Божественного Царства Вечного Ночи одерживает победу без боя.
Поражение в битве наследников означало конец пути… однако окончательный выбор Императора Бездны не всегда определялся лишь победой или поражением.
Пань Буван спокойно повернулся, словно намереваясь покинуть барьер.
И в этот миг голос прозвучал в ушах у всех присутствующих, разом поглотив все звуки Рая на вершине облаков и остановив каждую крупицу движения в воздухе.
— Пань Буван, подойди ко Мне.
Пань Буван замер, его взгляд остолбенел, и он долгое время оставался неподвижен, словно окаменев.
В Раю на вершине облаков воцарилась гробовая тишина. От божественных владык до молодых культиваторов — все застыли с окаменевшими лицами, никто долгое время не смел издать ни звука, и лишь сердца бешено колотились, словно барабаны.
Пань Бучжо остолбенел, полностью потеряв дар речи. Во взгляде Божественного Владыки Ци Хэна бушевало смятение и изумление, многократно превосходящее прежнее.
— Да, — Пань Буван, казалось, лишь сейчас пришёл в себя, с некоторой затруднённостью выдавив одно слово, прежде чем развернуться и направиться к Императору Бездны.
Его шаги были медленны и осторожны, словно он ступал по облакам в мире грёз.
Император Бездны, всегда бывший на соревнованиях божественных наследников лишь наблюдателем, практически никогда не произносившим ни слова и не меняющим выражения лица, ныне соблаговолил обратиться к Пань Бувану… Что это означало — они не смели строить даже догадки.
Наконец, под пристальными взорами собравшихся, он достиг Императора Бездны и преклонил перед ним колени.
Император Бездны спустился с небес и оказался перед Пань Буваном на расстоянии всего одного шага.
Он простёр руку — белую, словно священный нефрит, излучающую таинственный сияющий свет — и коснулся плеча Пань Бувана… затем так же быстро убрал её.
— Пань Буван, — тихо произнёс он имя юноши перед собой. Голос его, хоть и принадлежал императору, был тёплым, словно перезвон яшмы, изящным и мягким. — Не соблаговолишь ли ты рассказать Мне, откуда явилась Сфера Тёмной Души, что ты явил?
Он не приказывал, а использовал словосочетание «не соблаговолишь», даруя Пань Бувану право отказаться от ответа.
Мир вокруг застыл в безмолвии, казалось, все забыли, как дышать.
Пань Буван слегка поднял голову. Он не уклонялся от взора Императора Бездны, но, будучи младшим, естественно, не смел смотреть прямо в его глаза.
— Отвечаю Императору Бездны: её постиг и создал я сам.
Он не отказался отвечать, и его слова, без сомнения, вызвали бесконечное изумление у всех присутствующих.
Если это действительно было его собственное творение и озарение… то сколь же потрясающим должен быть его дар к тьме, чтобы создать столь невероятный приём, способный в миг одолеть близнецов Звезды и Луны.
И пока он говорил, от Пань Бувана явно исходила с трудом сдерживаемая, всё более выходящая из-под контроля печаль и горечь.
…………
Император Тумана: «Буван, прежде чем ступить на Чистую Землю, ты должен мысленно подготовиться к одному. А именно… после того как ты успешно победишь Божественных Сыновей Звезды и Луны, Император Бездны может обратить на тебя внимание и спросить о происхождении „Разрушения Ночи Возрождения Бездны“.»
Буван: «Буван не смеет сомневаться в словах Учителя. Но позвольте ученику высказаться. На протяжении всей истории, даже когда царства погружались в великие бедствия и хаос, а Владыки сменялись, Император Бездны никогда не обращал внимания. Как же он может проявить интерес к кому-то столь ничтожному, как ученик…»
Император Тумана: «Тебе нужно лишь слушаться!»
Буван: «Да.»
Император Тумана: «Если это действительно произойдёт, ты знаешь, что отвечать.»
Буван: «„Разрушение Ночи Возрождения Бездны“ было постигнут мной в сером безмолвии… Но как же моя ложь может обмануть Императора Бездны?»
Император Тумана: «Если не можешь скрыть ложь— уничтожь её.»
Буван: «…Прошу Учителя наставить.»
Император Тумана: «Вспомни свою мать, вспомни свою Шэнь У Цин, вспомни себя, лишённого всего! Позови боль, печаль, горечь, отчаяние — пусть наполнят они твою душу, поглотят все прочие чувства… включая фальшь и неправду!»
…………
Когда слишком болезненные воспоминания затопили его душевное море, пальцы Пань Бувана сжались, а тело задрожало мелкой, неконтролируемой дрожью.
— Буван… лишился самых близких… утратил самую горькую любовь… некогда сердце его умерло, погрузившись в сотканный из грёз мир, лишь бы навеки пасть в туманные сны… Позже он был изгнан, скитался в Море Тумана…
Голос его становился всё более прерывистым, каждое слово, казалось, было окрашено осязаемым отчаянием, пронзающим душу каждого слушателя.
— Однажды, находясь на грани смерти в Море Тумана, погрузив душу в сон, я лишь жаждал навеки пасть во тьму… Когда же я пробудился, вокруг царила беспросветная тьма, и лишь «Вечерняя Звезда Безмолвной Ночи» в руке моей трепетала и звенела, словно рука матери, вырывая меня из объятий ночи…
— Словно заново рождённый, я поднялся и копьём своим рассек тьму… В тот миг в сердце моём вспыхнуло необъяснимое озарение… И я нарек его: «Разрушение Ночи Возрождения Бездны».
О злоключениях Пань Бувана присутствующие знали почти всё.
Стоя перед Императором Бездны, он явно изо всех сил старался сдержать эмоции. Но… отчаяние пронизывало до костей, боль обжигала сердце, каждое слово истекало кровью… невозможно было не проникнуться состраданием.
Разрушение Ночи Возрождения Бездны… озарение, пришедшее на грани смерти и душевной гибели, — неудивительно, что оно обладает столь ужасающей способностью пожирать души.
Император Бездны слегка кивнул, затем поднял руку и дважды мягко похлопал по плечу Пань Бувана.
Это было утешение от самого Императора Бездны, божественная милость, о которой бесчисленные божественные наследники не смели и мечтать… От этого у Пань Бувана дёрнулся глаз, а сердца последователей Храброй Бабочки взволновались, словно бушующее море.
Но следующие слова Императора Бездны потрясли сердца подобно перевернувшимся небу и земле, подобно раскату грома среди ясного неба.
— Когда-то Я полагал, что в этом мире более не может родиться истинное Дитя Тьмы. И вот… в эту эпоху Моё заветное желание свершилось.
Закладка