35 экстра

Финалом Злодейки может быть только Смерть

На мои слова Эклис отреагировал с любопытством:

— Вы меня… использовали?..

— …

— Как вы могли меня использовать?

Возможно, сказанное мной казалось невероятным. Эклис медленно осматривал меня с головы до ног, глядя при этом так, словно считал мои слова абсурдными.

Если он и правда потерял память, то для него, наверное, дико, что его жизнь разрушила женщина, которая голодала по полнедели.

— Какая забавная история, — взгляд серых глаз медленно поднялся от моих ног и вперился мне в лицо. Он въедливо спросил: — Если вы не хотите рассказывать мне о моем прошлом, зачем говорить это?

— Чтобы ты отбросил остатки своих сожалений и перестал возле меня виться.

Под «остатками своих сожалений» я понимала связанное со мной прошлое, о котором он мог догадаться. Слово «враг» было ближе к правде, чем предположение, что я могла быть его спасительницей или возлюбленной.

Улыбка на лице Эклиса погасла.

— …Тогда не убить ли мне вас, пока я в настроении? — спросил он, немного понизив голос. — Должен ли я стенать, что вы использовали меня и разрушили мою жизнь, а потом взять и разрушить вашу?

— А ты хочешь это сделать? — легко ответила я.

Потерявший память Эклис отличался от себя прошлого, однако я была уверена, что он этого не сделает. Если бы он хотел меня убить, то не стал бы столько времени следовать за мной, а потом помогать.

Возможно, прошлое его и не интересовало, но что-то узнать у меня он точно хотел.

— Ну, не думаю, что прямо сейчас это мне по душе… — расплывчато ответил Эклис, отчасти подтверждая догадки. — А что насчет вас? — кинул он в меня вопрос. — Вы тоже меня ненавидели?

Я широко распахнула глаза и медленно кивнула:

— …Похоже на то.

— Почему?

— Потому что ты вел себя с дворянами так же дерзко, как и сейчас, — пожав плечами, выдала я неплохую отмазку.

— Я дерзкий… — многозначительно протянул Эклис.

Глядя на его возмужавшее лицо, я вспоминала события пятилетней давности. Я притворялась в борьбе за выживание, лгала, как дышала, и использовала других. Тогда это казалось мне совершенно естественным.

«Даже если я сбегу, все равно появится истинная героиня. Все цели захвата рано или поздно влюбятся в нее».

Так что когда Эклис привел Лейлу в теле Ивонны, я разозлилась от невыносимости произошедшего. Мне казалось, что причиной всех моих неудач, всех провалов побега, угрозы неизбежной смерти был Эклис. Все его слова о том, что он меня любит и желает мной обладать, казались мне ложью.

Я все поняла лишь месяц спустя, когда он набросился на кронпринца, а потом пожертвовал ради меня собой. Возможно, это не промывка мозгов окрасила его шкалу интереса в темно-бордовый, а я сама.

Теперь над его серой головой я не видела ничего.

— Ну, тогда, возможно, иногда вы хотели меня убить, да? — вдруг спросил Эклис. — А сейчас вы убить меня хотите?

— …Что? — с запозданием отреагировала я.

Тем временем он вдруг быстро вытащил кинжал.

— Что…

— Вот, — приставил он к своей шее наконечник клинка. — Если ударите сюда, сможете мгновенно меня убить.

— …

— Вот, возьмите.

Я пыталась понять, о чем он говорит, а он уже протягивал мне рукоять кинжала. Тупо наблюдая за его действиями, я шевельнула губами:

— …Ты безумец?

Едва я успела это спросить, как Эклис небрежно ответил:

— Нет. За пределами столицы это довольно распространено.

— Тогда почему ты вдруг это делаешь?

— Просто так. Меня уже утомило охотиться на монстров, преследуя вас.

— …

— Раз мы ненавидим друг друга, будет забавно, если вы попытаетесь меня убить.

Я старалась избавить его от сожалений, однако, похоже, мои слова о том, что мы были врагами, наоборот, распалили его интерес.

Выдав такой сумасшедший ответ, Эклис взял мою неподвижную руку и насильно сунул в нее кинжал.

— С ума сошел? Отвали. Собственная жизнь для тебя что — шутка? — заорала я, отчаянно пытаясь освободить руку.

— На самом деле мне довольно скучно жить, — однако он даже не пошевелился и продолжал странно на меня пялиться. — Поэтому-то я и задумался о прошлом. Мне интересно, как вы меня возненавидели?

— Ах ты…

— Как я себя вел? Вы безжалостно пытались меня использовать, хотя делали вид, что благоволите, а я, сам того не зная, предал вашу доброту? Или…

— Пусти.

— Нагло держал вашу руку и целовал ее?

Словно шутя, он подтащил мою ладонь с зажатым в ней кинжалом и пару раз коснулся им своей шеи.

Стук, стук. Острый кончик стучал об уже неработающий желтый камешек. Я на миг офигела от безумного поведения этого мужчины, за которым не успевала, и попыталась высвободить руку. Мое лицо ожесточилось, когда я услышала слова, весьма близкие к правде.

— Не заблуждайся, сказала же. Все было не настолько уж и впечатляюще.

Я перестала вырываться и сгребла его второй рукой. А затем ткнула кинжалом в шею, как он и хотел.

Эклис выпустил мою ладонь и принялся с интересом наблюдать.

— Почему ради твоего развлечения я должна пачкать руки кровью? — спросила я, плотно прижимая кинжал к его шее. Я чувствовала, как кончик клинка впивается в кожаный ошейник.

— Вы были моей хозяйкой. Вернете мне прошлый должок?

— Ну, а для тебя, узнавшего об этом лишь благодаря рабскому ошейнику на шее, это важно? Ты же все равно этого не помнишь.

Я сосредоточилась на ошейнике, который виднелся сквозь промежутки в доспехах. Восторг в его глазах постепенно погас. Когда я увидела, что выражение его лица снова обернулось восковой маской, я холодно покачала головой.

— А еще ты больше не мой раб. Чтобы ты знал: ты не хотел, чтобы тебя использовали, потому нашел способ выкарабкаться из рабства.

— Похоже, раньше моя жизнь была насыщенней, чем сейчас.

Лицо Эклиса ничего не выражало, но слова его звучали как шутка. Я надавила на кинжал чуть сильнее.

Рвак.

До меня донесся жуткий звук чего-то разрезаемого.

— Как только ты исчерпал свою пользу, я вручила тебе ключ от этой штуки, и на этом между нами все закончилось.

Лезвие вошло чуть глубже.

Шух. Наконец мне удалось перерезать толстая кожу ошейника. Зачарованные рабские оковы сложно повредить каким-либо оружием. Однако магия с этого ошейника спала, выглядел он изрядно потрепанным, да и он, похоже, уже рвался: на нем остались следы от клея. Именно в этом месте я его и перерезала.

— Ты не хотел ничего слышать о рабстве, поэтому перебил всех наемников. Так почему ты до сих пор носишь это?

Хвать.

Я поймала свободно соскользнувший с шеи Эклиса ошейник и пару раз помахала им у него перед глазами.

— Неужели твои слова о том, что ты все забыл, были ложью?

Я по-прежнему прижимала к шее угрожающе сверкавший кинжал.

Наконец Эклис медленно перевел взгляд на ошейник в моей руке.

— Ага, я знаю.

— …

— Как вы и сказали, больше нет смысла носить эту штуку…

— …

— Почему же он болтается на моей шее, как на собаке? — он склонился к моей руке с кинжалом, не обращая внимания на то, что его кончик впивался ему в кожу. — Знаете?

— Понятия не имею.

По лезвию потекла струйка крови, я оттолкнула Эклиса от себя.

— Безумец, да откуда мне знать? — проорала я и зашвырнула ошейник в пропасть. Руки дрожали, но я как можно безмятежнее спросила: — Согласен?

Наши с ним отношения не стоили того, чтобы он воскрешал их в памяти спустя пять лет, когда до этого он благополучно по неизвестной причине все забыл.

От моих слов серые глаза Эклиса засияли странным светом.

Однако я его проигнорировала и вежливо вернула ему кинжал.

— И прости, но, если ты хочешь умереть, реши этот вопрос самостоятельно и где-нибудь подальше от меня. Мне не интересно, умер ты или нет.

— …А вы холоднее, чем кажетесь.

Эклис опустил взгляд на протянутый кинжал, а затем расхохотался и принял его.

Я испытывала невероятное облегчение, но виду старалась не показывать.

— Каждый раз, как появлялись монстры, ты пытался всех защитить, поэтому я думала, что ты альтруист.

— Я не хочу смотреть, как гибнут люди, выполняющие свою работу. И я в состоянии справиться с такой ерундой.

Я искоса посмотрела на этого высокомерного парня.

— Чем вы занимаетесь? Это интересно? — И внезапно спросил что-то совсем неожиданное: — Интереснее, чем быть… единственной юной госпожой из рода Экхартов?

— Это работа. Как она может всегда быть интересной?

— Но вы всегда казались очень заинтересованной в ней…

— Это просто достаточная награда за то, что я отбросила статус «единственной юной госпожи Экхартов».

Я старалась спокойно отвечать на его безумные вопросы.

Чуть помолчав, я небрежно добавила:

— Ты жив, значит однажды непременно найдешь интересные для тебя вещи.

— …

— Есть что-то, чем я хочу заниматься, я без ума от этого дела и круглый год следую за своей мечтой…

— …

— Ты еще слишком молод, чтобы говорить, что жизнь скучна.

— Вы же говорили, что особых отношений между нами не было, разве вы помните мой возраст?

— Наглого парня, который младше меня? Конечно.

Когда я так ответила, скрестив на груди руки, выражение лица Эклиса снова сделалось странным.

«Так чего ты от меня хочешь-то?»

Преследовавший меня парень с округлившимися глазами снова открыл рот:

— Почему вы говорите такое человеку, которого ненавидели?

Вряд ли он делал это намеренно, но каждый раз, когда он придирался к моим словам, у меня замирало сердце.

«Ты понял, что я солгала? Нет, ты же все равно ничего не помнишь…»

Однако по бесстрастному лицу этого мужчины ничего нельзя было понять.

Поагонизировав мгновенье и поломав голову, я невинно произнесла:

— …Я сейчас слишком счастлива, чтобы испытывать одни лишь негативные эмоции, — я говорила со всей искренностью. — Встреча с тобой мне неприятна, поэтому я хочу, чтобы ты знал. Но, в любом случае, сегодня ты мне помог, так что было бы несправедливо тебя обманывать.

— …

— Если ты меня понял, хватит меня преследовать.

— То, что я ненавидел вас и предал…

— ….

— …это правда?

В отличие от меня, желавшей поскорее завершить разговор, он настойчиво продолжал выспрашивать меня о прошлом, которое он якобы не желал знать.

Я со вздохом ответила:

— А какой мне смысл тебе лгать?

— Я вообще-то солгал.

Мой эмоциональный тон его спровоцировал?

От этих слов, сказанных без какого-либо выражения на лице, у меня перехватило дыхание.

— Поначалу я следовал за вами, чтобы убить, независимо от того, что связывало нас в прошлом.