Глава 381 •
Солнце уже было в зените и жарило довольно сильно, когда я нашёл одного из предполагаемых главнокомандующих. А учитывая, где я нахожусь, аромат был соответствующим и радовал ещё больше, чем потная после боя одежда.
Единственное, что меня радовало в этой ситуации, так это то, что главнокомандующий был не наш. Ни пистолета, ни мешочка с порохом, ничего такого, что обычно выдавалось нашим более-менее доверенным лицам, которые возглавляли наши части, я не нашёл. Да и меч его явно отличался от тех, которыми вооружались как солдаты Фракции Ночи, так и наши наёмники.
— Ничего, если я пороюсь у тебя в вещах, а? — спросил я у вонючего, раздувшегося трупа. Когда-то это был довольно полнощёкий с густыми усами мужик лет пятидесяти. Теперь же это был бурый пузырь с усами.
Неприятно, конечно, обшаривать того, кого уже облюбовали личинки, но ничего не поделаешь. Пришлось ещё и броню с него снять, что вообще освободило аромат, который скопился под ней.
Ух! Вот это душок. У меня даже глаза заслезились. Хотя это несравнимо с тем, что его одежды под бронёй были слегка влажными, и мне пришлось в них порыться. Руки потом ещё несколько часов воняли, пока я их потом в ручье не отмыл, натирая песком и травой чуть ли не до крови.
Однако всё же усилия были вознаграждены.
Амулет и письмо.
— Это знак твоего графства, да? — спросил я труп, покрутив амулет в руках.
Знакомый знак… Это… где-то я его видел… А, ладно, потом, иначе я тут задохнусь, пока вспоминать буду. Что там с письмом?
А оно было вообще небогатым.
«Двигайтесь на северо-запад, к реке Кунис и займите позицию у восточной стороны переправочного волчьего моста».
Кунис… Кунис-Кунис-Кунис… Чот знакомое…
Мне потребовалось, наверное, минуты три или четыре, чтоб вспомнить, где эта река протекает и как вообще она выглядит. Всё это время я бодро шагал с поля брани в ближайший лесок, чтоб укрыться от солнца.
Кунис… Это… Да, это река, которая потом впадает в речку, что протекает около нашего поместья. Она идёт вообще с севера, с территории Фракции Дня, после чего переходит на нашу территорию. В принципе, если идти по её берегу вниз по течению, то рано или поздно я дойду до нашей реки, а потом и до своего дома. Но это лишний гемор, пробираться через лес туда. Куда проще сейчас понять, где я нахожусь, прийти в город и телепортироваться, если телепорт работает ещё.
Я примерно прикинул направление, откуда могло припереться это войско. Хотя можно было и не прикидывать, там, где они прошли, остались характерные следы прошедшего табуна. Так… следовательно они шли…
Я повернулся в сторону, куда они должны были двигаться. Там значит и стоит волчий мост на другую сторону Куниса. И где-то там должны быть мои войска…
Мой внутренний GPS-навигатор только что получил новое направление.
Есть в войне одна очень отвратная сторона. Это то, что воевать будут две страны, а пизды прохватит всё равно обычный люд. Так всегда было, есть и будет. Только потом, в более-менее цивильное время, когда начнут кое-как соблюдаться законы войны, им станет может немного полегче. А может и не станет. Но этому миру и до таких времён ещё ой как далеко.
С момента, когда я посетил общественное кладбище, прошло уже несколько дней. И свидетельство того, что началась та часть войны, когда каждая из сторон начала говнить другой, убивая ни в чём неповинных жителей, я почувствовал ещё задолго до того, как увидел его.
Запах гари в лесу редко значил что-то кроме пожара. А в наше время пожар чаще всего мог быть только по одной причине — нападение и обескровливание.
Найти по запаху деревню не составило труда.
Но даже дойти до неё не успел, как уже встретил её жителей.
Двух.
Маленьких.
Девчонка лет шестнадцати, когда уже можно, и братик, ещё молокосос, который-то и ногами не мог нормально шевелить, постоянно спотыкаясь. Я услышал их первее, чем увидел, достав сразу и револьвер, и меч. Мало ли кто там выскочит, верно? Однако увиденное меня разочаровало.
— Дети… — вздохнул я, после чего двинулся им навстречу.
Они не сразу заметили меня, убегая от своих преследователей, и едва не врезались, слишком увлёкшись побегом. Заметили меня, когда нас разделяло уже меньше десяти метров, и остановились, словно на невидимую стену налетели, выпучив глаза и со страхом смотря на меня. При этом старшая покрепче прижала к себе мелкого, словно стремясь его сделать частью себя, и повернулась слегка боком, словно так стараясь его защитить.
— Это от кого вы убегаете? — поинтересовался я, подойдя ближе.
Девушка отступила на шаг, едва не споткнувшись об корень. Она была… не человеком. Это точно не человек, зрачок вертикальный. К тому же она слишком в лице худа, да и уши торчат в разные стороны, формой смахивающий на эльфийские.
— Эй? — я спрятал револьвер и щёлкнул перед ней пальцами. — От кого убегаешь, красавица?
То ли из-за того, что её назвали красавицей, то ли до неё дошло, что пока её убивать не собираются, но она наконец смогла выдавить из себя слова, складывая их с трудом в предложения. А на глазах у неё выступили слёзы.
— Т-там… — она указала свободной рукой назад. — Нашу… нашу деревню, на неё напали солдаты… Мы… мы убегаем. Надо убегать, пока солдаты…
— Умолкни, я понял, — вытянул я перед собой ладонь, останавливая её. — Много солдат?
— Много! Очень много! Нам надо бежать!
Значит мало. В тыл противника много солдат не заведёшь, а я очень сомневаюсь, что мы уже проиграли.
Девушка ринулась дальше в лес, однако она меня умудрилась удивить. Она схватила меня за руку, словно желая и меня тоже увести подальше в лес. Какая заботливая девушка.
Однако я даже с места не тронулся из-за чего буквально дёрнул её обратно. Она едва не упала и удивлённо с испугом посмотрела на меня.
— Нам надо бежать!
— Не надо, — усмехнулся я и повернулся на шум.
С противоположной стороны к нам из кустов буквально вывалились солдаты-разорители.
И тут я понял, что это пиз**ц. Я не мог сказать ни слова, понимая, что мне предстоит. Никогда я ещё так не ошибался. Это были… ЭТО БЫЛИ ЖЕ…
Да шучу, лохи это были. Отряд лохов, которые даже выйти из кустов не могут эпично.
Серьёзно, какие-то сраные неудачники, которые стали ещё неудачливие, выйдя к нам. К тому же так себе солдаты. Как я это понял? Ну чем ценнее солдат, тем лучше на нём броня, чтоб защитить его жизнь. Ведь солдат иногда стоит дороже экипировки, ведь это обучение, питание и так далее. Их не выплавишь за месяц или год в отличие от брони.
На этих же был шлем без забрала и нагрудник. Остальное или было в кожаной броне или вообще ничем не было защищено, не считая обычной одежды.
— Это солдаты, — едва ли не взвизгнула девушка и попыталась убежать, но я её вновь удержал.
— Это? Солдаты? Прости, спутал с ущербами. Давай лучше убьём их?
— Убьём? — кажется в это мгновение она от удивления даже про страх забыла.
— Ну да, лохи какие-то же, — показал я на них рукой. Те даже остановились, увидев слегка нетипичное поведение жертв. — На, подержи вещи, ща добрый дядя всех раскидает.
Да-да, я знатно выёбываюсь! Ну, а чо? Я же словно раскачанный чел в песочнице! Право имею, ведь ради своей силы я так долго тренировался и страдал. А теперь могу пожинать результат своих стараний и повыёбываться, теша своё самомнение и раскидывая лохов. Должна же быть от этого хоть какая-то отдача.
— Пошла жара, — улыбнулся я, идя им на встречу.
Что может представлять из себя парень с мечом в простой одежде? Ничего.
По их мнению. Значит время обучать их новому!
Первый бросился на меня, замахиваясь мечом так, словно хотел закинуть его на дерево. Шаг, второй, и тут я резко дёргаюсь вперёд, отрубая ему руку, буквально пролетая мимо, после чего быстрый круговой разворот юлой с вытянутым мечом, и его голова улетает следом за рукой.
Ещё двое смотрят на меня немного охуевшими глазами, но я не даю им времени опомниться — уже лечу на всех парах к одному из засранцев. Один только замахивается, но я уже с разбега в прыжке втыкаю ему в череп меч. Просто выдёргиваю, практически разорвав ему черепушку, после чего два шага, оказываюсь около третьего. Он пытается меня проткнуть, но я легко ухожу в сторону и втыкаю ему меч прямо в сердце.
Like a boss!
Мои аплодисменты мне, великому! Хотя теперь я знаю, что чувствуют герои, дерясь с другими. Это довольно весело. Невесело, когда противников, пусть даже и слабых, много и они действуют сообща.
Но хватит выёбываться! Долг зовёт спасать селян и деревню, что принадлежит моей стороне! И кто там бл**ь потом заикнётся про добро?
— Готово, веди, где там у тебя деревня, — вернулся я к девушке с ребёнком.
— Но… там их больше, — испуганно пролепетала она, прижав братца к себе. — Там их человек тридцать.
— Всего лишь? А селян сколько? Взрослых, я имею в виду.
— Сорок. Примерно.
Блин, так это довольно крупное поселение! Сейчас бы сказать, что они бы могли дать отпор солдатам, но… Но это бред, тут и дебилу ясно. Даже просто разница стат сыграет свою роль.
Я засунул руку в карман и пересчитал патроны. Так… их должно было хватить на всех, даже учитывая неожиданности, но чот я сомневаюсь, что отстреляю их полностью.
— Всё, давай, веди, сейчас мы посмотрим, что там за перцы вас обижают.
— Но…
— Веди давай. Не тебя же отправляю воевать.
Здесь слишком тесно для двух зол. Пора щенкам показать, кто здесь хозяин.
Ну как, пафосно сказал, а? Только, наверное, слишком пафосно. Ну да плевать.
Девушка явно нехотя повела меня обратно. Пусть я мог и сам найти дорогу туда, но заботился в первую очередь о дуре. Ведь убежит и помрёт где-нибудь. А тут сейчас всё зачистим и норм, будет продолжать жить здесь. В конечном итоге, мне человеческое не чуждо и мне тоже жаль людей. Особенно, когда их вот так убивают, и они не могут дать отпор.
Зато могу дать отпор я.
Она вывела меня буквально через несколько минут к деревне, где до сих пор слышались крики, в основном женские. Какие именно, было понятно просто по одному взгляду перед собой, буквально здесь какой-то хуй насиловал… какую-то маленькую девчонку. И рядом же ещё трое: один стоит с мечом, охраняя товарищей, один насилует женщину и ещё один, повернувшись ко мне спиной, держит её за руки. Как я понял, вторая была матерью, которая кричала и тянула к дочке руки.
И ведь на моей территории! Насилуют! Так ещё и без меня! Вообще охуели, уёбки? За такое не прощают.
— На, подержи, — кинул я сумку девушке и двинулся к насильникам.
Практически сходу, поудобнее перехватив меч, я, словно копьё, запустил его в стоящего с оружием на изготовку чувака. Пустил метко — меч попал ему в шею и вошёл по самую гарду.
Не успели другие очнуться и понять, что происходит, как я уже добегаю до засранцев. Тот, что держал женщину за руки, был повёрнут ко мне спиной, потому я просто схватил его руками за голову, и помог гаду обернуться ко мне. Кажется, ему не понравилось. Второй тоже ничего особо не успел сказать, вскакивая и даже не пытаясь натянуть штаны — руки тянулись к мечу. Но тоже слишком поздно, я со всей своей богатырской силы ударил ему ботинком прямо в лицо, буквально проломив лицевую кость и загнав ботинок ему в мозг.
Подобрал его меч, размахнулся и бросил в того, кто насиловал мелкую. Тот уже и встать успел, однако от копья-меча увернуться не смог. Слабак.
— Это было очень просто… — пробормотал я, вытащив меч из покойника.
Женщина же, рыдая, кажется, громче, чем изнасилованная дочь, обнимала и осматривала подпорченное чадо, вообще ни на что не обращая внимания. Пришлось дать ей пощёчину, чтоб обратить на себя внимания.
— Пиздуй в лес. И жди, пока я не вернусь, — членораздельно произнёс я. — И заткнись, чтоб тебя с дочерью слышно не было, иначе я заставлю замолчать вас иначе.
Никакой ненависти, просто она настолько не в себе, что боюсь, только страхом сейчас и можно воздействовать на её сознание. Сам же я пошёл зачищать деревню от диверсантов.
Первым делом прогулялся по окраинам и вырезал тех, кто стоял на страже, в сумме восемь человек: по два с каждого угла. Судя по всему, сороковые, что в принципе не удивительно. Сороковые как раз-таки и являются костяком всех армий. Семидесятых и выше едва ли не меньше десяти процентов вроде, при этом они раскиданы довольно неравномерно везде.
Очистив окраину, я взглянул на деревню, где бесновались солдаты — насиловали, вешали, избивали, убивали… расчленяли. Ну да, они же не люди, твари, нечисть, животные и так далее, значит к ним законы человеческие не относятся. Расисты ебаные…
Я вновь двинулся к деревне, спокойно прогуливаясь между домами. Вот мужик насиловал какую-то орчиху. По крайней мере она очень похожа на орчиху, клыки нижние торчат, уши заострённые, да и кожа зеленоватая, хотя и не чистокровная явно. Как бы то ни было, я просто подошёл к мужику сзади и сломал ему шею. Мой уровень был выше его почти в два раза (двух лвлов не хватало), так что это не было для меня проблемой.
Обернувшейся орчихе, что потеряла контакт и решила проверить, что с насильником, я закрыл рот рукой.
— Молчи, стой тут и не двигайся, ты понимаешь меня? — спросил я тихо, но настойчиво. Та быстро-быстро закивала. — Вот и отлично. И ни звука, пока я вас тут спасаю.
Я специально сказал «спасаю», чтоб сразу показать ей, на чьей я стороне.
Двинулся дальше, заглядывая в окна: где-то лежат трупы, чаще всего мужчин, пореже детей и женщин. Иногда в домах я видел уже знакомую картину насилия над половой неприкосновенностью, причём возраст там был иногда куда меньше десяти лет. Ну, а чо, не люди же, верно? Значит на них это не распространяется, значит с ними можно.
Поэтому я аккуратно прокрадывался в дома, где помогал говнюкам осознать, какую же ошибку они допустили, когда это делали. Не всё и не всегда проходило гладко; некоторые брыкались и пытались дать мне отпор. Некоторые даже умудрялись убить своих жертв до того, как я до них добирался. Однако в конечном итоге они сдохли.
И после таких вот походов осталось их всего восемь. Причём двое из этих восьми явно не выглядели как простые солдаты. Но кого это волнует?
Ещё двоих я убил, выйдя на площадь, просто быстрыми движениями срубив обоим головы, после чего схватился за револьвер. Те, кто меня заметил, так и не успели ничего сделать — шесть выстрелов, причём прицельных, и пятеро легли мёртвыми. Некоторые прямо на жертв, над которыми они буквально недавно измывались.
Шестого же я решил придержать. У меня было несколько вопросов к нему, и на них кто-то должен был ответить.
К его несчастью.
Я обвёл взглядом площадь, которая буквально умолкла и замерла в ожидании продолжения. Люди видимо ждали, пока я покажу свою принадлежность — за них я или нет. Ведь, по сути, я человек, а по делу вроде и свой. Говорю же, все проблемы от расистов. Пидоры бл**ь, пиз**ц просто.
Ладно, чего уж там…
— Ну чо сидите? — громко спросил я перепуганных и перенасилованных женщин, детей и нескольких мужиков. Нет, они не были изнасилованными, но утверждать всё равно не берусь. — Вы освобождены. Можете заниматься и дальше своими делами.
— Но… — начала неуверенно одна. — На нас напали.
— Да, я заметил. Но теперь все они мертвы. Ну кроме ОДНОГО! — я метнул меч в пытающегося уползти засранца. Броню не пробил, но немного подкосил, а уже через пару секунд я поставил на него ногу, не давая подняться. — Так что налаживайте свою жизнь и так далее, а я буду разбираться с этим уродом.
— Но вам легко говорить! Они убили наших мужей! — тут же встрепенулась одна из женщин, прижимая к себе ребёнка. В её голосе звучали обвинительные нотки.
— Ну я могу и вас убить, если вы настаиваете, — пожал я плечами. — Хотя я бы воздержался от подобного, так как жопу рвал, спасая вас не для того, чтоб потом грохнуть.
— Но…
— Но что? Да я понимаю, тут такой пиз**ц произошёл, что вы в полнейшем шоке и не понимаете, что делать, но жить-то дальше надо, верно?
Единственное, что меня радовало в этой ситуации, так это то, что главнокомандующий был не наш. Ни пистолета, ни мешочка с порохом, ничего такого, что обычно выдавалось нашим более-менее доверенным лицам, которые возглавляли наши части, я не нашёл. Да и меч его явно отличался от тех, которыми вооружались как солдаты Фракции Ночи, так и наши наёмники.
— Ничего, если я пороюсь у тебя в вещах, а? — спросил я у вонючего, раздувшегося трупа. Когда-то это был довольно полнощёкий с густыми усами мужик лет пятидесяти. Теперь же это был бурый пузырь с усами.
Неприятно, конечно, обшаривать того, кого уже облюбовали личинки, но ничего не поделаешь. Пришлось ещё и броню с него снять, что вообще освободило аромат, который скопился под ней.
Ух! Вот это душок. У меня даже глаза заслезились. Хотя это несравнимо с тем, что его одежды под бронёй были слегка влажными, и мне пришлось в них порыться. Руки потом ещё несколько часов воняли, пока я их потом в ручье не отмыл, натирая песком и травой чуть ли не до крови.
Однако всё же усилия были вознаграждены.
Амулет и письмо.
— Это знак твоего графства, да? — спросил я труп, покрутив амулет в руках.
Знакомый знак… Это… где-то я его видел… А, ладно, потом, иначе я тут задохнусь, пока вспоминать буду. Что там с письмом?
А оно было вообще небогатым.
«Двигайтесь на северо-запад, к реке Кунис и займите позицию у восточной стороны переправочного волчьего моста».
Кунис… Кунис-Кунис-Кунис… Чот знакомое…
Мне потребовалось, наверное, минуты три или четыре, чтоб вспомнить, где эта река протекает и как вообще она выглядит. Всё это время я бодро шагал с поля брани в ближайший лесок, чтоб укрыться от солнца.
Кунис… Это… Да, это река, которая потом впадает в речку, что протекает около нашего поместья. Она идёт вообще с севера, с территории Фракции Дня, после чего переходит на нашу территорию. В принципе, если идти по её берегу вниз по течению, то рано или поздно я дойду до нашей реки, а потом и до своего дома. Но это лишний гемор, пробираться через лес туда. Куда проще сейчас понять, где я нахожусь, прийти в город и телепортироваться, если телепорт работает ещё.
Я примерно прикинул направление, откуда могло припереться это войско. Хотя можно было и не прикидывать, там, где они прошли, остались характерные следы прошедшего табуна. Так… следовательно они шли…
Я повернулся в сторону, куда они должны были двигаться. Там значит и стоит волчий мост на другую сторону Куниса. И где-то там должны быть мои войска…
Мой внутренний GPS-навигатор только что получил новое направление.
Есть в войне одна очень отвратная сторона. Это то, что воевать будут две страны, а пизды прохватит всё равно обычный люд. Так всегда было, есть и будет. Только потом, в более-менее цивильное время, когда начнут кое-как соблюдаться законы войны, им станет может немного полегче. А может и не станет. Но этому миру и до таких времён ещё ой как далеко.
С момента, когда я посетил общественное кладбище, прошло уже несколько дней. И свидетельство того, что началась та часть войны, когда каждая из сторон начала говнить другой, убивая ни в чём неповинных жителей, я почувствовал ещё задолго до того, как увидел его.
Запах гари в лесу редко значил что-то кроме пожара. А в наше время пожар чаще всего мог быть только по одной причине — нападение и обескровливание.
Найти по запаху деревню не составило труда.
Но даже дойти до неё не успел, как уже встретил её жителей.
Двух.
Маленьких.
Девчонка лет шестнадцати, когда уже можно, и братик, ещё молокосос, который-то и ногами не мог нормально шевелить, постоянно спотыкаясь. Я услышал их первее, чем увидел, достав сразу и револьвер, и меч. Мало ли кто там выскочит, верно? Однако увиденное меня разочаровало.
— Дети… — вздохнул я, после чего двинулся им навстречу.
Они не сразу заметили меня, убегая от своих преследователей, и едва не врезались, слишком увлёкшись побегом. Заметили меня, когда нас разделяло уже меньше десяти метров, и остановились, словно на невидимую стену налетели, выпучив глаза и со страхом смотря на меня. При этом старшая покрепче прижала к себе мелкого, словно стремясь его сделать частью себя, и повернулась слегка боком, словно так стараясь его защитить.
— Это от кого вы убегаете? — поинтересовался я, подойдя ближе.
Девушка отступила на шаг, едва не споткнувшись об корень. Она была… не человеком. Это точно не человек, зрачок вертикальный. К тому же она слишком в лице худа, да и уши торчат в разные стороны, формой смахивающий на эльфийские.
— Эй? — я спрятал револьвер и щёлкнул перед ней пальцами. — От кого убегаешь, красавица?
То ли из-за того, что её назвали красавицей, то ли до неё дошло, что пока её убивать не собираются, но она наконец смогла выдавить из себя слова, складывая их с трудом в предложения. А на глазах у неё выступили слёзы.
— Т-там… — она указала свободной рукой назад. — Нашу… нашу деревню, на неё напали солдаты… Мы… мы убегаем. Надо убегать, пока солдаты…
— Умолкни, я понял, — вытянул я перед собой ладонь, останавливая её. — Много солдат?
— Много! Очень много! Нам надо бежать!
Значит мало. В тыл противника много солдат не заведёшь, а я очень сомневаюсь, что мы уже проиграли.
Девушка ринулась дальше в лес, однако она меня умудрилась удивить. Она схватила меня за руку, словно желая и меня тоже увести подальше в лес. Какая заботливая девушка.
Однако я даже с места не тронулся из-за чего буквально дёрнул её обратно. Она едва не упала и удивлённо с испугом посмотрела на меня.
— Нам надо бежать!
— Не надо, — усмехнулся я и повернулся на шум.
С противоположной стороны к нам из кустов буквально вывалились солдаты-разорители.
И тут я понял, что это пиз**ц. Я не мог сказать ни слова, понимая, что мне предстоит. Никогда я ещё так не ошибался. Это были… ЭТО БЫЛИ ЖЕ…
Да шучу, лохи это были. Отряд лохов, которые даже выйти из кустов не могут эпично.
Серьёзно, какие-то сраные неудачники, которые стали ещё неудачливие, выйдя к нам. К тому же так себе солдаты. Как я это понял? Ну чем ценнее солдат, тем лучше на нём броня, чтоб защитить его жизнь. Ведь солдат иногда стоит дороже экипировки, ведь это обучение, питание и так далее. Их не выплавишь за месяц или год в отличие от брони.
На этих же был шлем без забрала и нагрудник. Остальное или было в кожаной броне или вообще ничем не было защищено, не считая обычной одежды.
— Это солдаты, — едва ли не взвизгнула девушка и попыталась убежать, но я её вновь удержал.
— Это? Солдаты? Прости, спутал с ущербами. Давай лучше убьём их?
— Убьём? — кажется в это мгновение она от удивления даже про страх забыла.
— Ну да, лохи какие-то же, — показал я на них рукой. Те даже остановились, увидев слегка нетипичное поведение жертв. — На, подержи вещи, ща добрый дядя всех раскидает.
Да-да, я знатно выёбываюсь! Ну, а чо? Я же словно раскачанный чел в песочнице! Право имею, ведь ради своей силы я так долго тренировался и страдал. А теперь могу пожинать результат своих стараний и повыёбываться, теша своё самомнение и раскидывая лохов. Должна же быть от этого хоть какая-то отдача.
— Пошла жара, — улыбнулся я, идя им на встречу.
Что может представлять из себя парень с мечом в простой одежде? Ничего.
По их мнению. Значит время обучать их новому!
Первый бросился на меня, замахиваясь мечом так, словно хотел закинуть его на дерево. Шаг, второй, и тут я резко дёргаюсь вперёд, отрубая ему руку, буквально пролетая мимо, после чего быстрый круговой разворот юлой с вытянутым мечом, и его голова улетает следом за рукой.
Ещё двое смотрят на меня немного охуевшими глазами, но я не даю им времени опомниться — уже лечу на всех парах к одному из засранцев. Один только замахивается, но я уже с разбега в прыжке втыкаю ему в череп меч. Просто выдёргиваю, практически разорвав ему черепушку, после чего два шага, оказываюсь около третьего. Он пытается меня проткнуть, но я легко ухожу в сторону и втыкаю ему меч прямо в сердце.
Like a boss!
Мои аплодисменты мне, великому! Хотя теперь я знаю, что чувствуют герои, дерясь с другими. Это довольно весело. Невесело, когда противников, пусть даже и слабых, много и они действуют сообща.
Но хватит выёбываться! Долг зовёт спасать селян и деревню, что принадлежит моей стороне! И кто там бл**ь потом заикнётся про добро?
— Готово, веди, где там у тебя деревня, — вернулся я к девушке с ребёнком.
— Но… там их больше, — испуганно пролепетала она, прижав братца к себе. — Там их человек тридцать.
— Всего лишь? А селян сколько? Взрослых, я имею в виду.
— Сорок. Примерно.
Блин, так это довольно крупное поселение! Сейчас бы сказать, что они бы могли дать отпор солдатам, но… Но это бред, тут и дебилу ясно. Даже просто разница стат сыграет свою роль.
Я засунул руку в карман и пересчитал патроны. Так… их должно было хватить на всех, даже учитывая неожиданности, но чот я сомневаюсь, что отстреляю их полностью.
— Всё, давай, веди, сейчас мы посмотрим, что там за перцы вас обижают.
— Но…
— Веди давай. Не тебя же отправляю воевать.
Здесь слишком тесно для двух зол. Пора щенкам показать, кто здесь хозяин.
Ну как, пафосно сказал, а? Только, наверное, слишком пафосно. Ну да плевать.
Девушка явно нехотя повела меня обратно. Пусть я мог и сам найти дорогу туда, но заботился в первую очередь о дуре. Ведь убежит и помрёт где-нибудь. А тут сейчас всё зачистим и норм, будет продолжать жить здесь. В конечном итоге, мне человеческое не чуждо и мне тоже жаль людей. Особенно, когда их вот так убивают, и они не могут дать отпор.
Зато могу дать отпор я.
Она вывела меня буквально через несколько минут к деревне, где до сих пор слышались крики, в основном женские. Какие именно, было понятно просто по одному взгляду перед собой, буквально здесь какой-то хуй насиловал… какую-то маленькую девчонку. И рядом же ещё трое: один стоит с мечом, охраняя товарищей, один насилует женщину и ещё один, повернувшись ко мне спиной, держит её за руки. Как я понял, вторая была матерью, которая кричала и тянула к дочке руки.
И ведь на моей территории! Насилуют! Так ещё и без меня! Вообще охуели, уёбки? За такое не прощают.
— На, подержи, — кинул я сумку девушке и двинулся к насильникам.
Практически сходу, поудобнее перехватив меч, я, словно копьё, запустил его в стоящего с оружием на изготовку чувака. Пустил метко — меч попал ему в шею и вошёл по самую гарду.
Не успели другие очнуться и понять, что происходит, как я уже добегаю до засранцев. Тот, что держал женщину за руки, был повёрнут ко мне спиной, потому я просто схватил его руками за голову, и помог гаду обернуться ко мне. Кажется, ему не понравилось. Второй тоже ничего особо не успел сказать, вскакивая и даже не пытаясь натянуть штаны — руки тянулись к мечу. Но тоже слишком поздно, я со всей своей богатырской силы ударил ему ботинком прямо в лицо, буквально проломив лицевую кость и загнав ботинок ему в мозг.
Подобрал его меч, размахнулся и бросил в того, кто насиловал мелкую. Тот уже и встать успел, однако от копья-меча увернуться не смог. Слабак.
— Это было очень просто… — пробормотал я, вытащив меч из покойника.
Женщина же, рыдая, кажется, громче, чем изнасилованная дочь, обнимала и осматривала подпорченное чадо, вообще ни на что не обращая внимания. Пришлось дать ей пощёчину, чтоб обратить на себя внимания.
— Пиздуй в лес. И жди, пока я не вернусь, — членораздельно произнёс я. — И заткнись, чтоб тебя с дочерью слышно не было, иначе я заставлю замолчать вас иначе.
Никакой ненависти, просто она настолько не в себе, что боюсь, только страхом сейчас и можно воздействовать на её сознание. Сам же я пошёл зачищать деревню от диверсантов.
Первым делом прогулялся по окраинам и вырезал тех, кто стоял на страже, в сумме восемь человек: по два с каждого угла. Судя по всему, сороковые, что в принципе не удивительно. Сороковые как раз-таки и являются костяком всех армий. Семидесятых и выше едва ли не меньше десяти процентов вроде, при этом они раскиданы довольно неравномерно везде.
Очистив окраину, я взглянул на деревню, где бесновались солдаты — насиловали, вешали, избивали, убивали… расчленяли. Ну да, они же не люди, твари, нечисть, животные и так далее, значит к ним законы человеческие не относятся. Расисты ебаные…
Я вновь двинулся к деревне, спокойно прогуливаясь между домами. Вот мужик насиловал какую-то орчиху. По крайней мере она очень похожа на орчиху, клыки нижние торчат, уши заострённые, да и кожа зеленоватая, хотя и не чистокровная явно. Как бы то ни было, я просто подошёл к мужику сзади и сломал ему шею. Мой уровень был выше его почти в два раза (двух лвлов не хватало), так что это не было для меня проблемой.
Обернувшейся орчихе, что потеряла контакт и решила проверить, что с насильником, я закрыл рот рукой.
— Молчи, стой тут и не двигайся, ты понимаешь меня? — спросил я тихо, но настойчиво. Та быстро-быстро закивала. — Вот и отлично. И ни звука, пока я вас тут спасаю.
Я специально сказал «спасаю», чтоб сразу показать ей, на чьей я стороне.
Двинулся дальше, заглядывая в окна: где-то лежат трупы, чаще всего мужчин, пореже детей и женщин. Иногда в домах я видел уже знакомую картину насилия над половой неприкосновенностью, причём возраст там был иногда куда меньше десяти лет. Ну, а чо, не люди же, верно? Значит на них это не распространяется, значит с ними можно.
Поэтому я аккуратно прокрадывался в дома, где помогал говнюкам осознать, какую же ошибку они допустили, когда это делали. Не всё и не всегда проходило гладко; некоторые брыкались и пытались дать мне отпор. Некоторые даже умудрялись убить своих жертв до того, как я до них добирался. Однако в конечном итоге они сдохли.
И после таких вот походов осталось их всего восемь. Причём двое из этих восьми явно не выглядели как простые солдаты. Но кого это волнует?
Ещё двоих я убил, выйдя на площадь, просто быстрыми движениями срубив обоим головы, после чего схватился за револьвер. Те, кто меня заметил, так и не успели ничего сделать — шесть выстрелов, причём прицельных, и пятеро легли мёртвыми. Некоторые прямо на жертв, над которыми они буквально недавно измывались.
Шестого же я решил придержать. У меня было несколько вопросов к нему, и на них кто-то должен был ответить.
К его несчастью.
Я обвёл взглядом площадь, которая буквально умолкла и замерла в ожидании продолжения. Люди видимо ждали, пока я покажу свою принадлежность — за них я или нет. Ведь, по сути, я человек, а по делу вроде и свой. Говорю же, все проблемы от расистов. Пидоры бл**ь, пиз**ц просто.
Ладно, чего уж там…
— Ну чо сидите? — громко спросил я перепуганных и перенасилованных женщин, детей и нескольких мужиков. Нет, они не были изнасилованными, но утверждать всё равно не берусь. — Вы освобождены. Можете заниматься и дальше своими делами.
— Но… — начала неуверенно одна. — На нас напали.
— Да, я заметил. Но теперь все они мертвы. Ну кроме ОДНОГО! — я метнул меч в пытающегося уползти засранца. Броню не пробил, но немного подкосил, а уже через пару секунд я поставил на него ногу, не давая подняться. — Так что налаживайте свою жизнь и так далее, а я буду разбираться с этим уродом.
— Но вам легко говорить! Они убили наших мужей! — тут же встрепенулась одна из женщин, прижимая к себе ребёнка. В её голосе звучали обвинительные нотки.
— Ну я могу и вас убить, если вы настаиваете, — пожал я плечами. — Хотя я бы воздержался от подобного, так как жопу рвал, спасая вас не для того, чтоб потом грохнуть.
— Но…
— Но что? Да я понимаю, тут такой пиз**ц произошёл, что вы в полнейшем шоке и не понимаете, что делать, но жить-то дальше надо, верно?
Закладка
Комментариев 16