Глава 635. Немецкая экспансия •
На Святой Земле в общей сложности три армии были собраны на полях за городом Акко. Первая и самая мощная из этих армий принадлежала могущественной Византийской империи. Несмотря на своё технологическое преимущество, это был небольшой отряд численностью около пяти тысяч человек. Византийцы не удосужились отправить большую часть своих сил в эту битву и вместо этого выбрали небольшую элитную бригаду пехоты, которая была оснащена нарезными кремневыми ружьями, штыками и зерцальными доспехами.
Эту пехотную бригаду поддерживал единственный артиллерийский дивизион, который использовал 12-фунтовые полевые орудия типа 1417 года, которые немецкая армия уже давно заменила, отремонтировала и продала своим союзникам. В отличие от немецкой армии, это оружие выпускалось не фугасными снарядами, а сплошными снарядами и картечными выстрелами.
Второй по величине армией была армия Тимуридов, насчитывавшая примерно десять тысяч человек. Они были оснащены средневековым оружием и доспехами. Однако их силы различались по использованию пехоты, лучников, кавалерии и стрелков. Империи Тимуридов ещё предстояло стать свидетелем или адаптироваться к новой эре войн, возникшей в Европе в результате вмешательства Беренгара в линию времени.
Наконец, была армия крестоносцев, в которую входили английский отряд, французские силы и рыцари-госпитальеры. Эти люди были вооружены доспехами средневекового образца, но их оружие было более совершенным, чем у их мусульманских собратьев. Огнестрельное оружие с фитильным замком было обычным явлением среди сил крестоносцев, которое использовалось как аркебузы, так и примитивные мушкеты. Их также поддерживала собственная артиллерия в виде фальконетов и кулеврины. Хотя их было меньше, чем пушек, приведённых византийцами. Всего у крестоносцев было около пятнадцати тысяч человек, что делало их численно равными их врагам.
(Кулеври́на (от фр. couleuvre — «уж» и couleuvrine — «змеевидный», что в свою очередь восходит к лат. colubrinus — «змеевидный») — огнестрельное оружие, бывшее предком аркебузы, мушкета и лёгкой пушки. (Т. е. кулеврина — первопредок классического огнестрельного стрелкового оружия.))
Можно было бы сказать, что-то, что английская и французская короны, десятилетиями враждовавшие друг с другом, теперь сражались бок о бок, было чудом. Союз, который возник в результате угрозы, которую Германская империя представляла для католического мира в целом. Несмотря на вражду между двумя королевствами, они не были братьями по оружию в войне против еретиков, и из-за этого они отложили свои разногласия ради этой кампании.
У Обри была ухмылка на лице, когда он смотрел на враждебные армии, собравшиеся вдалеке. Он был совершенно уверен, что их армия победит. Хотя численность обеих армий была одинаковой, у них было больше огнестрельного оружия, чем у их врагов. Обри был свидетелем того, насколько эффективным было это оружие в полевых условиях, и поэтому он верил, что крестоносцы одержат победу. Таким образом, он решил заключить дружеское пари со своим английским соперником.
— Скажи мне, Лоуренс, сколько ты готов поставить на то, что мои рыцари превзойдут твои плохо обученные и экипированные силы?
Когда Лоуренс услышал это, он усмехнулся, желая игнорировать маленького мальчика-короля, но Обри не знал, когда остановиться, вместо этого он попытался соблазнить своего соперника напрямую.
— Что, не хочешь отвечать? Не говори мне, что ты влюбился в меня? Хорошо, я клянусь Богом на небесах, что, если мои силы не превзойдут твои, я подчинюсь тебе и стану твоей законной замужней женой…
Лоуренс не мог поверить в то, что услышал. Был ли этот мальчик ебанутым в голове? У него было непреодолимое желание ударить своего французского коллегу по лицу тыльной стороной ладони, но вместо этого он решил успокоить свои нервы, прежде чем отчитывать Обри за его выбор слов.
— Кто, чёрт возьми, захочет, чтобы ты стал женой? Ставлю пятнадцать тонн серебра, что Англия окажется самым ценным активом в этой битве!
Обри надулся, когда услышал это, прежде чем принять сделку. В конце концов, его комментарий о том, что он станет женой Лоуренса, был простой шуткой. Ибо вражда между двумя королями не могла быть улажена. Тем временем Великий Магистр Ордена Госпитальеров с яростью смотрел на двух европейских королей. Могли ли они быть более кощунственными на Святой Земле? Таким образом, он решил упрекнуть их за их глупость.
— Можете ли вы двое хоть на мгновение вести себя прилично? Мы собираемся выйти на поле битвы, во имя Бога. Ваше богохульство недопустимо!
В ответ на это Лоуренс промолчал, а Обри предпочёл высунуть язык, когда Великий Магистр отвернулся. В то время как лидеры крестоносцев спорили друг с другом о том, чьи силы окажутся наиболее боеспособными. Между византийскими и тимуридскими полководцами состоялся гораздо более сердечный разговор.
С византийской стороны армией командовал сам палестинский стратег. Он был относительно молодым, но могущественным дворянином, имевшим гордое происхождение. Хотя он не был таким способным, как Палладий или покойным Аретасом, он был одним из наиболее доверенных членов двора Ветраниса. Этого человека звали Авиенус Диоген, и на его лице была злая ухмылка, когда он смотрел на армию крестоносцев, а султан Империи Тимуридов был рядом с ним.
— Я никогда не думал, что буду сражаться бок о бок с мусульманином против христианской армии…
Салан посмотрел на своего византийского коллегу с жалким выражением лица. Должно быть, это последний день, когда христиане повернутся против своих братьев в пользу своих соседей-мусульман. Именно из-за этого он криво усмехнулся, подшучивая над византийским стратегом.
— Знаете, если вам от этого станет легче, вы всегда можете отказаться от этого союза и нанести нам удар в спину в пылу битвы.
Услышав это, Авиен расхохотался. Они оба знали, что такой вариант невозможен. Они обязались установить мир на Ближнем Востоке, и теперь католики посягали на этот мир. Если бы Византийская империя предала бы Тимуридов после столь обширного компромисса, никто из их соседей и союзников больше никогда не доверял бы им. Таким образом, Авиен просто ответил собственным остроумным замечанием.
— Если вы настаиваете…
(П.П: Истинный итальянец…)
Сказав это, он не стал дожидаться ответа, а вместо этого щёлкнул поводьями своего коня, толкая его вперёд к своей армии, когда он выступил с речью, надеясь сплотить своих солдат против общего врага, с которым был вынужден бороться их слабый союз с Тимуридами.
— По мудрости Императора мы теперь сражаемся бок о бок с нашими бывшими врагами. Наконец-то на Святой Земле воцарился мир, и мы поклялись защищать её! Католики пришли, чтобы вторгнуться в эту мирную землю и при этом навязать каждому из вас свои еретические убеждения! Настало время показать нашим старым соперникам на западе, что мы не умирающие собаки, которыми они нас считают! Во славу, во имя Империи, во имя Святой Земли!
После того, как эта короткая, но мощная речь была завершена, орда византийских солдат подняла своё оружие в воздух и воззвала к своему командиру теми же словами, что и он.
— За Славу, За Империю, за Святую Землю!
Увидев, что его речь подняла боевой дух его солдат, Авиен отдал приказ идти к вражеской армии и начать битву.
— Марш вперёд!
Точно также со стороны крестоносцев Великий магистр Ордена госпитальеров произнёс речь, чтобы сплотить своих солдат в битве.
— Веками мы проливали кровь, чтобы Святая Земля вернулась в руки христианского мира. В то время договор, который мы заключили с Византийской империей, ясно указывал, что Святая Земля навсегда останется частью их империи, гарантируя, что Христиане всех вероисповеданий могли иметь безопасный проход в паломничестве. Нынешний император плюнул на эти соглашения, ведя переговоры как с сарацинами, так и с еретиками, чтобы создать ложное государство, в котором мусульмане могут безнаказанно причинять вред последователям Христа. Сегодня мы собрались вместе, как многие королевства, объединенные во Христе, чтобы изгнать сарацин и еретиков со Святой Земли и вернуть её христианскому миру! Deus Vult! (На то воля Божья!)
В тот момент, когда Великий Магистр Ордена Госпитальеров закончил свою речь, солдаты его армии подняли своё оружие в воздух и трижды пропели свой боевой клич.
— Deus Vult! Deus Vult! Deus Vult! (На то воля Божья!)
Когда две противоборствующие стороны завершили свои боевые кличи, три армии начали марш в поле. Эта битва станет первой из многих во время Последнего крестового похода на Святую Землю и определит, у какой фракции было наиболее благоприятное начало. Если союз византийцев и тимуридов потерпит неудачу здесь, на полях за пределами Акры, у крестоносцев будет мощная крепость для подготовки к кампании.
Если Византийская империя и империя Тимуридов разгромят силы крестоносцев, крестоносцы будут вынуждены вернуться к морю, где им придётся искать новую точку высадки. Таким образом, эта битва определила ход всей войны.
В полях за городом Акко десятки тысяч солдат шли навстречу друг другу. С одной стороны, была мощная армия крестоносцев, состоявшая из пятнадцати тысяч человек, с другой — византийско-тимуридский союз, в котором было равное количество воинов. В то время как пехота шла навстречу друг другу с убийственной целью, артиллерия начала открывать огонь по своим противникам.
Офицеры византийской артиллерии были хорошо дисциплинированы, пройдя обучение у немецких военных советников. Отдельные члены артиллерийских батарей зарядили снарядами свои орудия, прежде чем зажечь перемычку и использовать её для воспламенения пушки. С громовым эхом пушечные ядра обрушились на армии крестоносцев, разрывая тела на части, пока они прорывались сквозь ряды врага.
Обри был не из тех, кто вёл свои войска с фронта, скорее, он, как и его английский коллега, оставался в безопасности в тылу и наблюдал за битвой, которая происходила на поле впереди него. Мальчик-король не мог не воскликнуть в шоке, когда он стал свидетелем резни, учинённой армиям крестоносцев превосходящей византийской артиллерией. Он слегка надулся, осуждая Беренгара за продажу ему плохих товаров.
— Этот немецкий ублюдок! Если бы я знал, что пушки, которые он мне продал, уступали своим союзникам, я бы никогда не удосужился заплатить полную цену!
Когда он сказал это, ещё одна волна бомбардировки обрушилась на позиции крестоносцев, превратив людей в мясной паштет. Однако, поскольку они не были разрывными снарядами, пушечные ядра были гораздо менее эффективны, чем артиллерия, имевшаяся в распоряжении немецкой армии.
(П.П: Проще говоря это просто ядра, что прямым попаданием убивают людей, а ней взрываются, нанося больше урона)
Король Лоуренс просто усмехнулся, услышав это, прежде чем отругать мальчика за его собственную глупость.
— Что? Ты действительно ожидал, что Беренгар продаст тебе, враждебному соседу, то же оружие, что и своим союзникам? Ты глупее, чем я думал…
Несмотря на его резкие слова, английского короля больше беспокоило то, что происходило с византийской пехотой. В то время как тимуридские солдаты приближались к армиям крестоносцев с религиозным рвением, византийские мушкетёры оставались позади и охраняли артиллерию, стреляя из своих нарезных мушкетов с большого расстояния в ряды врага, не желая приближаться к линии фронта, используя своё преимущество в дальности против врага коими были силы крестоносцев.
Залп византийских мушкетёров, которые перезаряжали свои мушкеты так быстро, как только могли, безжалостно рассекал английские, французские и госпитальерские силы огромными полосами. Поскольку им не хватало трубок для быстрой зарядки, византийцам требовалось более десяти секунд, чтобы зарядить мушкеты перед выстрелом. Однако, несмотря на это, они всё ещё были быстрее вражеских аркебузиров, которые всё ещё не находились в пределах досягаемости их оружия. Когда английский король увидел это подавляющее преимущество в дальности, он вызвал артиллерию крестоносцев и отдал им новые приказы.
— Направьте свои орудия на византийцев! Тимуриды не представляют угрозы!
По этой команде артиллерия крестоносцев перенацелила свои орудия на меньшие силы Византийской империи и выстрелила ядрами по позициям противника. Византийцы не подготовили должных укреплений и вместо этого почувствовали рядом удары одно- и шестифунтовых пушечных ядер, пронзающих их ряды на высокой скорости.
Когда Обри увидел, как отдаётся эта команда, он понял, что наибольшую угрозу для их армии представляли пять тысяч византийцев, что же касается тимуридских солдат, то они были всего лишь стандартной средневековой силой, и против могучих орудий армии крестоносцев легко могли пасть.
Несмотря на артиллерийский огонь по византийским войскам, они продолжали заряжать свои мушкеты и вести огонь по атакующему противнику, который отчаянно пытался приблизиться на дальность стрельбы своих гладкоствольных орудий.
(П.П: Гладкоствольное оружие как правило имеет меньшую дальность стрельбы в отличие от нарезного)
В конце концов, они преуспели в своих усилиях, несмотря на буквально груды тел, образовавшиеся у их ног. Те, кто был вооружён огнестрельным оружием, быстро выстроились в шеренги и дали залп по византийским и тимуридским войскам, безжалостно перерезав их линию фронта.
Реальность такова, что передовое огнестрельное оружие, такое как мушкеты, было относительно новой технологией, которая только недавно распространилась по остальной Европе в ограниченном количестве. Это произошло благодаря влиянию Беренгара на временную шкалу. Обратной стороной этого было то, что ни одна из присутствовавших армий на самом деле не имела полевой практики со своим оружием, а действительно использовала его только против неодушевленных целей. Именно из-за этого у обеих сторон не было правильной тактики наиболее эффективного обращения с оружием.
Таким образом, генералы обеих фракций просто построили своих солдат и открыли огонь друг по другу. Что касается тимуридов, то они могли сокрушить объём огня только одним лишь числом, и из-за этого солдаты империи Тимуридов безрассудно ринулись в ряды крестоносцев и столкнулись с ними, заставив их вступить в рукопашный бой.
Обри улыбнулся, увидев это. Несмотря на то, что он вооружил значительную часть своих рекрутов огнестрельным оружием с фитилем, у него всё ещё было несколько рыцарей в тяжёлых доспехах, которые шли в авангарде в тот момент, когда битва превращалась в рукопашную.
Он заметил особенно высокого французского рыцаря, который вонзил свой меч в сердце тимуридского воина, пролив кровь человека на песок под ногами и опрокинув труп. Этот человек был одним из любовников Обри, и ничто так не возбуждало его, как наблюдение за тем, как один из его людей доминирует на поле боя. Таким образом, французский король облизнул губы, глядя на кровавую сцену.
Однако в следующую минуту он с ужасом наблюдал, как мужчина был застрелен несколькими минье-шарами, выпущенными по его позиции византийскими мушкетёрами, которые продолжали оставаться в стороне и использовать своё преимущество в дальнем бою в хаотичной рукопашной. Высокий французский рыцарь в шоке упал на колени, истекая кровью через нагрудник, прежде чем рухнуть на поле тел. Обри не мог не расплакаться, когда стал свидетелем смерти одного из своих многочисленных любовников.
— Жак, нет!
Когда английский король услышал это, он посмотрел на женственного короля и усмехнулся над ним, прежде чем сделать комментарий в адрес Обри.
— Я так понимаю, он был одним из твоих любовников? Не волнуйся, ты всегда можешь найти другого.
Обри плохо воспринял это оскорбление и тут же с ненавистью уставился на короля Лоуренса.
— Закрой свой рот!
Услышав это, английский король лишь ухмыльнулся, прежде чем снова обратить внимание на поле битвы. Воздух наполнился дымом и кровью, когда тыловые линии армии крестоносцев открыли огонь по войскам Тимуридов, сокрушив их в симфонии кровопролития. К настоящему времени мусульмане потеряли более половины своих сил и начали паниковать. Они не ожидали, что огнестрельное оружие врагов окажется настолько эффективным.
Выстрелы продолжали грохотать в воздухе, но, несмотря на значительное преимущество византийских армий в дальности действия, их соперники-крестоносцы просто использовали слишком много огнестрельного оружия. В тот момент, когда они закроют брешь, они откроют огонь как по византийским силам, так и по тимуридским силам. Каждый павший аркебузир был заменён копейщиком в их рядах, который просто собирал огнестрельное оружие и сам использовал его. Становилось всё более очевидным, что, если что-то не изменится в ближайшее время, ход войны пойдёт на пользу крестоносцам.
К сожалению, пока византийские и тимуридские силы изо всех сил пытались сохранить свои ряды, вдалеке протрубил рог войны, и на холме появилась кавалерия крестоносцев. Очевидно, на место происшествия прибыли Рыцари Красного Дракона во главе со своим Великим Магистром, который нёс в руках что-то вроде кавалерийского карабина.
Рыцари Красного Дракона были одним из многих орденов крестоносцев, созданных католической церковью в попытке противостоять растущей угрозе Ереси Беренгара. С самого начала его гроссмейстер был одержим огнестрельным оружием и был одним из ведущих участников его разработки.
Эта армия рыцарей была полностью экипирована таким оружием и бросилась вниз с вершины холма со своими фитильными карабинами и обрушила огонь на византийские и тимуридские силы, сломив то небольшое сопротивление, которое удалось собрать. С прибытием новых крестоносцев и залпами, которые они вели по рядам врага, византийская и тимуридская армии оказались разбиты. В конце концов, Стратег Палестины отступил.
— Отступаем! Отступаем к Акко!
Те, кто мог это сделать, начали отступать, когда кавалерия Красных Драконов проносилась мимо них с клинками в руках, рубя тех, кто не мог уйти от преследования. Французские и английские короли с трепетом смотрели на свою победу. На протяжении всей битвы у них было подозрение, что они потерпят поражение, но эти опасения оказались беспочвенными.
С этим поражением византийские и тимуридские солдаты, уцелевшие в битве, отступят в близлежащий город Акко, где будут вынуждены защищать его в осаде. Хотя полевое сражение было выиграно силами крестоносцев, было бы бессмысленно, если бы им не удалось взять город. Таким образом, предстоящие недели будут наполнены ожесточенными конфликтами, поскольку обе стороны будут сражаться за господство на Святой Земле.
Эту пехотную бригаду поддерживал единственный артиллерийский дивизион, который использовал 12-фунтовые полевые орудия типа 1417 года, которые немецкая армия уже давно заменила, отремонтировала и продала своим союзникам. В отличие от немецкой армии, это оружие выпускалось не фугасными снарядами, а сплошными снарядами и картечными выстрелами.
Второй по величине армией была армия Тимуридов, насчитывавшая примерно десять тысяч человек. Они были оснащены средневековым оружием и доспехами. Однако их силы различались по использованию пехоты, лучников, кавалерии и стрелков. Империи Тимуридов ещё предстояло стать свидетелем или адаптироваться к новой эре войн, возникшей в Европе в результате вмешательства Беренгара в линию времени.
Наконец, была армия крестоносцев, в которую входили английский отряд, французские силы и рыцари-госпитальеры. Эти люди были вооружены доспехами средневекового образца, но их оружие было более совершенным, чем у их мусульманских собратьев. Огнестрельное оружие с фитильным замком было обычным явлением среди сил крестоносцев, которое использовалось как аркебузы, так и примитивные мушкеты. Их также поддерживала собственная артиллерия в виде фальконетов и кулеврины. Хотя их было меньше, чем пушек, приведённых византийцами. Всего у крестоносцев было около пятнадцати тысяч человек, что делало их численно равными их врагам.
(Кулеври́на (от фр. couleuvre — «уж» и couleuvrine — «змеевидный», что в свою очередь восходит к лат. colubrinus — «змеевидный») — огнестрельное оружие, бывшее предком аркебузы, мушкета и лёгкой пушки. (Т. е. кулеврина — первопредок классического огнестрельного стрелкового оружия.))
Можно было бы сказать, что-то, что английская и французская короны, десятилетиями враждовавшие друг с другом, теперь сражались бок о бок, было чудом. Союз, который возник в результате угрозы, которую Германская империя представляла для католического мира в целом. Несмотря на вражду между двумя королевствами, они не были братьями по оружию в войне против еретиков, и из-за этого они отложили свои разногласия ради этой кампании.
У Обри была ухмылка на лице, когда он смотрел на враждебные армии, собравшиеся вдалеке. Он был совершенно уверен, что их армия победит. Хотя численность обеих армий была одинаковой, у них было больше огнестрельного оружия, чем у их врагов. Обри был свидетелем того, насколько эффективным было это оружие в полевых условиях, и поэтому он верил, что крестоносцы одержат победу. Таким образом, он решил заключить дружеское пари со своим английским соперником.
— Скажи мне, Лоуренс, сколько ты готов поставить на то, что мои рыцари превзойдут твои плохо обученные и экипированные силы?
Когда Лоуренс услышал это, он усмехнулся, желая игнорировать маленького мальчика-короля, но Обри не знал, когда остановиться, вместо этого он попытался соблазнить своего соперника напрямую.
— Что, не хочешь отвечать? Не говори мне, что ты влюбился в меня? Хорошо, я клянусь Богом на небесах, что, если мои силы не превзойдут твои, я подчинюсь тебе и стану твоей законной замужней женой…
Лоуренс не мог поверить в то, что услышал. Был ли этот мальчик ебанутым в голове? У него было непреодолимое желание ударить своего французского коллегу по лицу тыльной стороной ладони, но вместо этого он решил успокоить свои нервы, прежде чем отчитывать Обри за его выбор слов.
— Кто, чёрт возьми, захочет, чтобы ты стал женой? Ставлю пятнадцать тонн серебра, что Англия окажется самым ценным активом в этой битве!
Обри надулся, когда услышал это, прежде чем принять сделку. В конце концов, его комментарий о том, что он станет женой Лоуренса, был простой шуткой. Ибо вражда между двумя королями не могла быть улажена. Тем временем Великий Магистр Ордена Госпитальеров с яростью смотрел на двух европейских королей. Могли ли они быть более кощунственными на Святой Земле? Таким образом, он решил упрекнуть их за их глупость.
— Можете ли вы двое хоть на мгновение вести себя прилично? Мы собираемся выйти на поле битвы, во имя Бога. Ваше богохульство недопустимо!
В ответ на это Лоуренс промолчал, а Обри предпочёл высунуть язык, когда Великий Магистр отвернулся. В то время как лидеры крестоносцев спорили друг с другом о том, чьи силы окажутся наиболее боеспособными. Между византийскими и тимуридскими полководцами состоялся гораздо более сердечный разговор.
С византийской стороны армией командовал сам палестинский стратег. Он был относительно молодым, но могущественным дворянином, имевшим гордое происхождение. Хотя он не был таким способным, как Палладий или покойным Аретасом, он был одним из наиболее доверенных членов двора Ветраниса. Этого человека звали Авиенус Диоген, и на его лице была злая ухмылка, когда он смотрел на армию крестоносцев, а султан Империи Тимуридов был рядом с ним.
— Я никогда не думал, что буду сражаться бок о бок с мусульманином против христианской армии…
Салан посмотрел на своего византийского коллегу с жалким выражением лица. Должно быть, это последний день, когда христиане повернутся против своих братьев в пользу своих соседей-мусульман. Именно из-за этого он криво усмехнулся, подшучивая над византийским стратегом.
— Знаете, если вам от этого станет легче, вы всегда можете отказаться от этого союза и нанести нам удар в спину в пылу битвы.
Услышав это, Авиен расхохотался. Они оба знали, что такой вариант невозможен. Они обязались установить мир на Ближнем Востоке, и теперь католики посягали на этот мир. Если бы Византийская империя предала бы Тимуридов после столь обширного компромисса, никто из их соседей и союзников больше никогда не доверял бы им. Таким образом, Авиен просто ответил собственным остроумным замечанием.
— Если вы настаиваете…
(П.П: Истинный итальянец…)
Сказав это, он не стал дожидаться ответа, а вместо этого щёлкнул поводьями своего коня, толкая его вперёд к своей армии, когда он выступил с речью, надеясь сплотить своих солдат против общего врага, с которым был вынужден бороться их слабый союз с Тимуридами.
— По мудрости Императора мы теперь сражаемся бок о бок с нашими бывшими врагами. Наконец-то на Святой Земле воцарился мир, и мы поклялись защищать её! Католики пришли, чтобы вторгнуться в эту мирную землю и при этом навязать каждому из вас свои еретические убеждения! Настало время показать нашим старым соперникам на западе, что мы не умирающие собаки, которыми они нас считают! Во славу, во имя Империи, во имя Святой Земли!
После того, как эта короткая, но мощная речь была завершена, орда византийских солдат подняла своё оружие в воздух и воззвала к своему командиру теми же словами, что и он.
— За Славу, За Империю, за Святую Землю!
Увидев, что его речь подняла боевой дух его солдат, Авиен отдал приказ идти к вражеской армии и начать битву.
— Марш вперёд!
Точно также со стороны крестоносцев Великий магистр Ордена госпитальеров произнёс речь, чтобы сплотить своих солдат в битве.
— Веками мы проливали кровь, чтобы Святая Земля вернулась в руки христианского мира. В то время договор, который мы заключили с Византийской империей, ясно указывал, что Святая Земля навсегда останется частью их империи, гарантируя, что Христиане всех вероисповеданий могли иметь безопасный проход в паломничестве. Нынешний император плюнул на эти соглашения, ведя переговоры как с сарацинами, так и с еретиками, чтобы создать ложное государство, в котором мусульмане могут безнаказанно причинять вред последователям Христа. Сегодня мы собрались вместе, как многие королевства, объединенные во Христе, чтобы изгнать сарацин и еретиков со Святой Земли и вернуть её христианскому миру! Deus Vult! (На то воля Божья!)
В тот момент, когда Великий Магистр Ордена Госпитальеров закончил свою речь, солдаты его армии подняли своё оружие в воздух и трижды пропели свой боевой клич.
— Deus Vult! Deus Vult! Deus Vult! (На то воля Божья!)
Когда две противоборствующие стороны завершили свои боевые кличи, три армии начали марш в поле. Эта битва станет первой из многих во время Последнего крестового похода на Святую Землю и определит, у какой фракции было наиболее благоприятное начало. Если союз византийцев и тимуридов потерпит неудачу здесь, на полях за пределами Акры, у крестоносцев будет мощная крепость для подготовки к кампании.
Если Византийская империя и империя Тимуридов разгромят силы крестоносцев, крестоносцы будут вынуждены вернуться к морю, где им придётся искать новую точку высадки. Таким образом, эта битва определила ход всей войны.
Офицеры византийской артиллерии были хорошо дисциплинированы, пройдя обучение у немецких военных советников. Отдельные члены артиллерийских батарей зарядили снарядами свои орудия, прежде чем зажечь перемычку и использовать её для воспламенения пушки. С громовым эхом пушечные ядра обрушились на армии крестоносцев, разрывая тела на части, пока они прорывались сквозь ряды врага.
Обри был не из тех, кто вёл свои войска с фронта, скорее, он, как и его английский коллега, оставался в безопасности в тылу и наблюдал за битвой, которая происходила на поле впереди него. Мальчик-король не мог не воскликнуть в шоке, когда он стал свидетелем резни, учинённой армиям крестоносцев превосходящей византийской артиллерией. Он слегка надулся, осуждая Беренгара за продажу ему плохих товаров.
— Этот немецкий ублюдок! Если бы я знал, что пушки, которые он мне продал, уступали своим союзникам, я бы никогда не удосужился заплатить полную цену!
Когда он сказал это, ещё одна волна бомбардировки обрушилась на позиции крестоносцев, превратив людей в мясной паштет. Однако, поскольку они не были разрывными снарядами, пушечные ядра были гораздо менее эффективны, чем артиллерия, имевшаяся в распоряжении немецкой армии.
(П.П: Проще говоря это просто ядра, что прямым попаданием убивают людей, а ней взрываются, нанося больше урона)
Король Лоуренс просто усмехнулся, услышав это, прежде чем отругать мальчика за его собственную глупость.
— Что? Ты действительно ожидал, что Беренгар продаст тебе, враждебному соседу, то же оружие, что и своим союзникам? Ты глупее, чем я думал…
Несмотря на его резкие слова, английского короля больше беспокоило то, что происходило с византийской пехотой. В то время как тимуридские солдаты приближались к армиям крестоносцев с религиозным рвением, византийские мушкетёры оставались позади и охраняли артиллерию, стреляя из своих нарезных мушкетов с большого расстояния в ряды врага, не желая приближаться к линии фронта, используя своё преимущество в дальности против врага коими были силы крестоносцев.
Залп византийских мушкетёров, которые перезаряжали свои мушкеты так быстро, как только могли, безжалостно рассекал английские, французские и госпитальерские силы огромными полосами. Поскольку им не хватало трубок для быстрой зарядки, византийцам требовалось более десяти секунд, чтобы зарядить мушкеты перед выстрелом. Однако, несмотря на это, они всё ещё были быстрее вражеских аркебузиров, которые всё ещё не находились в пределах досягаемости их оружия. Когда английский король увидел это подавляющее преимущество в дальности, он вызвал артиллерию крестоносцев и отдал им новые приказы.
— Направьте свои орудия на византийцев! Тимуриды не представляют угрозы!
По этой команде артиллерия крестоносцев перенацелила свои орудия на меньшие силы Византийской империи и выстрелила ядрами по позициям противника. Византийцы не подготовили должных укреплений и вместо этого почувствовали рядом удары одно- и шестифунтовых пушечных ядер, пронзающих их ряды на высокой скорости.
Когда Обри увидел, как отдаётся эта команда, он понял, что наибольшую угрозу для их армии представляли пять тысяч византийцев, что же касается тимуридских солдат, то они были всего лишь стандартной средневековой силой, и против могучих орудий армии крестоносцев легко могли пасть.
Несмотря на артиллерийский огонь по византийским войскам, они продолжали заряжать свои мушкеты и вести огонь по атакующему противнику, который отчаянно пытался приблизиться на дальность стрельбы своих гладкоствольных орудий.
(П.П: Гладкоствольное оружие как правило имеет меньшую дальность стрельбы в отличие от нарезного)
В конце концов, они преуспели в своих усилиях, несмотря на буквально груды тел, образовавшиеся у их ног. Те, кто был вооружён огнестрельным оружием, быстро выстроились в шеренги и дали залп по византийским и тимуридским войскам, безжалостно перерезав их линию фронта.
Реальность такова, что передовое огнестрельное оружие, такое как мушкеты, было относительно новой технологией, которая только недавно распространилась по остальной Европе в ограниченном количестве. Это произошло благодаря влиянию Беренгара на временную шкалу. Обратной стороной этого было то, что ни одна из присутствовавших армий на самом деле не имела полевой практики со своим оружием, а действительно использовала его только против неодушевленных целей. Именно из-за этого у обеих сторон не было правильной тактики наиболее эффективного обращения с оружием.
Таким образом, генералы обеих фракций просто построили своих солдат и открыли огонь друг по другу. Что касается тимуридов, то они могли сокрушить объём огня только одним лишь числом, и из-за этого солдаты империи Тимуридов безрассудно ринулись в ряды крестоносцев и столкнулись с ними, заставив их вступить в рукопашный бой.
Обри улыбнулся, увидев это. Несмотря на то, что он вооружил значительную часть своих рекрутов огнестрельным оружием с фитилем, у него всё ещё было несколько рыцарей в тяжёлых доспехах, которые шли в авангарде в тот момент, когда битва превращалась в рукопашную.
Он заметил особенно высокого французского рыцаря, который вонзил свой меч в сердце тимуридского воина, пролив кровь человека на песок под ногами и опрокинув труп. Этот человек был одним из любовников Обри, и ничто так не возбуждало его, как наблюдение за тем, как один из его людей доминирует на поле боя. Таким образом, французский король облизнул губы, глядя на кровавую сцену.
Однако в следующую минуту он с ужасом наблюдал, как мужчина был застрелен несколькими минье-шарами, выпущенными по его позиции византийскими мушкетёрами, которые продолжали оставаться в стороне и использовать своё преимущество в дальнем бою в хаотичной рукопашной. Высокий французский рыцарь в шоке упал на колени, истекая кровью через нагрудник, прежде чем рухнуть на поле тел. Обри не мог не расплакаться, когда стал свидетелем смерти одного из своих многочисленных любовников.
— Жак, нет!
Когда английский король услышал это, он посмотрел на женственного короля и усмехнулся над ним, прежде чем сделать комментарий в адрес Обри.
— Я так понимаю, он был одним из твоих любовников? Не волнуйся, ты всегда можешь найти другого.
Обри плохо воспринял это оскорбление и тут же с ненавистью уставился на короля Лоуренса.
— Закрой свой рот!
Услышав это, английский король лишь ухмыльнулся, прежде чем снова обратить внимание на поле битвы. Воздух наполнился дымом и кровью, когда тыловые линии армии крестоносцев открыли огонь по войскам Тимуридов, сокрушив их в симфонии кровопролития. К настоящему времени мусульмане потеряли более половины своих сил и начали паниковать. Они не ожидали, что огнестрельное оружие врагов окажется настолько эффективным.
Выстрелы продолжали грохотать в воздухе, но, несмотря на значительное преимущество византийских армий в дальности действия, их соперники-крестоносцы просто использовали слишком много огнестрельного оружия. В тот момент, когда они закроют брешь, они откроют огонь как по византийским силам, так и по тимуридским силам. Каждый павший аркебузир был заменён копейщиком в их рядах, который просто собирал огнестрельное оружие и сам использовал его. Становилось всё более очевидным, что, если что-то не изменится в ближайшее время, ход войны пойдёт на пользу крестоносцам.
К сожалению, пока византийские и тимуридские силы изо всех сил пытались сохранить свои ряды, вдалеке протрубил рог войны, и на холме появилась кавалерия крестоносцев. Очевидно, на место происшествия прибыли Рыцари Красного Дракона во главе со своим Великим Магистром, который нёс в руках что-то вроде кавалерийского карабина.
Рыцари Красного Дракона были одним из многих орденов крестоносцев, созданных католической церковью в попытке противостоять растущей угрозе Ереси Беренгара. С самого начала его гроссмейстер был одержим огнестрельным оружием и был одним из ведущих участников его разработки.
Эта армия рыцарей была полностью экипирована таким оружием и бросилась вниз с вершины холма со своими фитильными карабинами и обрушила огонь на византийские и тимуридские силы, сломив то небольшое сопротивление, которое удалось собрать. С прибытием новых крестоносцев и залпами, которые они вели по рядам врага, византийская и тимуридская армии оказались разбиты. В конце концов, Стратег Палестины отступил.
— Отступаем! Отступаем к Акко!
Те, кто мог это сделать, начали отступать, когда кавалерия Красных Драконов проносилась мимо них с клинками в руках, рубя тех, кто не мог уйти от преследования. Французские и английские короли с трепетом смотрели на свою победу. На протяжении всей битвы у них было подозрение, что они потерпят поражение, но эти опасения оказались беспочвенными.
С этим поражением византийские и тимуридские солдаты, уцелевшие в битве, отступят в близлежащий город Акко, где будут вынуждены защищать его в осаде. Хотя полевое сражение было выиграно силами крестоносцев, было бы бессмысленно, если бы им не удалось взять город. Таким образом, предстоящие недели будут наполнены ожесточенными конфликтами, поскольку обе стороны будут сражаться за господство на Святой Земле.
Закладка