Глава 2067 — Бесплодные переговоры •
«После того как Бывший Почтенный Бог узнал о том, кто такая Вансинь, он немедленно вызвал меня и упрекнул в том, что я завел роман со смертной женщиной с клеймом греха, порочащей имя Божественного Сына Разрушения Небес, и потребовал немедленно прервать с ней все контакты».
«Поначалу Бывший Бог только упрекал, но не гневался. Однако я… я был слишком молод и наивен в то время, слишком горд и высокомерен, не умел мыслить дальновидно, не хотел и не был способен на притворство. Я начал огрызаться на Бывшего Бога и дал понять, что моя любовь к Вансинь безбрежна, как океан, что я никогда смотрел на ее происхождение, и что я ни за что не брошу ее ради имени Божественного Сына».
«Хе-хе-хе,» негромко рассмеялся Хуа Фучэнь, не зная, смеется ли он над самим собой из прошлого или над жестокостью судьбы: «В то время я думал, что быть мужчиной – значит открыто выражать свои эмоции, бороться за тех, кого любишь, никогда не отступать и не бояться делать то, что считаешь правильным».
«Именно так, несомненно, я и вызвал громоподобный гнев Бывшего Бога».
«Его гнев не мог поколебать мое сердце ни на мгновение. Чтобы доказать ему свои чувства к Вансинь, я стал еще более неразлучен с ней, непоколебимый перед чужими взглядами и словами».
«После этого он бесчисленное количество раз отчитывал меня, гневался на меня… и даже лично встречался с Вансинь, чтобы оказать на неё божественное давление. Однако мы двое не отступили, не испугались. Наши чувства, как лодка против бушующего течения, становились все более прочными и несокрушимыми».
Юнь Че слушал молча, он чувствовал тяжесть в словах Хуа Фучэня… тяжесть, которую пронесли через себя десять тысяч лет.
«Позже Бывший Почтенный Бог пошел на компромисс и сказал, что после того, как я стану Божеством, Вансинь сможет войти в Божественное Царство Разрушения Небес в качестве моей наложницы, но она не должна будет выходить за пределы Божественного Царства и не должна показывать свое лицо».
Юнь Че слегка сдвинул брови: «Бывший Бог пошёл на компромисс… позже он отказался от своих слов?»
Если бы он был Хуа Фучэнем, то сразу бы согласился. Ведь после того, как он унаследует силу Божества, все Божественное Царство Разрушения Небес все равно будет принадлежать ему, так какое ему будет дело до обещаний своему предшественику?
«Нет, нет». Хуа Фучэнь дважды сказал слово «нет», и каждый раз оно становилось всё более печальным: «Это я отказался… грубо отказался. В то время я посчитал, что слова бывшего бога были оскорблением для Вансинь, и гневно сказал, что я предпочел бы не иметь личность божественного сына вовсе, но никогда бы не разлучился с Вансинь».
«Именно эти слова посеяли семена раздора… ха-ха-ха-ха-ха, я был так глуп, так импульсивен, так самовлюблен и самонадеян, я был настолько наивен, что думал, будто я достаточно искренний, решительный и неустрашимый, чтобы все преодолеть!»
«Прямо как ты и Цайли сейчас».
Юнь Че не ответил на его слова, но вместо этого перебил: «Итак… в результате мать Цайли была убита Бывшим Божеством?»
Глаза Хуа Фучэнь свирепо повернулись, его взгляд был подобен мечу: «В результате?»
Юнь Че спокойно объяснил: «Цайли велено называть человека, который должен быть ее дедушкой, «Бывшим Почтенным Богом», поэтому я догадался, что у старшего должна быть неразрешимая обида на этого «Бывшего Бога». Скорее всего, речь идёт о матери Цайли».
«Хотя вы не говорили об этом с Цайли, но, учитывая ее интеллект, я полагаю, что она уже давно о чем-то догадалась, но из-за беспокойства за эмоции старшего она не стала поднимать эту тему».
Хуа Фучэнь глубокомысленно посмотрел на Юнь Че и медленно произнес двое тяжелых и ни с чем не сравнимых слов: «Ты угадал».
«После бесчисленных попыток Бывший Бог увидел, что моя позиция оставалась твердой и бесповоротной, и разочаровался во мне. Таким образом, он переложил всю свою надежду заиметь нормального наследника на Цинъин».
«Однако Цинъин была еще более решительна в своем отказе. Она давно поклялась в своем сердце до конца жизни следовать Пути Меча и не отвлекаться ни на что другое. Если бы её попытались заставить принять престол, она бы скорее сразу же покинула Божественное Царство Разрушения Небес».
В этот момент Юнь Че внезапно понял смысл слов Хуа Цайли о несмываемом чувстве вины Хуа Цинъин.
Возможно, она считала, что если бы она не отказалась стать Божеством, то трагедии, которая последовала за этим, можно было бы избежать.
«После этого бывший бог даже узнал, что вечно ледяная Цинъин быстро подружилась с Вансинь, и они стали близкими друзьями… Он был потрясен до глубины души и был глубоко убежден, что именно Вансинь погубила двух его детей, которыми он больше всего гордился».
Голос Хуа Фучэня становился все более и более тяжелым: «В то время я боялся, что Бывший Бог в гневе убьет Вансинь, и предупредил его, что если с ней что-нибудь случится, я предпочту умереть… Но я недооценил человеческую природу, недооценил значимость поиска наследников для божественного царства и переоценил своё детское невежество, о котором сам даже и не подозревал».
«Вансинь забеременела, и этот ребенок был кровным родственником Бывшему Богу. Он смягчил свое отношение и, казалось, больше не пытался нам препятствовать. В это время мы с Вансинь были наиболее расслаблены и довольны… пока на восьмом месяце беременности она внезапно не исчезла».
«Хм-м-ха». Грудь Хуа Фучэня яростно вздымалась и опускалась, десять его пальцев неестественно сильно сжались: «К тому времени, как мы с Цинъин нашли ее, в ее тело было воткнуто пятьдесят четыре душегубных гвоздя…»
«Он сделал это не только для того, чтобы выплеснуть свою ненависть, но и для того, чтобы… уничтожить ребенка в ее утробе, то есть Цайли».
«Почему?» Юнь Че не мог этого понять.
«Для того чтобы радикальным образом сохранить лицо Божественного Царства Разрушения Небес, для того чтобы навсегда прекратить будущие бедствия, для того чтобы меня подчинить!»
Хуа Фучэнь продолжил: «Вансинь использовала последние силы, чтобы родить Цайли. Однако под разрушительным действием душегубных гвоздей меридианы, глубокие вены… и даже душа Цайли были в корне повреждены, и она сама едва выживала, полагаясь на нефриты небесной молитвы, которые мы с Цинъин принесли с собой».
«В это время неожиданно появился Бывший Бог, и когда желание наброситься на него и разорвать зубами почти возобладало надо мной, он сказал мне, что Вансинь уже наверняка мертва, но если я хочу сохранить единственную кровную связь, которую Вансинь оставила мне, есть только один способ сделать это… отправить Цайли в «колыбель» Чистой Земли, а затем сделать так, чтобы ее биологический отец унаследовал силу Истинного Бога и стал Почитаемым Божеством Божественного Царства Разрушения Небес по крайней мере… на десять тысяч лет».
Он знал, что Хуа Цайли не имеет никаких сомнений относительно Юнь Че и уже сообщила ему о существовании «колыбели», поэтому он не колебался, когда говорил.
«…» Юнь Че почувствовал, как по его сердцу пробежал холодок.
Он хотел, чтобы Хуа Фучэнь стал Почтенным Божеством Божественного Царства Разрушения Небес, но он никогда бы не позволил Цюй Вансинь стать его Божественной Царицей.
Таким образом, он убил Цюй Вансинь, чуть не уничтожил их ребенка и заставил Хуа Фучэнь стать наследником и быть связанным титулом Почитаемого Божества по крайней мере на десять тысяч лет.
Хотя наследование божественного царства являлось главным вопросом для многих великих держав… безжалостность такого уровня была редкостью.
Юнь Че глубоко поклонился и сказал: «Старший без колебаний раскрыл самый болезненный шрам, но при этом продолжал терпеливо учить этого скромного младшего, такая широта взглядов и великодушие – это то, за что младший тысячекратно благодарен и перед чем в тысячу раз сильнее благоговеет. Смысл того, что сказал старший, также был ясно понят этим младшим».
Хуа Фучэнь медленно кивнул: «Это хорошо, что ты понимаешь, и я верю, что ты также сделаешь самый правильный, самый разумный… и единственный выбор».
Юнь Че, однако, сказал: «Однако ответ этого младшего может разочаровать Старшего».
«Ты!» Брови Хуа Фучэня слегка сдвинулись, а затем он разочарованно сказал: «Похоже, ты все еще не понимаешь».
Взгляд Юнь Че был ясным, а слова – четкими и звонкими: «Старший хочет сказать мне, что так называемая искренняя любовь и решимость, так называемое бесстрашие перед лицом неминуемой судьбы – все это не более чем детские, хрупкие и даже немного глупые иллюзии».
«Ведь вы, Старший, способны убить меня случайной пощечиной; ведь громоподобный гнев Божественного Царства Безграничности сотрясет всю Бездну; ведь возникнут всевозможные сомнения и беспорядки в Божественном Царстве Разрушения Небес; ведь весьбудет презирать и насмехаться над Цайли и Божественным Царством Разрушения Небес; ведь Верховная Чистая Земля неприкосновенна…»
Юнь Че почти полностью сказал то, что собирался сказать ему Хуа Фучэнь. Голос Хуа Фучэня был немного строг: «Если тебе все ясно видно, почему ты продолжаешь говорить глупости?»
«Я уже давно сказал свой ответ». Юнь Че оставался спокойным и решительным: «И я, и Цайли уже переступили через грань жизни и смерти. Поэтому, что бы ни ждало нас впереди, мы больше не боимся».
«На что ты рассчитываешь, отвергая страх?» Хуа Фучэнь насмешливо фыркнул: «На свою-то культивацию третьей ступени Царства Божественного Мастера? На то, что у тебя больше никого нет? Разве ты не боишься, что я могу в одно мгновение превратить тебя в пепел, избавившись от всех будущих проблем?»
«Не боюсь,» Юнь Че повторил свои слова, не выказывая ни малейшего проявления страха: «Потому что вы глубоко любите свою дочь. В противном случае вы бы не стали тратить на меня столько времени и сил, будучи Почтенным Божеством».
«Ты!» Хуа Фучэнь указал пальцем на Юнь Че, а затем яростно опустил рукав, гневно рассмеявшись: «Ты прав, Цайли не только моя дочь, но и единственная оставшаяся кровная связь с Вансинь в этом мире, и я люблю ее и защищаю больше, чем свою собственную жизнь».
Он поднял руку и прикрыл сердце: «Шрам тех лет до сих пор болезненно пульсирует на моем сердце. И больше всего я боюсь, что с Цайли случится нечто подобное. Поэтому, став Божеством, я поклялся, что сделаю ее жизнь спокойной и никогда не позволю ей испытать подобную душераздирающую боль».
«И Дянь Цзючжи – тот, кого я нашел для Цайли, лучший выбор».
«Божественные Царства придают огромное значение прямому кровному наследованию, поэтому браков между божественными сыновьями и божественными дочерями всегда было очень мало. Однако Дянь Цзючжи – совсем другое дело».
«Когда он был в своем самом подавленном состоянии, он, подобно бабочке, возродился из своего кокона благодаря доброте Цайли. Поэтому он очень глубоко возлюбил и возблагодарил Цайли, и, будучи главным среди божественных сыновей шести божественных царств, он не позволял ни одной женщине приблизиться к нему в течение тысяч лет, навязчиво ожидая, когда Цайли вырастет и избавится от «колыбели»».
«Он даже взял на себя инициативу и снова и снова обещал мне, что даже если в будущем он станет Почтенным Божеством Цзюэ Ло, то до конца жизни он будет любить одну только Цайли. Все дети, которых он породит, за исключением одного, что оставит Дянь в качестве фамилии, могут взять фамилию Хуа, и даже их божественные дворцы могут быть размещены в Божественном Царстве Разрушения Небес, так что Цайли не будет далеко от своей родины».
Юнь Че: (⊙o⊙)…
«Я чувствовал, что он вкладывал сердце в каждое свое слово, говорил настолько искренне, насколько это вообще возможно. Именно эта искренность, которая оставалась неизменной на протяжении тысячелетий, заставила Дяня Лохоу, чей темперамент и без того был крайне буйным, прочувствоваться ей и отступить шаг за шагом».
«Если бы они объединились, то объединили бы Божественное Царство Разрушения Небес и Божественное Царство Безграничности, и никто в мире не посмел бы задирать их. Дянь Цзючжи бы очень хорошо относился к Цайли, ставил ай_- ее на первое место во всем, всегда любил бы ее и баловал… Вся ее жизнь была бы почетной и достойной, свободной от бедствий, счастливой и мирной».
Он посмотрел на Юнь Че: «А ты, что ты принесешь Цайли? Насмешки? Злость? Стыд? Сомнения? Другие неизвестные катастрофы? Если ты действительно любишь ее, тебе следует немедленно убежать, как ты сделал это в первый раз, и никогда больше не возвращаться».
«Я очень хорошо понимаю любовь Старшего к своей дочери,» сказал Юнь Че.
«Ты никогда не был отцом, ты не сможешь понять,» серьезно говорил Хуа Фучэнь: «Ни один отец не захочет, чтобы его дочь ступила по кривой дорожке, и ни один отец не захочет смотреть, как его дочери бросаются в бушующие волны, которые в любой момент могут уничтожить их жизнь, только лишь для того, чтобы преследовать так называемый великолепный цветок на другом берегу!»
«Даже если этот «великолепный цветок» она глубоко любит всем своим сердцем, даже если этот «великолепный цветок» действительно расцветет в будущем, никогда не найдется ни одного отца, который будет смотреть, как она бросается в огромные яростные волны!»
Эти слова шли из глубины его сердца, но он не ожидал, что сможет убедить Юнь Че. Поскольку он еще не был отцом, он не мог сопереживать ему.
Но на самом деле… Юнь Че его понимал. В конце концов, он тоже был отцом, и у него тоже была дочь, которую он считал выше своей жизни.
Просто он не мог проявить никаких эмоций.
«Старший,» вдруг сказал Юнь Че, «Позвольте задать вам несколько обидный вопрос… Если бы вы могли вернуться в тот год, были бы вы все еще готовы встретиться с матерью Цайли?»
«…» Этот вопрос заставил Хуа Фучэнь замереть на месте, и он некоторое время не отвечал.
Подождав несколько вдохов, Юнь Че медленно продолжил: «Таким образом вы должны понять наши чувства. В таком случае, Старший все еще настаивает на том, чтобы разлучить нас?»
«Да,» Почтенный Бог Хуа Синь ответил без колебаний: «Именно поэтому я… никогда не позволю вам быть вместе».
Юнь Че глубоко вздохнул: «Похоже, что безжалостная тактика Бывшего Почтенного Бога наконец-то увенчалась успехом. Вы, кто изначально были вынуждены стать его наследником, после того, как десять тысяч лет несли судьбу Божественного Царства Разрушения Небес на своих плечах, в конце концов стали самым настоящим Божеством Божественного Государства».
«…» Хуа Фучэнь не ответил.
Юнь Че сделал шаг назад и почтительно поклонился: «Спасибо за нравоучение, Старший, но сердце этого младшего к Цайли слишком велико. Тысяча слов и десять тысяч обещаний в конечном итоге остаются пустыми словами. Младший знает, что ничтожен и недостоин Цайли, но его сердце перед нею слишком искреннее».
«Младший докажет это Старшему по-своему… Младший просит Старшего откланяться».
Сказав это, он больше не стал задерживаться и сразу же ушел, оставив Почтенного Бога Хуа Синя в тишине на долгое время.
Комментариев 3