Глава 2126 - Рай на вершине облаков •
В этот момент серебристая тень внезапно опустилась с неба, мгновенно рассеяв давление, обрушившееся на Юнь Чэ.
Мэн Кунчань спустился с небес и встал перед Юнь Чэ, с лёгкой улыбкой произнеся: — Как раз собирался навестить вас, не ожидал встретить здесь. Давно не виделись, как поживаете, Великий Божественный Чиновник?
Но Великий никак не отреагировал на слова Почтенного Бога У Мэна, его взгляд по-прежнему был прикован к Юнь Чэ.
Мэн Кунчань слегка нахмурился, затем сказал: — Это мой сын Цзяньюань, потерянный на сотню лет и недавно найденный, поэтому не успел его как следует воспитать. Он впервые на Чистой Земле и, конечно, многое не знает и может быть резким. Если чем-то оскорбил Великого Божественного Чиновника, прошу проявить великодушие и временно не взыскивать с него. После завершения дел я обязательно приведу Цзяньюаня извиниться перед Великим Божественным Чиновником.
Но Великий снова проигнорировал его, его глаза были как бездонные чёрные пучины.
Он снова заговорил, его мощь и давление в несколько раз усилились: — Отвечай, откуда у тебя сила Будды?!
Пространство между Великим и Божественным Владыкой У Мэном исказилось.
С падением ужасающего божественного голоса край одежды Божественного Владыки У Мэна слегка приподнялся и беспорядочно затрепетал.
— Сила Будды? — Мэн Кунчань взглянул на Юнь Чэ, в глазах явно было изумление.
Хотя Божественный Владыка У Мэн защищал его, ужасающее божественное давление заставляло голову Юнь Чэ разрываться от боли. Но его мысли по-прежнему были ледяными и быстрыми, он заново перебирая заранее подготовленный ответ.
Этот ответ изначально предназначался для встречи с Императором Бездны.
Фрагменты памяти, оставленные Злым Богом Ни Сюанем, ясно сообщили ему истинную личность Императора Бездны.
И также ясно сообщили, что его искусство культивации «Великий Путь Будды», которое он практиковал, было создано Императором Бездны.
А ещё то, что Опустошающий Бог был «создан» Императором Бездны в древнюю эпоху богов с помощью Великого Пути Будды. Поэтому, если личность Императора Бездны была верна, он легко бы заметил силу Будды в теле Юнь Чэ.
Но Юнь Чэ никак не ожидал, что до встречи с Императором Бездны сначала столкнётся с Великим Божественным Чиновником. Ему пришлось в этот короткий момент заново оценить, подходит ли этот ответ также и для Великого.
Юнь Чэ поднял голову, встретив взгляд Великого Божественного Чиновника, и наконец разглядел его черты.
Его черты, равно как и всё тело, источали властность и несгибаемую силу — настолько ярко, что затмевали почти всё остальное, делая невозможным даже определение его возраста.
Его черты были настолько остры, что, казалось, могли рассечь само время; а глубина его взгляда — столь мрачна и бездонна, будто в силах поглотить весь Мир Бездны.
Юнь Чэ уже собирался заговорить, как вдруг сверху донёсся голос.
— Хуан, отступи.
Этот голос был подобен лёгкому дождю, тихому ветру, он звучал как нечто между сном и явью. В нём не было ни капли эмоций, но он рождал в сердце ощущение покоя, словно чистый родник омывал душу.
Давление, обрушившееся на Юнь Чэ, рассеялось в одно мгновение. Великий задержал взгляд на нём лишь на секунду — и, не сказав ни слова, без тени колебания покинул место.
На лице Мэн Кунчаня появилось недоумение, но он явно с облегчением вздохнул и громко произнёс: — Почтительно прощаемся с Великим Божественным Чиновником.
Постепенно убрав свою внешнюю ауру, он обернулся к Юнь Чэ и мягко спросил: — Юань`эр, неужели у тебя и вправду есть «сила Будды», о которой говорил Великий Божественный Чиновник?
Юнь Чэ немного помедлил, но кивнул, объясняя: — Среди переданных наставником искусств есть одно, называемое «Великий Путь Будды». Произведённая им сила, должно быть, и есть та «сила Будды», о которой говорил Великий Божественный Чиновник.
— Наставник наказывал мне не разглашать ничего о нём и о том, чему он меня обучал, и я не знаю, почему Великий Божественный Чиновник сразу распознал эту силу с одного взгляда… — он тихо пробормотал: — Может, мой наставник связан с Великим Божественным Чиновником?
— … — Мэн Кунчань нахмурился, погружённый в размышления.
— Почтенный Бог, тот голос только что, неужто… — Юнь Че осёкся, будто не решаясь назвать то имя вслух.
— Голос? Какой голос? — переспросил Мэн Кунчань, но уже в следующее мгновение всё понял: — Так вот почему он сначала пришёл в ярость, а потом вдруг ушёл… значит, это был…
Его взгляд стал сложным, но, находясь на Чистой Земле, он не смел строить догадки и тем более делать поспешные выводы.
— Юань`эр, твой учитель, похоже, личность куда более великая, чем ты сам себе представляешь. Возможно, он давно отрешился от мирской суеты… но для тех, кто обитает на Чистой Земле, не существует тайн, которые нельзя было бы увидеть.
Мэн Кунчань не стал дальше расспрашивать, а с восхищением сказал: — Но для тебя это, пожалуй, даже благо. Судя по тому, что мы только что видели, всё это может принести тебе совершенно невероятную пользу в будущем.
— Угу, — в глазах Юнь Чэ отразилось волнение: — Защита наставника всегда со мной, в теле и сердце.
Мэн Кунчань улыбнулся: — Пойдём со мной обратно. Хотя на Чистой Земле тебе ничего не грозит, но, когда тебя нет рядом, на душе у меня неспокойно.
— Хорошо.
Мэн Кунчан подхватил Юнь Чэ, но едва они поднялись в воздух, как меч пронзил небо, за ним стремительно появилась холодная, невыразимо прекрасная сказочная тень.
Выражение лица Мэн Кунчаня, прежде напряжённое, мгновенно озарилось улыбкой: — Цинъин…
Взгляд Хуа Цинъин скользнул по всему телу Юнь Чэ, её голос был ледяным: — Ты только что подвергался божественному сознанию Великого Божественного Чиновника?
Очевидно, она что-то почувствовала и, беспокоясь, стремительно сюда примчалась.
— Тётушка, не тревожьтесь, — поспешно ответил Юнь Чэ: — Великий Божественный Чиновник, возможно, ощутил во мне что-то необычное и потому задал пару вопросов, ничего серьёзного.
Но лунные брови Хуа Цинъин так и не разгладились.
Юнь Чэ не знал, что за пределами Чистой Земли Хуа Цинъин была тем, кто лучше всех понимал и чаще всего контактировал с Великим Божественным Чиновником, — даже больше, чем Божественные Владыки шести божественных царств.
Император Бездны был кроток и мягок по натуре, а Великий Божественный Чиновник, напротив, холоден и безучастен. Он почти никогда не проявлял интереса к людям за пределами Чистой Земли, даже к Хуа Цайли — с её потрясающей внешностью и чистым сердцем, которую все внутри Чистой Земли любили и лелеяли — он относился безразлично и сдержанно.
В памяти Хуа Цинъин Великий Божественный Чиновник ещё никогда так сильно не сосредотачивал своё божественное сознание на младшем из Божественного Царства.
Она мельком взглянула в ту сторону, куда ушёл Великий, и холод в её взгляде понемногу рассеялся: — Тем лучше. Скажи, ты ведь перед этим встречался с Дянь Лохоу и Дянь Цзючжи?
— Я как раз хотел об этом спросить, — добавил Мэн Кунчань.
Юнь Чэ честно ответил: — Да. Ведь рано или поздно мне с Цайли придётся предстать перед Почтенным Богом Цзюэ Ло и Божественным Сыном Безграничности. Сейчас подходящее время, и я посчитал, что должен узнать о них как можно больше.
Мэн Кунчань тихо вздохнул, в его голосе смешались лёгкая гордость и отеческое предостережение: — Юань`эр, я знаю, что ты берёшь на себя ответственность, не по годам, и…
— Это дело можно доверить Почтенным Божествам У Мэну и Хуа Синю, — Хуа Цинъин пристально посмотрела на Юнь Чэ, её голос был ледяным, но не резким: — Юнь Чэ, с раскрытием твоего истинного происхождения и явлением совершенной божественности препятствия между тобой и Цайли стали намного меньше. Я знаю, что чувства твои к ней глубоки, и ты хочешь доказать всё сам. Но это дело затрагивает силы, с которыми ты пока не в состоянии столкнуться напрямую.
— Спешка может всё испортить.
Юнь Чэ опустил голову и с лёгким чувством вины сказал: — Тётушка права, я был слишком нетерпелив, заставил тётушку волноваться.
— Э-э… да… верно, — промямлил обойдённый вниманием Божественный Владыка У Мэн, полностью проигнорированный, неловко улыбаясь, словно простодушный и немногословный старый отец.
— Чувства — не грех. Не кори себя. Главное — осознавай и не забывай об этом, — Хуа Цинъин отвернулась, продолжая наставлять: — Это Собрание Чистой Земли имеет необычное значение. Среди божественных сынов и дочерей неизбежно вспыхнут споры и противостояния. Лучше держись как можно ближе к своему отцу, чтобы не попасть под случайный удар их силы.
— Хорошо, я запомнил. Благодарю тётушку.
Мэн Кунчань провожал Хуа Цинъин взглядом, пока та не удалилась, и только тогда неохотно отвёл взгляд. Он не ревновал к почтительности Юнь Чэ перед Хуа Цинъин, наоборот, был очень доволен.
— Твоя тётя права, ваши с Цайли дела лучше всего доверить нам, старшим.
Юнь Чэ внезапно спросил: — Почтенный, есть один вопрос, который я всегда хотел задать, но не решался.
Мэн Кунчань рассмеялся: — Между отцом и сыном нет ничего, что нельзя было бы сказать.
— Я хочу спросить… — во взгляде Юнь Чэ появилось беспокойство и неуверенность: — Если всё закончится наилучшим образом… что станет с отношениями между тобой, Почтенным Божеством Хуа Синем и Почтенным Божеством Цзюэ Ло?
Улыбка на лице Мэн Кунчаня на мгновение дрогнула.
Он не стал уходить от ответа и, тихо вздохнув, сказал: — Мы с Хуа Фучэнем лучше всех знаем Дяня Лохоу. Какой бы ни был конечный результат, это обязательно приведёт к непоправимому разрыву.
— Лучшим исходом будет, если между нами и Дянем Лохоу возникнет трещина, но чувства останутся. Только для этого результата нужно достаточно терпения и подготовки, осторожности, умения смягчать шаг за шагом. Мы с Хуа Фучэнем должны будем сами утратить часть лица и достоинства перед ним, ведь вины в случившемся больше на нас, чем на нём — и потому он достоин этого.
— Более вероятным исходом будет тот, при котором чувства между нами и Дянем Лохоу рассеются, и останется лишь холодное равнодушие. Учитывая упрямый характер Дяня Лохоу, который скорее сломается, чем согнётся… это тот результат, который, как мы с Хуа Фучэнем считаем, наиболее вероятен.
Ненадолго замолчав, он продолжил: — Разница между этими двумя исходами касается только нашей троицы. А вот для тебя и Цайли любой из них означает свободу — отсутствие преград, возможность быть вместе без оглядки. И потому оба исхода — хорошие.
Юнь Чэ изменился в лице, он опустил взгляд, голос его стал тише: — Чувства между тремя Почтенными длятся более десяти тысяч лет, они бесценны, но ради меня и Цайли…
— Ха-ха-ха-ха! — Мэн Кунчань громко рассмеялся, прерывая его полные вины слова: — Юань`эр, вы с Цайли любите друг друга, прошли через жизнь и смерть, оба с совершенной божественностью, оба — потомки Божественных Владык. Во всей истории Бездны, наверное, не найти такого «союза, сотворённого на небесах».
— И что самое важное… — он протянул руку и мягко положил её на плечо Юнь Чэ: — Ты — мой Юань`эр. Всё, что касается твоего будущего, твоего счастья, — ради этого я готов на всё, и готов на это с радостью. И ради Цайли Хуа Фучэнь готов поступить также. Так что не неси в сердце этой вины.
— Когда сам станешь отцом — поймёшь.
Губы Юнь Чэ дрогнули, прошло некоторое время, прежде чем он тихо спросил: — А… худший исход?
Улыбка Мэн Кунчаня постепенно исчезла, взгляд обратился в пустую даль: — Если раскрыть карты напрямую, последствием обязательно станет разрыв отношений, и какой результат вызовет его ярость, трудно предсказать.
— А худший результат, чем этот, — если до того, как всё будет достаточно подготовлено, направлено, смягчено и исправлено, Дянь Лохоу узнает обо всём раньше времени… Тогда в его глазах это будет полнейшим обманом, сокрытием, предательством и даже унижением от меня и Хуа Фучэня.
Он медленно закрыл глаза: — Тогда последствия будут куда серьёзнее, чем простой гнев. В них может появиться ненависть… ненависть до глубины костей.
— За тех, кто ему верен, он готов жизнь отдать; предателя же он будет ненавидеть даже сильнее, чем врага, ненавидеть так, что не пожелает ему смерти.
Юнь Чэ тихо сказал: — Похоже, слухи о Почтенном Божестве Цзюэ Ло… действительно не лгут
Заметив беспокойство и неуверенность в глазах Юнь Чэ, Мэн Кунчань отвёл взгляд, и выражение его лица стало мягче, спокойнее: — «Хе-хе, вот почему все эти годы мы с Хуа Фучэнем не раз наведывались в Божественное Царство Безграничности, а ты и Цайли не могли встретиться. Но можешь быть спокоен: у нас с Хуа Фучэнем есть запасные ходы и меры предосторожности. Если не случится чего-то из ряда вон выходящего, самого худшего исхода не произойдёт.
— Тебе же с Цайли нужно лишь сохранять самообладание. После Собрания Чистой Земли вы должны вернуться каждый в своё царство и не встречаться, пока всё окончательно не уляжется. Но, думаю, человек столь рассудительный и умный, как ты, и без моих напоминаний это понимает.
— Кроме того, перед отъездом из Чистой Земли я и Хуа Фучэнь устроим вам с Цайли частную встречу с Императором Бездны.
На лице Юнь Чэ появилось удивление: — С нами обоими?
Он знал, что Мэн Кунчань и Хуа Фучэнь собирались тайно предстать перед Императором Бездны и заранее рассказать ему о нём и Цайли. Но он никак не ожидал, что их возьмут с собой.
— Да, — кивнул Мэн Кунчань: — Это решение мы с Хуа Фучэнем приняли год назад. Что до причин…
— Меньшая причина в том, что Император Бездны очень любит Цайли, и при личной встрече, возможно, Император Бездны из-за нежелания огорчать её немного смягчит гнев. Большая причина…
Тут в его глазах появилась улыбка: — Мы с Хуа Фучэнем оба считаем, что ты, возможно, способен заслужить некоторую симпатию Императора Бездны.
— Это… — скромно сказал Юнь Чэ: — Император Бездны — неординарная личность. Вы мне слишком льстите.
— Ха-ха-ха-ха! — Мэн Кунчань громко рассмеялся: — Цай Ли, эта послушная девушка, никогда не преступала границ, но она разорвала помолвку ради тебя, даже бросила вызов отцу, которого она никогда не ослушивается; Цзянь Си, я видел, как он рос, я прекрасно знаю его способности, но ты полностью покорил его за такое короткое время.
— Твои способности, вероятно, гораздо превосходят наши ожидания, ха-ха-ха-ха!
Смеясь, Мэн Кунчань уже вернулся с Юнь Чэ во двор.
Юнь Чэ больше не выходил наружу, честно оставаясь рядом с Мэн Кунчанем, успокаивая дух и ожидая момента аудиенции у Императора Бездны.
Собрав чувства, он закрылся от внешнего мира. Всё вокруг стихло, и лишь бесчисленные нити мыслей переплетались в его душе, просчитывая возможные исходы.
В какой-то момент с далёких небес внезапно хлынула мощная волна духовной энергии, сопровождаемая тяжёлым и величественным гулом.
Все в Божественном Царстве Плетения Снов открыли глаза, вставая с серьёзными выражениями.
— Брат Юань, время пришло.
В ушах прозвучал голос Мэн Цзяньси, и Юнь Чэ встал, на его лице появилось самое подходящее напряжение, ожидание и возбуждение.
— Не волнуйся, веди себя как обычно.
Передав Юнь Чэ мысль, Мэн Кунчань гордо встал, вокруг него заколебалась божественная энергия, принадлежащая Истинному Богу: — Время пришло, отправляемся в Рай на вершине облаков!
……
Без сомнения, Чистая Земля — самое чистое место во всём мире Бездны.
А это место — вершина чистоты.
Всё вокруг здесь было окрашено в безупречно чистый белый. Под ногами — облака, над головой — облака, и куда бы ни упал взгляд, кроме пришедших сюда фигур, невозможно заметить ни единого пятна, ни малейшего изъяна.
Даже воздух здесь словно омыли самой чистой и незапятнанной родниковой водой в мире: он был очищенным от всякой скверны — ни туманных частиц бездны, ни пыли мира людского.
Даже в Царстве Богов, мире, хорошо знакомом Юнь Чэ, трудно найти столь чистое место.
И название этому месту — Рай на вершине облаков.
Высочайшее место высочайшей земли Бездны — Чистой Земли.
И также место обитания Императора Бездны.
За пеленою облаков возлегал священный чертог, которому поклоняется весь мир, и на которое даже божества шести стран не смеют смотреть прямо — Райское Святилище.
— Странное место, стерильная чистота здесь вызывает дискомфорт.
Такую оценку дала даже Богиня Творения Жизни — воплощение чистоты и святости.
Юнь Чэ, вырванный из раздумий её словами, тихо ответил: — Такое пространство не могло возникнуть естественным путём. Чтобы сотворить подобную предельную чистоту… нужно было воплотить в нём некую навязчивую идею, застывшее отражение внутренней одержимости.
— Одержимости? — Ли Суо не поняла.
— Это… не так-то просто объяснить. Сейчас мне нужно сосредоточиться на важном деле.
Его взгляд устремился вперёд — туда, откуда уже ощущались взгляды, обращённые на него.
Вскоре шесть божественных царств и последняя из выживших звериных рас — драконы — соберутся здесь, объединённые в одном месте.
Но никто из тех, кто стоял на вершине Бездны, и не догадывался, что среди них затаился древний дьявольский бог, поклявшийся уничтожить Бездну любой ценой.
Мэн Кунчань спустился с небес и встал перед Юнь Чэ, с лёгкой улыбкой произнеся: — Как раз собирался навестить вас, не ожидал встретить здесь. Давно не виделись, как поживаете, Великий Божественный Чиновник?
Но Великий никак не отреагировал на слова Почтенного Бога У Мэна, его взгляд по-прежнему был прикован к Юнь Чэ.
Мэн Кунчань слегка нахмурился, затем сказал: — Это мой сын Цзяньюань, потерянный на сотню лет и недавно найденный, поэтому не успел его как следует воспитать. Он впервые на Чистой Земле и, конечно, многое не знает и может быть резким. Если чем-то оскорбил Великого Божественного Чиновника, прошу проявить великодушие и временно не взыскивать с него. После завершения дел я обязательно приведу Цзяньюаня извиниться перед Великим Божественным Чиновником.
Но Великий снова проигнорировал его, его глаза были как бездонные чёрные пучины.
Он снова заговорил, его мощь и давление в несколько раз усилились: — Отвечай, откуда у тебя сила Будды?!
Пространство между Великим и Божественным Владыкой У Мэном исказилось.
С падением ужасающего божественного голоса край одежды Божественного Владыки У Мэна слегка приподнялся и беспорядочно затрепетал.
— Сила Будды? — Мэн Кунчань взглянул на Юнь Чэ, в глазах явно было изумление.
Хотя Божественный Владыка У Мэн защищал его, ужасающее божественное давление заставляло голову Юнь Чэ разрываться от боли. Но его мысли по-прежнему были ледяными и быстрыми, он заново перебирая заранее подготовленный ответ.
Этот ответ изначально предназначался для встречи с Императором Бездны.
Фрагменты памяти, оставленные Злым Богом Ни Сюанем, ясно сообщили ему истинную личность Императора Бездны.
И также ясно сообщили, что его искусство культивации «Великий Путь Будды», которое он практиковал, было создано Императором Бездны.
А ещё то, что Опустошающий Бог был «создан» Императором Бездны в древнюю эпоху богов с помощью Великого Пути Будды. Поэтому, если личность Императора Бездны была верна, он легко бы заметил силу Будды в теле Юнь Чэ.
Но Юнь Чэ никак не ожидал, что до встречи с Императором Бездны сначала столкнётся с Великим Божественным Чиновником. Ему пришлось в этот короткий момент заново оценить, подходит ли этот ответ также и для Великого.
Юнь Чэ поднял голову, встретив взгляд Великого Божественного Чиновника, и наконец разглядел его черты.
Его черты, равно как и всё тело, источали властность и несгибаемую силу — настолько ярко, что затмевали почти всё остальное, делая невозможным даже определение его возраста.
Его черты были настолько остры, что, казалось, могли рассечь само время; а глубина его взгляда — столь мрачна и бездонна, будто в силах поглотить весь Мир Бездны.
Юнь Чэ уже собирался заговорить, как вдруг сверху донёсся голос.
— Хуан, отступи.
Этот голос был подобен лёгкому дождю, тихому ветру, он звучал как нечто между сном и явью. В нём не было ни капли эмоций, но он рождал в сердце ощущение покоя, словно чистый родник омывал душу.
Давление, обрушившееся на Юнь Чэ, рассеялось в одно мгновение. Великий задержал взгляд на нём лишь на секунду — и, не сказав ни слова, без тени колебания покинул место.
На лице Мэн Кунчаня появилось недоумение, но он явно с облегчением вздохнул и громко произнёс: — Почтительно прощаемся с Великим Божественным Чиновником.
Постепенно убрав свою внешнюю ауру, он обернулся к Юнь Чэ и мягко спросил: — Юань`эр, неужели у тебя и вправду есть «сила Будды», о которой говорил Великий Божественный Чиновник?
Юнь Чэ немного помедлил, но кивнул, объясняя: — Среди переданных наставником искусств есть одно, называемое «Великий Путь Будды». Произведённая им сила, должно быть, и есть та «сила Будды», о которой говорил Великий Божественный Чиновник.
— Наставник наказывал мне не разглашать ничего о нём и о том, чему он меня обучал, и я не знаю, почему Великий Божественный Чиновник сразу распознал эту силу с одного взгляда… — он тихо пробормотал: — Может, мой наставник связан с Великим Божественным Чиновником?
— … — Мэн Кунчань нахмурился, погружённый в размышления.
— Почтенный Бог, тот голос только что, неужто… — Юнь Че осёкся, будто не решаясь назвать то имя вслух.
— Голос? Какой голос? — переспросил Мэн Кунчань, но уже в следующее мгновение всё понял: — Так вот почему он сначала пришёл в ярость, а потом вдруг ушёл… значит, это был…
Его взгляд стал сложным, но, находясь на Чистой Земле, он не смел строить догадки и тем более делать поспешные выводы.
— Юань`эр, твой учитель, похоже, личность куда более великая, чем ты сам себе представляешь. Возможно, он давно отрешился от мирской суеты… но для тех, кто обитает на Чистой Земле, не существует тайн, которые нельзя было бы увидеть.
Мэн Кунчань не стал дальше расспрашивать, а с восхищением сказал: — Но для тебя это, пожалуй, даже благо. Судя по тому, что мы только что видели, всё это может принести тебе совершенно невероятную пользу в будущем.
— Угу, — в глазах Юнь Чэ отразилось волнение: — Защита наставника всегда со мной, в теле и сердце.
Мэн Кунчань улыбнулся: — Пойдём со мной обратно. Хотя на Чистой Земле тебе ничего не грозит, но, когда тебя нет рядом, на душе у меня неспокойно.
— Хорошо.
Мэн Кунчан подхватил Юнь Чэ, но едва они поднялись в воздух, как меч пронзил небо, за ним стремительно появилась холодная, невыразимо прекрасная сказочная тень.
Выражение лица Мэн Кунчаня, прежде напряжённое, мгновенно озарилось улыбкой: — Цинъин…
Взгляд Хуа Цинъин скользнул по всему телу Юнь Чэ, её голос был ледяным: — Ты только что подвергался божественному сознанию Великого Божественного Чиновника?
Очевидно, она что-то почувствовала и, беспокоясь, стремительно сюда примчалась.
— Тётушка, не тревожьтесь, — поспешно ответил Юнь Чэ: — Великий Божественный Чиновник, возможно, ощутил во мне что-то необычное и потому задал пару вопросов, ничего серьёзного.
Но лунные брови Хуа Цинъин так и не разгладились.
Юнь Чэ не знал, что за пределами Чистой Земли Хуа Цинъин была тем, кто лучше всех понимал и чаще всего контактировал с Великим Божественным Чиновником, — даже больше, чем Божественные Владыки шести божественных царств.
Император Бездны был кроток и мягок по натуре, а Великий Божественный Чиновник, напротив, холоден и безучастен. Он почти никогда не проявлял интереса к людям за пределами Чистой Земли, даже к Хуа Цайли — с её потрясающей внешностью и чистым сердцем, которую все внутри Чистой Земли любили и лелеяли — он относился безразлично и сдержанно.
В памяти Хуа Цинъин Великий Божественный Чиновник ещё никогда так сильно не сосредотачивал своё божественное сознание на младшем из Божественного Царства.
Она мельком взглянула в ту сторону, куда ушёл Великий, и холод в её взгляде понемногу рассеялся: — Тем лучше. Скажи, ты ведь перед этим встречался с Дянь Лохоу и Дянь Цзючжи?
— Я как раз хотел об этом спросить, — добавил Мэн Кунчань.
Юнь Чэ честно ответил: — Да. Ведь рано или поздно мне с Цайли придётся предстать перед Почтенным Богом Цзюэ Ло и Божественным Сыном Безграничности. Сейчас подходящее время, и я посчитал, что должен узнать о них как можно больше.
Мэн Кунчань тихо вздохнул, в его голосе смешались лёгкая гордость и отеческое предостережение: — Юань`эр, я знаю, что ты берёшь на себя ответственность, не по годам, и…
— Это дело можно доверить Почтенным Божествам У Мэну и Хуа Синю, — Хуа Цинъин пристально посмотрела на Юнь Чэ, её голос был ледяным, но не резким: — Юнь Чэ, с раскрытием твоего истинного происхождения и явлением совершенной божественности препятствия между тобой и Цайли стали намного меньше. Я знаю, что чувства твои к ней глубоки, и ты хочешь доказать всё сам. Но это дело затрагивает силы, с которыми ты пока не в состоянии столкнуться напрямую.
— Спешка может всё испортить.
Юнь Чэ опустил голову и с лёгким чувством вины сказал: — Тётушка права, я был слишком нетерпелив, заставил тётушку волноваться.
— Э-э… да… верно, — промямлил обойдённый вниманием Божественный Владыка У Мэн, полностью проигнорированный, неловко улыбаясь, словно простодушный и немногословный старый отец.
— Чувства — не грех. Не кори себя. Главное — осознавай и не забывай об этом, — Хуа Цинъин отвернулась, продолжая наставлять: — Это Собрание Чистой Земли имеет необычное значение. Среди божественных сынов и дочерей неизбежно вспыхнут споры и противостояния. Лучше держись как можно ближе к своему отцу, чтобы не попасть под случайный удар их силы.
— Хорошо, я запомнил. Благодарю тётушку.
Мэн Кунчань провожал Хуа Цинъин взглядом, пока та не удалилась, и только тогда неохотно отвёл взгляд. Он не ревновал к почтительности Юнь Чэ перед Хуа Цинъин, наоборот, был очень доволен.
— Твоя тётя права, ваши с Цайли дела лучше всего доверить нам, старшим.
Мэн Кунчань рассмеялся: — Между отцом и сыном нет ничего, что нельзя было бы сказать.
— Я хочу спросить… — во взгляде Юнь Чэ появилось беспокойство и неуверенность: — Если всё закончится наилучшим образом… что станет с отношениями между тобой, Почтенным Божеством Хуа Синем и Почтенным Божеством Цзюэ Ло?
Улыбка на лице Мэн Кунчаня на мгновение дрогнула.
Он не стал уходить от ответа и, тихо вздохнув, сказал: — Мы с Хуа Фучэнем лучше всех знаем Дяня Лохоу. Какой бы ни был конечный результат, это обязательно приведёт к непоправимому разрыву.
— Лучшим исходом будет, если между нами и Дянем Лохоу возникнет трещина, но чувства останутся. Только для этого результата нужно достаточно терпения и подготовки, осторожности, умения смягчать шаг за шагом. Мы с Хуа Фучэнем должны будем сами утратить часть лица и достоинства перед ним, ведь вины в случившемся больше на нас, чем на нём — и потому он достоин этого.
— Более вероятным исходом будет тот, при котором чувства между нами и Дянем Лохоу рассеются, и останется лишь холодное равнодушие. Учитывая упрямый характер Дяня Лохоу, который скорее сломается, чем согнётся… это тот результат, который, как мы с Хуа Фучэнем считаем, наиболее вероятен.
Ненадолго замолчав, он продолжил: — Разница между этими двумя исходами касается только нашей троицы. А вот для тебя и Цайли любой из них означает свободу — отсутствие преград, возможность быть вместе без оглядки. И потому оба исхода — хорошие.
Юнь Чэ изменился в лице, он опустил взгляд, голос его стал тише: — Чувства между тремя Почтенными длятся более десяти тысяч лет, они бесценны, но ради меня и Цайли…
— Ха-ха-ха-ха! — Мэн Кунчань громко рассмеялся, прерывая его полные вины слова: — Юань`эр, вы с Цайли любите друг друга, прошли через жизнь и смерть, оба с совершенной божественностью, оба — потомки Божественных Владык. Во всей истории Бездны, наверное, не найти такого «союза, сотворённого на небесах».
— И что самое важное… — он протянул руку и мягко положил её на плечо Юнь Чэ: — Ты — мой Юань`эр. Всё, что касается твоего будущего, твоего счастья, — ради этого я готов на всё, и готов на это с радостью. И ради Цайли Хуа Фучэнь готов поступить также. Так что не неси в сердце этой вины.
— Когда сам станешь отцом — поймёшь.
Губы Юнь Чэ дрогнули, прошло некоторое время, прежде чем он тихо спросил: — А… худший исход?
Улыбка Мэн Кунчаня постепенно исчезла, взгляд обратился в пустую даль: — Если раскрыть карты напрямую, последствием обязательно станет разрыв отношений, и какой результат вызовет его ярость, трудно предсказать.
— А худший результат, чем этот, — если до того, как всё будет достаточно подготовлено, направлено, смягчено и исправлено, Дянь Лохоу узнает обо всём раньше времени… Тогда в его глазах это будет полнейшим обманом, сокрытием, предательством и даже унижением от меня и Хуа Фучэня.
Он медленно закрыл глаза: — Тогда последствия будут куда серьёзнее, чем простой гнев. В них может появиться ненависть… ненависть до глубины костей.
— За тех, кто ему верен, он готов жизнь отдать; предателя же он будет ненавидеть даже сильнее, чем врага, ненавидеть так, что не пожелает ему смерти.
Юнь Чэ тихо сказал: — Похоже, слухи о Почтенном Божестве Цзюэ Ло… действительно не лгут
Заметив беспокойство и неуверенность в глазах Юнь Чэ, Мэн Кунчань отвёл взгляд, и выражение его лица стало мягче, спокойнее: — «Хе-хе, вот почему все эти годы мы с Хуа Фучэнем не раз наведывались в Божественное Царство Безграничности, а ты и Цайли не могли встретиться. Но можешь быть спокоен: у нас с Хуа Фучэнем есть запасные ходы и меры предосторожности. Если не случится чего-то из ряда вон выходящего, самого худшего исхода не произойдёт.
— Тебе же с Цайли нужно лишь сохранять самообладание. После Собрания Чистой Земли вы должны вернуться каждый в своё царство и не встречаться, пока всё окончательно не уляжется. Но, думаю, человек столь рассудительный и умный, как ты, и без моих напоминаний это понимает.
— Кроме того, перед отъездом из Чистой Земли я и Хуа Фучэнь устроим вам с Цайли частную встречу с Императором Бездны.
На лице Юнь Чэ появилось удивление: — С нами обоими?
Он знал, что Мэн Кунчань и Хуа Фучэнь собирались тайно предстать перед Императором Бездны и заранее рассказать ему о нём и Цайли. Но он никак не ожидал, что их возьмут с собой.
— Да, — кивнул Мэн Кунчань: — Это решение мы с Хуа Фучэнем приняли год назад. Что до причин…
— Меньшая причина в том, что Император Бездны очень любит Цайли, и при личной встрече, возможно, Император Бездны из-за нежелания огорчать её немного смягчит гнев. Большая причина…
Тут в его глазах появилась улыбка: — Мы с Хуа Фучэнем оба считаем, что ты, возможно, способен заслужить некоторую симпатию Императора Бездны.
— Это… — скромно сказал Юнь Чэ: — Император Бездны — неординарная личность. Вы мне слишком льстите.
— Ха-ха-ха-ха! — Мэн Кунчань громко рассмеялся: — Цай Ли, эта послушная девушка, никогда не преступала границ, но она разорвала помолвку ради тебя, даже бросила вызов отцу, которого она никогда не ослушивается; Цзянь Си, я видел, как он рос, я прекрасно знаю его способности, но ты полностью покорил его за такое короткое время.
— Твои способности, вероятно, гораздо превосходят наши ожидания, ха-ха-ха-ха!
Смеясь, Мэн Кунчань уже вернулся с Юнь Чэ во двор.
Юнь Чэ больше не выходил наружу, честно оставаясь рядом с Мэн Кунчанем, успокаивая дух и ожидая момента аудиенции у Императора Бездны.
Собрав чувства, он закрылся от внешнего мира. Всё вокруг стихло, и лишь бесчисленные нити мыслей переплетались в его душе, просчитывая возможные исходы.
В какой-то момент с далёких небес внезапно хлынула мощная волна духовной энергии, сопровождаемая тяжёлым и величественным гулом.
Все в Божественном Царстве Плетения Снов открыли глаза, вставая с серьёзными выражениями.
— Брат Юань, время пришло.
В ушах прозвучал голос Мэн Цзяньси, и Юнь Чэ встал, на его лице появилось самое подходящее напряжение, ожидание и возбуждение.
— Не волнуйся, веди себя как обычно.
Передав Юнь Чэ мысль, Мэн Кунчань гордо встал, вокруг него заколебалась божественная энергия, принадлежащая Истинному Богу: — Время пришло, отправляемся в Рай на вершине облаков!
……
Без сомнения, Чистая Земля — самое чистое место во всём мире Бездны.
А это место — вершина чистоты.
Всё вокруг здесь было окрашено в безупречно чистый белый. Под ногами — облака, над головой — облака, и куда бы ни упал взгляд, кроме пришедших сюда фигур, невозможно заметить ни единого пятна, ни малейшего изъяна.
Даже воздух здесь словно омыли самой чистой и незапятнанной родниковой водой в мире: он был очищенным от всякой скверны — ни туманных частиц бездны, ни пыли мира людского.
Даже в Царстве Богов, мире, хорошо знакомом Юнь Чэ, трудно найти столь чистое место.
И название этому месту — Рай на вершине облаков.
Высочайшее место высочайшей земли Бездны — Чистой Земли.
И также место обитания Императора Бездны.
За пеленою облаков возлегал священный чертог, которому поклоняется весь мир, и на которое даже божества шести стран не смеют смотреть прямо — Райское Святилище.
— Странное место, стерильная чистота здесь вызывает дискомфорт.
Такую оценку дала даже Богиня Творения Жизни — воплощение чистоты и святости.
Юнь Чэ, вырванный из раздумий её словами, тихо ответил: — Такое пространство не могло возникнуть естественным путём. Чтобы сотворить подобную предельную чистоту… нужно было воплотить в нём некую навязчивую идею, застывшее отражение внутренней одержимости.
— Одержимости? — Ли Суо не поняла.
— Это… не так-то просто объяснить. Сейчас мне нужно сосредоточиться на важном деле.
Его взгляд устремился вперёд — туда, откуда уже ощущались взгляды, обращённые на него.
Вскоре шесть божественных царств и последняя из выживших звериных рас — драконы — соберутся здесь, объединённые в одном месте.
Но никто из тех, кто стоял на вершине Бездны, и не догадывался, что среди них затаился древний дьявольский бог, поклявшийся уничтожить Бездну любой ценой.
Закладка