47 экстра •
— …Что?
— Почему ты каждый день докапывался до нее со своими гадостями, когда она просто мирно сидела в уголке дома? Почему ты портил рис, который она от голода тайно ела, как крыса?
— …
Мои слова заставили его захлопнуть рот.
Оглядев остальных, я спросила:
— Почему вы не предоставили содержания или карманных денег человеку, который самостоятельно поступил в университет без единого репетитора?
— …
— Почему вы не дали человеку, который больше не мог этого терпеть и съехал, нормальную квартиру?
— …
— Она не выносила этих сраных тараканов и плесень, поэтому пахала на трех работах, возвращалась домой и училась всю ночь. Почему вы ни разу не позвонили ей, жившей такой жизнью?
— …
— Мне это невыносимо любопытно.
Когда Зеркало Правды показало мне, как горевали эти люди, мне стало крайне интересно.
Почему вы сожалеете обо всем том, что вы со мной сделали?
Честно говоря, с учетом того, что мне пришлось пережить в том доме, Лейле стоило бы показать что-то похуже оплеванного портрета, если она хотела промыть мне мозги.
— …Дождаться, когда она заболеет хворью нищих, и вышвырнуть ее — разве не на это вы рассчитывали?
Это второй сукин сын называл меня «нищенкой» каждый раз, когда видел. Хоть я и не произнесла этого вслух, отец и его старший сын тоже посмотрели на него.
Однако сказанное мной звучало действительно правдоподобно. Я бы действительно умерла от такой нищенской жизни. Словно как бы я ни боролась, как бы я ни старалась устроить свою жизнь, в итоге я бы все равно стала тем, чем они меня обзывали.
— …
Я просто задавала вопросы, однако внутри больничной палаты вскоре воцарилась такая тишина, словно были похороны. Я отвернулась от не отвечавших мне людей и уставилась на свое изначальное тело.
Мое несчастное тело, все исколотое капельницами и дышащее благодаря респиратору, постоянно подающему кислород.
— …Вы ее не отпустите? На ее месте я бы в принципе не захотела просыпаться.
— …
— Насколько же сильно хочется умереть, зная, что из-за чужой жадности твоя жизнь до самого конца будет жалкой и ничтожной?
Ужасный финал опечалил меня лишь на миг. Возможно, из-за того, что я больше не нуждалась в любви и внимании этих людей, все происходящее казалось мне комедией.
Я отвела взгляд от своего тела и ядовито сказала трем мужчинам, стоявшим передо мной, словно грешники:
— Знаете, что? Возможно, она не просыпается, потому что до ужаса не хочет вас видеть.
— Э-это…
— Возможно, она уже в раю, совершенно забыла о вас и радуется жизни с новой семьей.
— …
— Так что перестаньте делать вид, будто беспокоитесь о трупе. Это мерзко.
Возможно, это шанс, предоставленный мне зеркалом. Наверное, оно дало мне эту возможность, пожалев мое бедное тело из этого мира, по-дурацки умирающее, не в силах и слова вымолвить.
Видимо, ответить им было нечего — они лишь стояли и хлопали ртами.
«Я уверена, что вам нечего мне сказать».
Я не хотела вызвать у этих людей чувство вины. И все же зрелище их подрагивающих глаз и шлепающих губешек было забавным, так что я невинно рассмеялась.
И вот тогда…
— …Ах, — что-то наконец-то выдал мой отец спустя долгое время. Поначалу я не расслышала, что он говорил.
— …Сиен.
— …
— Ты Си… Сиен?
Однако в тот момент, когда отец четко произнес мое имя, у меня упало сердце.
— Ты… ты же Сиен, да? А? — снова и снова спрашивал отец, подозрительно глядя на меня.
Я крепко стиснула зубы.
«Как он догадался?»
Сказать по правде, я так растерялась, что у меня опустел разум.
Я и представить себе не могла, что ты сумеешь меня узнать.
— Отец, что ты такое говоришь?
— Отец, что с тобой? Как эта сумасшедшая сука может быть Сиен?!
Мои братья посмотрели на вдруг заговорившего странные вещи отца.
Однако тот яростно покачал головой и решительно заорал:
— Присмотритесь! Она выглядит в точности, как наша Сиен! Короткие пряди под ушами, ямочки на щеках, родинки на внутренней стороне ладони и на шее!
Взгляды братьев тут же впились в меня. Шарившие по мне глаза младшего сына медленно поползли на лоб.
— Ч-что… И правда.
— Что за чертовщина… — Старшенький тоже выглядел растерянным.
Тогда второй сын спросил, подрагивая глазами:
— Ты… ты правда Ча Сиен?
Я не знала, как реагировать в такой ситуации, поэтому ничего не могла сделать или ответить.
— Сиен! О, боже, Сиен! Сие…н…
Вдруг мужчина средних лет, вопивший мое имя, рухнул на пол.
— Отец!
Удивленные братья кинулись к запасной кровати и помогли своему папаше.
Ситуация все сильнее и сильнее погружалась в хаос.
Я чувствовала себя немного странно. Было неприятно…
«Стоит ли мне закончить все собственными руками?»
Я никак не могла понять, на что надеялось Зеркало Правды, показывая мне все это.
До недавнего времени мне казалось, что оно хотело, чтобы я своими руками положила конец этой жизни…
«Однако нельзя убить кого-то, когда тебя уже поймали».
Если все оставить так, как есть, то тело само скоро испустит последний вздох. Я инстинктивно это чувствовала — возможно, потому что тело было мое. Давным-давно покинутая пустая оболочка, до ее смерти недолго осталось.
Возможно, зеркало в последний раз предоставляло мне выбор. И в самом деле, древние чародеи вполне могли дать мне шанс передумать, пока это тело еще не умерло. Однако для меня, уже сделавшей свой выбор, это была неприятная дилемма.
— Сиен, Сиен, что… случилось с тобой, Сиен?!
Избегая людей, странно на меня смотревших и державшихся на расстоянии, я инстинктивно обвела палату взглядом в поисках пути к отступлению и тут же заметила источник яркого света.
«Вот и выход».
Над раковиной возле кровати, на которой лежало мое тело, висело зеркало. Я без колебаний отвернулась от этих трех богатеев. И когда я поспешила туда, опасаясь, что свет мог погаснуть, оборвав связь между мирами…
— Сиен! Подожди, Сиен! Всего одно слово, пожалуйста, дай мне сказать одно слово! — окликнул меня мой отец, словно замечая, что я собралась уходить. — Пожалуйста, всего слово, одно словечко…
Мы много лет жили в одном доме, но такого отчаянного голоса я у него прежде не слышала. Может, поэтому я остановилась и рефлекторно обернулась. В тот же миг мужчина средних лет чуть ли не рывком скатился с запасной кровати.
Не было никакого смысла как-то развеивать растерянность моих братцев.
Бум.
Мой биологический отец, в один миг оказавшийся на ногах, вдруг опустился передо мной на колени. И…
— Прости. Прости, прости. Этот отец смертельно согрешил.
— …
— Но я никогда, никогда тебя не ненавидел. Дело не в том, что я тебя ненавидел. Просто я был очень неловок… Я не знал, как мне себя с тобой вести…
— …О-отец, — братья смотрели на отца дикими взглядами.
Да и я тоже. Я никак не могла понять, зачем этот человек делает это. Сейчас-то зачем?
И в этот миг… Бум!
Второй братец, стоявший прямо у отца за спиной, тоже шлепнулся на колени.
— Нет, Ча Сиен. Я был дебилом.
— …
— Ты, ты же знаешь. Я просто мудак, выросший без матери и воспитания, — морщась, подобострастно сказал он, словно и правда считал меня наполовину своей сестрой.
Я широко распахнула глаза. Отец был равнодушным наблюдателем, первый сукин сын — его группой поддержки, а вот второй — тираном. Он всегда вредил мне напрямую.
Зрелище этого парня, стоящего передо мной на коленях с красными глазами и бормочущего оправдания, казалось невероятно чуждым.
— Но вдруг выяснилось, что ты отлично учишься своими силами, и семье это нравилось…
— …
— Я так себя вел, потому что завидовал. Я хотел с тобой дружить, но не знал, что делать. Ох, блядь, — выматерившись и вытерев глаза рукавом, он продолжил: — Но я никогда не желал тебе смерти. Никогда. Просто… даже если ты не собиралась, тебе бы все равно пришлось с нами есть…
— …
— У тебя, у тебя такой уж характер. В детстве ты всегда легко принимала поражения…
Когда это я такое делала? Я задумалась, глядя на лицо второго брата, сдерживавшего слезы.
— Брат… Можно я побуду с тобой?
«Кажется, я делала так раньше».
Потому что я всегда хотела стать частью того дома.
— А тебе никогда не приходило в голову, что твои методы неправильны?
Едва я спросила, как мне тут же прилетел ответ:
— Я думал об этом бесчисленное множество раз. Не делай этого, не будь мудаком, веди себя, как брат.
— …
— Лучше бы, лучше бы это у меня был рак. Я виноват.
Не в силах смотреть мне в глаза, он склонил голову.
Вид капель, шлепающихся на его руки, сцепленные на коленях в кулаки, не принес мне никакого удовольствия.
И…
— …Прости. — Наконец первый сукин сын встал на колени с правой стороны от отца. — Это по моей вине все зашло так далеко. Это я, нарушив распоряжение отца, дал тебе подвальную комнатенку.
В отличие от своего брата, он спокойно признавался в своих грехах. Однако стоны, несколько раз перемежавшие его слова, показали мне, насколько велико было его чувство вины.
— Я не буду оправдываться. Но… Если ты хочешь отмщения, то сделай это. В смысле, разозлись, ударь меня.
— …
— Не вреди самой себе, Сиен. Пожалуйста…
— Отмщения?
Разве оно возможно не лишь тогда, когда еще осталось достаточно эмоций?
Нелепое заблуждение первого сукина сына меня удивило.
— Вы думаете, я хочу навредить себе, чтобы отомстить вам?
Я развернулась и шагнула к кровати.
— Сиен.
Словно почувствовав, что что-то со мной не так, первый сукин сын привстал.
Прежде чем он успел мне помещать, я так быстро протянула руку и сгребла закрывавший мое лицо респиратор, что никакие сомнения за мной не поспевали. А затем со всех сил швырнула его в открытое окно.
— Нет, нет! — закричал кто-то.
И…
Бип, бип, бип, бип.
Би-и-и-и-ип.