Том 1: Глава 33. Револьвер. •
Добрый день.
Я Николай. Или, как меня называли в Штатах, где я прожил большую часть жизни, Никос.
Я любил оружие. В Штатах с этим было просто — при наличии желания и денег, пушку может достать практически любой. Больше всего мне нравились револьверы. А среди них особенно выделялся мой любимчик — семизарядный Наган. Один из самых лучших, на мое предвзятое мнение, револьверов в истории, лишенный некоторых «болезней» данного типа оружия.
Но это все прострации фаната, в которые я не буду пускаться, ибо говорить об этом можно часами.
Суть в другом. Я люблю огнестрельное оружие. А особенно я люблю револьверы.
Ирония судьбы была в том, что погиб я именно от выстрела из револьвера. Какой-то ублюдочный ниге… пардон, афроамериканец, устроил стрельбу в супермаркете. Уж не знаю, в чем там было дело — то ли ему цена на бананы не понравилась, то ли решил отомстить за поруганную жопу своей пра-пра-пра-бабки, которую на плантациях драл белый хозяин…
Но суть, опять же, в другом. Я умер. Момент своей смерти я помню отчетливо. Как в замедленной съемке. Слоу-моу, которое так любят пихать к месту и не к месту режиссеры-говнари с моей заокеанской родины. Вот ниг… пардон, афроамериканец, наводит на меня дуло револьвера. Smith & Wesson, шестьсот сороковой модели, как автоматически подмечает мой разум. Вот он брызжет слюной, что-то вопя. А вот меееедлено отходит назад курок от нажатия спускового крючка. Бум. Пуля вылетает из ствола. Пороховые газы вырываются на волю. Пуля летит прямо на меня. Я вижу только ее смертоносное жало, постепенно заслоняющее собой весь мир.
Боли я даже не успел почувствовать. В какой-то момент пуля просто исчезла. Поле зрения немного сместилось, как будто глаза начали смотреть в разные стороны. Картинка дернулась и я уже вижу потолок магазина. Затухающий слух несет в себе крики и звуки выстрелов…
Темнота.
Ну, вот и все. На том история Николая Коробейникова окончилась.
Ага, щазззззз!
В короткий миг темноты мне почудился смех тысяч глоток. Смех, раздирающий на части сознание. А потом в темноте вспыхнули миллиарды красных глаз…
И все кончилось.
Кончилось, чтобы начаться снова.
— Приветствую тебя, герой!
На возвышении сидел король. Да-да, самый натуральный король в натуральной короне. Он что-то вещал оттуда. Со всех сторон меня окружали придворные и стража. Возле королевского трона стояла пара тронов поменьше, на которых восседали две женщины.
Но все это меня сейчас волновало мало. Ибо в голове моей был полнейший сумбур, а что-то усиленно давило на восприятие, вызывая полностью нереальные и какие-то непривычные чувства. И тут до меня дошло, ЧТО было не так.
Часть обзора закрывала челка. У меня в жизни не было такой длинной челки. Тем более такого шикарно-золотистого цвета.
Видя, что я не реагирую, король замолчал и нахмурился. Но мне было плевать. Я дрожащими руками провел по своим волосам. Они оказались длинными и шелковистыми. Очень длинными — до самой задницы.
Мой взгляд мееееедлено опустился вниз, пытаясь разглядеть собственное тело. Тело я не увидел. Ибо весть обзор закрывали буфера. Буквально рвущие шнуровку тесного корсета, одетого поверх какой-то белой блузки, здоровенные сиськи пятого-шестого размера.
Дрожащими, неожиданно тонкими руками, я неверяще дотронулся до этих орудий.
— Мягкие… — разнесся по затихшему залу очень мелодичный голосок молоденькой девушки. — КАКОГО ХРЕНА?!
— Николь! Где Вы, Николь?!
Я, впрочем, как обычно не обратил на посыльного внимания.
Гребанный извращенец! Пристал как банный лист к моей заднице! Впрочем, к такой заднице я бы и сам с удовольствием пристал…
Отработанным движением тонких, но невероятно сильных пальцев, я выкинул из револьвера барабан вбок и одним махом освободила… освободил каморы от пустых гильз.
В голове тут же всплыл нужный образ. Спидлоудер с шестью патронами.
— [Материализация]! — по команде в моей левой руке появился спидлоудер, а на границе зрения цифра 10 сменилась на 9.
Зарядка барабана. Движение руки. Щелчок. Револьвер в кобуру.
Замираю на короткий миг. Взгляд на мишень. Вдох-выдох. Тяжелая грудь немилосердно давит на плечи, но я уже привыкла… привык.
Сосредоточиться.
Резкое, наработанное за годы до автоматизма движение рук и револьвер покидает кобуру. Взвод курка, спуск, взвод, спуск, взвод, спуск, взвод, спуск, взвод, спуск, взвод, спуск. Револьвер в кобуру.
Звуки выстрелов слились в единый взрыв, пугая только было усевшихся на замковую стену ворон. Стоящая в двадцати метрах от меня мишень начала заваливаться уже после того, как револьвер оказался в кобуре. Все шесть пуль легли точно меж нарисованных глаз соломенного пугала.
— Пол секунды, — улыбнулся я. — Старине Джерри остается только удавиться от зависти.
— Да иду я, иду… — проворчала… проворчал я, тряхнув гривой золотистых волос и поправив слегка сползшую соломенную шляпу.
Ну и чего этому старому извращенцу от меня понадобилось на этот раз?
Выдвинулся из города я на рассвете. В одиночку, конечно.
Первые дня я еще пытался подобрать себе адекватных компаньонов, но быстро сдался. Мужики играли мышцами как спермотоксикозные гориллы, а бабы либо кривили губы и шипели за спиной, либо были абсолютно бесполезны в боевом плане. Потому, какое-то время потратив на «прокачку в группе», я плюнул на это дело и стал большую часть времени тренировался самостоятельно. Благо, способности и навыки у меня как будто специально подобрались для сольной карьеры.
Вот и сейчас, получив от короля напутствующий пинок в нужном направлении, сдобренный маслянистым вожделеющим взглядом, я отправилась… отправился на очередную охоту за головами. Собственно, именно этим я почти все время после призыва и занимался — устранением неугодных королю людей и нелюдей.
Ну и вот моя очередная цель — герой-ренегат. Хм, а ничего так, симпатичный малый на портрете…
Тьфу, блин! Опять!
За все это время с моим сознанием происходят довольно странные выверты. И, кажется, в последнее время я начал понимать, в чем дело. Как я выяснил, герои при призыве обычно перемещаются в своих собственных телах. А от меня переместило только душу или сознание — хрен там разберешься в этих тонких материях. Факт в том, что меня засунуло в совершенно левое тело, хозяйку которого толи усыпили, толи стерли, но вот осадочек ее блондинисто-шлюховатой натуры остался. И периодически прорывается, стоит мне хоть немножко выпустить контроль из своих рук.
А что происходит, когда я напиваюсь — лучше вообще не вспоминать. Нажрался так с горя в самом начале. Теперь, как говориться, увиденное не развидеть.
Ладно. В путь. По-быстрому закончу с этим делом, получу легендарные доспехи и пущусь в свободное плаванье. А то достал меня уже этот король с его подкатами…
Мы неторопливо ехали по лесу.
Я подменил уставшую после бессонной ночи Антуанетту и правил клеткой с притихшими работорговцами. Обычно они постоянно негромко переговаривались, что-то обсуждали или пытались добиться от нас каких-то ответов, но сейчас они как воды в рот набрали и откровенно ссались, боясь даже пошевелиться. А дело в бегущей рядом с клеткой Кроконяшке.
Бросаемые на долбодрочеров монстром плотоядные взгляды даже меня заставляли содрогаться, а процесс расправы с неосторожно выскочившей нам на встречу какой-то волосатой зверюгой впечатлили мужиков до коричневых штанишек.
Я же просто позевывал, прикидывая дальнейшие планы.
А они были довольно простыми.
Все. И я буду счастлив.
Ну, а потом видно будет.
Ближе к вечеру повозки выбрались из леса и мы, немного отъехав от опушки, встали на ночлег меж двух холмов.
Поужинали, после чего все завалились спать, а я остался на стреме. В смысле, на часах.
Но расслабиться не получалось. Почему? Потому что за последние дни всякая хуйня происходила исключительно ночью и исключительно в мою смену. Я даже разоружаться не стал — так и сидел у костра, с один гладиусом на коленях и остальными клинками в ножнах.
Пару часов ничего не происходило, хотя я и вздрагивал каждый раз от хлопанья крыльев над головой, но это оказывались лишь злоебучие совы. Ну, или кто там по ночам летает? Когда я уже начал потихоньку расслаблять булки, Создатель наш долбануто-укуренный преподнес очередную свою каверзу.
Раздался шорох травы, тихий вскрик и с холма в лагерь буквально скатился поскуливающий комок каких-то лохмотьев.
— Кроконяшка, фу! — цыкнул я на облизнувшуюся тварюгу. — Блядь, да куда в тебя только лезет! Жрешь и жрешь! Причем все! По-моему, ты только камни еще не жрала.
Зверюга глянула на меня одним глазом, после чего длинным языком выстрелила в лежащий под ногами небольшой камешек. Хлоп! И камушек исчез в душераздирающе захрустевших челюстях.
Бррррр!
— Ну ты и хрень страшенно-ебанутая, — выдохнул я, покачав головой.
После чего повернулся к комку тряпья. Опасности я от него не ощущал, а так как жопная чуйка молчала, то и не кипишил особо. Подойдя поближе, я несильно пнул комок.
— Что там? — раздался голос у меня за спиной.
Антуанетта, как обычно, была единственной среагировавшей на происшествие. Остальные либо спали, как Лолька и Жанна, либо просто не могли ничего сделать при всем желании — как наши закрытые в клетке долбодрочеры. Хотя часть из них проснулась и усиленно тянула локаторы, пытаясь узнать о происходящем.
— Да вот, кто-то скатился, — я ногой перевернул замотанное в лохмотья тело на спину и оглядел. — Надо же, очередная самка. И почему я не удивлен?
И как всегда плоская, как доска с сосками. Создатель, я тебя ненавижу!
В этот момент доска с сосками открыла зеленющие зенки с вертикальными зрачками и растерянно ими захлопала. После чего, сфокусировав взгляд на мне, замерла на некоторое время, что-то усиленно обдумывая. А спустя секунду шустро подскочила на колени и, вцепившись в мою ногу как ояш в собственное целомудрие, заверещала:
— Умоляю, спасите сестренку! Ее там насилуют!
— Оба на! — я тут же заинтересовался. — Не порядок! Веди! Кроконяшка, охраняй лагерь! Антуанетта, со мной на истребление блядских конкурент… то есть, злобных негодяев!
Комментариев 41