Глава 17. Блоки голосования. •
— Итак — сказала Фенн, как только мы прошли в дверь нашей комнаты. — Я наконец-то поняла, что мне напоминает эта фигня с компаньонством: кхарасс, эльфийская культурная фишка. Попросту говоря, это группа персон, которые космологически связаны друг с другом вампетром, что, как бы это сказать… «цель» близко, но тема, возможно, ближе. У меня всегда было хреново с переводом.
— Мы хотели поговорить о том, почему мы на самом деле в Драгоценности Пустыни — сказал я.
— Ой, цыц, я к этому подхожу — отозвалась Фенн. — Видишь ли, я тут чуток подумала о нас как о трио, и о том, что может быть нашей темой, что может нас объединять. Принцесса, мародёр, и кто-то, у кого проблема с головой? Маловато общего. Однако через какое-то время до меня дошло, что мы все не на своём месте. Возможно, вы заметили к этому времени, что я полуэльф, что оставляет меня между мирами. Джунипер считает, что он зимилянец, застрявший здесь на Аэрбе. И Амариллис — принцесса без королевства, аристократка среди бедняков.
— И? — спросила Амариллис после паузы в монологе Фенн.
— И я думаю, что мою ситуацию не решить. Я никогда не буду эльфом, я никогда не буду человеком, и для полуэльфов нет убежищ, да и я бы не пошла туда, если бы были. Меня выбросили из двух домов, к которым принадлежу, просто из-за природы моего рождения. Аналогично, у ситуации Джунипера нет решения. Не существует места под названием «Зимиля», так что ему невозможно вернуться домой, его пребывание не на своём месте такое же постоянное, как и моё. Однако вы, принцесса, вы хотите вернуться домой, и хотя это может быть реализуемо с преимуществами вашего рода и с помощью Джунипера, это не часть нашего вампетра. И не может быть, поскольку ни Джунипер, ни я никак с этим не связаны. Так что скажите нам, почему мы должны связываться с магососами пустыни и возвращать дом ваших предков.
Я поднял руку.
— Могу я спросить? Ты специально произносишь «Земля» неправильно?
— Я не хочу возвращать Каэр Лага — сказала Амариллис. — Там находится значительное количество магических предметов, и все они должны быть моими и повязаны ко мне.
— В любом случае — сказала Фенн. — Ты собираешься втянуть нас в план «Амариллис получает то, что хочет», и хотя Джунипера это может устраивать, поскольку ты молодая, чрезвычайно привлекательная женщина его вида, лично я должна озвучить свои взгляды, особенно если мы объединены космологической целью.
— Я упускаю пару вещей — произнёс я. — Прежде всего, что такое «магососы»?
— Это существо, питающееся магией — сказала Амариллис. — Пустыня Датура была бы опасна, даже если бы речь шла просто о четырёх сотнях миль горячего песка без воды или растительности, но до уровня карантинной зоны опасность поднимают магоискатели. Действительно, чтобы добраться до Каэр Лаги придётся рисковать столкнуться с ними, но я уверена в наших способностях, пока у нас есть время на подготовку, которое, полагаю, у нас есть.
Она повернулась к Фенн.
— Ты сама призналась, что занималась мародёрством. Я ожидала от тебя меньше возражений.
— Я занималась мародёркой не из любви к этому занятию — сказала Фенн. — Ну, можно сказать, мне нравится находить зарытые сокровища, и, гм, с археологической точки зрения рыться в чужих вещах, и нравится выживать, полагаясь на свои хитрость, удачу, и уберкрутой лук. И мне определённо нравится работать над этим в одиночку. Но при всём этом я не идиотка, которая занималась бы этим, если бы была доступна профессия получше.
— Это не та причина, по которой ты не хочешь этим заниматься — сказал я. — Если бы дело было в этом, ты бы сказала «это сложно и опасно».
— Можем мы поговорить о слоне в комнате? — спросила Фенн. Я кивнул. — У нас в руках хренов ключ телепортации.
— Эм, я вообще-то не владею контекстом для этого — сказал я. — Амариллис сказала мне, что это наш билет из Земель Восставших, и что он ценная штука, но… он кажется очень ценным, и я понимаю, что он незаменим, я просто… ну, не понимаю суеты вокруг него.
— Грёзотёртый — выплюнула Фенн, словно ругательство. — Эх, это не весело.
Затем она немного приободрилась.
— Погоди-ка, ты же не знаешь никаких Аэрбских шуток, верно? Утка заходит в бар и спрашивает: «Винограда не найдётся?»
— Изначально, когда их только создали, ключей телепортации было тысяча — сказала Амариллис. Некоторые со временем оказались утрачены, несколько — уничтожены. В настоящий момент их чуть больше девятисот, но это если включать предположения о тех, которые находятся в руках частников, или засекречены. Пять человек, двенадцать раз в день, то есть пятьдесят четыре тысячи человек каждый день могут свободно перемещаться по миру. Это хребет внутриимперских путешествий. Это клей, позволяющий империи функционировать. Дальше; плата за телепортацию одной персоны — около десяти тысяч оболов, что означает ежедневную ценность ключа телепортации в шестьсот тысяч оболов.
— Определи обол — сказал я. — В стоимости… Куска хлеба. Сколько оболов стоит кусок хлеба?
— Откуда это знать избалованной принцессе? — встряла Фенн.
— Зависит от того, какой хлеб — сказала Амариллис, закатив глаза в сторону Фенн. — Дешёвый хлеб стоит что-то около одной десятой обола за порцию. Нормальный хлеб, из пшеничной муки, ближе к двум или трём оболам. Что-то, испечённое мастером, будет дороже.
Я кивнул. Довольно непонятно.
— Ладно, попробуем другую меру. Сколько платят в час, скажем, уборщику? Не профессионалу, просто за подработку?
— Оболов пять, думаю — сказала Амариллис. И это примерно минимальная плата. И это, полагаю, означает, что стоимость обола достаточно близка к доллару, чтобы я не ошибался сильно, прикидывая в них.
— Благодарю за контекст — сказал я. — Думаю, я понимаю… за вычетом того, что магу кости мы платили тчерами.
— Это действительно вопрос, о котором стоит сейчас говорить? — спросила Фенн. — Лично я думала, что мы пытаемся обсуждать, о да, тот факт, что у нас в руках хренов ключ телепортации. Или это только меня интересует?
— Меня интересует — ответил я. — Но насколько просто на нём заработать? Ты раньше говорила, что они могут отправлять или к камням касания, или туда, где ты уже был. Могу предположить, что мы не хотим отправляться к любым камням касания, поскольку нас увидят и украдут наш чрезвычайно ценный ключ телепортации, которого у нас не должно быть. Это оставляет места, где мы уже были, и тут снова вступает в игру моё незнание, но… Ещё мне сказали, что телепортация неживого относительно дешева, и у вас есть технология радио, что означает, что работа курьерами вероятно отпадает, даже если бы мы смогли заниматься ей незаметно, так что остаётся… Контрабанда?
— Вот видишь? — спросила у Фенн Амариллис. — Джунипер был в этом мире три дня, и уже видит связанные с этим проблемы. Контрабанда? Мы начинаем с ничем, и придётся иметь дело со всеми бандами, картелями, синдикатами и тому подобной публикой Аэрба, которая уже занимает эту нишу. И на их стороне системы производства, распределения, и экономики.
Фенн пожала плечами.
— С прискорбием вынуждена согласиться.
— Так что вопрос в том, как воспользоваться ключом телепортации, не привлекая к себе ненужного внимания и не устроив себе проблем — сказал я. — Остаётся мародёрство, не так ли? Мы можем вернуться в Замок Сориана и забрать всё, что не прибито гвоздями.
— Не уверена, что это разумно — сказала Фенн. Она повернулась к Амариллис. — Ты знала, что ключ там. Огневая Команда Чёрное Сердце знали, что он в городе. Чёрное Сердце вычёркиваем, но кто ещё будет его искать? Если мы туда телепортируемся, насколько вероятно, что окажемся окружены злыми мужиками с пушками и мечами?
— Мне понадобится день, или даже до недели, чтобы получить новости из Англицинна — сказала Амариллис. — Внутреннюю политику сложно отслеживать снаружи. Если только обстоятельства не вынудят нас полагаться на удачу… шансы, что кто-то будет нас ждать, или что там будут установлены обереги, чтобы поймать нас, неприемлемо высоки, и с ходом времени увеличиваются.
— И тем не менее, — сказала Фенн — Каэр Лага манит.
Амариллис сильно прикусила губу и поморщилась от боли.
— Ладно — сказала она. — Могу я нормально подать?
Я кивнул, а Фенн откинулась на большую кровать, прежде чем произнести:
— Давай.
— Джунипер, сперва тебе нужно очень быстро кое-что узнать — сказала Амариллис. Фенн фыркнула. — Как и в твоём мире, в Аэрбе есть мастера, изготавливающие разнообразные вещи — быстро продолжила Амариллис. — Иногда, по причинам, которых никто не понимает, кто-то из них впадает в ремесленную горячку, когда их охватывает некая идея, и они направляют на её реализацию все силы вплоть до игнорирования денег, репутации, сна, пищи, и т. п. Когда работа закончена, они приходят в себя, и на их верстаке, или что там у них, лежит штуковина, которую они не знают, как сделали, окутанная невиданной магией и совершенно, вечно уникальная. Это энтады. Пока что ты видел два из них, лук Фенн и ключ телепортации.
— Но ты сказала, что ключей было тысяча — сказал я.
— Вся тысяча была создана за раз — сказала Амариллис. — В течение одной ремесленной горячки. Вроде бы это была сложенная из ключей башня. В любом случае, энтады разнятся от полезных до невероятно мощных; но главное, одна из их особенностей то, что право на обладание ими не так-то просто изменить.
— О — произнёс я. — Некоторые связаны правом первородства, а другие — по равному разделу собственности без завещания.
Амариллис уставилась на меня.
— Это было в твоей биографии, которую мне всё ещё нужно тебе прочитать. Но я вроде понимаю, есть магические предметы, передающиеся по наследству, на которые ты имеешь фактическое право, и часть из них по какой-то причине остаются в Каэр Лага.
Амариллис помедлила, обдумывая свои слова.
— Каэр Лага была оставлена моим прадедом с функционирующими оберегами и кучкой фамильных реликвий, в основном из-за того, что содержать её в Датуре было накладно. Моя кровь даёт мне право пройти через обереги в сопровождении вас двоих. Внутри не должно быть ничего, и мы должны быть способны использовать ключ телепортации, чтобы уйти, так что опасность только в том, чтобы пройти через Датуру, рискуя встречей с магоискателями.
Квест принят: Нафталин. По словам Амариллис, одна из обителей её предков стоит пустой и содержит в себе принадлежащие ей богатства. К сожалению, она находится на порядочном расстоянии посреди враждебной территории. Подготовьтесь тщательно.
— Я в деле — произнёс я. — Если позаботимся о подготовке.
— Я бы сперва хотела знать, что в этом для меня, во-вторых, что именно ты хочешь с этого получить, а конкретно — какие именно энтады, и в-третьих, я хочу знать, каков вампетр нашего кхарасс. Впрочем, полагаю, важность стоит наоборот, так что инверсируй этот список — сказала Фенн. Не похоже, чтобы её беспокоило моё быстрое согласие.
— Я не думаю, что вампетр и кхарасс применимы к нам — сказала Амариллис. — Разве что в том плане, что они представляют из себя удобные термины, чтобы создать временную или постоянную команду. Что до остального, ответ тот же. Три из семи реликвий, которые, как я полагаю, находятся в Каэр Лага, могут быть использованы всеми нами, или выданы вам через пожалование во владение.
— Ну, вот это привлекло моё внимание — сказала Фенн. — С этого и надо было начинать.
— Я бы так и сделала — со льдом в голосе произнесла Амариллис. — Но ты вошла сюда с речью об эльфийских традициях и о том, что меня слишком заботят свои интересы.
— О, я всё ещё так думаю — ответила Фенн. Она лежала на кровати и говорила в потолок, однако сейчас поднялась и направила палец на Амариллис. — Ты с этого получаешь больше, чем мы, и наши приобретения связаны с твоими успехами или неудачами. Например, скажем, ты пожалуешь Джуниперу понтовый новый меч, и через пару недель или месяцев вы с ним поругаетесь. Этот понтовый меч был конфеткой, который ты помахала перед ним, а стал рычагом влияния на него.
— Это и есть природа пожалования — сказала Амариллис, потирая лицо. — Я не понимаю, почему ты так упираешься. Что ты сама предлагаешь?
Фенн нахмурилась.
— Нам лучше сразу со всем разобраться — сказала она. — Я уже путешествовала с группой, взаимовыгодное партнёрство, и если просто весело направиться к закату, то ночью ситуация уйдёт не туда. Я в деле в этом путешествии к Каэр Лага, но за то, чтобы всё было в открытую.
Амариллис уставилась на неё с отвисшей челюстью.
— Ты… ты с самого начала была готова идти?
— А то ж — сказала Фенн.
— …Ладно — сказала Амариллис, проглотив что бы там она не собиралась сказать. — В таком случае нам нужно перестать тратить время и перейти к планированию.
— Вы двое воняете, — сказала Фенн — и я сама тоже не благоухаю. Так что, раз уж время не поджимает, предлагаю найти баню, выспаться, и планировать с утра, когда восстановим толику ясности ума.
* * *
Амариллис наставала на том, чтобы я никуда не ходил без пары недель образовательной программы о том, чего не делать в Драгоценности Пустыни, но Фенн продолжала отпускать шуточки о канализационном запахе и жаловаться, что придётся выкинуть один из наборов новой одежды, которую она нам купила. Вероятно, Амариллис была так же близка к своему пределу, как и я, поскольку она сдалась.
— Лучше, если ты не будешь ни с кем говорить — сказала Амариллис. — Думаю, ты достаточно умён, чтобы понимать, почему. Мы будем раздельно при переодевании, и думаю, это самый опасный момент, но в остальное время мы вдвоём сможем тебя прикрыть.
— Думаю, ты слишком усложняешь — сказала Фенн. — Слишком много паранойи.
Я усмехнулся.
— Это вызывает у меня желание никуда не ходить — сказал я. — Те, кто говорят, что паранойи слишком много, всегда недостаточно параноидальны.
— Это такая Зимилянская фишка? — спросила Фенн, почесав нос.
— Угу, ты точно специально говоришь неправильно — ответил я. — И нет, это, в общем, не земная фишка. Я в общем-то не тот, кто может говорить о правильных или неправильных уровнях осторожности. С магом кости вроде нормально вышло.
— Ты едва себя не выдал — сказала Амариллис. — Просто не разговаривай. Вопросы можно будет задать потом, нам, приватно.
После этого оставался вопрос ключа телепортации, стоящего на уровне миллиардов долларов в потенциальной прибыли. Амариллис тщательно охраняла его, и то и дело прикасалась к своей сумке, достаточно часто, чтобы, если бы я был вором, у меня от одного этого заблестели глаза. Отправиться в баню означало оставить его с одеждой, что не вариант. Оставить в гостинице тоже было не вариантом, поскольку не стоило полагаться, что пожилые владельцы не пороются в наших вещах (по крайней мере, если верить Фенн).
Моей идеей было снова перелезть через стену и спрятать его в пустыне, но это потому, что я не знал, что эту проблему можно решить при помощи магии.
Маг татуировок был на мой взгляд слишком уж рад видеть Амариллис, по крайней мере пока не принюхался. Маг кости не жаловалась, но у неё в заведении было благовоние, и она специализировалась на медицине.
После коротких переговоров с Амарилис и оплаты от Фенн, он приступил к татуированию на внутренней стороне её левой руки. К моему удивлению, он использовал вполне современно выглядящую машинку для татуирования, включенную в стену. У меня самого татуировок никогда не было, но я ходил с Тифф, когда она хотела сделать себе в память Артура. Главной разницей между тату-салоном в Бамблфак, Канзас и тем, что в Драгоценности Пустыни, были усилия по обеспечению гигиены; татуировку Амариллис наносил парень, который, походу, никогда не слышал о латексных перчатках, перекрёстном заражении, болезнях крови или о чём-то подобном.
Амариллис закрыла глаза, и он нарисовал на её коже круг, продолжая смотреть на неё широко открытыми глазами. Любая похотливость, что была сперва, оказала заменена опаской, граничащей со страхом.
— Можем поговорить? — прошептала Фенн, подхватив меня под руку. — Это надолго.
— Конечно — ответил я. Она вытащила меня наружу.
— Итак, насколько ты в неё влюблён? — спросила Фенн. Пожалуй, это была самая серьёзная Фенн, что я видел, кроме того случая, когда она сказала мне, что Иголки с его друзьями собираются нас убить.
— Эм, я не влюблён — ответил я.
— Ладно, по шкале от нуля до девяти, насколько ты в неё влюблён? — спросила Фенн.
— Есть много разных способов разделять любовь — ответил я. — Физическая привлекательность, эмоциональная привлекательность, сочувствие, всякое такое. Я понимаю, что ты считаешь, что я не соображаю, поскольку я тинейджер, но…
— Нет — сказала Фенн. — Я опасаюсь, что я буду третьим колесом в этой нашей маленькой группе. Я вижу, как ты на неё смотришь, и вижу, как ты не смотришь на меня, даже когда я выдаю эти поцелуйчики.
— Это не…
— Всё нормально — сказала Фенн. — У меня нет заблуждений, как я выгляжу на фоне принцессы, — слова, покинувшие её губы, были едва шёпотом, настолько тихими, что я бы их скорее всего не уловил, если бы не видел движения её губ — и я знаю, что полуэльфы интересуют только извращенцев.
— По-моему, ты симпатичная — сказал я.
Навык повышен: Лесть, ур. 1!
— Ой, извращенец — усмехнулась Фенн. — Ну, ты на это напросился, верно?
— Слушай — сказал я. — Ты, наверное, беспокоишься о том, как будет в дороге, верно? Если всё сложится в, эм, том месте, куда мы отправляемся, то это сцементирует нашу команду, пусть даже дело просто во взаимной выгоде. Ты считаешь, что если я по уши в неё влюблюсь, то против тебя всегда будет два голоса из трёх, и это вполне резонный страх.
Ненадолго повисло молчание.
— Исключая что? — спросила Фенн. — Разве это не тот момент, когда ты делаешь заявление о том, что ты такого никогда не сделаешь?
— Я не знаю — ответил я. Я наблюдал за проходящей мимо публикой и на секунду офигел, увидев всадника на птице размером со страуса. — Я в этом мире три дня. Мне не хватает кучи знаний о том, как он работает, и что в нём за народ. На мой взгляд, твои опасени оправданны. Если попытаться дать тебе некие гарантии, полагаю, можно сказать, что наша спутница меня чутка пугает, что она слишком безучастна, чтобы чувствовать с ней какую-то связь кроме того, о чём говорит мне моя способность, и что я куда больше сосредоточен на…
Я остановился. Здесь, наверное, стоило бы сказать, что я сосредоточен на возвращении домой, но, сказать по правде, дома было хреновато. Дом — место, исполненное гнева и скорби. Это место, где люди говорили, что со временем станет легче, и они были правы, но я, типа, всё равно им не верил. Аэрбе же — свежий и новый, сложный, выдержанный, проработанный мир, но здесь я свободен от шрамов, и мой груз эмоций сброшен, по крайней мере пока что. Меня тревожило, что в итоге Аэрб заставит меня встретиться с тем, с чем я не хотел бы встречаться, но до того, пока я обладаю суперсилами и не так уж опасно, я на самом деле не хочу возвращаться домой.
— Лично я — сказала Фенн — хочу большой старый замок со множеством слуг, симпатичными мальчиками у моих ног и рук, экзотической пищей и волнующими сценами, и запасом вина, в котором можно утонуть. Неплохая цель, если выбирать.
Я ни на секунду в это не поверил. Частично потому, что у персонажей в фильмах, книгах и играх никогда не бывает такая простая мотивация, даже когда они это заявляют. У наёмника всегда есть некая трагическая история, требующая разрешения, или некая глубинная проблема, из-за которой они никогда не будут счастливы, даже если заполучат свой позолоченный замок. И я не поверил ей, когда она сказала, что мародёрство в карантинной зоне — единственный доступный ей в жизни путь.
— Нам стоит вернуться — сказал я. — Я не хочу, чтобы она решила, что мы сбежали. Я учту то, что ты сказала, и могу по крайней мере заверить, что в настоящий момент не думаю, что мы близки к созданию нерушимых блоков голосования.
Фенн кивнула и хлопнула меня по плечу.
— Знаешь, иногда такое успокаивает больше, чем гарантии. По крайней мере это показывает, что ты думаешь.
Лояльность повышена: Фенн, ур. 5!
Когда мы вернулись в тату-салон, там как раз заканчивали. Не знаю, заметила ли Амариллис, что мы уходили, но её глаза оставались закрытыми, а лицо спокойным, когда татуировщик завершил сложный круг на её коже. Закончив, он прикоснулся к нему голыми пальцами. Хотя кожа была красной и чувствительной, Амариллис на это не прореагировала.
— Контейнер? — спросил татуировщик.
Амариллис открыла глаза, потянулась в свою сумку, и достала ключ телепортации, завёрнутый в белую ткань и перетянутый верёвочкой. Он без слов принял его и, прищурившись, принялся вкручивать в её кожу. Я внимательно наблюдал, как ключ входил в кожу, почти без сопротивления; когда он закончил, чернила пришли в движение, и образовали неподвижное изображение перевязанного верёвочкой свёртка.
— Готово — произнёс татуировщик. — Чтобы достать, возьмитесь за край и сосредоточьтесь на нём.
— Я знаю — сказала Амариллис, разминая руку. Краснота татуировки полностью исчезла, и как только она вновь надела свой балахон, было невозможно определить, что в её коже спрятан магический предмет на миллиард долларов.
И с этим мы пошли в баню.
— Мы хотели поговорить о том, почему мы на самом деле в Драгоценности Пустыни — сказал я.
— Ой, цыц, я к этому подхожу — отозвалась Фенн. — Видишь ли, я тут чуток подумала о нас как о трио, и о том, что может быть нашей темой, что может нас объединять. Принцесса, мародёр, и кто-то, у кого проблема с головой? Маловато общего. Однако через какое-то время до меня дошло, что мы все не на своём месте. Возможно, вы заметили к этому времени, что я полуэльф, что оставляет меня между мирами. Джунипер считает, что он зимилянец, застрявший здесь на Аэрбе. И Амариллис — принцесса без королевства, аристократка среди бедняков.
— И? — спросила Амариллис после паузы в монологе Фенн.
— И я думаю, что мою ситуацию не решить. Я никогда не буду эльфом, я никогда не буду человеком, и для полуэльфов нет убежищ, да и я бы не пошла туда, если бы были. Меня выбросили из двух домов, к которым принадлежу, просто из-за природы моего рождения. Аналогично, у ситуации Джунипера нет решения. Не существует места под названием «Зимиля», так что ему невозможно вернуться домой, его пребывание не на своём месте такое же постоянное, как и моё. Однако вы, принцесса, вы хотите вернуться домой, и хотя это может быть реализуемо с преимуществами вашего рода и с помощью Джунипера, это не часть нашего вампетра. И не может быть, поскольку ни Джунипер, ни я никак с этим не связаны. Так что скажите нам, почему мы должны связываться с магососами пустыни и возвращать дом ваших предков.
Я поднял руку.
— Могу я спросить? Ты специально произносишь «Земля» неправильно?
— Я не хочу возвращать Каэр Лага — сказала Амариллис. — Там находится значительное количество магических предметов, и все они должны быть моими и повязаны ко мне.
— В любом случае — сказала Фенн. — Ты собираешься втянуть нас в план «Амариллис получает то, что хочет», и хотя Джунипера это может устраивать, поскольку ты молодая, чрезвычайно привлекательная женщина его вида, лично я должна озвучить свои взгляды, особенно если мы объединены космологической целью.
— Я упускаю пару вещей — произнёс я. — Прежде всего, что такое «магососы»?
— Это существо, питающееся магией — сказала Амариллис. — Пустыня Датура была бы опасна, даже если бы речь шла просто о четырёх сотнях миль горячего песка без воды или растительности, но до уровня карантинной зоны опасность поднимают магоискатели. Действительно, чтобы добраться до Каэр Лаги придётся рисковать столкнуться с ними, но я уверена в наших способностях, пока у нас есть время на подготовку, которое, полагаю, у нас есть.
Она повернулась к Фенн.
— Ты сама призналась, что занималась мародёрством. Я ожидала от тебя меньше возражений.
— Я занималась мародёркой не из любви к этому занятию — сказала Фенн. — Ну, можно сказать, мне нравится находить зарытые сокровища, и, гм, с археологической точки зрения рыться в чужих вещах, и нравится выживать, полагаясь на свои хитрость, удачу, и уберкрутой лук. И мне определённо нравится работать над этим в одиночку. Но при всём этом я не идиотка, которая занималась бы этим, если бы была доступна профессия получше.
— Это не та причина, по которой ты не хочешь этим заниматься — сказал я. — Если бы дело было в этом, ты бы сказала «это сложно и опасно».
— Можем мы поговорить о слоне в комнате? — спросила Фенн. Я кивнул. — У нас в руках хренов ключ телепортации.
— Эм, я вообще-то не владею контекстом для этого — сказал я. — Амариллис сказала мне, что это наш билет из Земель Восставших, и что он ценная штука, но… он кажется очень ценным, и я понимаю, что он незаменим, я просто… ну, не понимаю суеты вокруг него.
— Грёзотёртый — выплюнула Фенн, словно ругательство. — Эх, это не весело.
Затем она немного приободрилась.
— Погоди-ка, ты же не знаешь никаких Аэрбских шуток, верно? Утка заходит в бар и спрашивает: «Винограда не найдётся?»
— Изначально, когда их только создали, ключей телепортации было тысяча — сказала Амариллис. Некоторые со временем оказались утрачены, несколько — уничтожены. В настоящий момент их чуть больше девятисот, но это если включать предположения о тех, которые находятся в руках частников, или засекречены. Пять человек, двенадцать раз в день, то есть пятьдесят четыре тысячи человек каждый день могут свободно перемещаться по миру. Это хребет внутриимперских путешествий. Это клей, позволяющий империи функционировать. Дальше; плата за телепортацию одной персоны — около десяти тысяч оболов, что означает ежедневную ценность ключа телепортации в шестьсот тысяч оболов.
— Определи обол — сказал я. — В стоимости… Куска хлеба. Сколько оболов стоит кусок хлеба?
— Откуда это знать избалованной принцессе? — встряла Фенн.
— Зависит от того, какой хлеб — сказала Амариллис, закатив глаза в сторону Фенн. — Дешёвый хлеб стоит что-то около одной десятой обола за порцию. Нормальный хлеб, из пшеничной муки, ближе к двум или трём оболам. Что-то, испечённое мастером, будет дороже.
Я кивнул. Довольно непонятно.
— Ладно, попробуем другую меру. Сколько платят в час, скажем, уборщику? Не профессионалу, просто за подработку?
— Оболов пять, думаю — сказала Амариллис. И это примерно минимальная плата. И это, полагаю, означает, что стоимость обола достаточно близка к доллару, чтобы я не ошибался сильно, прикидывая в них.
— Благодарю за контекст — сказал я. — Думаю, я понимаю… за вычетом того, что магу кости мы платили тчерами.
— Это действительно вопрос, о котором стоит сейчас говорить? — спросила Фенн. — Лично я думала, что мы пытаемся обсуждать, о да, тот факт, что у нас в руках хренов ключ телепортации. Или это только меня интересует?
— Меня интересует — ответил я. — Но насколько просто на нём заработать? Ты раньше говорила, что они могут отправлять или к камням касания, или туда, где ты уже был. Могу предположить, что мы не хотим отправляться к любым камням касания, поскольку нас увидят и украдут наш чрезвычайно ценный ключ телепортации, которого у нас не должно быть. Это оставляет места, где мы уже были, и тут снова вступает в игру моё незнание, но… Ещё мне сказали, что телепортация неживого относительно дешева, и у вас есть технология радио, что означает, что работа курьерами вероятно отпадает, даже если бы мы смогли заниматься ей незаметно, так что остаётся… Контрабанда?
— Вот видишь? — спросила у Фенн Амариллис. — Джунипер был в этом мире три дня, и уже видит связанные с этим проблемы. Контрабанда? Мы начинаем с ничем, и придётся иметь дело со всеми бандами, картелями, синдикатами и тому подобной публикой Аэрба, которая уже занимает эту нишу. И на их стороне системы производства, распределения, и экономики.
Фенн пожала плечами.
— С прискорбием вынуждена согласиться.
— Так что вопрос в том, как воспользоваться ключом телепортации, не привлекая к себе ненужного внимания и не устроив себе проблем — сказал я. — Остаётся мародёрство, не так ли? Мы можем вернуться в Замок Сориана и забрать всё, что не прибито гвоздями.
— Не уверена, что это разумно — сказала Фенн. Она повернулась к Амариллис. — Ты знала, что ключ там. Огневая Команда Чёрное Сердце знали, что он в городе. Чёрное Сердце вычёркиваем, но кто ещё будет его искать? Если мы туда телепортируемся, насколько вероятно, что окажемся окружены злыми мужиками с пушками и мечами?
— Мне понадобится день, или даже до недели, чтобы получить новости из Англицинна — сказала Амариллис. — Внутреннюю политику сложно отслеживать снаружи. Если только обстоятельства не вынудят нас полагаться на удачу… шансы, что кто-то будет нас ждать, или что там будут установлены обереги, чтобы поймать нас, неприемлемо высоки, и с ходом времени увеличиваются.
— И тем не менее, — сказала Фенн — Каэр Лага манит.
Амариллис сильно прикусила губу и поморщилась от боли.
— Ладно — сказала она. — Могу я нормально подать?
Я кивнул, а Фенн откинулась на большую кровать, прежде чем произнести:
— Давай.
— Джунипер, сперва тебе нужно очень быстро кое-что узнать — сказала Амариллис. Фенн фыркнула. — Как и в твоём мире, в Аэрбе есть мастера, изготавливающие разнообразные вещи — быстро продолжила Амариллис. — Иногда, по причинам, которых никто не понимает, кто-то из них впадает в ремесленную горячку, когда их охватывает некая идея, и они направляют на её реализацию все силы вплоть до игнорирования денег, репутации, сна, пищи, и т. п. Когда работа закончена, они приходят в себя, и на их верстаке, или что там у них, лежит штуковина, которую они не знают, как сделали, окутанная невиданной магией и совершенно, вечно уникальная. Это энтады. Пока что ты видел два из них, лук Фенн и ключ телепортации.
— Но ты сказала, что ключей было тысяча — сказал я.
— Вся тысяча была создана за раз — сказала Амариллис. — В течение одной ремесленной горячки. Вроде бы это была сложенная из ключей башня. В любом случае, энтады разнятся от полезных до невероятно мощных; но главное, одна из их особенностей то, что право на обладание ими не так-то просто изменить.
— О — произнёс я. — Некоторые связаны правом первородства, а другие — по равному разделу собственности без завещания.
Амариллис уставилась на меня.
— Это было в твоей биографии, которую мне всё ещё нужно тебе прочитать. Но я вроде понимаю, есть магические предметы, передающиеся по наследству, на которые ты имеешь фактическое право, и часть из них по какой-то причине остаются в Каэр Лага.
Амариллис помедлила, обдумывая свои слова.
— Каэр Лага была оставлена моим прадедом с функционирующими оберегами и кучкой фамильных реликвий, в основном из-за того, что содержать её в Датуре было накладно. Моя кровь даёт мне право пройти через обереги в сопровождении вас двоих. Внутри не должно быть ничего, и мы должны быть способны использовать ключ телепортации, чтобы уйти, так что опасность только в том, чтобы пройти через Датуру, рискуя встречей с магоискателями.
Квест принят: Нафталин. По словам Амариллис, одна из обителей её предков стоит пустой и содержит в себе принадлежащие ей богатства. К сожалению, она находится на порядочном расстоянии посреди враждебной территории. Подготовьтесь тщательно.
— Я в деле — произнёс я. — Если позаботимся о подготовке.
— Я бы сперва хотела знать, что в этом для меня, во-вторых, что именно ты хочешь с этого получить, а конкретно — какие именно энтады, и в-третьих, я хочу знать, каков вампетр нашего кхарасс. Впрочем, полагаю, важность стоит наоборот, так что инверсируй этот список — сказала Фенн. Не похоже, чтобы её беспокоило моё быстрое согласие.
— Я не думаю, что вампетр и кхарасс применимы к нам — сказала Амариллис. — Разве что в том плане, что они представляют из себя удобные термины, чтобы создать временную или постоянную команду. Что до остального, ответ тот же. Три из семи реликвий, которые, как я полагаю, находятся в Каэр Лага, могут быть использованы всеми нами, или выданы вам через пожалование во владение.
— Ну, вот это привлекло моё внимание — сказала Фенн. — С этого и надо было начинать.
— Я бы так и сделала — со льдом в голосе произнесла Амариллис. — Но ты вошла сюда с речью об эльфийских традициях и о том, что меня слишком заботят свои интересы.
— О, я всё ещё так думаю — ответила Фенн. Она лежала на кровати и говорила в потолок, однако сейчас поднялась и направила палец на Амариллис. — Ты с этого получаешь больше, чем мы, и наши приобретения связаны с твоими успехами или неудачами. Например, скажем, ты пожалуешь Джуниперу понтовый новый меч, и через пару недель или месяцев вы с ним поругаетесь. Этот понтовый меч был конфеткой, который ты помахала перед ним, а стал рычагом влияния на него.
— Это и есть природа пожалования — сказала Амариллис, потирая лицо. — Я не понимаю, почему ты так упираешься. Что ты сама предлагаешь?
Фенн нахмурилась.
— Нам лучше сразу со всем разобраться — сказала она. — Я уже путешествовала с группой, взаимовыгодное партнёрство, и если просто весело направиться к закату, то ночью ситуация уйдёт не туда. Я в деле в этом путешествии к Каэр Лага, но за то, чтобы всё было в открытую.
Амариллис уставилась на неё с отвисшей челюстью.
— Ты… ты с самого начала была готова идти?
— А то ж — сказала Фенн.
— …Ладно — сказала Амариллис, проглотив что бы там она не собиралась сказать. — В таком случае нам нужно перестать тратить время и перейти к планированию.
— Вы двое воняете, — сказала Фенн — и я сама тоже не благоухаю. Так что, раз уж время не поджимает, предлагаю найти баню, выспаться, и планировать с утра, когда восстановим толику ясности ума.
* * *
Амариллис наставала на том, чтобы я никуда не ходил без пары недель образовательной программы о том, чего не делать в Драгоценности Пустыни, но Фенн продолжала отпускать шуточки о канализационном запахе и жаловаться, что придётся выкинуть один из наборов новой одежды, которую она нам купила. Вероятно, Амариллис была так же близка к своему пределу, как и я, поскольку она сдалась.
— Лучше, если ты не будешь ни с кем говорить — сказала Амариллис. — Думаю, ты достаточно умён, чтобы понимать, почему. Мы будем раздельно при переодевании, и думаю, это самый опасный момент, но в остальное время мы вдвоём сможем тебя прикрыть.
— Думаю, ты слишком усложняешь — сказала Фенн. — Слишком много паранойи.
Я усмехнулся.
— Это вызывает у меня желание никуда не ходить — сказал я. — Те, кто говорят, что паранойи слишком много, всегда недостаточно параноидальны.
— Это такая Зимилянская фишка? — спросила Фенн, почесав нос.
— Угу, ты точно специально говоришь неправильно — ответил я. — И нет, это, в общем, не земная фишка. Я в общем-то не тот, кто может говорить о правильных или неправильных уровнях осторожности. С магом кости вроде нормально вышло.
— Ты едва себя не выдал — сказала Амариллис. — Просто не разговаривай. Вопросы можно будет задать потом, нам, приватно.
После этого оставался вопрос ключа телепортации, стоящего на уровне миллиардов долларов в потенциальной прибыли. Амариллис тщательно охраняла его, и то и дело прикасалась к своей сумке, достаточно часто, чтобы, если бы я был вором, у меня от одного этого заблестели глаза. Отправиться в баню означало оставить его с одеждой, что не вариант. Оставить в гостинице тоже было не вариантом, поскольку не стоило полагаться, что пожилые владельцы не пороются в наших вещах (по крайней мере, если верить Фенн).
Моей идеей было снова перелезть через стену и спрятать его в пустыне, но это потому, что я не знал, что эту проблему можно решить при помощи магии.
Маг татуировок был на мой взгляд слишком уж рад видеть Амариллис, по крайней мере пока не принюхался. Маг кости не жаловалась, но у неё в заведении было благовоние, и она специализировалась на медицине.
После коротких переговоров с Амарилис и оплаты от Фенн, он приступил к татуированию на внутренней стороне её левой руки. К моему удивлению, он использовал вполне современно выглядящую машинку для татуирования, включенную в стену. У меня самого татуировок никогда не было, но я ходил с Тифф, когда она хотела сделать себе в память Артура. Главной разницей между тату-салоном в Бамблфак, Канзас и тем, что в Драгоценности Пустыни, были усилия по обеспечению гигиены; татуировку Амариллис наносил парень, который, походу, никогда не слышал о латексных перчатках, перекрёстном заражении, болезнях крови или о чём-то подобном.
Амариллис закрыла глаза, и он нарисовал на её коже круг, продолжая смотреть на неё широко открытыми глазами. Любая похотливость, что была сперва, оказала заменена опаской, граничащей со страхом.
— Можем поговорить? — прошептала Фенн, подхватив меня под руку. — Это надолго.
— Конечно — ответил я. Она вытащила меня наружу.
— Итак, насколько ты в неё влюблён? — спросила Фенн. Пожалуй, это была самая серьёзная Фенн, что я видел, кроме того случая, когда она сказала мне, что Иголки с его друзьями собираются нас убить.
— Эм, я не влюблён — ответил я.
— Ладно, по шкале от нуля до девяти, насколько ты в неё влюблён? — спросила Фенн.
— Есть много разных способов разделять любовь — ответил я. — Физическая привлекательность, эмоциональная привлекательность, сочувствие, всякое такое. Я понимаю, что ты считаешь, что я не соображаю, поскольку я тинейджер, но…
— Нет — сказала Фенн. — Я опасаюсь, что я буду третьим колесом в этой нашей маленькой группе. Я вижу, как ты на неё смотришь, и вижу, как ты не смотришь на меня, даже когда я выдаю эти поцелуйчики.
— Это не…
— Всё нормально — сказала Фенн. — У меня нет заблуждений, как я выгляжу на фоне принцессы, — слова, покинувшие её губы, были едва шёпотом, настолько тихими, что я бы их скорее всего не уловил, если бы не видел движения её губ — и я знаю, что полуэльфы интересуют только извращенцев.
— По-моему, ты симпатичная — сказал я.
Навык повышен: Лесть, ур. 1!
— Ой, извращенец — усмехнулась Фенн. — Ну, ты на это напросился, верно?
— Слушай — сказал я. — Ты, наверное, беспокоишься о том, как будет в дороге, верно? Если всё сложится в, эм, том месте, куда мы отправляемся, то это сцементирует нашу команду, пусть даже дело просто во взаимной выгоде. Ты считаешь, что если я по уши в неё влюблюсь, то против тебя всегда будет два голоса из трёх, и это вполне резонный страх.
Ненадолго повисло молчание.
— Исключая что? — спросила Фенн. — Разве это не тот момент, когда ты делаешь заявление о том, что ты такого никогда не сделаешь?
— Я не знаю — ответил я. Я наблюдал за проходящей мимо публикой и на секунду офигел, увидев всадника на птице размером со страуса. — Я в этом мире три дня. Мне не хватает кучи знаний о том, как он работает, и что в нём за народ. На мой взгляд, твои опасени оправданны. Если попытаться дать тебе некие гарантии, полагаю, можно сказать, что наша спутница меня чутка пугает, что она слишком безучастна, чтобы чувствовать с ней какую-то связь кроме того, о чём говорит мне моя способность, и что я куда больше сосредоточен на…
Я остановился. Здесь, наверное, стоило бы сказать, что я сосредоточен на возвращении домой, но, сказать по правде, дома было хреновато. Дом — место, исполненное гнева и скорби. Это место, где люди говорили, что со временем станет легче, и они были правы, но я, типа, всё равно им не верил. Аэрбе же — свежий и новый, сложный, выдержанный, проработанный мир, но здесь я свободен от шрамов, и мой груз эмоций сброшен, по крайней мере пока что. Меня тревожило, что в итоге Аэрб заставит меня встретиться с тем, с чем я не хотел бы встречаться, но до того, пока я обладаю суперсилами и не так уж опасно, я на самом деле не хочу возвращаться домой.
— Лично я — сказала Фенн — хочу большой старый замок со множеством слуг, симпатичными мальчиками у моих ног и рук, экзотической пищей и волнующими сценами, и запасом вина, в котором можно утонуть. Неплохая цель, если выбирать.
Я ни на секунду в это не поверил. Частично потому, что у персонажей в фильмах, книгах и играх никогда не бывает такая простая мотивация, даже когда они это заявляют. У наёмника всегда есть некая трагическая история, требующая разрешения, или некая глубинная проблема, из-за которой они никогда не будут счастливы, даже если заполучат свой позолоченный замок. И я не поверил ей, когда она сказала, что мародёрство в карантинной зоне — единственный доступный ей в жизни путь.
— Нам стоит вернуться — сказал я. — Я не хочу, чтобы она решила, что мы сбежали. Я учту то, что ты сказала, и могу по крайней мере заверить, что в настоящий момент не думаю, что мы близки к созданию нерушимых блоков голосования.
Фенн кивнула и хлопнула меня по плечу.
— Знаешь, иногда такое успокаивает больше, чем гарантии. По крайней мере это показывает, что ты думаешь.
Лояльность повышена: Фенн, ур. 5!
Когда мы вернулись в тату-салон, там как раз заканчивали. Не знаю, заметила ли Амариллис, что мы уходили, но её глаза оставались закрытыми, а лицо спокойным, когда татуировщик завершил сложный круг на её коже. Закончив, он прикоснулся к нему голыми пальцами. Хотя кожа была красной и чувствительной, Амариллис на это не прореагировала.
— Контейнер? — спросил татуировщик.
Амариллис открыла глаза, потянулась в свою сумку, и достала ключ телепортации, завёрнутый в белую ткань и перетянутый верёвочкой. Он без слов принял его и, прищурившись, принялся вкручивать в её кожу. Я внимательно наблюдал, как ключ входил в кожу, почти без сопротивления; когда он закончил, чернила пришли в движение, и образовали неподвижное изображение перевязанного верёвочкой свёртка.
— Готово — произнёс татуировщик. — Чтобы достать, возьмитесь за край и сосредоточьтесь на нём.
— Я знаю — сказала Амариллис, разминая руку. Краснота татуировки полностью исчезла, и как только она вновь надела свой балахон, было невозможно определить, что в её коже спрятан магический предмет на миллиард долларов.
И с этим мы пошли в баню.
Закладка