Глава 2050 — Император Тумана обходит море •
Девушка поднялась с груди Хуа Цинъин, ее пальцы грубо вытерли слезы на лице, как будто она демонстрировала какую-то решимость.
«Тетя, я понимаю». Она очень кропотливо вытерла последние слезы с щек, и горечь в ее прекрасных глазах была точно также с большим усилием спрятана, «Со мной все будет хорошо… так же, как и с ранами, полученными во время тренировки с мечом. Сначала всегда больно, но… в конце концов это к лучшему… это обязательно будет к лучшему…»
Вот только несмотря на то, что раны весьма болезненны, в юности их можно легко стерпеть с помощью одной только силы воли. Но вот чем сильнее человек пытается вытерпеть душевную травму, тем сильнее она пронзает его сердце и пробивает костный мозг.
Хуа Цинъин, казалось, могла видеть ее мысли насквозь: «Цайли, тебе не нужно пытаться об этом забыть. Юнь Че действительно необычный человек, и его странности не раз поражали и меня. Нет ничего такого в том, что ты влюбилась в него за такое короткое время».
«И он достоин твоего сердца».
Не избегая имени «Юнь Че» в присутствии Цайли, она, наоборот, дала ему весьма высокую оценку: «Он заставил тебя плакать и ввергнул тебя в пучину печали, но я не могу обвинять его в этом. Его окончательный выбор – величайшее проявление разума, и, более того, проявление заботы о тебе… Он действительно был искренним перед тобой, что не оставит никого равнодушным.»
«Я знаю, я всё знаю». Глаза Хуа Цайли, которые всё ещё с трудом сдерживали слёзы, снова наполнились водянистым туманом.
Фея Меча ласково похлопала девушку по слегка подрагивающим плечам: «У тебя осталось ещё три месяца. Этих трех месяцев тебе сполна хватит, чтобы затянуть свои раны. Благодаря этому ты будешь стоять на своей свадьбе с Дянем Цзючжи с более ясным умом и с более полными чувствами».
«Когда ты будешь вспоминать об этом спустя долгие годы, возможно, у тебя останутся некоторые сожаления и тоска, но в большей степени это будут чувства восторга и благодарности. Твоя жизнь… жизнь дочери Цюй Ваньсинь, должна иметь в себе подобные воспоминания».
Она еще никогда не говорила столько тяжелых слов Хуа Цайли за один раз.
Она действительно встретила необыкновенного человека. Неудивительно, что она так глубоко влюбилась в него за столь короткий срок.
Если бы только Цайли не была Богиней Разрушения Небес…
Она вспомнила, как в тот год, стоя на коленях перед божественным залом, «Божественный Сын Разрушения Небес» умолял избавить его от его титула Божественного Сына…
Но его желание так и не исполнилось.
В результате некогда высокомерный и безумный, без уважения и всяких манер Божественный Сын Разрушения Небес, сегодня стал нежным и элегантным, как гладкое озеро, божественным Хуа Синем.
Ещё более отчетливо она вспомнила, что когда он узнал, что Хуа Цайли пробудила божественность такого масштаба, который никогда не появлялся в истории Божественного Царства Разрушения Небес… Его первая реакция была не радостью и гордостью, а острой болью, которая почти переливалась в его глазах.
Ему пришлась весьма рано начать искать для своей дочери спутника… в его глазах он должен был быть самым превосходным в мире, самым совместимый, и, кроме того, он должен был относиться к его дочери лучше всех в этом мире, чтобы отрезать все возможные «кривые дорожки» на её пути.
Ему пришлось нелегко.
За последние десять тысяч лет Хуа Фучэнь ни разу не упоминал имя Цюй Ваньсинь, но она так и не забыла тот год и так и не простила себя.
Хуа Цайли мягко кивнула, в её сердце одно за другим прозвучали слова тетушки: «Ты права, Тетя. В конце концов… я уже давно выросла».
Воспоминания…
Могут ли они оставаться просто «воспоминаниями»? ……
Наверное, это уже большая удача — иметь в своей жизни такие «воспоминания».
Внезапно я поняла, что такое любовь между мужчинами и женщинами; внезапно я почувствовала, что помолвка, которая никогда не имела для меня значения, стала настолько тяжелой; внезапно я ощутила, что на моей личности еще так много оков; внезапно я осознала вопросы, которые задавала мне тетя; внезапно…
Если бы я могла, я бы не хотела ничего понимать.
Если бы я могла начать всё сначала, я предпочла бы никогда не встречать его…
Нет… Я все еще хочу его увидеть…
По глазам Хуа Цайли было видно, какой хаос царил в ее голове между слов, которыми она пыталась себя успокоить. Она больше не пыталась подавить свои чувства, ведь две фразы, оставленные ей Юнь Че, хоть и указывали на намерение больше никогда не встречаться, были, несомненно, слишком сильны для разума девушки.
Оставалось только предоставить эти чувства времени.
В конце концов, их знакомство было коротко, чувства неглубоки и не выбиты в костях, и они не делили жизнь и смерть. Нескольких месяцев будет достаточно, чтобы дать её чувствам полностью угаснуть.
«Следующие три дня я буду сопровождать тебя, но только три дня,» сказала Хуа Цинъин.
«Хорошо». Девушка кивнула: «Спасибо, тетушка».
«Пойдём». Она потянула Хуа Цайли за руку и повернулась в сторону, противоположную той, куда ушел Юнь Че.
Хуа Цайли не сделала ни шагу, но аккуратно сложила поясок, на котором были выгравированы светящиеся слова.
«Брось его,» Вмешалась Хуа Цинъин: «Раз уж ты решила покончить с этими отношениями, то тебе с самого начала следует быть более категоричной. Как он не колебался и не оглядывался, когда покидал тебя, так поступай и ты».
Движения Хуа Цайои замерли, и она надолго застыла в оцепенении, прежде чем свернуть и аккуратно положить поясок на заснеженную землю.
Хуа Цинъин незаметно кивнула и медленным шагом повела Цайли в путь.
Но не прошло и нескольких шагов, как девушка резко вырвала свою руку.
Она бросилась к пояску и крепко схватила его. И без того белоснежная рука девушки стала еще белее, словно она хотела слить его со своими плотью и кровью.
«Не лучший выбор», вздохнула Цинъин.
Обычно послушная девушка не потрудилась разжать пальцы, вместо этого она тихо прошептала: «Матушки нет уже много лет, но Божественный Отец до сих пор молча смотрит на её портрет по несколько часов в день».
«Ты – другая». Ответила Цинъин. «Божественный Отец и твоя мать разделили жизнь и смерть, вместе боролись против мира, небес и судьбы, и их чувства давно уже укоренились в их костях. Ты же с этим мальчиком — всего лишь мимолетные знакомые, которых тянет друг к другу… разлука в вашем случае — самый правильный выбор».
«Невозможно полностью проститься». Хуа Цайли встала и обернула поясок вокруг своего нефритового запястья, чувствуя, как оно испускает тепло: «Он и я, мы обязательно встретимся снова».
«Взгляд, превосходящий всех Божественных Сыновей, культивирование Божественного Мастера, сравнимое с Божественным Вымиранием, и глубокая сила, превосходящая силу Бабушки Линсянь… Как такой человек может оставаться неизвестным в будущем?»
«…» Хуа Цинъин не смогла опровергнуть её слова.
«В то время как моя судьба уже предрешена, его будущее неизвестно. И единственное, что мне после него достанется, — этот кусок пояса».
«Считай, что… это «воспоминание» – единственное напоминание о нём, хорошо?»
Она смотрела на тетю со слезами на глазах, такая нежная и жалкая. Но внутри она была полна упрямой решимости.
Хуа Цинъин надолго замолчала и застыла в оцепенении.
В этот момент перед ее взором возникло видение из далекого прошлого, будто она впала в глубокий транс…
……
«Сестра Цинъин, Фучэнь сказал, что ты культивируешь Путь Безэмоционального Меча и уже давно потеряла семь смертных эмоций и шесть бренных желаний… хахахахахаха, я не верю в это. Разница между людьми и Зверями Бездны как раз в том, что люди обладают этими семью эмоциями и шестью желаниями. Если человек действительно лишен эмоций и желаний, то какая разница между ним и Зверем Бездны?»
«Под Путем Безэмоционального Меча я понимаю то, что ты одержима мечом и не желаешь делиться своей любовью с другими. Но я другая! Я рождена быть сентиментальной… раньше я любила путешествовать по миру, поклялась потратить всю свою жизнь на это! Я хотела ступить на каждый камешек за пределами Чистой Земли и Моря Тумана, а потом я встретила Фучэня.»
«Ну… Младший Братец Фучэнь просто слишком милый и ласковый. После нашего расставания, куда бы я ни пошла, даже если это было место, по которому я долгое время тосковала, я быстро теряла интерес и начинала думать о нём, из-за чего мне хотелось остаться жить с ним и больше никуда не уходить.»
……
……
«Я сирота, а он божественный сын… Но я никогда не считала, что недостойна его…»
«Даже есливысмеет меня за мою глупость и запятнает мое несчастное сердце… Даже если бог Чести спустится с небес, чтобы сломать мои кости и раздробить мою душу… Пока он не сдается, я тоже никогда не отпущу его руку…. никогда!»
……
«Фучэнь… Цинъин, не ненавидьте его, и тем более не мстите за меня… Он, в конце концов… ваш… Божественный Отец…»
«Особенно… моя сестра Цинъин… как ты можешь проливать слезы, когда культивируешь Безжалостный Меч… Ты не ошибаешься и никогда не ошибалась… Я запрещаю тебе винить себя… В конце концов… это не твоя жизнь, а моя!..»
«И в этой жизни я смогла получить любимого человека и настоящего друга… И я… не сожалею и не раскаиваюсь…»
……
«Тетя? i_ Тетя, ты… Что с тобой?»
Беспокойный зов девушки разбудил ее от глубокого сна, Хуа Цинъин быстро отвела взгляд и слабо ответила: «Забудь об этом, если хочешь оставить его, пусть будет так».
Она вдруг начала сожалеть и даже испытывать некоторый страх.
Если… если характер Хуа Цайли действительно похож на характер ее матери…
Она тут же покачала головой. Нет, даже если так, её отношения с Юнь Че даже близко не на том же уровне.
Этого точно не произойдёт.
……
……
Далеко от них Юнь Че неподвижно стоял и долго смотрел на свое сердце.
«Почему твое сердце так быстро бьется?» спросила Ли Суо.
«Разумеется, из-за тревоги». ответил Юнь Че.
Ли Суо помолчала, но потом продолжила: «Похоже, то, что ты собираешься делать дальше, действительно очень важно для тебя».
«Очень». Юнь Че имел глубокий взгляд.
«Насколько ты уверен?» снова спросила Ли Суо.
«На девяносто процентов». сухо ответил Юнь Че.
Ли Суо на мгновение потеряла дар речи и только спустя некоторое время снова спросила: «Если это так, то почему ты так нервничаешь?»
«Потому что оставшиеся десять процентов — это десять тысяч возможных опасностей».
Он обещал Чи Ву, что никогда не будет рисковать своей жизнью.
Но той, кто перешёл ему дорогу, была Бессмертной Меча Хуа Цинъин, первым человеком после Богов Шести Царств; человеком, который мог всего за мгновение решить, жить ему или же умереть.
Юнь Че крепко сжал руки в кулаки, его кости захрустели. Он почувствовал поток Пыли Бездны вокруг себя, и свет зрачков в его глазах постепенно тускнел, как будто затерялся в безбрежной Бездне.
«Пора начинать».
……
……
«В основе первого меча Разрушения Небес лежит «намерение». На основе одного только намерения можно получить тысячи изменений. В них могут быть включены культивируемые тобой Вопрошающий Меч, Меч Порядка и Повелительный Меч. После того как ты освоишь их, ты сможешь даже забыть об использовании техник меча и обращаться к мечу сердцем, меняя свои движения прямо во время боя».
Девушка танцевала с мечом, след от её меча был похож на радугу, а сам меч — на яркий сон.
Хуа Цинъин следила за каждым движением меча в танце девушки, который все еще был немного нерешительным и беспорядочным, показывающим трепет её еще не успокоившегося сердца меча.
Мимо пронесся холодный ветер, и Цинъин слегка нахмурилась.
Ветры Моря Тумана всегда были мрачными и гнетущими, но сейчас, к своему удивлению, она необъяснимым образом почувствовала промелькнувший на мгновение озноб.
Ее божественное чувство высвободилось, прочесываявокруг нее.
И как раз в этот момент мрачный ветер внезапно усилился.
Хуа Цайли резко остановилась, а Хуа Цинъин внезапно перевела взгляд на небо перед собой.
Их удивил не мрачный ветер, а черный туман, который клубился в поле их зрения…!
Менее чем в десяти милях от них небо неизвестно когда стало предельно чёрным. Под чернеющим небом медленно катилась волна черного тумана…
Нет, это явно была волна Пыли Бездны!
В центре Моря Тумана находилась Первородная Бездна: чем ближе к ней, тем гуще Пыль. Но за пределами этого места Пыль Бездны существовала в том же виде, что и воздух, была такой же естественной и равномерной, лишь иногда собираясь вокруг редких Зверей Бездны и Призраков Бездны.
Однако чёрный туман в пределах их видимости на самом деле представлял собой стену из плотной Пыли Бездны.
Это была концентрация, которой просто не должно было существовать в этом месте, и она по своей природе почти совпадала с Пылью в запредельных глубинах Моря Тумана в восприятии Хуа Цинъин.
«Тетушка, что это?»
Хуа Цайли быстро подошла к Хуа Цинъин, с изумлением глядя на явление вдалеке.
С тетей рядом Хуа Цайли не нужно было ничего бояться, но в этот раз она не заметила привычного рассудительного холода в её глазах.
Густая Пыль Бездны беспорядочно перекатывалась, и направление, в котором она двигалась, совпадало с тем, где находились они.
Божественное чувство Хуа Цинъин прошло сквозь волну Пыли Бездны… но за ней находилась еще более плотная волна, и даже с ее мощным божественным чувством она не смогла пробиться сквозь неё.
Как раз в тот момент, когда Хуа Цинъин готовилась отозвать свое божественное чувство, в Море Тумана… где-то посреди клубящейся чёрной волны раздался могучий и низкий голос:
«Император Тумана обходит своё море, и пусть смертные духи сгинут с его пути!»
Каждое слово, словно песнопение злых духов ада, потрясало душу.
В одно мгновение Звери Бездны вокруг замолчали, в Море Тумана резко воцарилась тишина, а серое небо так и норовило свалиться.
Комментариев 4