Глава 2049 — Прощание •
Чи!
В воздухе раздался легкий, но резкий звук рассекающего воздух лезвия меча.
Маленький Зверь Бездны разлетелся на несколько частей, и, следуя инерции, улетел далеко в сторону и разбился о землю.
Девушка убрала меч и спокойно продолжила свой путь.
Полмесяца назад ей удалось достичь невидимости и бесшумности своего клинка, но теперь ее меч снова издавал звуки. Однако она словно не замечала этого и молча шла вперед, не различая ни направления, ни пути, словно шла куда глаза глядят.
Прошло уже семь дней с тех пор, как она рассталась с Юнь Че.
В тот день, когда Юнь Че ушёл, она чувствовала себя так, словно ее сердце вырвали из груди, чувство потери, пустоты, удушья, ощущение угнетающего бремени… и печаль, которую она никогда не чувствовала раньше и которую тем более не могла описать никакими словами.
Ее еще не до конца созревшего разума хватило, чтобы понять, что решительный уход Юнь Че был самым разумным и не мог быть ещё более правильным выбором с его стороны. Да и ей, как Божественной Дочери Царства Разрушения Неба, не следовало, руководствуясь эгоистичными желаниями, делать что-либо опрометчивое, что могло бы навредить Царству Разрушения Неба.
Она думала, что это невыносимое чувство пустоты — непривычное ощущение внезапной потери, и она, как Богиня Божественного Царства Разрушения Небес, конечно, быстро развеет его.
Но прошел день, два дня, три… пять дней…
А пустота в её груди никуда не уходила.
Насколько ей хватало глаз, серое дерево, на которое она могла опереться, серое мрачное небо, следы от меча, которые она после себя оставляла, и серая земля, по которой она ступала… во всём этом будто бы не хватало Юнь Че.
Холодный ветер, бьющий по ушам, шипение вдалеке… и серая мертвая тишина, во всём этом всегда смутно слышался голос Юнь Че.
Хуа Цинъин молча наблюдала за ней, и с самого начала и до самого конца она не появлялась, не давая девушке даже намёка на своё существование.
Цайли была словно чистым белый холстом, а Юнь Че – словно кистью, окунувшейся в тысячи красок мира и окрасившей её в алый… Каждый след краски был ясно ощутимой печатью на её душе.
Она была жаворонком, впервые покинувшим гнездо, и Юнь Че нарядил ее в разноцветные перья, впервые позволив ей глубоко прочувствовать красоту мира, но затем жестоко оторвал ее от него, когда она захотела насладиться им в полной мере.
Казалось, все теперь было как прежде, но остались сильная боль и шрамы, от которых неизвестно через сколько времени она сможет оправиться.
«Хорошо, что всё так произошло». Хуа Цинъин тихо прошептала: «После того, как она переживёт это бедствие, её разум определенно вырастет».
Разве не для этого она настаивала на том, чтобы Хуа Цайли попутешествовала одна до своей свадьбы?..
Шаги Хуа Цайли становились все медленнее и медленнее, и наконец она остановилась, в оцепенении глядя на сломанное черное дерево перед собой.
Она подошла и медленно села, опершись о черное дерево.
Во время отдыха он всегда охранял ее, использовал самую теплую светлую глубокую стихию, чтобы залечивать ее раны, тихо дышал, медитируя, а затем тайком смотрел на нее, мягким голосом отвечал на все ее вопросы, и как бы она не усердствовала в своих расспросах, он никогда не показывал ни капли нетерпения…
Когда поблизости появлялся Зверь Бездны, первым подсознательным действием с его стороны всегда было защитить ее своей аурой.
Когда он тренировался с мечом, его взгляд никогда не лежал на мече, а на ней.
……
Когда он сражался с Зверями Бездны, его меч был чрезвычайно свиреп, но он сохранял глубочайшую осторожность… не позволяя даже следам крови Зверей Бездны коснуться ее тела.
……
И вот теперь он ушел, оставив ее совсем одну.
Она неосознанно протянула руки и осторожно обняла себя.
Цвет ее глаз был таким темным, что сердце любого мгновенно бы разорвалось.
Очевидно, когда она впервые попала в это место, она также была одна. Перед лицом бескрайнего Моря Тумана она немного трусила, немного боялась, но большее место в её сердце занимало волнение перед грядущим.
Это было простое возвращение к привычному одиночеству, так почему же… ей было так грустно.
Пам-пам~~
Звук шагов раздался в сотне метров от неё.
Потерянная Хуа Цайли тут же испугалась, быстро встала, и Меч Глазированного Облака позади неё внезапно вспыхнул ярким светом.
Приближающиеся два практика, путешествующие вместе, столкнулись с внезапно насторожившейся Хуа Цайли, и тот, что был лидером, спросил: «Ранена ли фея?»
Хуа Цайли не ответила, она развернулась и ушла, быстро исчезнув из поля зрения двух мужчин.
Мужчины посмотрели друг на друга, но, хотя они оба были поражены ее полуприкрытой красотой, не стали преследовать ее. В конце концов, даже в Море Тумана все еще оставалось большое количество людей, не желающих искать себе проблем на голову.
Как у Богини Разрушения Небес, у нее был чистый и добрый характер, а ее этикет был безупречен. Раньше, когда с ней здоровались другие люди, независимо от того, были ли они с добрыми намерениями или со скрытыми, ее воспитание наставляло отвечать им вежливо и дружелюбно.
Но сейчас ее душа словно блуждала в другом мире, не реагируя на окружающих.
В этот момент лунные брови Хуа Цинъин внезапно нахмурились, а ее взгляд последовал за дуновением ветра и устремился вдаль.
Взгляд остановился на фигуре Юнь Че.
Он шел в ту сторону, куда направилась Хуа Цайли.
В эти дни Хуа Цайли была неспокойна, она хаотично ходила по Морю Тумана в смятении, и даже сама не знала, куда идет. Неожиданная встреча с Юнь Че могла быть лишь случайностью.
В огромном Море Тумана после такого ужасного расставания так скоро встретиться снова — можно назвать чем-то вроде ужасной кармы.
Однако для Хуа Цинъин это стало настоящей неожиданностью.
Пока Хуа Цинъин колебалась, следует ли ей вмешаться в путь Хуа Цайли, на место, где находился Юнь Че, нагрянула группа Зверей Бездны и набросилась на него.
Все эти Звери Бездны имели уровень Божественного Мастера, и, хотя для Хуа Цайли они стали бы серьёзной угрозой, но, несомненно, они не представляли опасности для Юнь Че.
Огромный багрово-красный меч по имени «Облачное Стекло» вспыхнул, и между его взмахами разразился сильный ледяной шторм. В течение нескольких вдохов приближающиеся Звери Бездны были разбиты, а затем раздавлены один за другим. Жестокость и грубость этой техники отличалась от той, которую он применял, когда Хуа Цайли была рядом с ним.
Хуа Цайли, бездумно бродящая где-то вдалеке, внезапно остановилась, яростно подняла голову, и её красивые глаза, которые были мертвы в течение длительного времени, вдруг задрожали.
Эта аура…
«Господин Юнь…»
Тихо прошептала она, ее тело опередило разум и мысли, устремившись прямо к этой мечтательной ауре.
«…» было уже поздно вмешиваться, поэтому Хуа Цинъин оставалось лишь тихо вздохнуть, беспомощно наблюдая за тем, как эти двое собираются вновь встретиться.
Однако ее ожидания вскоре развеялись.
После того, как Юнь Че расправился с последним Зверем Бездны, его движения замедлились, а взгляд обратился в ту сторону, где находилась Хуа Цайли, очевидно, почувствовав ее ауру, и на его лице появилось удивление и трепет… а затем вспышка боли и борьбы.
После чего он резко развернулся и с огромной скоростью бросился прочь в противоположном направлении.
Он мчался на полной скорости, намного превосходя Хуа Цайли, и расстояние между ними быстро увеличивалось, пока он вовсе не исчез из поля восприятия Хуа Цайли.
Хуа Цинъин: «…»
Когда Хуа Цайли нагнала то место, где только что находился Юнь Че, она увидела лишь разбросанные по земле тела Зверей Бездны, которые теперь напоминали изящные ледяные скульптуры.
«Господин Юнь!» Она крутилась, хаотично ища ауру Юнь Че во всех направлениях, «Выходи… Я нашла тебя, выйди ко мне…»
«Даже если нам придется разойтись… и мы больше никогда не увидимся, мы должны хотя бы попрощаться… Господин Юнь!»
Ответа не последовало.
Она не сдавалась, а погналась по небрежно оставленным следам мечей.
Она бежала за ним долго-долго, сквозь слой за слоем Пыли Бездны, уже давно потеряв ориентиры, но все равно не останавливалась… потому что внутри нее постоянно звучал голос, который заставлял ее бояться: если она остановится, то, возможно, в этой жизни она действительно больше никогда его не увидит.
Внезапно в вечно сером мире появилась метель, которой никогда не должно было быть, и она было настолько странной, что была похожа на иллюзию.
Взгляд Хуа Цайли вдруг стал завороженным, ее шаги бессознательно замедлились, и она медленно ступила на снег.
Этот снег… его аура была точно такой так же, как и в тот день, и он падал точно такими же хлопьями из снежинок.
На снегу остались неглубокие следы. Она протянула руку, позволяя снежинкам падать на её ладонь, белые одежды и даже её шелковистые волосы.
В центре этой снежной области, на каменной платформе, покрытой мелким снегом, парил длинный черный поясок.
Он был пропитан аурой Юнь Че и, очевидно, ещё совсем недавно находился при нём.
Она медленно потянулась вперед и взяла поясок в руки.
На нем светлой глубокой силой были выгравированы маленькие слова:
«Наша встреча – это уже благословение, так зачем зацикливаться на ней до конца жизни?»
Нефритовые пальцы слегка дрогнули вместе с глазами девушки, когда она перевернула поясок, и на другой стороне появился такой же отпечаток света:
«Сегодня это наш общий снегопад, так давай в последний раз разделим его».
Руки, державшие поясок, переместились на её щеки, а её тело беспомощно скрючилось, плечи неистово задрожали.
Снег все еще падал, слабо скрывая всхлипы, которые она изо всех сил пыталась подавить.
Аура меча в глазах Хуа Цинъин слегка замерцала… Зверь Бездны, который собирался было наброситься на Хуа Цайли, тут же был разрублен на части без единого звука.
Он был менее чем в десяти шагах от Хуа Цайли, но она его не заметила.
«Ха!» Хуа Цинъин легко вздохнула, она знала, что в этот момент она должна появиться, чтобы направить ее, потому что сейчас Цайли находилась на пределе её хрупкого разума.
Ее фигура опустилась вниз, слегка приземлившись перед Хуа Цайли.
Хуа Цайли подняла заплаканные глаза, и как только она увидела свою тетю, в ее теле словно порвалась душевная струна, она с силой прыгнула на грудь Хуа Цинъин, слезы и крики, которые она изо всех сил пыталась подавить, мгновенно прорвались, словно вода сквозь дамбу, и она истошно завопила, ее внутренности скручивало.
Хуа Цинъин ничего не говорила, нефритовая рука, обычно державшая сильнейший меч Бездны, нежно гладила спину девушки, позволяя ей выплакаться и освободить душу.
Она плакала долго-долго, почти переплакав все свои предыдущие слезы. Она плакала до тех пор, пока не исчезла метель, её рыдания время от времени перебивались шипением и воем Зверей Бездны.
Если бы кто-то другой заставил эту девушку проливать слезы, Хуа Цинъин без колебаний решила бы его казнить.
Но Юнь Че… не то что казнить, она бы даже упрекнуть его не смогла.
Всхлипывания девушки на руках наконец-то начали стихать, и Фея Меча слегка опустила глаза и сказала: «Тогда, когда я наказывала тебя сильнее всего, ты была достаточно упряма, чтобы пролить всего две слезы. Сегодня ты как будто бы выпускаешь все те слезы, которые сдерживала раньше».
Хуа Цайли убрала лицо с груди тети, ее слегка покрасневшие глаза покрывал туманный свет, который мог заставить сердце любого разбиться: «Тетя, я… мне… мне действительно очень грустно…»
После этого предложения капли слез, которые она так долго и с большим трудом пыталась подавить, снова потекли вниз.
«Я знаю.» Хуа Цинъин мягко ответила: «Не стыдись, и тем более не будь самоотреченной и сомневающейся из-за этого. Хотя это и больно, но это также очень важный и красивый опыт, верно?»
Девушка посмотрела на нее со слезами на глазах: «Тетя… тоже испытала это?»
Хуа Цинъин покачала головой: «Нет. Однако я не смогу забыть, через что прошла твоя мама…»
Слово «мама» ошеломило девушку.
Её аура вздрогнула, и Хуа Цинъин ненадолго закрыла глаза и сказала: «Цайли, ты все еще помнишь вопрос, который я задала тебе перед этой тренировкой?»
Девушка разомкнула губы и со слезами на глазах ответила: «Ты говоришь о… моей решимости?»
Хуа Цинъин покачала головой, но ответ Хуа Цайли ее не удивил. Ведь она знала, что вопрос, который она тогда задала, так и не смог дотронуться до её сердца.
«Я спросила тебя, действительно ли ты любишь Дяня Цзючжи».
«…» слезы Хуа Цайли остановились.
Хуа Цинъин продолжила: «Ты ответила, что он тебе нравится. Я спросила тебя, почему именно он тебе нравится, и ты сказала, что у него прекрасная внешность и талант, и что он очень добр к тебе. Кроме того, ты сказала, что его признал даже твой Божественный Отец».
В этот момент Цайли смутно вспомнила, что тетя действительно спрашивала ее об этом, и что она ответила именно так.
«Тогда я снова спросила тебя: «Испытывала ли ты волнение, когда не видела его долгое время?» Помнишь ли ты свой ответ?»
Девушка попыталась вспомнить и мягко ответила: «Он Божественный Сын Божественного Поднебесного Царства, так что, естественно, с ним всё будет в порядке, так почему же я должна беспокоиться о нём?»
«Хм.» Именно так ответила Хуа Цайли, и именно этот ответ заставил ее решиться в одиночку отпустить Хуа Цайли в свободное плаванье: «Но ведь теперь, когда вы с Юнь Че расстались, ты думаешь о нем день и ночь, не так ли?»
Услышав имя «Юнь Че» из уст тети, прекрасные глаза Хуа Цайли мгновенно покраснели, и она сильно закачала кончиком носа, прежде чем с трудом смогла подавить слезы: «Тетя, я… Я…»
«Хорошо, не нужно ничего говорить». Она знала, что Хуа Цайли уже всё поняла.
Она продолжила как можно более мягким тоном: «Твое тело уже полностью восстановилось, поэтому тебе больше не нужно возвращаться в Чистую Землю, чтобы [поспать]. Когда ты покинула Чистую Землю в этот раз, Божественное Поднебесное Царство узнало об этом».
«Божественный Сын Цзючжи навязчиво ждал тебя столько лет, и раз уж он знает об этом деле, то в следующий раз, когда у него будет аудиенция с Императором Бездны, он непременно захочет упомянуть о вашей помолвке. К тому времени дата свадьбы будет уже близка».
«Но твоя любовь к Дяню Цзючжи это явно не любовь между мужчиной и женщиной. Я больше… не в силах смотреть, как, будучи в неведении, ты рискуешь полностью потерять путь к настоящей жизни».
«Это… из-за моей матери?» тихо спросила девушка.
«Да.» Хуа Цинъин подняла глаза, и её обычно безжалостный взгляд Святой Меча наполнился редкой пронзительной грустью: «Твоя мать имела нежный темперамент, похожий на тихий водоем, но её эмоции пылали, как огонь. Хотя ее жизнь была коротка, но она любила и ненавидела без сожаления, даже если бы ей пришлось за это умереть…»
Ее голос постепенно затихал, пока она оказалась не в силах продолжить свою речь. Лишь после короткого периода затишья она продолжила: «Ты — дочь Цюй Ваньсинь, и, возможно, твоя глубоко запрятанная душа тоже похожа на нее».
«Поэтому я надеюсь, что до свадьбы ты своими глазами успеешь увидишь смертныйво всех его ипостасях и поймешь, что такое настоящая любовь мужчины и женщины, а не будешь продолжать жить в замешательстве».
Она хорошо понимала, что Хуа Фучэнь всегда надеялся, что Хуа Цайли не коснется любви мужчины и женщины, и что Дянь Цзючжи был самым подходящим партнером для нее во всём этом мире… Он никогда не хотел, чтобы его дочь пошла по его собственным стопам и по стопам ее матери.
Правильно ли это было или нет, она и сама не знала. Но что она точно знала, так это то, что корни её одержимости растут в нежелании повторения того, что произошло в том году…
«Однако я не ожидала, что ты будешь настолько скорбеть».
«Но это хорошо». Хуа Цинъин пальцами вытерла слезы на лице девушки: «Хотя это и больно, но после того, как ты пройдешь через это, твои эмоции и душа станут более полными. В будущем, когда ты заключишь брак с Дянем Цзючжи, ты, возможно, будешь сожалеть и испытывать боль, но, по крайней мере, тебя не будут мучить угрызения совести и пустота».
«Пережить эту боль…» тихо прошептала девушка, а затем покачала головой: «Но я…».
«Ты сможешь». Она мягко заверила: «Первый раз всегда самый больной, но время всё лечит. У тебя всегда будут взлеты и падения, и ты всегда будешь непрерывно учиться быть всё более благоразумной, тебе всегда придётся выбирать и взвешивать. Вот что в мире называют взрослением… Проход через тернии».