Глава 347. Неловкий семейный ужин •
Проведя вечер под кайфом и напившись с двумя своими женщинами, а затем вступив в половое сношение, Беренгар обнаружил, что усталость, которую он чувствовал от месяцев бесконечной битвы, медленно смывается. Для Беренгара война была волнующим занятием, но, если она продолжалась слишком долго, она могла вызвать большую усталость и боль.
Повеселившись с двумя своими женщинами, Беренгар встал с постели и пошёл в ванну, где они вскоре присоединились. Он немедленно сбросил полотенце и вошёл в дымящуюся воду; когда он это сделал, Гонория и Линде схватили его и начали мыть каждую часть его тела своей.
Пока это продолжалось, Беренгар пил из бокала, наполненного пивом; всякое подобие его ранее обостренных нервов исчезло под исключительным обслуживанием, которое оказывали ему его девушки. Через некоторое время Линде, Гонория и он сам вылезли из ванны и, переодевшись в шёлковые халаты, направились из гаремной комнаты в столовую, где в данный момент сидели Адела, Генриетта, Ганс и Хельга.
Когда Линде увидела своих детей, сидящих на высоких стульях, она подошла к ним и взяла их на руки, где положила себе на колени. Сделав это, она опустила халат и начала кормить грудью двух маленьких детей.
Вид, который сильно нервировал Аделу, которая смотрела на это зрелище с выражением отвращения на лице. Она не могла удержаться от комментариев по этому поводу.
— Эм… Линде, мы за обеденным столом. Не могла бы ты прикрыться?
Линде с приятной улыбкой не поддалась на провокацию Аделы и просто ответила язвительным тоном.
— Что? Разве я не могу кормить своих детей? Что бы ты посоветовала им покушать?
Беренгар, сидевший между двумя женщинами и их спором, отказался комментировать сложившуюся ситуацию. Хотя Гансу было уже три года, он всё ещё кормился грудью, что Беренгар считал необычным, но не совсем необычным с его современной точки зрения; однако рано или поздно ему придется поговорить с Линде об отлучении ребёнка от груди и введении коровьего молока в свой рацион.
Однако в данный момент он просто не хотел ввязываться в этот разговор и, как таковой, начал переключать своё внимание на сына, который с каждым днём становился всё больше. Закончив сеанс с Линде, Беренгар усадил Ганса обратно на своё место, где он начал обедать шницелем и Кезеспетцле.
Пока мальчик с удовольствием ужинал, Беренгар заговорил с сыном; в конце концов, прошло уже много времени с тех пор, как он тайком разговаривал с мелким.
— Итак, Ганс, я понимаю, что ты уже начал своё начальное обучение, и в таком юном возрасте. Воистину, однажды ты станешь источником вдохновения для австрийского народа. Есть ли у тебя какие-нибудь вопросы, с которыми я мог бы тебе помочь?
Услышав это, Ганс поднял глаза от своей тарелки и посмотрел на множество женщин, окружавших Беренгара, прежде чем задать вопрос, который беспокоил его уже некоторое время.
— Скажи мне правду, отец, я бастард?
Услышав это, Беренгар уронил вилку на тарелку, и звон разнёсся по всей столовой. Все присутствующие за столом потрясенно посмотрели на Ганса. Будучи биологической матерью Ганса, Линде заставила свои материнские инстинкты работать с перегрузкой и первой спросила о происхождении вопроса Хана.
— Ганс! Где ты это услышал?
Мальчик отказался смотреть матери в глаза, признавшись, что слышал этот термин.
— Я читал об этом в одной из книг в библиотеке, если ребёнок рождается у родителей, которые не женаты, то он бастард и не может унаследовать положение своего отца. Означает ли это, что, несмотря на то, что я первенец, я не смогу пойти по стопам отца?
Линде посмотрела на Ганса взглядом, в котором сквозило всепоглощающее сострадание; ей было ужасно жаль, что у Ганса в столь юном возрасте на уме такие вопросы. Почувствовав себя плохо из-за сына, она бросила на Аделу злобный взгляд, думая про себя.
«Если бы не эта женщина, моему сыну не пришлось бы так низко думать о себе!»
— Видишь ли, сын мой, формально ты бастард, и я твоя мать ещё не в браке. Однако книга, которую ты читал, древняя и устаревшая. Законы наследования больше не являются таковыми. Я сделал это, чтобы самый компетентный из моих детей мог занять моё место после моей смерти. Однажды я женюсь на твоей матери, и ты станешь законным членом моей Династии. Когда это произойдёт, ты будешь иметь право наследование на мой трон, если ты соответствуешь критериям эффективного лидера. Конечно, если ты хочешь этого, то тебе придётся много работать, потому что у меня будет много детей, и только самый приспособленный к правлению станет королём.
Услышав этот ответ, Ганс ещё больше смутился; он с невинным выражением лица стал расспрашивать о насущном.
— Я думал, ты женишься на мисс Аделе? Как ты собираешься жениться на маме?
Беренгар чувствовал на себе злобные взгляды всех трёх своих женщин, пока пытался придумать ответ, который удовлетворил бы их всех. Что касается Генриетты, то она молча ела, стараясь не вмешиваться в дела брата. В её глазах он застелил постель и теперь должен был лежать в ней. (Перефразирую: Он намусорил он и должен убирать)
Адела была не в самом лучшем настроении; она прекрасно осознавала степень гедонизма, которым Беренгар занимался со своими двумя любовницами наверху в течение последних нескольких часов. Хотя она не одобряла чрезмерного употребления алкоголя, наркотиков и группового секса. Она также знала, что Беренгар только что вернулся домой после ужасов войны и ему нужен был способ расслабиться.
Конечно, её беспокоило то, что Гонория и Линде теперь носили свои обручальные кольца, традиция, которую Беренгар начала с неё самой. Она чувствовала, что для Беренгара было дико неуместно делать предложение двум женщинам до того, как она выйдет замуж.
Таким образом, Адела смотрела на Беренгара взглядом, полным ярости; Однако она заставила себя оставаться спокойной и ждать объяснений Беренгара для таких вещей. Теперь, когда сын её невесты, которого она также считала своим, задал такой вопрос, ей было более чем любопытно узнать ответ. Беренгар, конечно же, отмахнулся от злобных взглядов, которые он получал от своих девочек, и начал объяснять сложность своих отношений с ними своему маленькому сыну.
— Видишь ли, Ганс, во времена наших предков мужчины, обладающие большим богатством и властью, нередко имели несколько жён. Хотя с введением католицизма мы приняли много иностранных практик. Одним из таких изменений стал закон, согласно которому мужчины могли иметь только одну жену. Моё намерение как короля Австрии вернуть пути наших предков. Так что ты можешь думать об Аделе и Гонории как о других своих мамочках…
Выражения на лицах девушек отличались; для Линде и Гонории они были довольны результатом, и поэтому они с любовью смотрели на Беренгара. Однако Адела отреагировала гораздо хуже; она была очень недовольна тем, что Беренгар забыл упомянуть о её положении первой жены. Она также была расстроена тем, что её детям придётся конкурировать с Гансом, чтобы в будущем стать преемниками своего отца. Поэтому она пристально посмотрела на Беренгара с яростью презираемой женщины.
Пока шла эта безмолвная битва между гаремом Беренгара, Ганс несколько мгновений обдумывал ответ отца, прежде чем выпалил первую пришедшую ему в голову мысль.
— Значит ли это, что я тоже получаю молоко от других моих мам?!
Услышав это, Адела почувствовала себя так, словно в неё ударила молния, и быстро покраснела от смущения, отводя взгляд от невинно взволнованного лица Ганса. Беренгар, с другой стороны, едва не подавился едой, пытаясь сохранить самообладание. Линде расхохоталась; до сих пор ей даже в голову не приходило, что её сын будет таким же большим плейбоем, как и его отец. Что касается Гонории, она смотрела на ребёнка так, словно он был самым милым ребёнком в мире; таким образом, она вынашивала дьявольский заговор, когда начала дразнить Ганса.
— Конечно, малыш, иди к мамочке Гонории!
Услышав это, Ганс чуть не вскочил со своего места, но Беренгар остановил его, прежде чем он смог добраться до раскрытых объятий Гонории.
— Ганс, ты уже поел, поговорим об этом позже. — услышав это, мальчик нахмурился и уже собирался возразить отцу.
Однако Беренгар поднял руку, давая знак мальчику замолчать, и поэтому он начал дуться в своём кресле от жестокости всего этого.
Генриетта смотрела на всю эту сцену с удивлённым выражением лица, продолжая есть в тишине. Она точно знала, что это был разговор, в который она не хотела ввязываться, и поэтому она пила из своего бокала, наблюдая, как Беренгар медленно перемещается по созданному им же минному полю.
Семья ела в неловком молчании до самого окончания обеда; Однако у Ганса было ещё много вопросов о Беренгаре и его трёх матерях; несмотря на это, его отец, казалось, чувствовал себя неловко и не хотел обсуждать это дальше. Таким образом, ему придётся подождать более поздней даты, прежде чем он сможет узнать больше о сложной природе гарема отца Беренгара.
===============
(Примечание автора: Ганс не попаданец)