Глава 107: Имя Зверя. •
Бетель стала большой. Зал был в форме яйца, с купольным потолком на высоте сорока футов. Узорный канделябр, свисающий оттуда, освещал всё тёплым светом, дополняемым камином сбоку. Бетель по большей части прошла стадию дискомфорта от способности изменять свою форму, и баловала себя драматизмом, прошедшим волной по всему дому. То, чего она не могла произвести как часть себя способностью Всеклинка, она доставала с Земли способностью рюкзака. Как сказала Валенсия, мы жили в огромном доме, в котором каждая комната была Выручай-Комнатой.
Временами я жалел о том, что дал ей книги Гарри Поттера. Я не ожидал, что они её так зацепят; она прочитала серию, а затем решила, чтолитературы мало что ещё может ей предложить, несмотря на мои предложения других серий, которые она может попробовать.
Услышав её заявление, Амариллис отложила свои бумаги и уставилась на неё. У неё был стол в зале; она работала намного, намного больше чем остальные из нас, и если бы не стол, вероятно, почти не проводила бы времени в нашей компании.
— Для него чрезвычайно непрофессионально приглашать тебя на свидание — сказала Амариллис.
— Ну, это я его пригласила — сказала Валенсия. — Потому что знала, что сам он не станет.
— О — сказала Амариллис. Нахмурилась. — Соглашаться всё ещё было чрезвычайно непрофессионально с его стороны.
— Я думаю, что это неплохо — сказала Солэс. — Он кажется весьма безопасным выбором для экспериментов по ухаживанию.
Она сидела на полу, собирая паззл. Её тело сейчас было в состоянии крантек-подростка, что по развитию схоже примерно с человеческой пятилеткой. Паззл был способом развивать распознавание визуальных паттернов и контроль тонкой моторики, по обоим пунктам нужно было развитие.
— Спасибо, Солэс — сказала Валенсия. Взглянула на Амариллис. — Я сказала об этом не потому, что хотела узнать чьё-то мнение, а потому что хотела поделиться чем-то важным, что происходит в моей жизни.
— Ты спросила его с дьявольскими навыками манипуляции? — спросила Амариллис.
Валенсия поёрзала.
— Нет — сказала она.
— Это было очень неубедительное «нет» — заметила Фенн. Она лежала головой на моих коленях, читая первую книгу Гарри Поттера, с серой кошкой на её ногах. Она читала только по настоянию Валенсии и из-за того, что в половине случаев не понимала, о чём та. Я расслабленно слушал музыку, ни о чём особо не думая. Сейчас у нас играл джаз, выбор Грака; в культуре дворфов музыка полагалась на импровизацию, хотя у них (по его словам) это было более ограниченно, по крайней мере в его клане.
— Я воспользовалась дьяволом, чтобы взглянуть, что я сказала бы — сказала Валенсия. — А потом использовала ещё несколько для альтернативных мнений. Но когда я его спрашивала, это была просто я, с моими собственными словами. Они только советовали.
— Очень натянуто — сказала Фенн.
Валенсия скрестила руки.
— Я не хотела облажаться.
— Есть то, о чём ему нельзя знать — сказала Амариллис.
— Я знаю — сказала Валенсия.
Список того, о чём народу нельзя знать
1. Игровая система.
2. Личность Амариллис Пенндрайг.
3. То, что мы владеем ключом телепортации.
4. Нападение на Ауманна.
5. Существование локуса.
6. Сражение в Боастре Вино.
7. Убийство Ларкспура с его компанией.
8. Вытаскивание Фаллатера из тюрьмы.
9. То, что Валенсия — нонанима.
10. Вытаскивание Эсуэн.
11. Угон «Вниз и Из».
12. То, что мы «владеем» мета-реликвией.
13. Наша сделка с Уникальностями.
Разумеется, Джорг уже знал обо многом из этого, поскольку он был вторым в командовании Финча, относительно высокоранговым членом Уникальностей, и частью операции, ненадолго захватившей Валенсию. Беспокоило то, о чём он не знал, и тем, что было под наибольшей угрозой раскрытия Валенсией, была личность её отца, что подняло бы множество очевидных вопросов, на которые мы не хотели отвечать.
— О чём вы с ним разговариваете? — спросил Грак.
— О Гарри Поттере — сказала Фенн.
— Мы говорим и о другом — сказала Валенсия, защищаясь. Взглянула на книгу, которую Фенн наполовину одолела. — Она хороша, верно?
— Угу — сказала Фенн. — Хотя некоторые вещи теряются в переводе, и некоторые, уверена, заставили бы Амариллис возмущаться насчёт «предвзятости и нетерпимости».
Она отлистала на несколько страниц назад.
— Жадные гоблины, например.
Я кивнул.
— В смысле, на Аэрбе их главная культурная черта всё ещё материальные владения, верно?
— Следует различать черты культуры и вида — сказала Амариллис. — Нельзя говорить, что гоблины жадные, и нельзя говорить, что гоблины фокусируются на обладании письменной информацией, вместо этого следует говорить, что исторически в их обществе доминировали воинственные маги золота и почитание богатства, и что в настоящий момент Библиотека Кел’э’тар активно проводит практики, которые, да, могут содержать некие элементы жадности.
— Господи Иисусе, сколько болтовни — сказала Фенн.
— Не поминая имя божье всуе — почти рефлекторно сказала Амариллис. Они делали это достаточно часто, чтобы другие присоединились. Я не был поклонником; я был воспитан как христианин, и хотя я был атеистом, это выглядело так, словно они издеваются над религией, о которой обладают лишь знанием из вторых рук. Ну да, Амариллис читала Библию, и Фенн прочитала по крайней мере часть её, чтобы они могли об этом говорить, но всё ещё оставалось чувство… неуважения, пожалуй, даже если это было неуважение к религии, к которой и у меня не было особого уважения.
— Гоблины миссис Роулинг мне нравятся больше, чем Джуниперовские — сказала Валенсия. — Без обид, Джунипер.
— Я бы не стал называть их своими — сказал я. — Всё на Аэрбе как бы… вывернуто, искажено, отличается в разных вещах, а некоторые вещи — просто мои глупости или шутки.
— Угу, Аэрбские гоблины отстойны — сказала Фенн.
— Пожалуйста, никогда не говори ничего такого на публике — сказала Амариллис. — Ты сейчас официальное лицо, член правительства.
— Я продолжу скрываться и голосовать так, как ты скажешь мне голосовать — сказала Фенн. — И буду ждать следующего подобающего приключения, которое, как мы все знаем, грядёт.
— Я жажду действия — сказал Грак, взглянув на свою деревянную руку. Она ещё не видела сражений. Она была местами узловатой и бугристой, но крепкой как железо, и с парой дополнительных свойств. Я мог бы отсечь собственную руку, если бы думал, что локус это одобрит. (Локус была единственной, кто не присутствовал в зале. Бетель и была залом, но иллюзии не создавала; она появлялась только тогда, когда хотела поговорить, или кто-то её звал).
— После рождения первой серии туунгят, у нас будет передышка — сказала Амариллис. — Мои инженеры уже усердно работают, пока что не совсем автономны, но достаточно близко к этому, чтобы я могла оставить их на недельку.
— Возможно, в этот раз я воздержусь от участия— сказала Фенн. — Позагораю, посмотрю аниме, не буду подстреливаться или разрубаться, в том духе.
— Мне руку отрубили — сказал Грак. — Я не жаловался.
— Если мне отрубят руку, она будет утрачена насовсем — сказала Валенсия.
— Технически мы можем положить её в лёд а затем воспользоваться хирургией, чтобы присоединить обратно, с использованием Земных антибиотиков и лекарств, чтобы гарантировать, что она исцелится — сказала Амариллис. — Но ты выбудешь из дела очень надолго, даже если операция пройдёт успешно.
— Разве ты не просто используешь некое ниндзюцу, чтобы уклониться от атаки? — спросила Фенн.
— Не все битвы возможно выиграть, не пострадав — сказала Валенсия.
— Ну, стоит признать, на спаррингах ты надираешь мне задницу — сказала Фенн.
Я видел несколько этих избиений в спортзале. Фенн была быстрее и сильнее, с эльфийской удачей на её стороне, но Валенсия была намного, намного лучше как боец. Это было немного нечестно по отношению к Фенн, поскольку её личным доменом превосходства была стрельба из лука, но у Фенн были практически все возможные преимущества, включая рост, длину рук, и (едва) вес. Фенн не победила ни разу, хотя определённо становилась лучше. (Может, звучит покровительственно, но я реально гордился Фенн, что она продолжает держаться. У неё имеется тенденция отступать, когда что-то не получается, что, полагаю, было реакцией на эльфийский культурный запрос на совершенство).
— Я голосую за Стеклянные Поля — сказал Грак.
— Больше не голосую — сказала Валенсия, сложив руки.
— Можем мы попочевать на лаврах? — спросила Фенн. — К тому же, мы даже не вернулись к нашей кампании Аркес.
— Мы и так уже почиваем на лаврах — ответил я. Она взглянула на меня, нахмурившись. — Это правда. Амариллис — единственная, кто реально работает.
— Работы достаточно для любого желающего — сказала Амариллис.
— Я ухаживала за локусом, и пыталась восстановить свою связь с цветами в саду — сказала Солэс, положив на своё место фрагмент паззла. — Я думаю, что заслуживаю толику отдыха.
Она мимоходом глянула на меня.
— Мы сравниваем то, о чём не жаловались? Я, в конце концов, умерла.
— Ну, тебе стало лучше — сказала Фенн.
Я вздохнул.
— Я не пытался сказать, что мы не заслуживаем передышки, или что относительный простой…
Амариллис коротко рассмеялась.
— …для некоторых из нас не был заслужен или необходим, особенно со скопившимися месяцами в плате времени, и не хотел обесценить проводимую народом работу, но… с Бетель здесь будет легко просто бросить наши высшие цели, и осесть в роскоши. Я не хочу этого делать.
Как только я это озвучил, маленькая часть меня заметила «Вообще-то, типа, хочу».
— Меня устаивают эти колени для лежания — сказала Фенн. Протянула руку погладить свернувшегося на ней кошака. — Есть в этих коленях что-то такое.
— Данжн Мастер накажет сидение на месте — сказал Грак.
— Я прошла свои восемь месяцев почти чистого сиденья на месте, совсем не пострадав — сказала Амариллис. Вернула часть внимания к своей работе. — Я начинаю доверять интерпретации взглядов Данжн Мастера Джунипером.
— Должны быть пределы — сказал я. — В смысле, если только всё это не превратится в совсем другую игру, что, полагаю, возможно, очень сложно сделать настолку, где игра в том, чтобы управлять поместьем, или королевством, или что там. Игровая система не заточена под массовые бои, так что все сценарии, в которых есть массовые сражения, делаются абстрактными, а реальный гемплей слэш нарратив — о маленькой отважной группе приключенцев, делающей те вещи, на которые реалистично способны маленькие команды.
Я помедлил.
— По крайней мере, это то, как я всегда делал.
Сказать по правде, я отдалялся от Земли. Воспоминания приходили не так свободно, как тогда, когда я только прибыл на Аэрб.
Было сложно свести вместе Утера и Артура, но когда я пытался, всегда возвращался к этому. Подросток с Земли, окунувшийся в этот другой мир, не имеющий рядом ничего и никого из дома кроме того, что мог извлечь из своих воспоминаний. Он провёл всю свою взрослую жизнь на Аэрбе. Моя рабочая теория была в том, что он не был одержим Тифф, и рисовал её не из-за давней неувядшей любви; вместо этого она была воплощением ностальгии, воспоминанием столь старым, что могло быть просто сном. Он рисовал её, чтобы сказать себе, что да, действительно существует такое место, «Земля», это не было ярким сном. Но Утер жил свою жизнь на полном ходу, всегда одно приключение за другим, даже в те времена, когда он основал свою империю, так что годы ощущались не как годы, а как десятилетия, более отдалёнными… и он остро ощущал тягу к своему детству, что проходило в этом далёком, эфемерном месте под названием Земля. И эта же теория включала в себя то, что Утер искал в Безграничной Яме: дом.
Ничто из этого не оправдывало то, что он сделал с Бетель. Возможно, ничего из этого даже не было верно. Мне было тошно думать об этом, и я сочувствовал Артуру и ощущаемой им боли, и раздражался из-за отсутствия ответов о том, что с ним случилось. Я на самом деле не знал, кем он был.
— Нам лучше не отправляться в приключение просто чтобы было — сказала Фенн. — Но, говоря о приключениях просто чтобы было, можем мы наконец сыграть в Аркес? Мы все здесь, нам больше нечем заняться, моя кампания давным-давно готова, и я знаю, что у Джунипера тоже готово, если мы захотим сыграть в его. Мэри?
— Я… да — сказала Амариллис. Она принялась сортировать бумаги. — Дайте минутку разложить по папкам, я могу выделить два-три часа.
— Ну, с самым сложным разобрались — сказала Фенн. — Грак?
— Да — сказал он. — Джунипера? Или твоя?
— Вообще-то — сказал я — Бетель и Вал же раньше не играли в ролёвки, так что я подумал, что нам стоит начать с чего-то быстрого и простого, что сможем быстро пройти?
Я наклонился и поцеловал Фенн.
— Давай, вставай.
Она пробормотала что-то про «уютно», хоть и была той, кто затеял игру, и в итоге встала, чтобы мы могли подойти к большому столу, где как правило обедали. С полным контролем Бетель над силами рюкзака, горячая еда появлялась прямо перед нами, как заказывали. Валенсия, что становилось типичным, говорила, что это в точности как в Хогвартсе. Для нашей импровизированной игровой ночи были подготовлены банки газировки и пакеты чипсов.
— Новая игра? — спросила Солэс, усаживаясь за стол. У неё на стуле имелась подкладка, так что она могла положить руки на стол. — Мне нравились Аркес.
— В Аркес были упрощённые правила, но не настолько упрощённые — сказал я, оглядывая всех собравшихся. — Бетель? — спросил я комнату.
Она появилась за столом на своём стуле, который был столь же иллюзорным, как и её тело. — Я слушаю — сказала она.
— Всегда слушает — пробормотала Фенн.
— Мне не особо есть дело до ваших занятий сексом — сказала Бетель. — В моих комнатах сотни персон занимались сексом.
— Ну, мне есть дело — сказала Фенн.
— Разве? — спросила Солэс. — Как я припоминаю, ты весьма открыта в своей любви.
— Да уж, они были — сказала Амариллис. Она уселась рядом с Солэс.
— Если народ знает, это… а, пофиг — сказала Фенн. — Я не собираюсь из-за этого смущаться. Но когда кто-то активно наблюдает, слишком уж такое чувство, что с нами кто-то третий. Мне такое не нравится.
Она взглянула на меня.
— Я понимаю — сказал я. Я не соглашался, но понимал. Локус может (вероятно) видеть всё в своём домене, но, похоже, той же ментальной реакции у Фенн это не вызывало. Я думал, что Фенн действовал на нервы тот факт, что это Бетель. Наш новообретённый дом идеальна, царственно, и могущественна, как эльфы, что посчитали её недостойной, когда она подросла.
— Вы говорили о другой игре? — спросила Валенсия.
— Угу — сказал я. — В Аркес упрощённые правила, но со сложной стороны упрощённого, если в этом есть смысл. Я думал, что мы можем разогреться с чем-то, где один стат, одна кость, то, что называется «Одностраничная игра». Есть несколько, из которых можно выбирать, которые я знаю достаточно хорошо, чтобы не нужно было вспоминать, и Бетель сможет ухватить правила. В Медовой Краже вы все разные медведи и у вас два стата, Медведь и Преступник, которые используются для всего, эм, Лазеры и Чувства вероятно перевести не удастся, поскольку оно основано на Стар Трэк, и то же, вероятно, относится к Настоящий Каннибал Шиа ЛаБеуф, который…
— Стоп — произнесла Амариллис. Её голос был резким. — Никто не говорит.
— Че… — начала было Фенн.
— Нет, стоп. Никто не произносит ни грёбаного слова — сказала Амариллис. Её глаза были расширенными. — Инфоугроза. Не говорите, не обдумав каждое произносимое слово, никаких существительных, придерживайтесь сотни самых используемых энглийских слов.
Она встала со стула.
— Нам нужно быть готовыми воевать, есть шестьдесят процентов вероятности, что большинство из нас будут мертвы в следующий час, начинайте облачаться в доспехи, немедленно.
Фенн выглядела так, словно готова что-то сказать, но она взглянула на Валенсию, которая встала со своего стула и приняла стойку, которая была мне знакома по их спаррингам. Что бы там ни хотела сказать Фенн, она передумала, и принялась выгружать из своей перчатки доспехи и оружие. Я практиковался быстро снаряжаться, но это всё заняло какое-то время. Большинство из нас будут мертвы в следующий час. Я попытался обдумать, что я говорил, чтобы получить контекст угрозы, с которой мы сейчас имеем дело.
— Барьеры не сработают — сказала Амариллис, облачаясь в латы неподвижности. Она говорила быстро, почти не делая вдохов. — Обереги не сработают. Препятствия не сработают, чистая убийственная мощь не сработает, магия будет отброшена или будет лишь частично успешна, ни одна из известных реликвий не может его остановить, и он масштабируется к любой угрозе. При первой инвокации слова есть шестидесятипроцентная вероятность того, что он появится, и если он появится, нам однозначно хана… нет, Джунипер, не записывай ничего.
У меня в руке был карандаш, но я бросил его по её слову.
— Могу… я… думать? — спросил я, осторожно измеряя каждое слово. Могу я думать об имени, которое тебя напугало? Я продолжал застёгивать свой доспех. Шиа ЛаБеуф. Дерьмо.
— Думай сколько хочешь — сказала Амариллис. — Поддерживайте протокол речи, ничего не писать.
Она слегка вспотела, возможно из-за усилий стремительного надевания полных лат. Валенсия, в платье, но без своей брони, помогала ей надевать латы неподвижности.
Я был достаточно уверен, что уже знаю, что происходит.
* * *
— Вы прибыли в избушку Крэйга на уикэнд, готовые к игорной ночи, но не зная об ужасной судьбе, ожидающей вас — сказал я. Мы были в доме Артура в ночь Хеллоуина, слишком взрослые для выпрашивания сладостей. Каждый из нас захватил с собой пакет конфет, которые сейчас были разбросаны по столу. Свет мы выключили, и играли при свечах.
— Страашно — сказал Крэйг, закатив глаза.
— Это и было страшно — сказал я. — Были разные мелочи, знамения, старик, предупреждавший на заправке, запятнанный кровью знак, мимо которого вы проезжали по грунтовке, о котором вы подумали, что это просто сбили какую-то зверушку, изданный радио при включении звук, очень похожий на болезненный вопль, после чего радио закоротило.
Я подготовил это заранее.
— Но вы почти сумели забыть все эти дурные предзнаменования и предвкушали приятную ночь в компании друг друга. Камин трещит рядом. Внезапно беседа оказалась прервана стуком одного из окон.
— Ветер, должно быть? — спросила Тифф.
— Возможно — ответил я, слегка улыбнувшись.
— В любом случае, как я говорил — сказал Артур — мой отец достал мне эту клёвую книжку на арамейском, и я собираюсь чутка прочитать.
Он прибег к голосу персонажа, чуть выше, немного больше в нос, классически-нердский.
— Могу я быть вооружён? — спросил Реймер.
— Ничем не поможет — ответил я.
— Серьёзно? — спросил Реймер.
— Просто погружайся в жанр, Реймер — сказала Тифф. — Правила фильмов ужасов. Пушки никогда не бывает достаточно, он сверхъестественный. Подходишь к телефону, линия мертва. Подходишь к полицейскому, сидящему в своей машине, обнаруживаешь, что его горло перерезано.
— Погодите — сказал Артур. — Забудьте про книгу на арамейском, я отлучусь в туалет.
— Туалет? — спросил я.
— Мы вдали от цивилизации в потрёпанной избушке — сказал Артур. — На дворе тёмная штормовая ночь.
— Ладно — сказал я. Я не описывал погоду, и не вдавался в подробности об избушке.
— Я хочу начать это подобающе — сказал Артур. — Я стою у зеркала, закрываю глаза. Я произношу это медленно, ускоряясь с каждым разом. Шиа ЛаБеуф, Шиа ЛаБеуф, Шиа ЛаБеуф! Что-нибудь произошло?
— Ты открыл глаза? — спросил я.
— Угу — Артур улыбнулся.
— Он стоит за тобой, полностью голый, его борода пропитана кровью — сказал я.
* * *
После часа ожидания Амариллис решила, что пора заговорить.
— Мы не знаем, имя это, или просто слово — сказала Амариллис. — Джун? Имя или слово?
— Имя — сказал я, стараясь говорить как можно меньше.
— Если использовать его, появляется мужчина — сказала Амариллис. — Не всегда. Около шестидесяти процентов.
Она дрожаще вздохнула.
— Если произнести трижды, появление гарантированно.
— И тогда? — спросил Грак, чьи слова были так же тщательно отмерены, как и мои.
— Он начинает убивать — сказала Амариллис. — Иногда десятками, иногда сотнями. Зависит от того, кто есть поблизости. Он очень силён. Он двигается настолько быстро, насколько ему нужно. Что перед ним не поставь, он вырастит новую силу, чтобы разорвать или обойти.
Она вздохнула.
— Думаю, если бы он приходил, уже был бы. Мы можем расслабиться.
Она села на свой стул, обмякнув. Я тоже вернулся на свой стул, оставаясь в своём доспехе и не ощущая облегчения.
— Для ясности — медленно произнёс я. — Это было имя после…
— Нет — сказала Амариллис. — Не повторяй ничего. Я сама это сделаю. Ты сказал «настоящий», затем «каннибал», и затем имя. Не произноси его прямо или по буквам, не пиши его, не пытайся его кодировать, не передавай его кому-либо, целиком или по частям, через любой медиум или уровень криптографии.
— Ладно — сказал я, сглотнув. — Насколько это — я попытался сообразить, как сказать одним словом — слишком много осторожности?
Я был уверен, что нам нужно беспокоиться только из-за имени, а использование простого языка для разговора — просто паранойя и напоминание очень осторожно продумывать каждое произносимое слово.
— Ничто из этого не паранойя — сказала Амариллис. — Мы пытались использовать его в прошлом. Это всегда заканчивалось тем, что все умирали.
Я нахмурился, задумавшись об этом.
— Если вы смогли как-то передавать это кому-то, — сказал я — пробовали они, скажем, использовать как оружие? Самоубийственные атаки?
Я слегка ослабил контроль над тем, что говорю, чуть-чуть. Очевидно, я не могу постоянно быть настолько осторожен, чтобы продумывать каждое слово, особенно если опасаться на самом деле нужно только одного имени, и это имя настолько нераспространённое, как Шиа ЛаБеуф.
— Ваш агент-самоубийца умрёт — сказала Амариллис. — Любые способы защитить их или вернуть провалятся. Затем он направится к тому, кто сказал агенту слово, и к тому, кто отдал приказ, даже если тот не знает слово. Пятеро моих кузенов погибли в этом эксперименте. Это не то, что кто-то может реально использовать, кроме как абсолютно крайняя мера, когда всё, чего хочешь — это призвать экстремальное насилие на свою голову и головы всех вокруг.
Я слегка нахмурился. Она могла убить этим Фаллатера, когда была захвачена им, перед тем, как он прикоснулся к её душе. Шиа ЛаБеуф убил бы её, но убил бы и Фаллатера. Понимание проросло во мне, когда я вспомнил, что она говорила об этом похождении. «Самоубийства бывают разные», сказала она.
— Джун сейчас в опасности? — спросила Фенн. — Если кто-то из нас это произнесёт, эта хрень убьёт и его, даже если он не рядом?
— Да — сказала Амарилис.
— Бля — вырвалось у меня.
— Я услышала это из фонографа посреди нигде, повторяющего зацикленную запись, сделанную мертвецом, который услышал это от других, которые тоже мертвы — сказала Амариллис. — Это единственный безопасный способ узнать это.
— Погодите — сказал я. — В письменной форме оно тоже активируется?
Амариллис кивнула.
— Нам следует перестать использовать рюкзак. Мыне можем доставать из него фильмы, по крайней мере те, что были сняты после 1990, и… дерьмо, мы не можем использовать IMDB, или распечатки сайтов, в которых могут перечисляться актёры. Я не знаю, сработает ли, но…
— Фильмы? — растерянно спросила Амариллис.
— Имя — сказал я. — Оно принадлежит актёру с Земли.
— Чо — Амариллис уставилась на меня.
— Он был актёром-ребёнком, стал кинозвездой, а сейчас… ну, некий мем, полагаю — сказал я.
— Джунипер, ты подтвердил, что на Земле нет инфоугроз — сказала Амариллис.
— Нет — сказал я. — Мем, просто… не совсем насмешка над ним, поскольку большую часть этого он изобрёл сам, и я думаю, он знал, что делает, но идея в том, что он больше, чем реальность? И было то видео, Настоящий Каннибал Шиа ЛаБеуф название которого я не могу произнести, но шутка была в том, что он был, типа, странным голливудским актёром, изображённым как монстр из ужастика. Это было не страшно, на самом деле, просто сравнение. Шутка. А потом кто-то сделал из этого игру с упрощёнными правилами, в которую можно играть без подготовки, с шестьдесят секунд на создание персонажа.
Я помедлил.
— Мы играли в это всего два или три раза, это должно было быть простенько, не… — я умолк. — Я понятия не имел, что он существует на Аэрбе. Он не должен был призываться, не в базовых правилах, это было просто нечто, что придумал Артур, импровизация. В смысле, очень подходящая к теме игры, но всё же.
Амариллис уставилась на меня. Я видел на её лице отвращение, но я был в общем уверен, что оно направлено наАэрб, а не на меня лично.
— Слушай — сказал я. — Всё в порядке. Мы прошли опасный момент, верно?
— Возможно — сказала Амариллис. — Вероятно.
— А теперь, когда я знаю, я могу этого избежать — сказал я.
— Можно было сказать нам заранее — сказала Фенн. Это было направлено Амариллис, не мне.
— О, да — сказала Амариллис. — Это, бля, гениальная идея, распространять знание о том, что опасно знать и ещё опаснее произносить, и что может в буквальном смысле убить меня, если ещё кто-то произнесёт. И почему я не подумала сказать тебе, из всех?
— Мне нравится, когда ты огрызаешься — сказала Фенн, ухмыльнувшись. — Так мы сыграем в игру Настоящего Каннибала…
Валенсия оказалась рядом с Фенн за время одного удара сердца, схватила её за руку и выкрутила за спину, прижав к столу. Тем же движением она зажала Фенн рот. Фенн оставалась на месте, не пытаясь бороться. Через несколько секунд из-за руки Валенсии послышались приглушенные неразборчивые слова.
— Она меня лижет — сказала Валенсия.
— Я думаю, она шутила — сказал я. — Она не собиралась это произносить.
Новые неразборчивые звуки от Фенн.
— Не то, о чём кому-то стоит шутить — сказала Амариллис. — Это слово… имя, убившее тысячи.
— Сколько из них из-за того, что вы пытались использовать его как оружие? — спросил Грак.
Амариллис сжала губы.
— Я её отпускаю — сказала Валенсия. В её взгляде была бдительность, которую я узнавал всё лучше, чёткий признак того, что она, временно, нечто большее, нежели просто она. Ей было элементарно скрыть это, когда в ней был дьявол, но сложнее с демоном, и в большинстве случаев она не заморачивалась.
— Я очевидно не собиралась это произносить — сказала Фенн, садясь на стул. — Если мы не можем шутить о том, что пытается нас убить, то о чём вообще шутить?
— Об игре слов — сказал Грак.
Амариллис встала со стула.
— Думаю, на сегодня достаточно — сказала она. — Я буду в студии, если кому-то понадоблюсь.
— Я, пожалуй, тоже всё, извините — сказал я. — Это было, эм, неприятным напоминанием о том, каков этот мир.
Фенн проворчала, но не возражала. Когда я ушёл, она уже вернулась к оживлённой беседе с остальными. У меня была мысль, что без Амариллис и меня комната может опустеть, но определённо было то, о чём они хотели поговорить друг с другом. Лично я хотел остаться один.
Мы с Фенн делили спальню на третьем этаже, возле большой центральной лестницы дома, с видом на холодный, серый, блеклый остров Поран. Потолки в доме были высокими, что в случае нашей спальни позволяло разместить огромную кровать с балдахином для нас с Фенн, которую мы могли закрыть балдахином для приватности. У нас были заполненные одеждой шкафы, половина с Земли, половина с Аэрба, и камин с парой кресел перед ним. Мы почти не использовали камин; Бетель создала набор земных книг об архитектуре и строительстве, что привело к открытию ей центрального отопления, и это стало в общем-то концом потребности в каминах для чего-либо кроме атмосферы.
Я, впрочем, растопил камин, когда вернулся в нашу комнату, поскольку мне нужна была атмосфера для размышлений.
Прежде чем я смог потеряться в мыслях, в дверь постучали.
— Заходи — сказал я.
Амариллис проскользнула внутрь, закрыла дверь за собой, и быстро уселась за моей спиной. Какое-то время она молчала, глядя на огонь.
— Просто хотела компании? — спросил я.
— Нет — сказала она, когда прошло какое-то время. — Я думаю, что произошедшее было предупреждением.
— Возможно — сказал я. — Предупреждение от Данжн Мастера, что если мы будем сидеть на месте и ничего не делать, приключение придёт к нам?
— Я не знаю — сказала Амариллис. Кресло было большим, и она в нём выглядела меньше, чем есть. — Что-то вроде того.
Она повернулась ко мне.
— Я знаю, что ты не хочешь повышать уровень. Нам нужно больше говорить об этом. Ты не сказал мне, насколько плохо было в прошлый раз, когда были только ты и Фенн. У тебя было два с половиной месяца, и ты просто игнорировал это, словно пройдёт само. Мне следовало спросить, но я просто… я думала, что ты держишь это под контролем.
Я поёрзал.
— Я не понимаю смысла этого удовольствия — сказал я. — Если быть идиотом, можно подумать, что это хороший способ побудить меня больше приключаться, выполнять квесты, убивать всякое… но мне довольно быстро выдали ресурсы, чтобы изменять себя, и если ты буквально всеведущ, то будешь понимать, что я в ужасе от мысли потерять себя в импульсе стать сильнее. Верно? Сейчас у меня есть мотивация не повышать уровень.
— Это отстойный игровой дизайн — сказала Амариллис. — Но нам необходимо, чтобы ты повышал уровень.
Я повернулся взглянуть на неё.
— Есть то, что могу сделать только я — сказал я. — Я знаю. Однако я не хочу терять себя. Я не хочу, чтобы моя личность разрушилась, не больше, чем уже. Повышение уровня становится сложнее, но интенсивность возрастает. Если бы вас там не было…
— Я знаю — сказала Амариллис. Её голос был тихим и мягким. — Ты хочешь отвергнуть зов.
— В терминах мономифа? — спросил я. — Нет. Это больше… поздние части путешествия героя, смерть и возрождение. Меня беспокоит это, перековка во что-то новое, и, возможно, во что-то неприятное.
Я помедлил.
— Дерьмо. Мы кое-что упустили.
— Упустили? — спросила Амариллис.
— Имя — сказал я. Увидел, что она слегка напряглась. — Это имя известного актёра на Земле. Нам нужно отправиться в Предположения и Исследования и предупредить их, потому что готово грянуть бедствие. Ты говорила раньше, что направлением этой нации будет распространение технологического развития ради личной выгоды, и я говорил, что направлением этой группы должно быть то, что можем сделать только мы. Я сильно подозреваю, что это одно из того. Там же кучка людей с Земли, и в тот момент, как кто-то из них произнесёт имя хорошо известного актёра, будет беда.
— Бля — сказала Амариллис.
Квест принят: Имя Зверя. Отправляйтесь в Афиней Предположений и Исследований и предупредите их о слове, которое никому не позволено произносить.
* * *
Бетель решила не идти с нами, как, полагаю, все и ожидали. Она выразила сильное предпочтение быть домом, и провела последние несколько недель, заполняя себя всякой хренью, которую будет непросто передвигать. Чтобы ей отправиться с нами, придётся выбросить всё, что не «дом» на землю, или кому-то с перчаткой придётся пройтись и собрать всё изо всех комнат. Для того, что планировалось как путешествие на один день, к тому же такое, где нам не понадобится огромная огневая мощь, оно того не стоило.
Разумеется, мы всё ещё были наготове и относились к этому как к войсковой операции, поскольку главным, что мы пока что успели понять о квестах, было то, что они могут быть какими угодно сложными и заковыристыми. Мы отправлялись туда за двумя квестами, один — квест с Шиа ЛаБеуфом, другой — Двойственные Миры, который был в моём журнале квестов с первого дня на Аэрбе. Оба казались простыми, что было подозрительно, но по крайней мере квест с грёзотёртыми я получил, когда был на втором уровне. i_ На втором уровне не получаешь крайне сложных квестов, разве что первый квест в длинной цепи, которую в итоге вытянешь с кучкой набранных по пути уровней. Я ожидал, что последуют новые квесты.
Мы собрали свои вещи, снарядились, проверили оружие, убедились, что перчатка заполнена припасами. Я воспринимал себя несколько бледновато на фоне Валенсии и Амариллис, учитывая, что они обе были с головы до ног в латах и затарены оружием. Бетель изготовила ножны, кошели, и в некоторых случаях одежду, точно доставая вещи с Земли и делая необходимые изменения.
Учитывая, что Всеклинок утрачен, я использовал короткий меч, который мы давным-давно добыли в хранилище Ауманна. Бетель могла говорить существенно быстрее, чем любой из нас, и фокусироваться на одной задаче, не испытывая скуки (игнорируя всё остальное), так что она устроила на него словарную атаку, пытаясь выяснить, нет ли у него кодовой фразы, которую мы просто не знаем. Так оно и вышло: это было слово «дым». При его произнесении синевато-серебристый клинок становился чёрным, и получал способность на несколько секунд проходить через металл, прежде чем вернуться в норму. Он мог делать это раз в день, что выглядело довольно жалко, особенно учитывая, что у Амариллис был мерцающий клинок, который мог делать то же самое, но лучше и чаще. Я всё равно установил связь с клинком, поскольку это лучше, чем ничего, а я всё ещё хотел использовать свои способности связанного-с-клинком.
За моей спиной висело ружьё, чтобы дать мне возможность атаковать с дистанции. Оно не было магическим или что-то такое, но оно было лучшим, что у нас было, если я не хотел использовать лук и стрелы. Насколько бы я ни был хорош с луком, в основном благодаря Фенн, я всё ещё предпочитал ружьё, частично потому, что у меня не было понтового «колчана», обеспечивающего мне почти бесконечные легко достижимые боеприпасы.
Я носил патронташи, в основном заполненные костями, частично чтобы скрыть используемую мной технику, которой по имперскому закону я не должен владеть. Амариллис работала над тем, чтобы обеспечить легальное прикрытие, но эта работа ещё велась, и она, вероятно, потребует некоего официального признания нашей крошечной нации. Когда это будет проделано, мы сможем открыть чуть больше наших истинных способностей, но прямо сейчас мы были совершенно безлицензионными магами души, работающими на то, что нацией могло считаться только из-за нашей претензии на это и поддержки государства Ха-лунде.
Амариллис очень чётко и ясно объяснила, что правила стычек изменились, и Джорг тоже очень чётко и ясно разъяснил лимиты того, что Уникальности готовы (или способны) прикрыть. Если случится ещё один бой на улицах, как в наш прошлый визит в Боастре Вино, то как минимум нам нужно будет остаться на месте и объяснить всё властям, что вызовет ещё больше внимания к нашей крошечной нации, чем уже есть.
Оглядываясь назад, возможно, отправить полностью снаряженную пати-шестёрку выполнять квест второго уровня было слишком большим поддразниванием нарратива.