Глава 2048 — Горечь Разлуки •
От этих неожиданных слов напряженная Хуа Цайли вдруг запаниковала: «Я… Я…»
Голос и манера поведения Юнь Че оставались спокойными: «Если моя догадка верна, то твоя фамилия должна быть «Хуа», а имя — «Цайли», верно?»
«…!» Хуа Цайли яростно подняла глаза, ее взгляд затрепетал.
Юнь Че улыбнулся, как будто увидел положительный ответ в её выражении лица: «Ну разумеется. На самом деле, догадаться об этом было не так уж и сложно».
Он наклонил голову, посмотрел на небо, которое снова стало серым, и медленно продолжил: «Когда в тот день твоя вуаль слетела, и мне посчастливилось увидеть твой истинный лик, который был потрясающим, как мечтательный сон… Я случайно вспомнил ту легенду и вздохнул, что Легендарная Божественная Дева Цайли, которая вобрала в себя всё великолепие Бездны, может быть далеко не так хороша, как ты».
«Но после у меня возникла ещё одна, гораздо более абсурдная мысль: а что, если… эта фея, будто бы изгнанная из страны грез, и есть та самая легендарная Божественная Дочь Хуа Цайли?»
Хуа Цайли закусила губу, ей было трудно начать говорить.
«И тогда я вспомнил нашу первую встречу в Царстве Цилиня Бездны, когда ты столкнулась с тем нехорошим человеком в серебряной одежде и очень точно определила его фамилию «Мэн», а затем выкрикнула «Мэн Цзяньси» и «Мэн Цзяньчжоу». Хотя я никогда не видел людей из Божественных Царства, я сразу понял, что «Мэн Цзяньси» был Божественным Сыном Божественного Царства Плетения Снов».
«Даже так, Божественные Царства всё ещё слишком далеки от меня, да настолько, что почти иллюзорны, и поэтому мне в голову больше ничего не пришло. Но теперь, оглядываясь назад, я думаю, что, хотя ты простодушна, ты была слишком спокойна и уверена, произнося имя Божественного Сына Плетения Снов, и это было бы очень странно, если только…»
«Ты не равна ему».
«Когда мы снова встретились в Море Тумана, мы столкнулись с тем человеком по имени «Фань Цинчжоу». Один раз взглянув на него, ты заявила, что он без пяти минут Рыцарь Чистой Земли. Я тогда сильно удивился, но спрашивать… было неудобно. К тому же мне было достаточно знания о том, что, хотя легендарная Богиня Цайли и является Божественной Дочерью Божественного Царства Разрушения Небес и почти не выходит за пределы Чистой Земли, она в благоприятных отношениях с Императором Бездны и его Святыми, поэтому она, естественно, должна быть знакома с Рыцарями Бездны лучше, чем кто бы ни было другой.»
Не обращая внимания на выражение лица Хуа Цайли, Юнь Че продолжил: «Ещё и Путь Меча, который ты культивируешь. Мастер объяснял мне многие Пути Меча, но ничего подобного я в жизни своей не видел. Намерение Меча, которое ты выпустила, на самом деле вообще не соответствует знаниям моего мастера».
«А теперь вспомним, что пик Пути Меча Бездны находится в Божественном Царстве Разрушения Небес. Ходят даже слухи, что Путь Меча, культивируемый в Божественном Царстве Разрушения Небес, был передан ему лично Верховным Императором Бездны, так что вполне вероятно, что этот Путь действительно находится за пределами познания моего мастера. С тех пор как мы с тобой познакомились, ни о пути меча, который ты культивируешь, ни о техниках, ни даже названия своего меча ты мне так и не сказала, а всё потому, что любое незначительное слово тут же раскрыло бы всю твою личность».
Эти факты всплывали один за другим, сообщая Хуа Цайли о различных допущениях, которые непреднамеренно обличили её.
Она пошевелила губами, слегка приподняв голову… Для Богини Разрушения Небес ее голос был слишком мягким и робким в этот момент: «Ты обвиняешь меня в том, что я обманула тебя… Но я… Я…»
«Нет, конечно же, нет». Не дожидаясь, пока она закончит, Юнь Че решительно покачал головой: «Ты почитаемая Богиня Божественного Царства. Скрывать свою личность — не более чем обыденность для тебя, и никто не сможет обвинить тебя в этом».
Потемневшие красивые глаза засияли ярким светом, и в голосе девушки зазвучали нотки восторга: «Значит… Господин Юнь действительно не сердится на меня?»
Сказав это, девушка сделала шаг вперед и уже собиралась потянуть Юнь Че за запястье… но стоило ей сделать шаг, как Юнь Че резко отпрянул.
Хуа Цайли на мгновение замерла, и звездный свет i_ в ее глазах, казалось, разбился.
«Ты… все еще злишься на меня. Это правильно, что ты злишься, ты всегда искренне изливал мне всё свое сердце, никогда не утаивая даже самых тяжелых секретов. Однако я… я…»
Она яростно кусала губы, с трудом подавляя горечь, и ее лицо изо всех сил пыталось изобразить улыбку: «Я обещаю тебе, что в будущем я больше не буду обманывать тебя. И… все мои секреты, всё, что угодно, до тех пор, пока ты хочешь знать, я расскажу тебе всё… Идёт?..»
«…» Брови Хуа Цинъин напрягались, и постепенно они стали походить на два лезвия меча, в которых скрывалось убийственное намерение.
Юнь Че все еще качал головой: «Я действительно не злюсь, и я действительно не обвиняю тебя, и более того, у меня нет никаких причин, никаких оснований, чтобы обвинять тебя и злиться на тебя».
Словно не решаясь коснуться её разбитых глаз, он опустил взгляд и медленно проговорил: «Ты все еще помнишь слова, которые я когда-то тебе сказал?»
«Мы принадлежим двум разным мирам».
Хуа Цайли: «…»
«Когда я впервые увидел тебя, по одним только твоим темпераменту и осанке я понял, что твоё происхождение должно быть крайне необычным. Вот только тогда я подумал, что ты, возможно, происходишь из великого клана или даже из Божественного Царства… Но я даже и представить себе не мог, что ты на самом деле Божественная Дочь Божественного Царства».
Он будто бы просмеялся про себя: «А это значило, что между нами больше, чем просто два мира. Богиня Божественного Царства и сорняк без корней… Между нами — пропасть, которую не могут заполнить даже бесчисленные миры».
«…» Эти слова заставили убийственное намерение между бровями Хуа Цинъин рассеяться.
«Нет, нет». Хуа Цайли энергично отрицательно качала головой, «Я никогда не чувствовала, что между нами есть разница, наоборот, ты самый лучший… человек во всех отношениях, которого я когда-либо встречала в своей жизни. И… даже дядя Император Бездны не раз говорил мне, что «все живые равны между собой»…».
«Ты так думаешь, потому что ты все еще слишком проста и добра, слишком наивна и ребячлива». На лице Юнь Че не отразилось ни одной эмоции, которую ожидала увидеть Хуа Цайли: «Что еще более жалко, так это то, что такая высокопарная фраза, как «все живущие равны» может прозвучать только из уст власть имущих».
«Богиня Божественного Царства… Я считаю, что даже если ты настолько невежественна, ты всё же должна понимать, что несет в себе этот титул… Это не только высшая честь и статус, но и судьба и будущее огромного Божественного Царства».
«Это честь – не допустить, чтобы смертные духи оскверняли его; это выбор — не допустить никакого ущерба для Божественного Царства; и это достоинство, и это воля… Ты хоть можешь себе представить, что произойдёт, еслиузнает, что Божественный Сын или Дочь приблизились к смертному, у которого даже нет семьи? Ты хоть представляешь, какой переполох это устроит?»
Слова Юнь Че направляли мысли Хуа Цайли. Она хотела что-то ответить, но не могла подобрать слов и только сильнее мотала головой.
Юнь Че медленно протянул руку и нежно провел кончиками пальцев по уголкам ее глаз.
Капелька слезы растаяла на кончиках его пальцев, явив первую в жизни девушки жемчужину слез любви.
Хуа Цайли смотрела на него в оцепенении, не в силах пошевелиться или заговорить.
«Сестра Цюй,» его голос стал очень нежным, «Каждый миг, проведенный с тобой, был похож на сон».
«Твоя поза, глаза, голос, простота, невинность… вся ты притягивала меня, заставляя увлекаться до такой степени, что я терял сердце и душу бесчисленное количество раз».
«Ах…» нежно прошептали губы Хуа Цайли, и слезы наполнили ее глаза.
«Я догадывался, кто ты, но не хотел уходить. Потому что каждое мгновение рядом с тобой было слишком хорошо, слишком роскошно. Я жадно наблюдал за тобой каждый день, охранял тебя и старался сделать все, чтобы ты была счастлива, пока…».
Он вдруг отвернулся, и хотя его движения были очень быстрыми, Хуа Цайли всё равно уловила слабый след влаги в его глазах.
«…сегодня я не почувствовал твоё влечение ко мне».
Рука медленно убралась с ее щеки, словно стирая последние остатки любви, он отвернулся, его голос был тихим, как ветер: «На мгновение я был в восторге, но уже в следующее я был в десять тысяч раз сильнее напуган… Потому что я никогда бы не позволил себе стать твоим бременем, не говоря уже о том, чтобы стать маленьким, непримечательным пятнышком».
Он тяжело и протяжно выдохнул: «Богиня Цайли, пусть твоя жизнь будет спокойной. И знай, что я никогда не забуду сестру Цюй».
Когда его голос затих, его фигура уже решительно удалялась, не оглядываясь.
«Господин Юнь!» Хуа Цайли, погруженная в раздумья, издала испуганный возглас и подсознательно устремилась вперед.
«Твой суженый ждет твоего возвращения».
Суженый…
Божественный сын Дянь Цзючжи и Божественная Дочь Божественного Царства Разрушения Небес Хуа Цайли заключили помолвку, лично благословлённую Императором Бездны, и это дело было известно всему миру.
Поскольку это могло влиять на «распределение» Божественных Происхождений и на кровное наследование Происхождений, браки между Божественными Сыновьями и Божественными Дочерьми редко случались в истории Бездны. Поэтому масштабы влияния этого бракосочетания можно было себе только представить.
Тем не менее, самой поверхностно осведомленной об этом была сама Хуа Цайли.
Она знала значение брачного договора, но никогда не придавала ему значения.
Потому что это было распоряжением её Божественного Отца.
Вся ее жизнь была устроена Божественным Отцом. Именно он устроил этот брачный контракт, который был для неё своего рода испытанием, ритуалом… Это ничем не отличалось от того, как он контролировал её жизнь раньше, как распоряжался ею и как указывал, что ей делать и где ей быть.
Дянь Цзючжи относился к ней очень хорошо, и она сама была необычайно близка к Дяню Цзючжи, так что она не испытывала неприязни к самой идее помолвки. Да и вообще, ее это никогда не волновало… потому что, когда придёт время, Божественный Отец, как обычно, всё устроит. А если его слушаться, всё будет хорошо.
Но в этот самый момент… её изначальное желание никогда не брать на себя инициативу в решениях, касающихся её жизни, вдруг сделало слово «помолвка» таким удушающим, что её глаза помутились, сердце пришло в смятение, и она уже почти не могла дышать.
Это была не просто помолвка, не просто пожизненная привязка к другому человеку.
Речь шла о стабильности и достоинстве двух Божественных Царств.
Это были ожидания Божественного Отца, всего мира;
Это было верховенство Императора Бездны.
Это было…
Так вот почему он так решительно покинул её…
……
Мир стал пустым и безмолвным, время словно остановилось… Она не знала, сколько прошло времени, но тяжелое удушающее чувство в её сердце все еще не рассеялось. Она медленно подняла глаза, и, насколько хватало ее зрения, насколько хватало ее восприятия, от Юнь Че не осталось и следа.
Она закрыла глаза, и на ее неземном, сказочном лице отразилась пронзительная печаль, которой было достаточно, чтобы в одно мгновение разбить сердце любого человека.
Я – Божественная Дочь Божественного Царства Разрушения Небес, и моя жизнь принадлежит не мне, а Божественному Царству Разрушения Небес.
Так что…
Всё это обречено быть лишь… мимолетной призрачной мечтой?..
Как та сияющая, но обреченная на погибель падающая звезда.
…….
Хуа Цинъин смотрела в ту сторону, куда Юнь Че необычайно решительно убежал, он был настолько быстрым, что казалось, будто бы он боится погони Хуа Цайли, и он бежал, пока не ушёл за пределы её восприятия, в глубины Моря Тумана, так далеко, что его уже невозможно было найти.
…………
…………
Только убедившись, что он находится достаточно далеко, чтобы быть вне зоны восприятия Хуа Цайли, Юнь Че слегка замедлил скорость, и его лицо также мгновенно переменилось.
Оказавшись в одиночестве, Юнь Че расслабился всем своим телом и даже сделал несколько глубоких вдохов.
Ведь всё это время он находился под пристальным вниманием Бессмертной Меча, естественно, его нервы не могли быть не напряжены.
Медленно и неторопливо он некоторое время спокойно шёл… Но на этот раз, наконец, не удержался уже Юнь Че: «Маленькая Ли Суо, почему же сейчас ты молчишь?»
«…Каждый раз, когда я спрашиваю, ты всегда говоришь, что мне ничего не понять». Голос Ли Суо, как всегда, был мягким, как сон, но, похоже, не без обиды.
«Кха… Хотя когда-то ты была Богом Творения, но твоё мировосприятие было сильно повреждено, так что тебе нужно медленно его восстанавливать». Юнь Че неторопливо объяснял: «Если ты будешь больше наблюдать и задавать больше вопросов, то постепенно придёшь к пониманию».
«То, что она проявила инициативу и приблизилась к тебе, должно быть успехом, которого ты так долго ждал. Почему же ты решил убежать, да еще и с таким рвением?» спросила Ли Суо.
Юнь Че, наконец дождавшись заветного вопроса, тут же спросил в ответ: «Как думаешь, в какой момент люди понимают, насколько ценна та или иная вещь?»
Ли Суо неглубоко задумалась и ответила: «В момент потери».
«Верно!» Юнь Че одобрительно кивнул головой.
«Так вот почему?» Ли Суо, казалось, не пришла к понимаю, напротив, в ее голосе прозвучало еще больше неразумения.
«Конечно, здесь есть нечто большее». Юнь Че сузил глаза: «Это подготовка для самого важного… последнего этапа».
«Для этапа, которого я никак не ожидаю?» Ли Суо перефразировала слова Юнь Че.
«Верно.» Юнь Че ответил без колебаний: «Можешь уже сейчас придумать как можно больше оскорбительных слов, чтобы потом было, что сказать, когда придет время».
«Что именно ты… собираешься сделать?»
Юнь Че слабо улыбнулся, и уголок его губ прочертил ледяную дугу: «Хотя я уже исчерпал все средства, которые только мог себе представить, за такой короткий промежуток времени, как ты думаешь, насколько глубокими стали ее чувства по отношению ко мне? Может ли Цайли относится ко мне лучше, чем к Божественному Отцу, который любил и лелеял её с самого её рождения?»
«Сейчас она в лучшем случае лишь склоняется ко мне… Но мне нужно отнюдь не это, а… готовность отдать за меня всё и восстать против своей семьи!»
«Иначе как бы я смог использовать это Божественное Царство Разрушения Небес в качестве точки опоры, чтобы взбудоражить шесть Божественных Царств, вплоть до переворачивания всей Бездны вверх дном!?»
«…» Ли Суо надолго потеряла дар речи, совершенно не понимая, как Юнь Че сможет претворить свои слова в жизнь.
Из ее сердца вырвался слабый вздох сочувствия:
Хотя эта Божественная Дочь Разрушения Небес была Божественной Дочерью, ее сердце было слишком невинным и незапятнанным. Однако, впервые ступив в этот мир, она столкнулась с кем-то вроде Юнь Че… Божеством Дьяволов, который поклялся свергнуть Бездну, и его можно было назвать самым опасным и ужасающим Дьяволом этого мира.
Как трагично и жалко.
Комментариев 5