Глава 108: Грёза, Что Стирает. •
Предположения и Исследования были, во многих отношениях, мусорным шкафчиком системы афинеев. Они были афинеем «эй, это странно…», местом, изучающим все те мелочи и странности, которые народ хотел полностью понимать. Предположения и Исследования были разделены на колледжи с собственными специализациями, один по реликвиям, один по расовым атрибутам и наследственным магиям, один по «мёртвым» магиям, один по Анималия, и т.д., и т.п. В конце концов, имелся длинный список того, что нуждалось в изучении, и пальцы то и дело окунались в воды, которые уже кто-то объявил своими. Грёзотёртые были частью Церебрального колледжа, с маленькой общагой, спрятанной в кампусе на горе. Это была наша цель.
Подняться на гору из Боастре Вино было относительно легко; всё, что нам нужно было — предъявить временные гостевые пропуска, которые выдавались довольно свободно. Наши были поддельными, но определить это было непросто. Большая часть подготовки к визиту в Предположения и Исследования была проведена, когда мы были в Боастре Вино в прошлый раз; пока мы с Фенн были заняты делами с единорогом, остальные члены пати делали свою работу, и Амариллис делала, что могла, по всем перечисленным у нас квестам.
В вагончике было двадцать мест, но находились в нём только мы. Это не удивляло; мы выбрали время суток, далёкое от часа пик. У Боастре Вино было меньше связей с афинеем, чем можно подумать, для столь близко расположенных друг от друга мест. В Предположения и Исследования были собственные столовые, развлечения, и услуги, у которых имелось большое преимущество «не надо ехать сорок минут, чтобы добраться». Народ посещал Боастре Вино, но в основном чтобы купить нечто, что не могли заказать по каталогу, или поучаствовать в какой-то затее, недоступной в афинее. Вагончики в любом случае ездили.
— Так он актёр? — спросила Фенн.
— Фенн — сказала Амариллис. — Не спрашивай о нём.
— Я просто хочу знать, не видела ли я что-то, в чём он снимался — сказала Фенн. — Разве я многого прошу?
— Скорее всего, нет — ответил я. — Я знаю, что в медиа появляются просветы, по мере хода времени, поскольку есть вещи, которых никогда не было на видеокассетах. DVD появились в, эм…
— 1995 — сказала Амариллис. — Но фильмы на видеокассетах выходили до 2006.
— О как — пробормотал я. — Ну, похоже на правду.
— Это правда — сказала Амариллис.
— Но было бы полезно знать, если я видела его где-то, верно? — спросила Фенн. — Типа, в качестве инструментального?
— Инструментального чего? — спросила Амариллис.
— …применения? — предположила Фенн.
— Я предпочту не дразнить судьбу — сказал Грак.
— Это не «дразнить судьбу», это «изучать» — сказала Фенн. — Не может же повредить знание, в чём присутствовал Каннибал.
Она ткнула пальцем в мою сторону.
— Джун?
— Эм, Трансформеры — сказал я.
Фенн замерла.
— Погоди, серьёзно? Трансформеры, замаскированные роботы, больше, чем видит глаз, эти Трансформеры? Потому что мы конкретно видели этот фильм. Там Гражданин Кэйн, верно?
— Что? — спросил я. Попытался сообразить, что она могла не так понять, но ничего не приходило в голову.
— Нам нужно закрыть эту тему — сказала Амариллис. — Слишком большой риск.
— Погодите, я хочу понять, о чём говорит Фенн — сказал я. — Я честно думал, что знакомство с Земными вещами поможет, но, похоже, не тот случай. Половина отсылок для меня какая-то ерунда.
— Потому что ты некультурный — сказала Фенн, надувшись. — Кэйн, из «Гражданин Кэйн», он был Трансформером, и походу каннибал-мироед там тоже был.
Солэс наклонилась к Валенсии.
— Мне вообще стоит это слушать? Что такое робот?
Валенсия пожала плечами.
— Иногда у меня такое чувство, что они все свихнулись в палате времени.
— Для чёткости, он не съест— сказала Амариллис. — Думаю, очень важно не переоценивать угрозы. Максимум, каннибал убьёт довольно большое количество невинных, особенно если его имя произнесут в месте со столь плотным населением, как афинеи.
— Каков наш план? — спросил Грак.
— Сперва соберём информацию — сказала Амариллис. — Мы многое не знаем о грёзотёртых. Они очень, очень нишевая диковинка.
— О которой ты знаешь в подробностях — сказала Фенн. Закатила глаза. — Естественно.
— На самом деле, нет — сказала Амариллис. — Эта информация вкратце упоминается в большинстве описаний высшей космологии, обычно где-то между параграфом о карантинированном зеркальном измерении и сводкой о гипотетических элементальных планах. До моей встречи с Джуном всё, что я знала о Земле, можно было вместить на пару страниц, и то не факт. Я читала «Грёза, что стирает», главный источник по теме, пока была в палате, но это очень тонкая книга, и большая её часть заполнена предположениями, а не данными. Можно было бы подумать, что если пишешь книгу о группе персон, заявляющих, что они прибыли из общей альтернативной реальности, то включишь очень важные вещи вроде, не знаю, года, который у них был по их мнению, или названий основных правительств.
— Ты меня не спрашивала — сказал я.
— Ну… — произнесла Амариллис. Чуть поёрзала. — Спросила, в итоге. Это не казалось чем-то важным в первое время.
— Ну, в общем да — ответил я, пожав плечами. — Я тоже читал эту книгу.
Я взглянул на остальных.
— Она была больше о Земле как о концепции, поражении, несколько описаний случаев, об отделе в Предположениях и Исследованиях и предоставляемом там уходе… в общем-то, ушло в сторону «Уход и кормление грёзотёртых». Там мало что о Земле. Если не особо заботишься о Земле, которая может существовать лишь в головах психически больных грёзотёртых, то и о таймлайнах заморачиваться не станешь.
— Какой год на Земле? — спросила Валенсия.
— 2017 — сказал я.
Валенсия кивнула.
— Не знаю, что это означает. Пятнадцать сотен лет в будущем?
— Они используют другой календарь — сказала Амариллис.
— Пожалуй, если об этом подумать, мне понадобилось порядочно времени, чтобы спросить, который сейчас год — сказал я. — Если ты не путешественник во времени и не изучаешь историю, это не особо важно.
— Ты говорил, что 1990 — ключевая дата, ограничивающая нашу проблему? — спросила Амариллис. — Обо всём, что было раньше, можно не беспокоиться?
— Ну… полагаю? — произнёс я. — Он был актёром-ребёнком, но… я не знаю, когда он прославился. В Ивен Стивенс, полагаю? Но это было до меня. И я не знаю, сколько ему. Двадцать или тридцать, полагаю, так что, скажем… вероятно, он родился между 1977 и 1997.
— Погоди — сказала Фенн. — Когда вышли Трансформеры?
— Эм — сказал я. — Понятия не имею, но я бы сказал после 2000, до 2010?..
— И, полагаю, мы не можем использовать IMDB? — спростила Фенн, направляя этот вопрос Амариллис.
— Абсолютно нет — сказала Амариллис. — Никаких вебстраниц, точка. Я беспокоюсь не только из-за каннибала, я беспокоюсь из-за других, скрытых инфоугроз. Вещей, переноса которых Джун не ожидал, или которые задумывались как шутки.
— Извините — сказал я. — Но я правда не думаю, что в этом случае это моя вина. В смысле, гораздо больше не моя вина, чем вся другая хрень, которая тоже не моя вина или ответственность. Цель была не в том, чтобы издеваться над игровыми персонажами… или, полагаю, поиздеваться над ними в шутку, что совсем другое дело.
— По твоему, было бы весело, если бы каннибал нас убил? — спросил Грак.
— Эм… — произнёс я. — Не для меня, но с определённой точки зрения… угу.
— Ну, это, бл*, просто прекрасно — сказала Фенн. — Погоди! У тебя же есть та доблесть!
— Есть? — спросил я.
— Ты получаешь половину урона от физической комедии, если это смешно, верно? — спросила Фенн.
— Это… в этом действительно может быть смысл — сказала Амариллис.
— В любом случае — произнёс я. — С этим не будет проблемы, поскольку никто не будет этого произносить. С нами даже нет Бетель, что означает, что нет возможности того, что кто-то попытается достать нечто невинное с Земли и случайно вызовет инцидент. Насчёт чего мы изначально не уверены, возможно ли это.
— Я практически уверена, что Трансформеры вышли не тогда, когда ты думаешь — сказала Фенн, нахмурившись. — И я реально хочу продолжать использовать рюкзак, потому что, кто бы мог подумать, никто на Аэрбе не умеет готовить суши. Плюс Земные бюстгалтеры хороши.
— Я не думаю, что с одеждой есть риск инфоугроз — сказала Амариллис. — Но нам нужно будет провести серьёзное обсуждение мер безопасности относительно этой способности, поскольку будут те, кто нацелятся на нас, и лучше, чтобы никто не провёл связи, пока мы не сможем создать фундамент, который не смогут из-под нас выбить.
— Простите, что Уникальности узнали — сказала Валенсия.
— Можем мы поговорить про эту хрень с Гражданином Кэйном? — спросила Фенн. — Оно действует мне на нервы.
Я взглянул на склон.
— У нас есть несколько минут — сказал я. — Но я практически уверен, что ты ошибаешься, и у нас нет отсылок, чтобы определить это. Трансформеры, эм, не то, что я счёл бы культурной вехой, не так, как Звёздные Войны или… о, дерьмо, не смотрите четвёртый фильм Индианы Джонса.
— Я даже не знала, что четвёртый существует — сказала Фенн. — Его не было в твоём списке.
— Я даже не знаю, что за Индиана Джонс — сказала Валенсия, нахмурившись.
— Ну, киноночь определённо придётся отложить — сказала Фенн. — Но я же всё ещё смогу смотреть аниме, верно?
— С субтитрами или в озвучке? — спросил я.
Фенн нахмурилась.
— У Мэри не работают субтитры.
— Ты вообще представляешь… нет, я знаю, что не представляешь — сказала Амариллис. — Но если говорить о кодировании EIA-608, простейшей форме закрытых субтитров, я вероятно могла бы это сделать, но не буду, поскольку у меня никогда не будет на это ни времени, ни рабочей силы, особенно учитывая, что я собираюсь собрать совет по стандартам, чтобы ввести наши собственные, Аэрбские, стандарты.
— Апплодирую — сказала Валенсия. (пр. переводчика: в оригинале было «You’re so great», «ты велика», но по русски это получается коряво. Суть сохраняется как есть).
— Я спрашиваю только потому, что если это озвучка, то тебе нужно быть осторожной — сказал я. — Он мог озвучивать.
— Да что за хрень — сказала Фенн. — И да, очевидно, он озвучивал, но это американская озвучка, верно? Фе, какая же хрень.
— Мне это даже нравится — заметила Солэс.
— Эм — произнесла Амариллис. — Что?
Вагончик поднялся к ровной земле и остановился, в длинной очереди с другими. Вагончики отправлялись каждые несколько минут, в непрерывной последовательности.
— Простите, об этом потом — сказала Амариллис. — Полная боеготовность, никаких нарушений четырнадцати точек диспута.
— Полная или толстая? — спросила Фенн.
Амариллис зыркнула на неё, а затем надела свой шлем. Двери раскрылись.
— Ну, на мой взгляд было смешно — сказала Валенсия.
— Немного — сказал Грак.
Мы выбрались из вагончика и взглянули на это место. Афиней Предположений и Исследований был одним из афинеев поменьше, «всего лишь» сто тысяч студентов, разделённых на кучку колледжей. Чёртова уйма народа, даже если не считать весь обслуживающий персонал и работников, и всё это на вершине горы.
Архитектура была единообразной — высокие здания, множество террас, и барельефы завитками везде, где есть достаточно большие участки стен. Воздух был слегка разреженным, достаточно, чтобы это было заметно, и мы находились гораздо выше границы распространения леса, но кто-то приложил достаточно усилий для обеспечения присутствия зелени, в форме короткой травы, растущей на каменных подложках, и неких экзотических растений без листьев — некие вьющиеся стебли, словно восковые.
— Думаю, я смогу объяснить на ходу, не открывая ничего — сказала Солэс. Сейчас, когда она была ребёнком, её голос был выше, но в нём всё ещё присутствовала атмосфера мудрости и возраста. — Джунипер говорил, что главное достоинство моего рода — саксуд, «двоемыслие» в его переводе. То, что мне нравится, это видеть, как другие реагируют на определённые темы, вокруг которых приходится танцевать, или определённые мысли, которые не следует думать.
— Это то, что значит быть… как быть тобой? — спросила Валенсия. В последний момент она удержалась от того, чтобы назвать Солэс друидом.
— Иногда — сказала Солэс. — Не часто. Это было сложно, когда я была моложе, но с возрастом стало гораздо проще. Сейчас, после этого сурового перерождения, я нахожу себя ближе к истинному идеалу тех, кто разделяет мой род занятий. Фрагменты старой меня вычищены из моей души.
— Я бы хотела, чтобы ты не говорила так — сказала Амариллис.
— Довольно? — спросила Солэс. Она усмехнулась. — Ты очень хорошая мать, что так обо мне беспокоишься.
Грёзотёртые содержались в комбинации общежития, клиники, и исследовательского центра. В последний раз когда мы были в Боастре Вино, Амариллис добыла всю информацию, которая по её мнению могла нам понадобиться. В этот раз не было Ларкспура, который мог бы остановить нас. Общежитие было четырёхэтажным зданием, в ширину больше, чем в высоту, но с такими же террасами и барельефами, как и на других, более высоких зданиях вокруг. Вокруг него стояла пятнадцатифутовая, выглядящая монолитной, стена, с отверстиями и арками наверху для украшения. Это было единственное здание, окруженное стеной, и я заметил, что все декоративные элементы располагались выше, чем можно достать, даже в прыжке. Ворота из железа, запертые. Несмотря на все усилия, приложенные, чтобы экстерьер этого месты выглядел гостеприимным, у него всё равно присутствовала атмосфера учреждения, ограничивающего свободу. Насколько мне было известно, грёзотёртых проверяли на добровольность, и они оставались здесь по собственному решению, но…
— Здесь мощные обереги — сказал Грак. — Мощнее, чем на любом другом здании в кампусе.
Он указал на верхний этаж.
— Уничтожающие обереги, там. Мгновенная смерть при попытке войти или выйти.
— Зловеще — сказала Солэс.
— Не для всех мгновенная смерть — сказала Амариллис, бросив взгляд в направлении Валенсии. Валенсия была в Красном Доспехе Аррамора, полностью прикрытая, что скроет её от любого обережника, но вдобавок из-за этого она выглядела ох*уительно пугающе, особенно из-за короны шипов на её шлеме.
— У них тут интерком — сказал я, указывая на маленькую коробку возле ворот.
— Под запись: это самая очевидная ловушка в мире — сказала Фенн.
Я выступил вперёд и нажал на кнопку интеркома. Было в технологии Аэрба нечто доставляющее: всё работает со щелчка.
Несколько секунд, и с той стороны послышался голос.
— Да? — спросил он.
— Мужчина, человек, скучает, насторожен — сказала Валенсия. Она говорила едва слышимым шёпотом из-за моего плеча. Если это действительно ловушка, у меня было такое чувство, что она в скорости приложит их же в лицо.
— Я надеюсь поговорить со Спекулятором Мастерс — сказал я. — У меня есть несколько вопросов.
Имя мы узнали в Боастре Вино, не моя заслуга.
— Это же место, где содержатся грёзотёртые, не так ли?
Какое-то время была тишина, затем ворота принялись со скрипом открываться.
— Вас встретят в лобби.
— Я не могу определить изменение настроя — сказала Валенсия, всё так же едва слышно, чтобы её мог расслышать только я. — То ли реакция на упоминание имени Мастерс, то ли что-то ещё.
— Есть предположения? — спросила стоящая рядом Амариллис.
— У них есть протоколы, и мы активировали один из них — сказала Валенсия. — Помимо этого идей нет. Это может быть паранойя. Возможны и невинные решения вопроса.
— Нет ничего абсурдного в том, что у них есть протоколы для посетителей — сказал я.
— Не такой протокол — сказала Валенсия. — Нечто серьёзное.
Ворота, содрогнувшись, остановились, когда отвечающий за их открытие внутренний механизм, что бы там ни было, закончил свою работу. Это не выглядело как злое логово зла. Мы прошли вперёд, сохраняя бдительность.
В культурном обществе не одобрялось ношение брони, но не настолько, чтобы были законы против этого, или чтобы хотя бы народ хмурился. У доспехов-реликвий есть несколько распространённых свойств, включая подгонку размера, комфортабельность, то, что в них легко дышать, и набор других, из-за которых доспехи не так проблемны, как можно подумать. И это в свою очередь означало — не следует предполагать, что кто-то в латах готов воевать. Вдобавок к этому существуют доспехи, обеспечивающие полезные для обычной ежедневной жизни функции, особенно в плане движения, и глупо критиковать кого-то за ношение доспеха, которые может промчать через весь город, так что можно обходиться без проездного.
(И ещё стоит добавить денежный вопрос. Большинство реликвий оказались в руках богачей, по разным причинам, а богатые, как правило, устанавливают правила и создают моду. Нагрудники временами становятся модными, вдохновляясь каким-нибудь богатым засранцем, которого увидели в новой реликвии, хотя доспехи-имитации редко бывают функциональны. Куда чаще это просто одежда, вырезанная и окрашенная так, что создаёт впечатление доспеха, не доставляя неудобств).
С оружием в культурном обществе было сложнее. Ну да, некоторых образцов бывают прикладные применения, но на каждый меч-реликвию, исцеляющий вместо того, чтобы ранить, есть сотня тех, что просто более эффективные инструменты убийства. Социальное давление на тех, кто ходят вооружёнными, сильнее, и будут присутствовать взгляд-другой, хотя вряд ли кто-то что-то скажет. Мечи были более приемлемы, чем пушки, частично потому, что они подразумевают определённый уровень обучения и знания. В любом случае, оружие на бедре будет привлекать внимание, и это внимание будет по большей части негативным, но ничего, чего нельзя было бы превозмочь улыбкой и дружелюбным поведением. Главным беспокойством было внимание; если хочешь передвигаться, не привлекая к себе внимания, то лучше одеваться как можно проще и как можно более неугрожающе.
А теперь возьмём нашу маленькую группу из шести персон. Мы даже не пытались делать уступок культурным ожиданиям. Нет, если придётся иметь дело с Тем-Кого-Нельзя-Называть, то приступим к этому насколько возможно подготовленными и вооружёнными, по крайней мере в пределах легального. У Валенсии был красный доспех с маленькими шипами, терновая корона, меч на бедре, и два пистолета в кобурах. Всё это выглядело угрожающе, даже если не знать, что корона поедала яды, меч — воспоминания, а девушка в доспехе абсолютно безумно хороша в бою. Амариллис была следующе по уровню «страшно хорошо снаряжена», и я полагаю, что Солэс была единственной из нас, кто мог бы сойти за «не угрожающую».
Молодой парень сидел за стойкой в приёмной. Он выглядел несколько слишком бдительным и настороженным на мой вкус, но это была естественная реакция того, кто увидел, как заходит столько тяжеловооружённого народа.
— О — сказал он, осматривая нас. Его взгляд задержался на деревянной руке Грака. — Спек Мастерс сейчас спустится. Можно спросить, в чём дело?
— Это конфиденциально — сказал я.
Парень кивнул, затем сглотнул.
— Он сейчас будет. Можете записаться?
Он подтолкнул по столу книгу записей. Амариллис подняла её и вписала наши реальные имена, кроме своего, вместо которого использовала свой официальный псевдоним, который она использует на острове Поран.
(На это дело мы пришли от своего имени, более-менее. Это была не идеальная ситуация для выхода из тени, но имеем дело с теми картами, что на руках. Мы очень надеялись, что официального расследования не будет, но если уж случится, мы определённо не могли действовать как агенты под прикрытием на чужой земле. Не говоря уж о характерных доспехах, оружии, и способностях, которые все немедленно выдали бы нас Уникальностям. Попытка работать скрытно могла бы сработать, если бы мы были готовы действовать без оружия или доспехов, как было при угоне небесного корабля, но в данном случае это выглядело бы как попытка напрашиваться на неприятности).
Мужчина, спустившийся лифтом через пару минут, тоже был в доспехе, хотя и не таком показном, как у Валенсии. Его нагрудник был полупрозрачным, с вытесненным рисунком чёрного дерева. Под ним, впрочем, была вполне земного вида рубашка, и широкие чёрные брюки с туфлями тоже были недалеки от земной моды. Он был пожилым, с сединой на висках, с вороньими лапками и морщинами на лбу, ставшими заметнее, когда он взглянул на нас.
— Спекулятор Мастерс — сказал он, подходя и пожав сперва мою руку. Я на секунду задался вопросом, почему это, но это не было проблемой; Амариллис сказала, что она уступает мне, поскольку я лучше знаю Землю и оцениваю проблему инфоугрозы.
— Джунипер Смит — сказал я. — Мы Совет Аркес. Есть нечто крайне конфиденциальное, что нам нужно с вами обсудить.
— Все вы? — спросил Мастерс, подняв бровь. Его взгляд задержался на пистолетах и мече Валенсии. — Я в опасности?
— Всё это учреждение — сказал я. — И да, я предпочёл бы, чтобы мы все оставались вместе.
Мастерс взглянул на нас шестерых.
— Могу я спросить — это относится к грёзотёртым?
— Да — сказал я. — Я не буду говорить больше, пока мы не будем в приватной обстановке под приличным набором оберегов.
Мастерс не двигался.
— Я не знаком с Советом Аркес.
— Мы относительно новое национальное агентство — сказал я. — Недавно мы наткнулись на информацию, обладание которой критически важно для вас.
Не то, чтобы мы собирались действительно говорить ему, но нам необходимо было выдать ему основы, и обсудить, как общаются с грёзотёртыми относительно земных тем. Меня беспокоило, что они предположительно содержатся все вместе.
— Хорошо — наконец сказал он. — У нас есть конференц-зал для консультаций с жертвами и их семьями. Можем обсудить там. Что до оберегов, полагаю, вы сами их обеспечите?
Мы вместе поднялись по лестнице, и Мастерс привёл нас в комнату с длинным столом на десять мест и грифельной доской в конце. Грак немедленно принялся за работу, раскладывая обереги, которые по крайней мере смогут помочь, чтобы никто нас не слышал.
— Я слушаю — сказал Мастерс, как только Грак сообщил, что комната настолько надёжна, насколько он может обеспечить. Он всё ещё смотрел на меня. Я обсуждал с Амариллис, что я буду говорить, но всё же нервничал из-за того, что оказался на месте водителя.
— Сперва нам нужна информация, чтобы знать, как это подать — сказал я.
— Какая информация? — спросил Мастерс.
— Информация о Земле — ответил я. — Нам нужно знать кое-что о мире, из которого, как считают грёзотёртые, они прибыли.
Мастерс слегка нахмурился.
— Вы считаете, что могли найти что-то, что негативно повлияет на здоровье и безопасность моих пациентов или сотрудников этого учреждения? — спросил он.
Я кивнул.
— Сложно определить, разумно ли выдавать вам даже примерное описание, не зная больше о грёзотёртых.
Мастерс выглядел так, словно съел лимон.
— Мне понадобится досмотреть вас — сказал он.
— Досмотреть нас? — спросил я. Я уже был настороже, но это заставило настороженность подскочить на несколько уровней.
— Мне нужно проверить, является ли кто-то из вас грёзотёртым — сказал Мастерс.
— И для этого есть протокол досмотра? — спросил я. Мастерс кивнул.
— Есть определённые вещи, которые я не скажу грезотёртым, ради их здоровья и безопасности.
— Валенсия? — спросил я, поворачиваясь к ней. Она сидела слева от меня, держа руку на моём бедре, так что могла кодом выстукивать мне, что она видит в Мастерсе так, чтобы он не замечал. Пока что — ничего.
— Какого вы вида? — спросила Валенсия.
— Элл — ответил Мастерс, внимательнее вглядевшись в Валенсию. Она использовала властный, командный голос, но всё же девичий.
Элл были одной из ранних созданных мной рас, в довольно неряшливом миростроении, которого можно было ожидать от десятилетки. Они выглядели как люди, но жили в сотню раз медленнее. Это означало, что когда они спят, они спят восемьсот часов, а не восемь. Ели в сто раз больше, но и в сто раз дольше. В этой концепции было много бессмыслицы, если задуматься, но они существуют на Аэрбе, и все грубые края попытки новичка были по разному отполированы.
— Вы обучались в Элон Гар — сказала Валенсия. Мастерс снова осторожно кивнул.
— Это не необычно для моего народа — сказал он. — Сон для нас вор больше, чем для любого другого из смертных видов.
Я мысленно простонал. Элон Гар были монашеским орденом, специализирующимся на манипуляциях разумом; они могли обходиться десятью минутами медитации вместо сна, могли организовывать свои воспоминания куда лучше нормального, и в целом демонстрировали степень контроля над своими телами и разумами, которая на Земле считалась бы сверхъестественной. Проверить их было в нашем списке, но квеста на это не было, несмотря на попытки его вызвать, и на отсутствие очевидного навыка, который можно было бы разблокировать. Я предполагал, что они эквивалент связанных-с-клинком, но в плане социальных или ментальных навыков, и видимо немагических.
Их лучшая способность? Полный контроль выражения лица. Монахи Элон Гар — мастера поддержания бесстрастного выражения лица, что делает их великолепными лжецами. И было очень в духе Данжн Мастера подбросить нам одного такого, когда у нас появилась Валенсия.
— Вас не слишком хорошо обучали — с нотками удовлетворения сказала Валенсия. Она повернулась взглянуть на меня через визор доспеха. Декоративные шипы вокруг него походили на пламя. — Он лжёт.
Ну ладно, возможно, он не планировался контрой конкретно этой способности.
— Я не лгу — сказал Мастерс. — Мне нужно провести досмотр. В грёзотёртых больше, чем вы знаете.
Я ощутил, как моё сердце забилось чуть быстрее. Он знает о Каннибале? Или это было о чём-то другом?
— Но дело не в здоровье и безопасности? — спросил я. Мастерс помедлил.
— Нет — сказал он.
— Он следует более глубоким директивам — сообщила Валенсия.
— В таком случае, у нас обоих есть информация, необходимая другой стороне — сказал я. Секунду помедлил. Они не согласятся добровольно на это пойти, особенно когда на нашей стороне столько огневой мощи. — Я грёзотёртый.
Мастерс втянул воздух, а затем медленно выдохнул.
— Тем важнее вас досмотреть.
— Что ищете? — спросил я.
— Существуют различные проявления феномена — сказал Мастерс.
О. Другие со способностями? Это было бы… неожиданно, но не то, чтобы такого не предполагали.
— В какой форме проходит этот досмотр? — спросила Амариллис.
— Вы держите в руке реликвию, в то время как я произношу серию слов — сказал Мастерс. — Реликвия изменит цвет, считывая ваше поверхностное восприятие.
Чтение разума. У реликвий бывают разные эффекты, но некоторые встречаются реже. Чтение разума, даже на том низком уровне, о котором он говорил, было практически неизвестно. Это давало хороший ориентир на его уровень сил: высокий.
— Я согласен — ответил я.
Мастерс коротко кивнул, а затем извинился и отошёл за реликвией, которая ему нужна.
— Грак, можем говорить? — спросила Амариллис, как только Мастерс ушёл.
— Скорее всего — сказал Грак.
— Чувство удачи пока что не реагировало — сказала Фенн. — Однако здравый смысл вопит убираться.
— Меня беспокоят чёрные лебеди — сказала Амариллис. — Очень беспокоят. Здесь сконцентрировано слишком много мощи. Что-то не так.
— Если он вернётся нас убить, я практически уверена, что смогу это ощутить — сказала Фенн.
— Он может просто пытаться сдержать инфоугрозу, о которой мы хотим его предупредить — сказал я. — Это соответствовало бы его уровню осторожности.
Я помедлил.
— Вал, ты сказала, что он лгал о том, что дело в моих здоровье и безопасности?
— Я блефовала — сказала она. — На тот момент казалось хорошей идеей. Он действительно или давно не практиковался, или плохо обучен, но его всё равно очень сложно читать, и он очень старается, чтобы так и было.
— Ну… — начала Амариллис.
Дверь открылась, и Мастерс проскользнул обратно в помещение. Он держал в руке маленький серый шар. Слегка отражающая поверхность, текстура напоминала мне мрамор. В другой руке он держал лист бумаги.
— Ваш обережник может проверить реликвию, если хотите — сказал Мастерс. Он снова уселся, положил бумагу на стол, а затем перекатил шар из руки в руку. — Я продемонстрирую её использование. Произнесите существительное, или фразу с существительным, которую я по вашему мнению знаю, затем — которую вы не ожидаете, чтобы я знал.
Он поднял шар, держа его в руке.
— Англицинн — сказал я. Шар в его руке загорелся ярко-зелёным. Я помедлил, пытаясь сообразить существительное, которого он не знает. — Фенн Грингласс.
Шар снова загорелся, на этот раз излучая серый свет, прежде чем угаснуть и вернуться к своему базовому, негорящему, состоянию. Имя было в форме приёма, но он её не читал, и мы не представлялись.
Он вернул шар на стол.
— Сколько цветов? — спросил я.
— Четыре — сказал Мастерс. — Зелёный — знаете лично, синий — известно из некоего внешнего источника, серый — неизвестно, а последний забыт. Яркость света соответствует тому, насколько хорошо известно.
Он подкатил шар ко мне. Я глянул на Грака, который кивнул мне, затем поднял его, ощущая его вес. — Он безвреден, не считая информации, которую я из этого получаю.
Шар при его словах пульсировал зелёным, по разу при «он», «информации», и «я».
Я взглянул на шар, задумавшись, с насколько сложной структурой существительных он способен иметь дело, а затем — каким образом он работает, потом попытался думать как Реймер, представив, как можно с ним манчкинствовать, если бы он был моим. Он, вероятно, попытался бы разобраться, что считается фразой существительного, и пошёл бы от этого. Эта реликвия была не из тех, что придумал я, но в ней было нечто знакомое, словно это было нечто, что я мог бы придумать.
— Ладно — сказал я. — Я готов.
— Начнём медленно — сказал Мастерс. Помедлил. — Серьёзно, остальным стоит покинуть комнату, чтобы не влиять на будущие досмотры. Обычно это не проблема, но…
— Нет — сказал я. — Я свободно признал, что являюсь грёзотёртым. Если бы другие были, они тоже сказали бы.
Мастерс кивнул.
— Хорошо. — Он взглянул на бумагу. — Начнём медленно. Прежде чем мы начнём, можете вы примерно сказать, сколько времени прошло с вашего переноса на Аэрб?
Я нахмурился, пытаясь обдумать это. Относительно чего?
— Четыре месяца — сказал я.
Мастерс с сомнением взглянул на меня. Я был уверен, что это дольше среднего.
— В таком случае, многое с Аэрба будет вам знакомо.
— Да — ответил я. Куда больше, чем можешь подумать. Меня это немного беспокоило.
Мастерс прочистил горло.
— В таком случае, начнём. Империя Общих Интересов.
Шар в моей руке вспыхнул зелёным.
— Аэрб.
Шар снова вспыхнул зелёным.
— Инврейзен.
Синий.
Это продолжалось дольше, чем казалось бы должно. Я понимал, что это вероятно калибровка, но мне серьёзно не нужны были тридцать имён и мест Аэрба подряд. Сперва они были вразнобой синими или зелёными, но в последних десяти было несколько жёлтых и серых, предположительно из-за их малоизвестности. Что бы такое ни было Моме Рат, я определённо это забыл.
А затем, без переключения скоростей, Мастерс произнёс Земля, что зажгло зелёный.
— Англия — сказал Мастерс. Синий. — Соединённые Штаты Америки. — Зелёный.
Он слегка приподнял свою бумажку, так что я не мог прочитать, что на ней, с того места, где сидел. Мне вдруг стало интересно, это список или блок-схема. Если грёзотёртый родом из Англии, для него же понадобится другой список, верно?
Какое-то время он продолжал с местами.
— Адольф Гитлер — сказал Мастерс. Синий. — Джон Фицжеральд Кеннеди.
Синий.
— Ричард Никсон.
Синий.
Билл Гейтс.
Синий.
— Силиконовая долина. — Синий.
Мы продвигались во времени, это было очевидно. Целью досмотра было выяснить, из какого времени грёзотёртый? Но в этом нет смысла, поскольку нет причины, почему нельзя просто спросить, кроме разве что мозго*бли кого-то, спрашивающего, какой по вашему год.
— Элон Маск.
Синий.
— Джастин Бибер.
Синий.
— Майли Сайрус.
Синий.
Даже после двух месяцев в палате, шагнувшей в Земную культуру, было откровенно странно слышать все эти имена из уст мужчины в доспехе, сидящего за конференц-столом.
— Генри Свифт.
Серый.
— Абигэйл Марч.
Серый. Я нахмурился. Проверка на ложные позитивные? Или что-то ещё?
— Абигэйл Бреслин.
Синий.
— Адам Драйвер.
Синий.
— Зоотопия.
Зелёный.
— Найти Дори.
Зелёный.
Какое-то время мы продолжали с фильмами, все довольно недавние. Я слышал обо всех из них; те, что смотрел, отражались зелёным, которые нет — синим. Фильмы были неожиданностью, но этого следовало ожидать от того, кто управлял общежитием, заполненным грёзотёртыми, обладающими глубокими знаниями Земли. Однако столь близко к времени, которое я оставил… это было любопытно.
Я всё ожидал момента, когда он упомянет фильм из фильмографии Каннибала. Это была инфоугроза, о которой они уже позаботились? В чём был смысл этого?
— Артур Блюм — сказал Мастерс. Шар загорелся ярко-зелёным.
Он произнёс имя так же, как всё остальное в списке. Я хотел остановить его, но был слишком шокирован, чтобы что-то сказать.
— Тиффани Арчер — сказал Мастерс. Зелёный. — Артур Реймер.
Снова зелёный.
— Томас Клинт.
Зелёный.
Он перечислял имена, а я сидел на месте. Те, что не принадлежали членам нашей группы, принадлежали нашим одношкольникам. Я просто сидел в ошарашенном молчании, глядя, как шар снова и снова зеленеет.
— Мы закончили — сказал Мастерс. Он спокойно смотрел на меня, словно в этом не было ничего странного. — Вы сказали, что ваше собственное имя Джунипер Смит.
Шар в последний раз вспыхнул зелёным, и я аккуратно положил его на стол.
Какое-то время мы сидели молча. Возможно, Мастерс ожидал, что я заговорю, но мне было нечего сказать.
— Так — наконец, медленно произнёс я — откуда этот список?
— От Утера Пенндрайга, Потерянного Короля — сказал Мастерс.
Я вновь умолк на какое-то время, глядя на стену слева от головы Мастерса.
— И… Сколько из этого списка есть у среднего грёзотёртого?
— А вы как думаете? — спросил Мастерс. Его голос был ровным и лишённым эмоций.
— Я не знаю — сказал я. — Моме Рат было последним из Аэрбских?
Мастерс кивнул.
— В таком случае… полагаю, они останавливаются где-то в районе Адольфа Гитлера.
Я был в этом не слишком уверен. Я задумался, почему, если было под тысячу грёзотёртых, никто из них не сделал что-то вроде того, что сделал Артур. Очевидно же, что из тысячи их за последние пятьсот лет хоть I__-cy один будет инженером, способным продвинуть технику, как планирует Амариллис. Моей текущей теорией было, что большинство грёзотёртых прибыли из более ранних периодов Земной истории, возможно, есть изгиб графика по времени, и Артур на дальнем краю, что решило бы множество проблем миростроительных аспектов, но…
— Здесь нет грёзотёртых — сказала Валенсия.
Мастерс помедлил, а затем кивнул.
Квест Выполнен: Имя Зверя. Похоже, некоторые проблемы решаются сами собой.